Очевидный выбор

Посвящается всем, кто разочаровал своих родителей, ищет себя и не забывает верить в хорошее.

Пролог

Вам знакомо чувство падения? Когда воздух вроде бы держит тебя, не дает упасть, но сила гравитации все равно тянет вниз, и ты вынужден просто ждать, когда она наконец победит, и ты разобьешься о какой-нибудь камень или асфальт?

Вот и мне не знакомо. Хотя думаю, мое сердце испытало что-то очень похожее. Нет, оно не разбилось, как можно было подумать. Ведь оно не из стекла, да и не хрупкое совсем. Просто в какой-то момент оно забилось так сильно, что я начала задумываться. А было ли оно у меня вообще раньше?

И вот когда я наконец его обнаружила, появилось это чувство падения. Оно было таким сильным, что однажды мне показалось, что я просто не выдержу. Хотя речь то вовсе не обо мне, а о моем сердце. Оно то как раз способно было выдержать все. Жаль, что я поняла это только спустя какое-то время. Но может, так даже и лучше. Иначе я бы так и продолжала жить не зная об этом удивительном органе.

Все почему-то продолжают рисовать его очень странно. Наверное потому что так легче изобразить, как оно раскалывается надвое. Но почему именно надвое? Неужели там есть место только для двоих?

По опыту знаю, что хрень это полная. Хотя…В момент, когда все произошло, мне и правда показалось, что оно способно расколоться. Это сердце.

И вот тогда я почувствовала, как падаю вместе с ним.

Оглянувшись назад, я теперь гадаю. А что если бы я всю жизнь так и прожила не зная, что у меня есть сердце или о том, какого это испытывать падение?

Какой бы я была тогда?

1

Меня уволили. Снова. Черт. Не могу в это поверить. Этот сучок и правда меня уволил.

Створки двери метро снова распахнулись, а через неё вошло еще больше потных людей. Гребанный июль. Какого черта так жарко.

Ну вот, прекрасно, этот большой тучный мужчина загородил мне список остановок. Теперь мне никогда не выбраться из этого ада. Гребанный день. Гребанное лето. Гребанный Жак не-помню-как-его-там.

Распахиваю свой шоппер в надежде не глядя найти свой телефон. Мне срочно нужно вывалить все дерьмо на кого-то, кто желательно не француз и без члена. Моя рука тут же нащупывает большой кусок ткани. Не думая, достаю его. Гребанный фартук.

– Ха! Я забыла сдать его! – вырывается из меня, и женщина с седыми волосами косится на меня. Я посылаю ей улыбку вроде "да, я разговариваю сама с собой, у вас проблемы с этим?"

Бросаю фартук прямо в ноги на пол. Парень, сидящий с другой стороны нагибается и поднимает. Как вежливо с его стороны.

– Вы обронили. – говорит он, протягивая этот кусок мусора мне.

Я посылаю ему невинный, непонимающий взгляд.

– Это не мое. – отвечаю ему на французском и тут же встаю, не желая больше делать вдох в этом пространстве. Мне нужен воздух.

К счастью поезд останавливается, я протискиваясь через людей, и наконец выбираюсь из вагона. Меня встречает еще одна толпа. Но мне чудом удается никого не задеть и проскочить мимо.

Читаю название остановки, на которой вышла. Chateau Rouge.

Без понятия, где я. Телефон звонит. Спустя целую вечность нахожу его на самом дне шопера и тут же отвечаю.

– Ты, как всегда, вовремя. Я как раз хотела тебе звонить. – выпалила я.

– Ах-ха-ха. Что-то случилось?

– Меня уволили. Можешь в это поверить? – выдохнула я, прислонившись к стене.

– Эм-м-м. Тебе честно ответить?

– Нет. Лучше ничего не говори. Я и сама все знаю. -пробормотала я, и подруга тут же взорвалась смехом.

– Ты где сейчас?

– В Аду.

– Это ближе к твоему дому или моему?

– Понятия не имею.

– Что на тебе надето?

– Я не в настроении для секса по телефону. -фыркнула я, сдерживая смех.

– Хорошо, я тоже. Но что-то мне подсказывает, что ты не откажешься от бокальчика вина.

– Лучше водки.

– Договорились. Так что на тебе надето?

Я бросила на себя взгляд вниз.

– Черные брюки, топ и кроссовки.

– Макияж?

– Издеваешься?

Она снова рассмеялась.

– Тогда захвачу с собой тушь и помаду. Скинь мне свою геолокацию, я помогу тебе найти дорогу из ада.

– Хорошо-о. – протянула я и сбросила вызов.

Солнце давно уже упало за горизонт, пока я под чутким руководством подруги искала дорогу к ресторану, в котором она меня ждала. Я люблю Париж, всем сердцем. Ну, может, в такие дни, как этот, моя любовь не такая беззаветная. Но за эти полгода он определенно смог найти местечко в моем сердце. И пусть я никак не могу запомнить названия улиц и остановок, вот так прогуливаться по нему вечером – один из моих любимых аспектов в наших с ним отношениях.

Молодые парочки проходят мимо, посылая друг другу тайные знаки. Старинные здания освещаются теплым светом ночных огней. Проезжающие мимо машины, кажется, никуда не торопятся. А воздух такой теплый, что можно гулять до утра.

Да, этот город определенно заслужил свое первенство в списке мест, которые я мечтаю посетить.

Сворачиваю за угол и вижу веранду ресторана. Мысленно молюсь, чтобы это было моей конечной точкой. И как по-волшебству, Париж исполняет мое желание. Я вижу симпатичную брюнетку за одним из столиков, хотя её трудно было не заметить, учитывая, как активно она мне машет.

Запихиваю смартфон обратно в сумку и лечу к ней.

–Bonjour! – с весельем в голосе приветствует Эмма и целует меня в обе щеки.

Я плюхаюсь на стул напротив нее. Она впивается в меня пристальным взглядом и придвигает бокал белого вина. Я хмурюсь.

–А как же водка?

–Еще успеешь, – смеется она и кивает в сторону алкоголя. – пей.

Меня не нужно просить дважды. Беру в руки немного прохладный бокал и делаю долгожданный глоток. Вот он тот самый момент, когда все горести дня немного отступают. И дело не в алкоголе. Это Париж.

Через секунду официант ставит передо мной Бланманже, самый вкусный десерт во всем свете, и я расплываюсь в лужицу.

–Напомни, почему ты продолжаешь быть мне таким хорошим другом? – спрашиваю я, накидываясь на десерт. Эмма снова смеется и достает сигарету из пачки на столе.

–Дело не во мне, а в тебе. Где же мне еще найти такую сумасшедшую подругу, постоянно встревающую в самые нелепые ситуации?

–Думаю, нигде. – бормочу я с набитым ртом.

Эмма выжидательно смотрит, втягивая дым и выпуская его тонкой струйкой через рот. Запах табака с ментолом зависает между нами. Я делаю еще один внушительный глоток вина.

–Ну же, рассказывай давай. – она облокачивается на стол, придвигаясь ближе, и затягивается еще раз.

–В этот раз я смогла сдержаться. – сразу же обозначаю границы.

–О-о-о, это что-то новенькое.

Я выпускаю весь кислород из легких, делаю еще глоток, одновременно отламывая кусочек десерта, наслаждаясь тем, как вилка мягко разрезает белый слой.

–По-началу все было хорошо, правда, я старалась абстрагироваться, как ты меня учила. Этот мужик, один из тех, что воспринимают обслуживающий персонал, как мебель, разумеется, не сдерживался в моем присутствии и продолжал унижать девушку рядом с собой. – делаю еще глоток, вино заканчивается, и Эмма подливает из бутылки на столе. -Я молчала. Мысленно прокручивала, это не твое дело, не твое дело. -подруга усмехается. -Нет, правда, так и было. И вот я несу ему еще один стакан виски, он задевает его локтем и весь алкоголь растекается по столу, его дорогущим брюкам, в общем, повсюду. И естественно, его гнев обрушивается на меня. Не помню, что я ответила…

–Разумеется, "простите" ты не додумалась сказать. – подначивает Эмма.

–Разумеется. – киваю и делаю еще глоток. -Слово за слово, и вот уже на нас таращится весь ресторан, вылетает Жак, начинает лизать тому мудаку зад. Я молчу.

–Конечно.

–Конечно. И вот не успеваю я и слова сказать в свое оправдание, как меня вышвыривают на улицу.

–Ну, ты хотя бы не ударила никого, как в прошлый раз. – едва сдерживаясь от смеха, говорит подруга и откидывается на стул, слегка сбрасывая пепел с сигареты в пепельницу.

–Но мне хотелось.

–Я даже в этом не сомневаюсь.

–Что со мной не так? Может я вообще не создана для работы? – доедаю последний кусочек десерта и окончательно расслабляюсь.

–Ты просто не создана для работы на кого-то.

–Возможно.

Я прокручиваю в голове последние шесть месяцев и три мои попытки устроится на трех разных работах. И прихожу к выводу, что я безнадежна.

–Может, стоит прислушаться к Шону и прекратить попытки? Ну, а что, он готов полностью меня обеспечивать.

Эмма морщится и тушит сигарету.

– И что, ты готова целый день сидеть дома, готовить, убираться, ждать своего любимого с работы? Давай начистоту, ты же с ума сойдешь не пройдет и суток.

Я выдыхаю, откидывая голову назад, в надежде увидеть звезды, но нахожу только белую ткань навеса. Вот же разочарование. Возвращаю взгляд к подруге.

– Я могу взять еще один онлайн курс по акварели. Или, о, выучу какой-нибудь новый язык, китайский, например.

– И какой он уже будет по счету? Третий?

– Четвертый.

Она с улыбкой качает головой.

– Дана, ты слишком себя недооцениваешь. В тебе столько потенциала, а ты растрачиваешь его не на то.

– И на что по-твоему я должна его растрачивать?

– А мне то откуда знать? – она пожимает плечами. -Ты сама должна найти занятие по душе. Оглянись вокруг, ты в Париже, в самом волшебном городе мира, и все, что ты можешь придумать – это курсы по акварели?

– Я думала, Париж – самый романтичный город.

Она фыркает.

– Это только замануха. Город греха, да, но никак не любви.

Мне хочется возразить, но Эмма упертая, да и к тому же не верит в любовь от слова совсем. Она – образцовый пример женщины-реалистки. Сколько её помню, она всегда говорила о том, что одна любовь на всю жизнь бывает только в книжках и мелодрамах. А в жизни одна сплошная суровая реальность – слезы, разбитые сердца и дети в придачу.

Какая-то часть меня может, и согласилась бы с ней, но вторая половинка все еще греет надежду на хэппи энд.

Она складывает салфетку в треугольник со странным выражением лица, будто хочет что-то сказать, но борется с собой.

– Эмма. – зову я, она поднимает на меня тот самый взгляд. -Что?

– Я не хотела тебе говорить. Но знаю, через два дня ты и сама отправишься на поиски новой работы.

Мои глаза тут же загораются, а нога начинает нервно подрагивать.

– Ну же, – подталкиваю я. -что?

– Тристан открывает свой ресторан здесь в Париже.

– Тристан? Тот с кем ты училась в Италии? Шеф-повар?

Она кивает.

– Я собиралась уехать в Италию. Ну, ты помнишь, отец хотел, чтобы я стала шефом в одном из его ресторанов.

– Да, ты была готова сброситься с Эйфелевой башни лишь бы не работать с ним вместе.

Это её желание я могу понять, как никто другой.

– Да. И вот пару дней назад Тристан предложил мне место су-шефа в своем ресторане. Сегодня я дала ему свое согласие.

Из меня вырвался совершенно непристойный визг. Да такой громкий, что люди вокруг начали оборачиваться, а Эмма снова рассмеялась.

– Это же невероятно! Поздравляю!

– Спасибо. – смущенно отвечает подруга. – Так вот, он набирает персонал. Думаю, я могу организовать тебе собеседование завтра, если хочешь. Знаю, быть снова официанткой – такая себе перспектива. Может, у меня получится уломать его изменить свое мнение по поводу администратора…

Я не даю ей договорить и буквально подлетаю, чуть ли не опрокидывая стул, на котором сидела, и стискиваю ее в объятиях.

– Ты лучше всех! – визжу я. – Спасибо! Спасибо! Ты спасла меня!

Эм обнимает меня в ответ, и я возвращаюсь обратно на свое место, делая еще один радостный глоток вина.

– А ты еще говорила о том, чтобы дома сидеть. Вот же дурында.

– Ну, видимо, ты знаешь меня намного лучше, чем я сама себя.

Она поднимает свой бокал, я делаю то же самое.

– Тогда сегодня мы празднуем! – заявляется она, и мы чокаемся.

Ей на телефон приходит сообщение, она на секунду отвлекается, читая его.

– Допиваем и выдвигаемся. – тут же говорит она.

– Куда?

– В бар, разумеется. Элиот уже заждался.

Алкоголь в моей крови разжигает кровь, разнося радость по венам. Мы выходим из такси, а я не могу сдержать своей улыбки. Как же я люблю Париж, люблю Эмму и люблю эту чертову жизнь.

Элиот уже ждет нас у входа в бар. Его черная футболка обтягивает тело, и я уже какой раз ловлю себя на мысли о том, что откровенно пялюсь на него. Нет, серьезно, он чертовски сексуален с этой своей сережкой в ухе и дьявольской улыбкой. Черные глаза сталкиваются с моими, и он ухмыляется.

– Привет, дьяволенок, – говорит он и целует меня в обе щеки, как истинный француз. Затем одним рывком дергает резинку на моем затылке, и пучок распадается. -Сколько раз я тебе повторял, что такие волосы, как у тебя, должны быть всегда распущены.

Я показательно закатываю глаза.

– Ты просто неровно дышишь к рыженьким. – подкалывает его Эмма, роясь в своей сумочке. И тут я понимаю, что на ней то коктейльное синее платье и босоножки на высоком каблуке. А на мне джинсы и топ с кроссовками. Тем не менее я ловлю взгляд Элиота, когда он протягивает мне резинку.

– Ты снова пялишься на мою грудь. – говорю я, беря резинку, и натягиваю ее на руку. Его взгляд поднимается выше на уровень моих глаз, и он пожимает плечами.

– Я мужчина, а этот кусочек ткани едва ли оставляет место для воображения. Да и к тому же, не знаю, заметила ты или нет, но у тебя соски торчат.

Я снова закатываю глаза, распрямляя плечи. Эмма протягивает мне тушь для ресниц, зеркальце и блеск для губ.

– Они всегда торчат. – отвечаю я с улыбкой, забирая косметику из рук подруги.

– Я заметил. – подмигивает он.

Открываю зеркальце и начинаю наносить макияж. Ну, подобие его.

– Эй! – щелкает пальцами Эмма прямо перед его носом. – Вообще-то я тоже здесь, ничего не скажешь о моем внешнем виде?

Он притягивает её к себе и целует в щеку.

– Ты, как всегда, прекрасна, малышка. Но как ты сама сказала, я питаю слабость к рыженьким.

Она в ответ пихает его локтем в живот, и он ухмыляется.

– У неё уже есть парень. Так что держи свой вездесущий член в штанах.

– Ну и что, у меня тоже есть парень. И не один. – как ни в чем ни бывало отвечает Элиот. –Но это не мешает мне мечтать о сосках Даны.

Я качаю головой, подавляя улыбку. Типичный Элиот. Была бы его воля, он бы подрабатывал в эскорте и наслаждался этим. Но так как у него уже есть стабильная работа фотографа в модном журнале, он предпочитает просто трахать все, что движется.

– И кстати, о моем члене. Помню, когда-то ты и сама с радостью наслаждалась им.

Эмма закатывает глаза. А я возвращаю ей косметику.

– Подумаешь, перепехнулись разок в туалете клуба. Теперь ты всегда будешь это мне припоминать?

– Просто признай, что хочешь меня, и все закончится. Я ведь не против повторить.

– Я против. – уверенно отвечает подруга, и он отодвигает её хвост в сторону, целуя в шею. На Эмму это не производит ни малейшего впечатления.

– Ты закончил? – сухо отвечает она, и Элиот сдается.

– Да ладно вам, неужели мои мечты о нашем горячем тройничке так и останутся мечтами?

– Смирись. – бросает Эмма, и мы входим в бар.

2

Голова камнем лежит на подушке. И я всем телом ощущаю её тяжесть. Вплоть до кончиков ресниц. Открывать глаза совсем не хочется. И я просто слушаю, давая себе еще пару минут. С как мне кажется, открытого окна доносятся голоса, звуки машин, дыхание города. Теплая рука касается моей щеки и нежно убирает волосы с лица. Только сейчас я понимаю, что рядом кто-то сидит. До боли медленно открываю глаза и вижу светлые короткие волосы и карие глаза, внимательно изучающие меня. Шон. Он отнимает руку и тут же встает. Тут я окончательно просыпаюсь, резко подрываясь в кровати. Легкое головокружение притупляет движение, и я снова жмурюсь, слышу, как Шон выходит и с грохотом хлопает дверью спальни, от чего я вздрагиваю и голову пронзает тупая боль. Вот черт. Он злится.

Выпускаю весь кислород из легких и наконец встаю. Прохожу в гостинную и вижу, как он молча собирает документы с кофейного столика. Чувствую себя паршиво, выгляжу наверное, еще хуже. А тошнота опасно подкрадывается к горлу.

– Шон. – хрипло зову его, но он игнорирует, продолжая резко запихивать бумаги в папку. – Ты злишься.

– Да, черт возьми! – резко подрывается он, бросая в меня острый взгляд, от которого я непроизвольно сжимаюсь. –Ты права, я злюсь!

– Прости. – бормочу я.

– За что простить? За то, что я, как идиот, ждал тебя всю ночь? Или за то, что ты даже не удосужилась ответить на мои звонки?

– Телефон сел, прости, я была так расстроена, что…

– А что насчет меня? Ты не подумала, что я могу переживать за тебя? Ты заявилась пьяная домой в три утра, еле стоя на ногах. Где тебя вообще носило?

Делаю глубокий вдох, но мой желудок отчаянно требует освобождения.

– Мы с Эммой и Элиотом немного выпили вчера.

– Немного? Это ты называешь немного? – он стискивает кулаки, и швыряя папку на стол, обходит диван. – Я тебя не узнаю, Дана. Раньше ты так себя не вела. Что на тебя нашло?

Отвожу взгляд, не в силах смотреть ему в глаза. Шон приближается ко мне, и в нос ударяет запах его геля для душа, от чего мои органы скручиваются сильнее. Черт, держись, только держись.

– Меня уволили вчера. – признаюсь я. – Но Эмма уже нашла мне новую работу.

– Уволили? – более спокойным голосом спрашивает он. – И ты мне не сказала?

– Не было возможности. – оправдываюсь я, снова поднимая глаза.

– Но Эмме ты успела сказать. – я слышу, как он начинает по-новой заводится. –У меня сейчас нет на это времени, – бросает он и возвращается за бумагами к столу. – поговорим позже.

На этих словах он разворачивается, и не успеваю я даже слова сказать, как он уходит, громко хлопая дверью. А я делаю долгожданный вдох и тут же на всех парах несусь в ванную.

Стоит коленям коснуться холодной плитки, как меня выворачивает, едва я успеваю собрать волосы сзади. Делаю вдох. Меня накрывает второй волной. Из глаз стреляют искры, слезы скапливаются в уголках.

Опустошенная смываю унитаз и приваливаюсь к стенке. Мысленно клянусь себе больше не пить водку. Больше никакого космополитена. На слабых ногах поднимаюсь и плетусь в душ, на ходу снимая с себя одежду, которой кстати, оказалось немного. Видимо, вчера у меня хватило сил только на то, чтобы снять штаны.

Встаю под прохладную воду, пытаясь смыть чувство вины вместе с потом и запахом сигарет. Понятия не имею, что на меня нашло. Шон прав, раньше я так сильно не напивалась, и как минимум четыре раза из пяти отвечала на звонки. У него есть право злится. Из-за меня он спал всего несколько часов, а сегодня у него еще какая-то важная встреча. Он всю неделю рассказывал мне об этом важном проекте для какого-то крупного клиента.

Черт! Я – худшая девушка на планете. А ведь он не думая предложил мне переехать вместе с ним в Париж. Шон даже не рассматривал вариант расставания. И что мне теперь делать? Нужно как-то загладить вину. Может приготовить ужин? Нет, хреновая идея, в прошлый раз, я чуть не спалила квартиру. Но можно заказать доставку. Романтический ужин при свечах, может сработать. Клишированно, конечно, но на большее у меня сейчас фантазии не хватит.

Выхожу из душа, чищу зубы и выжимаю волосы полотенцем. Темно-красные кудри падают на плечи. А мои синие глаза смотрят в отражении с неодобрением. Ты должна все исправить, Дана. Заматываюсь в то же полотенце и плетусь на кухню. Попутно нахожу свой разрядившийся телефон в сумке у дивана и ставлю его на зарядку на кухне. Там же наливаю себе двойную дозу кофеина. Надеясь, что это хоть как-то расшевелит мой мозг. Телефон оживает, и я сразу захожу в Pinterest – мой собственный сорт героина. Жадно поглощаю фотографии, сохраняю понравившиеся и те что можно было бы сделать в Париже. Мысленно делаю себе заметку не забывать смотреть по сторонам. Хотя с этим как раз и не бывает проблем. Иногда думаю, что именно поэтому так легко теряюсь в пространстве. Просто мои глаза вечно отвлекаются на что-то, а мозг запоминает только образы и цвета.

Отсоединяю смартфон от зарядки. Выхожу из кухни с кружкой в руке на небольшой балкончик и сажусь на мягкий стул, продолжая пропускать через себя лица, предметы, настроение и образы. Делаю глоток кофе. И тут мне приходит сообщение от Эммы.

"Ты где? Надеюсь, не заблудилась?"

Секунду перевариваю слова, не понимая о чем она. Но тут же смотрю на время и вспоминаю.

Собеседование.

В 10:00.

Твою мать!

Рука дергается, кофе проливается на мое полотенце обжигая живот. Кружка летит на пол, разлетаясь вдребезги. От боли я подрываюсь и с криком срываю с себя полотенце, при этом продолжая крепко сжимать телефон в одной руке. Горячая жидкость стекает по бедрам, и я совсем поздно понимаю, что стою на балконе полностью обнаженная. Несколько парней внизу присвистывают, а девушки улыбаются. Сгорая со стыда, залетаю обратно на кухню, хватаю маленькое полотенце и нервно вытираю кофе с себя, кожа уже покраснела в некоторых местах. Черт! Черт! Черт!

Бросаю полотенце и пишу подруге:

"Вызови мне такси, прошу!"

Не дожидаясь ответа бегу в спальню и распахиваю шкаф. Что мне надеть? Кидаю телефон на кровать. Так, собеседование. Достаю свободную белую рубашку и тут же натягиваю, следом коричневые брюки палаццо. Снова беру телефон и пытаюсь запомнить номер машины, который прислала подруга. Вылетаю в гостинную, хватаю черную сумочку с крючка на стене, запихиваю туда телефон и благодарю Бога, за то, что внутри есть немного налички. Напяливаю белые кросовки и выбегаю из дома.

Сломя голову мчусь вниз по ступенькам, попутно пытаясь завязать волосы в подобие хвоста, но ничего не выходит, поэтому оставляю все, как есть.

Распахиваю дверь на улицу в поисках своего такси. Нужная машина подъезжает прямо ко мне и я не думая, сажусь на заднее сиденье.

– Пожалуйста, побыстрее. – прошу я водителя на французском, и он тут же срывается с места.

Достаю из сумочки блеск для губ. И на ощуп наношу немного. Затем откидываюсь на сиденье, уставившись на время. У меня есть еще пятнадцать минут. Этого должно хватить, успокаиваю себя.

Проходит минут десять прежде чем машина плавно останавливается. Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что мы ни черта не приехали. Пробка. Мы стоим в пробке. Да что сегодня за день такой?

Моя нога начинает плясать на месте, а сердце бешено колотиться. Смотрю в боковое зеркало машины, чтобы понять масштаб трагедии. Я понятия не имею, где мы, и как близко к ресторану. Если выйду сейчас, точно не успею, или потеряюсь. Черный мотоцикл плавно продвигается между рядами. Мне не видно, кто под шлемом, но судя по размерам точно парень. И в отличии от меня, он хотя бы не стоит на месте.

Прежде чем мой мозг успевает все оканчательно продумать, тело вылетает из машины как раз в тот момент, когда парень подъезжает к такси. Я останавливаю его и подхожу ближе, тараторя о своем ужасном утре, впридачу с пролитым кофе и собеседованием, умоляю его отвезти меня и диктую адрес с телефона. Парень даже не шевелится. И я достаю из сумочки все деньги, что у меня есть и заверяю, что заплачу. Он несколько секунд смотрит на меня, ну, как мне кажется, потому что через черный шлем ничего не видно. Затем коротко кивает на место позади себя, и я с облегчением залезаю, немного придерживаясь за его талию.

Он продолжает маневрировать между рядами и в какой-то момент, когда дорога становится шире, дает газу, я рефлекторно прижимаюсь к нему, обхватив за талию. Его мышцы напрягаются под тонкой тканью черной кофты, и я чувствую стальной пресс под своими ладонями. Ого. Может, в конце концов это утро и не настолько ужасное.

Мы летим так быстро, что я даже не успеваю толком разглядеть дорогу. И тут в голову приходит мысль – а что если он маньяк. Нахрена я залезла к нему на мотоцикл? Где были мои мозги? Мотоцикл вибрирует подо мной. А его тело излучает тепло, разгоняя мои мысли вместе с ветром. Мой взгляд находит Эйфелеву башню и сердце пропускает удар.

Проснувшись сегодня утром, я бы даже подумать не могла о том, что буду на скорости ехать по улицам Парижа на мотоцикле. Но вот я здесь.

Он еще раз сворачивает на улицу и резко тормозит, да так, что я всем телом прилипаю к нему, вжимаясь щекой в его спину. Дыхание перехватывает, но я тут же выпрямляюсь, смотрю по сторонам и вижу подругу на улице перед входом в ресторан, на ней черный китель, а волосы убраны в пучок на затылке. Ее зеленые глаза расширяются до размеров воздушного шара, когда она узнает меня.

Быстро спрыгиваю с мотоцикла, чуть ли не падая с него, и бормоча благодарности, подлетаю к подруге.

– Я успела? – спрашиваю я, тяжело дыша.

Сзади раздается характерный шум и мой спаситель срывается с места, скрываясь за поворотом. Черт! Я забыла отдать ему деньги, думаю про себя, но Эмма отвлекает меня.

– Кто это был?

– Понятия не имею.

– Это как? – она тушит сигарету об урну у двери и выбрасывает бычок.

– Вот так. Он просто подвез меня, когда я стояла в пробке.

Подруга смотрит на меня с непониманием, но затем словно что-то вспоминает, и её лицо проясняется.

– Чему я вообще удивляюсь? Ты же Дана Эдвардс.

– Да, это я и есть, чтобы это не значило. – улыбаюсь я. – Так я успела на собеседование или нет?

Она смотрит на мои волосы и едва ли не прыскает со смеха. Я тут же ощупываю свою шевелюру, примерно представляя, какой кошмар творится у меня на голове.

– Тристан отлучился на полчаса. – наконец отвечает она, будет минут через пятнадцать. -У тебя есть время все мне рассказать. Пошли.

Она берет меня под руку, и мы вместе входим в прохладное заведение. Внутри все выдержано в теплых коричневых тонах -кирпичные стены, по углам расставлены уютные кожаные диванчики. На пустых деревянных столах стоят стулья. Через окна проникает теплый свет, доходя прямо до барной стойки у дальней стены. С потолка сквозь металлическую сетку пробиваются растения, и я ловлю себя на мысли, что это место волшебное. Ничего не режет глаз, растения гармонируют с деревом и стеклом на стенах.

– Вау! – вырывается из меня, и Эмма хихикает.

– Да, мне тоже нравится. Тристан сам занимался дизайном.

Она ведет меня к единственному столу с опущенными стульями в самом центре. Я сажусь, а она спрашивает.

– Будешь кофе?

Мое лицо морщится при одном только воспоминании об утреннем стриптизе.

– Нет, спасибо, мне сегодня хватило кофе.

– И что это значит? – спрашивает подруга, заходя за бар.

В краце я рассказываю ей историю о своей нелепой попытке насладиться кофе утром. Она разрывается смехом и несет мне стакан апельсинового сока, садясь напротив. При этом её лицо зеркалит мое, и я невольно сама улыбаюсь.

– А где был Шон в этот момент?

Веселье разом сходит на нет.

– Уже ушел на работу.

– Вы поссорились? – она хмурится.

– Немного. Он злится, что я была недоступна вчера.

Эмма морщится с неодобрением, и я понимаю, что она хочет еще что-то сказать, но сдерживается.

– Говори уже.

– Просто он всегда злится. – она складывает руки перед собой и придвигается ближе.

– В каком смысле?

– Во всех. Любое твое поведение, не вписывающиеся в рамки его понимания тебя, злит его. – я открываю рот, чтобы возразить. – И даже не смей его оправдывать.

Беру стакан в руки и молча делаю глоток.

– Вчера я и правда заставила его понервничать.

– Возможно. – соглашается Эмма. – Но ты молода, тебе всего двадцать три. Это нормально – веселиться время от времени. За эти полгода ты впервые вчера так отрывалась.

С этим не поспоришь. В Нью-Йорке мне было не до веселья. Да и когда мы с Шоном познакомились, я была полностью поглощена учебой. На тот момент у меня была единственная подруга-Эмма. Ума не приложу, как мы смогли сохранить дружбу на расстоянии в тысячу километров.

Не успеваю я ответить, как дверь в ресторан открывается. Я рефлекторно встаю, думая, что это мой новый руководитель. Эмма оборачивается. В этот момент заходит молодой парень моего возраста с милой улыбкой.

– Люк. – говорит Эмма и поднимается с места. – Ты опоздал.

– Прости. Пробки. – бросает он и переводит взгляд на меня.

– Это Дана. – представляет меня подруга.

Я киваю, и на лице парня появляется румянец.

– Enchantee(приятно познакомится) – говорит Люк, и Эмма уводит его на кухню за баром.

Я же снова плюхаюсь на свой стул и достаю из сумочки телефон, открывая камеру. Делаю пару фото со своего места. Цветы, приломление света, отражение улицы в одном из зеркал. Вряд ли смогу поделится ими в профиле до открытия. Навожу камеру на вывеску с названием места на стене у входа. Слегка уменьшаю яркость. И тут темная фигура появляется в кадре, настройки сбиваются, и я вижу мужчину, палец соскакивает, и раздается щелчок.

– Ты что меня сейчас сфотографировала? – слышу низкий голос и резко опускаю телефон, подрываясь с места. Стул с грохотом опрокидывается за моей спиной. Сердце начинает бешено колотится.

– Э-м-м…да…нет. – бормочу я, пытаясь быстрее поднять стул и снова оборачиваюсь.

Черт, что я несу?

Он явно подавляет улыбку и выходит из тени. Первое, что бросается в глаза при ярком свете – льняная белая рубашка, обтягивающая плечи, и бежевые брюки. У незнакомца слегка кудрявые тёмные волосы, легкая щетина и синие, как у меня, глаза. Помимо всего прочего он высокий и широкоплечий.

– Так да или нет? – серьезно спрашивает он, но я все равно улавливаю нотки веселья в его голосе.

– Возможно. – натягиваю улыбку на лицо, и он подходит ближе, опираясь на спинку стула, на котором сидела Эмма.

– Как-то неоднозначно, тебе не кажется? – теперь он не скрывает своей улыбки, демонстрируя ровные белые зубы, а я, как идиотка, слежу за тем, как напрягаются мышцы на его предплечьях. Разве там должны быть мышцы? Вот же больная. Они же по всему телу.

– Возможно. – отвечаю я и тут же прикусываю язык.

Он ухмыляется, выпрямляется и обходит стол, протягивая мне руку.

– Я – Тристан. – говорит он. – А ты, должно быть, Дана. Эмма рассказывала про тебя.

Жму ему руку, поражаясь тому, какая нежная у него кожа.

– Боюсь спросить, что именно она рассказывала. – нервно выпаливаю я. Он жестом предлагает мне вернуться на место, и я снова сажусь на стул.

– Она сказала, что тебе нужна работа. И что у тебя уже есть опыт в сфере обслуживания.

Я тут же расслабляюсь. Тристан размещается напротив меня, внимательно изучая, взгляд останавливается на декольте, и я усилием заставляю себя не опускать глаза.

Боже, а что если у меня рубашка просвечивает?

Его глаза снова находят мои, я буквально чувствую, как мои предательские соски напрягаются. Черт! Я забыла надеть лифчик. Чтоб меня! Чертова чувствительность. Теперь он решит, что я легкомысленная. Кто в здравом уме забывает надеть лифчик на собеседование? Правильно, только проститутки.

– Мне нужно ещё что-то знать? – спрашивает он. Кажется, его совсем не напрягает моя грудь. В его глазах есть интерес, но он скорее чисто деловой.

– Нет. – тут же отвечаю я. – Думаю, этого вполне достаточно.

Вряд ли ему стоит знать о причинах ухода из предыдущих мест. И я почти молюсь, чтобы он не спросил меня об этом.