Энн из Зелёных Крыш

Я так рада, что живу в мире, где есть октябрь.

Я прочитала в книге, что даже если розу назвать любым другим именем, она всё равно будет сладко пахнуть, но я никогда в это не верила.

Легче быть плохим, чем хорошим, если у тебя рыжие волосы,

Рубин Гиллис говорит, когда она подрастет, она будет иметь очень много кавалеров и все будут без ума от нее, но я думаю, что это было бы слишком беспокойно. Я предпочла бы иметь только одного и в своем уме.

если у вас есть возвышенные идеи, то вы должны использовать особые слова, чтобы выразить их, не так ли?

«Если ты меня любишь так, как я тебя люблю ничего, кроме смерти, нас не сможет разлучить»

Все великие дела тесно переплетаются с маленькими.

рассказать вам об этом». О, Диана, я никогда не забуду эту ужасную минуту, даже если доживу до ста лет. Миссис Честер Росс посмотрела на меня, и я думала, что провалюсь сквозь землю от стыда. Она такая идеальная хозяйка и представь, что она, должно быть, подумала о нас. Марилла покраснела, как рак, но не сказала ни слова тогда. Она просто унесла соус и пудинг и принесла клубничное варенье. Она даже предложила мне его, но я не могла проглотить и капли. Меня мучила совесть. После того, как миссис Честер Росс ушла, Марилла устроила мне ужасный нагоняй. Диана, что случилось? Диана встала, пошатываясь, затем она снова села, приложив руки к голове. – Я ужасно себя чувствую, – сказала она хриплым голосом. – Я – я —… должна пойти домой. – О, ты не должна уходить, пока не выпьешь чаю! – воскликнула Энн в ужасе. – Я сейчас пойду и поставлю чайник. – Я должна идти домой, – повторила Диана, медленно, но решительно. – Позволь мне тебя накормить, – умоляла Энн.  – Попробуй фруктовый торт, и вишнёвое варенье. Ложись на диван и полежи немного, тебе станет лучше. Где у тебя болит? – Я должна идти домой, – сказала Диана, и это было все, что она сказала. Напрасно Энн просила её остаться. – Я никогда не слышала, чтобы гости уходили домой без чая, – сокрушалась она. – О, Диана, возможно, ты и правда заболела оспой? Если это так, я приду и буду ухаживать за тобой, мо

«Бульвар», так его называли люди в Ньюбридже, это участок дороги длиной в четыре или пять сотен ярдов, над которым протянули свои ветви огромные, широко разросшиеся яблони, посаженные много лет назад эксцентричным старым фермером. Над головой был один длинный навес из белоснежных ароматных цветов. Под ним воздух был полон фиолетового сияния, а далеко впереди сверкало небо, окрашенное закатом, как витражное окно в соборе.

спрашивали. И все же, вот он – Мэтью Касберт – в половине четвертого, в рабочий день, спокойно едет по дороге через лощину и вверх по холму