Королевская охота

Глава 1

Северное крыло дворца давно имело дурную славу. Вся дворцовая прислуга избегала без нужды появляться в здешних покоях. Истории, одна ужаснее другой, передавались из уст в уста. Кровавые подробности убийств, родовые проклятья, неупокоенные духи – все было в них, и никто не мог поручиться, что это вымысел. Слишком много помнит история странных и загадочных смертей под сводами северного крыла Вингфолда. Про старую картинную галерею же и вовсе старались говорить мало. Даже упоминать о ней лишний раз опасались.

Крыло до недавнего времени пустовало. И только смотритель иной раз обходил северные покои, всегда торопливо, никогда не задерживаясь в картинной галерее, где со стен сурово взирали заключенные в пыльные рамы лица первой королевской семьи. И именно в этих мрачных стенах среди старинных портретов, в полутьме и гнетущей тишине, Маркус Холстоун уже три четверти часа томился в ожидании своей ветреной возлюбленной.

Холстоун вовсе не был храбрецом, а, прямо сказать, совсем наоборот. Прийти сюда стоило ему немалого мужества, он обмирал от страха, еще только приближаясь к дверям залы. В голове всплывали все известные ему трагедии, произошедшие в этом крыле. Близилась полночь, и Холстоун с каждой минутой явственнее ощущал, как паника накрывает его. Жабо и кружевные манжеты сорочки утратили свою свежесть, пропитавшись потом, бутоньерка давно поникла, руки были влажными от необъяснимого страха, воцарившегося в его душе сразу же, как только он переступил порог галереи. Он сам себе был противен. Противны были дрожащие колени и ледяные липкие пальцы. Омерзительная слабость одолела его тело.

Маркусу с тоской подумалось, что стоило прислушаться к матушке, которая никоим образом не одобряла балы и дворцовое распущенное общество. У нее даже разыгралась мигрень от расстройства. Пожалуй, можно было расценить это как дурной знак и остаться по обыкновению с матушкой дома. Холстоуну нельзя было вменить своеволие и неуважение к родительнице, но все же он поступил наперекор и теперь отчаянно об этом жалел. И вот уже три четверти часа его бросало то в жар, то в холод от любого звука. Взрывы фейерверков за окном, стук веток по витражам, скрип собственных сапог заставляли Маркуса вздрагивать и нервно озираться по сторонам.

Откровенно говоря, в глубине души Холстоун догадывался, что Элоиза зло подшутила над ним. И тем отвратительнее он себя чувствовал в этой ситуации. На глазах у Гектора Вальсторпа, одного из самых дерзких гвардейцев, Элоиза пообещала ему стать дамой сердца, если тот дождется ее на свидание в старой галерее. Насмешка в устах красавицы больно уязвила его. Что с того, что Холстоун не гвардеец, не признанный воин, не отчаянный храбрец? Десять лет назад, когда он изъявил желание записаться в гвардию, его матушка при мысли об этом слегла с такой жуткой мигренью, что он не решился настоять на своем решении. Но, как бы то ни было, Маркус Холстоун – дворянин, честь и достоинство для него не были пустым звуком. И вот, стечением глупейших обстоятельств, собрав всю свою невеликую смелость в кулак, он вынужден находиться здесь, в этом проклятом месте, напоминающем склеп.

Мурашки ползли по затылку Холстоуна всякий раз, когда свет единственной свечи падал на полотна, и сердце болезненно сжималось в недобром предчувствии. Без содрогания смотреть на портрет Иннокентия I не представлялось возможным. Мерещилось, что вот сейчас из-за трона грозного монарха выйдет Одноглазый Рыцарь и пронзит всякого наглеца своим мечом. Латы же самого Одноглазого, стоявшие в дальнем углу, пугали впечатлительного Холстоуна еще более мрачных портретов.

За стеной послышались легкие шаги, но ожидания оказались напрасными. Не вбежала беззаботная Элоиза, чтобы вручить награду бледному герою. Не ворвался Вальсторп, чтобы посмеяться над незадачливым кавалером. Померещившийся шепот стал последней каплей в терпении Холстоуна. Он прождал Элоизу час, и никто уже не может упрекнуть его в трусости.

Холстоун развернулся, намереваясь покинуть галерею более не мешкая, и в тот же миг его пробил озноб. Не в силах поверить в происходящее, он увидел, как портрет королевы превратился в зияющую пустоту, и из этой адской черноты к нему тянулись тонкие бледные руки с хищными когтями. Ужас сковал его. Выступившая из черноты женская фигура, прозрачная и трепещущая, замерла, готовясь к нападению. Как змеи шевелились пряди седых волос, кровь из страшной раны на груди заливала подол савана. С шипением фигура потянулась к Холстоуну. Тот замер, не имея воли отвести взгляда от пустых провалов глазниц. «И очи ее – бездна», – пронеслось в голове. Сама Марисса пришла за ним. Сердце его пропустило удар, Холстоун безвольно сделал шаг навстречу, и тьма поглотила его. Последнее, что он почувствовал, как ледяные пальцы сжались на его горле.

Силы Небесные! Я испугалась до смерти! Угораздило же меня перепутать поворот в такой ответственный момент. Я не сразу поняла, что промахнулась. Из хода пыталась выйти на ощупь и не заметила, что там еще кто-то есть. Да я сама чуть чувств не лишилась, когда он рухнул как подкошенный без единой кровинки в лице. У него что, с сердцем плохо? Покойника мне только не хватало.

Маркус всегда вызывал во мне раздражение, но это не дает мне права оставить беднягу без помощи. Однако! Этот малахольный Холстоун просто упал в обморок! Пульс ровный, стало быть, через некоторое время придет в себя. Даже думать не стану, за каким таким интересом ему понадобилась торчать тут ночью в одиночестве. Соберись, Амелия, надо уносить ноги. Слава Покровителю, меня, кажется, не опознали! Чего он там про бездну бормотал? За призрака меня принял, что ли?

Я юркнула назад в проход. Сердце колотилось как сумасшедшее. А если б меня узнали? Готовясь в Алискиной комнате к нашему маленькому предприятию, я избавилась от верхнего платья. В высшей степени неприличное поведение, но что поделать, ширина не всех тайных ходов позволяет пройтись в кринолине. Не задумываясь, я оставила только камисоль, корсаж и одну нижнюю юбку. Красную нижнюю юбку! Какая непристойность! Леди Гиневра упала бы в обморок.

Лидванское посольство разместили именно в северном крыле. И, наткнись я на кого-то из них, это обернется дипломатическим скандалом и моей погубленной репутацией. Мало того, что и свои, и чужие заподозрят меня в шпионаже, так еще и такой пассаж! Благородная девица бродит по покоям гостей короны в неглиже весьма фривольного вида! Тут и думать нечего, даже отцовское влияние меня не спасет. Варианты развития событий могут быть разными, но результат один – позор.

Знакомые мне повороты я преодолела практически бегом, а дальше пришлось полагаться на память, коей в целом я могла бы гордиться с полным правом. И теперь пусть медленно, но уверенно я продвигалась к последнему рубежу. Несомненно, присутствовал риск столкнуться с кем-то из обитателей дворца даже в этих переходах. Не одна я о них знала, и не у меня одной имелись удобные карты. Кроме того, была высока вероятность, что именно в переходах я могу встретить Фаренджера. И, доведись нам сейчас пересечься, мне будет, ох как несладко. У главы Тайной канцелярии крайне неприятный характер. И наметанным глазом он в один миг определит, кто прячется под черной полумаской. А также то, что мой новенький корсаж, расшитый алыми розами, – очевидная кистонская контрабанда. Не хотелось бы сдавать того, кто исполняет мои маленькие женские капризы. Согласно плану, Алисия сейчас отвлекает внимание Фаренджера, но с этим типом ни в чем нельзя быть уверенным. Он вездесущ, всезнающ и неотвратим как кара Покровителя. Папенькина школа.

Кажется, я почти добралась. Вот отсюда еще двадцать шагов и затем налево. Нужная мне дверь выглядела на редкость пыльной, что наводило на мысли о некоторой непопулярности этой комнаты в кругах политиков и любовников. Гостевые комнаты северного крыла используются, только когда приезжают нежеланные или попросту подозрительные гости. Даже похихикала про себя. Вот интересно, лидванская разведка об этом факте послу уже донесла? Впрочем, покои выглядели достойно и охранялись столь же тщательно, как и все прочие. Все дело лишь в местоположении гостевых в северном крыле, они максимально удалены от монарших.

Прошмыгнув в комнату, я задвинула панно, маскирующее тайный ход, и огляделась. Ничего здесь не изменилось. Даже гобелен, изображающий охоту, на месте. Я живо представила себе леди Мариссу, вышивающую его собственноручно. Бедная леди Марисса. Триста лет назад именно для нее возводили северное крыло. Мурашки пробежали у меня по спине. Воистину избави нас от королевского интереса любого толка.

Если бы точно не знала, где искать, это составило бы для меня определенную сложность. Но в моем арсенале были удачное знакомство и великолепная память. Давным-давно, когда мне и дела не было до интриг, зато был детский интерес к загадкам, товарищ по приключениям показал мне этот тайник. С того времени и до недавних пор я ни разу не бывала в этой библиотеке, даже ностальгия проснулась. Хотя полагаю, что в любой из библиотек дворца можно обнаружить подобные засекреченные места.

Подойдя к стене, выложенной мозаикой, я отмерила три шага вправо и семь ладоней от пола. Поиск кусочка, который поддастся моим рукам, занял всего пару минут. Щелчок, панелька отъехала в сторону, и вот она – цель моей рискованной вылазки. Мне нужны только несколько конвертов из тех, что перевязаны розовой лентой. Вытащив их из связки, я поспешила захлопнуть тайник, из которого безбожно несло духами. Такими знакомыми, тяжелыми, удушающими, что вызывали у меня отвращение даже без учета моей антипатии к их хозяйке. Ну что, леди Гиневра? Посмотрим, на чьей стороне теперь удача. Какая пикантная ситуация! Уж мы разыграем эту карту как следует, в этом можете не сомневаться!

А теперь прочь отсюда, не хватало еще, чтобы меня действительно здесь застукали дезабилье. Возвращаться к Алиске – не самая лучшая идея. Если мне не изменяет память, то переходы, по которым я смогу вернуться к себе в комнату, есть в нескольких гостевых комнатах дальше по коридору. Гости из Лидвании должны сейчас присутствовать на балу в полном составе. А для смены караула еще не время. Впрочем, сами гвардейцы довольно-таки регулярно выпрыгивают в одном исподнем из окон различной степени высоты, и есть некоторый шанс, что, по крайней мере, из солидарности не предадут историю огласке. Кроме того, понятие чести у гвардейцев обострено, чего, к сожалению, нельзя сказать о многих из приближенных ко двору. Мысль о том, что этот самый кодекс чести не позволяет дворянину оставить даму в беде, несколько приободрила, и я выскользнула в коридор.

Поминутно оглядываясь, я достигла одной из подходящих для моих целей комнат. Нервничая из-за предстоящего взлома, я в очередной раз пожалела об отъезде Дель. Вообще-то, мы старались лишний раз не привлекать ее к нашим задумкам. По многим причинам, основной из которых являлось фамильное благоразумие подруги. Мы с Алиской гордились этим благоразумием более, чем сама Дель, и даже более, чем ее мама и весь ее род. К слову, тот же Фаренджер сокрушался, что из нас троих двое были полностью лишены этого достойного качества. Так что нет, впутывать ее мы бы, конечно, не стали, но некоторая помощь не помешала бы. Вот конкретно в этот момент Дель, невзначай прогуливающаяся за дверями с каким-нибудь томиком стихов, была бы очень кстати. Увы, вернется она только через пару недель. И я сильно подозреваю, что подруга отнесется к нашей затее крайне неодобрительно.

Однако все это будет потом, а сейчас придется действовать на свой страх и риск. Я подергала дверную ручку, так и есть, заперта. Время доставать артефакт. Глядя на меня, трудно было предположить, насколько полураздетая девица может быть опасна и даже смертоносна. И тем не менее за корсажем у меня скрывалось немало полезного, в том числе шелковая веревка и оружие.

Артефакт мне дала, разумеется, Алиска. Он, наконец, дождался своего часа, и все, что мне нужно сделать, это только поместить его поближе к замку и активировать. Стилет привычно скользнул в руки. Я навесила магическую отмычку на ручку двери и, поморщившись, уколола палец. Терпеть не могу это делать. Капелька крови, попавшая на артефакт, испарилась, а сам он вспыхнул и затем рассыпался пылью. Я так напряженно вслушивалась, что щелчок отпираемого замка мне показался просто оглушительным. Все-таки Алиска – молодец. Вся эта артефакторная магия – не для меня. Ну да ладно, у каждого свои таланты.

Таланты талантами, но все же придется позаботиться о том, чтобы прибрать за собой. Я достала еще одно изобретение Алиски, похожее на обычную бусину. Перехватила его двумя пальцами и, подставив под него вторую ладонь, раздавила. Сдунула хрустальную пыль на дверь – все, теперь можно не беспокоиться. Следов моего пребывания не найдет никто, разве что магистр Тофинбейл. Правда, искренне сомневаюсь, что Верховный маг станет разбираться с этим лично, так что волноваться не следует.

И в миг, когда я, наконец, поверила, что сегодня мне все удастся, я услышала душераздирающий женский крик. Кричали где-то совсем рядом. Прекрасно понимая, что сейчас коридоры наполнятся стражей, я не мешкая ввалилась в комнату и поскорее закрыла дверь. После чего прижалась к ней ухом, пытаясь расслышать среди топота и ругани, что все-таки произошло. Судя по всему, место происшествия располагалось несколько дальше, поскольку разобрать мне не удалось ничего.

На цыпочках я попятилась назад от двери, и в тот же миг осознала, что подол моей юбки защемлен. Я готова была застонать от злости. Дернула юбку – безнадежно, ткань застряла прочно. Все происходило так же глупо, как в тех любовных романах, что мы осмеивали пачками, дивясь редкой «везучести» главных героинь.

Покровитель побери эту дверь! Плюсы артефакта тотчас обернулись минусами. После воздействия объект возвращается в прежнее состояние. Теперь все заперто точно так же, как и до моего злосчастного появления. Без хозяина комнаты, пусть и временного, дверь с магическим замком самостоятельно я отпереть не смогу. Одноразовая отмычка уже использована, второй у меня нет. Ткань любимой нижней юбки я заговаривала на совесть, теперь порвать ее моих скромных сил не хватит. Вздох, полный сожаления, вырвался из моей груди. Делать нечего. Я стала аккуратно снимать мой последний оплот пристойности. Алое облако, осевшее на полу, несомненно, привлечет внимание хозяина, но сейчас уже не до реверансов. Убраться бы подобру-поздорову. Я развернулась и наткнулась на ошарашенный взгляд молодого лорда, восседавшего в кресле.

От ужаса сердце замерло у меня в груди, и вся жизнь пронеслась перед глазами. Справедливости ради стоит сказать, что мой внеплановый стриптиз потряс мужчину не меньше. Одна его рука держала бокал с недопитым вином, вторая же замерла на пути к шпаге, лежавшей рядом на постели. Он в полнейшей тишине пораженно проследил взглядом весь мой облик сверху вниз. И теперь, видимо, не в силах был оторваться от кружевных панталончиков. Могу поклясться, таких коротеньких он еще не видел. Мое лицо сравнялось цветом с юбкой. Не нарушая безмолвия и демонстрируя руки, я медленно прошла к зеркалу, нажала на кладку в нужном месте и отворила вход. Медленно же, спиной шагнула в проем, одним движением закрыла его и припустила в сторону своей спальни.

Пробираясь в лабиринте тайных ходов, я молила Покровителя, чтобы сегодняшнее приключение завершилось без серьезных последствий. Вот что этому лорду на балу-то не понравилось? Какие важные дела заставили его пренебречь королевским обществом? Вряд ли меня смогли узнать: на мне маска, но что помешает гостю поинтересоваться у его величества, являлся ли мой визит обязательным атрибутом местного гостеприимства.

Я чуть не расхохоталась. Зашел человек освежиться к себе в спальню, а тут я. Не то чтобы одетая и не то чтобы желанная гостья. Я даже хмыкнула, припомнив, как лидванец застрял взором на моих лодыжках. Да уж, глубоким декольте нынче никого не удивишь. То ли дело обнаженные женские ножки! Ну, по крайней мере, он не разглядывал мое лицо.

В свою комнату я влетела, словно за мной уже гнались. Кровь стучала в висках. Я покосилась на себя в зеркало, в нем отразилась взлохмаченная блондинка «совершенно неподобающего достойной особы» вида. М-да, девица Амелия, вы сегодня, несомненно, в ударе. Я достала из-за корсажа свою добычу и подрагивающими пальцами развернула первое письмо.

Наверное, впервые в жизни я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног. Это же надо было так вляпаться! Другого слова здесь подобрать невозможно. Алиска меня убьет. Если успеет первая. Впрочем, это и к лучшему. Потому что бумага, которую я имела несчастье держать сейчас перед глазами, – это мой прямой пропуск на плаху.

Сказать, что ночью я спала плохо – это, мягко говоря, преуменьшение. Я металась по комнате, не находя себе места. Мне везде мерещились предатели. Кому можно доверять? Придется идти к Фаренджеру с повинной, тем более что я наследила. Но это завтра. А сейчас все, что я могу, это положиться на верную Клару. Кроме того, что нас с ней связывала искренняя симпатия, моя камеристка была мне кое-чем обязана. Мне и моему отцу. И в любом другом случае я бы не сомневалась в ней ни на миг, доверяя тайну, но сейчас приходилось действовать осторожнее.

Клара выслушала мою просьбу касательно неких щепетильных обстоятельств абсолютно невозмутимо. Она не задала ни одного вопроса. Возможно, потому что раньше состояла в ведомстве моего батюшки. А как известно, Тайная канцелярия – это место, где быстро учатся не задавать лишних вопросов. Она лишь кивнула и пообещала к утру добыть нужную мне информацию и, по возможности, мою юбку. Единственное, что Клара позволила себе, это совет принять успокаивающую ванну.

Ванна не помогла, и утром я выглядела так, словно пора примерять саван. Клара, помогавшая мне с нарядом, подбодрила, что зеленое платье совершенно очаровательно и подходит мне под глаза. Хотя в ее голосе звучало сомнение, и мне показалось, она имела в виду цвет лица. Новости, принесенные ею, были неутешительными, но ситуацию еще можно было обыграть. Я дала Кларе указания на этот счет и отправила ее с запиской к Алисе.

В коридоре я отловила смотрителя и попросила распорядиться, чтобы накрыли к утреннему чаю дальнюю беседку в парке. Фаренджера нигде не было видно, а искать его самостоятельно я пока не решалась. До встречи с подругой оставался всего час, а я еще не приняла никакого окончательного решения. Рассказывать ли ей о заговоре или же умолчать? С одной стороны, я решительно не хотела подвергать жизнь Алиски опасности, которая несомненно возникнет, узнай автор письма о ее осведомленности. С другой стороны, Алиса, урожденная леди Генриетта Алисия Уэзерфлоу, наследная герцогиня Уэзерфлоу, была одной из претенденток в очереди на престол. Пусть и в дальнем ее конце, но в случае неудачного стечения обстоятельств, она может стать для кого-то помехой.

Отец всегда меня учил, что неведение – одна из дорог, ведущих в пропасть. К тому же так хотелось поделиться с кем-то тайной, тяготившей меня.

Утро можно было бы назвать погожим, однако дурное предчувствие не давало мне насладиться красотой королевского сада. В беседке меня уже ждали. Алисия, откинувшись на подушки, с поистине царственным видом следила за завершением сервировки, недовольно поглядывая на блюда с пирожными.

– Доброе утро, – ворчливо поздоровалась она.

– Возможно, – мрачно согласилась я. – Ты уверена, что нас здесь не побеспокоят?

– Вчера приехал Сарда, – ответ, объяснявший многое. Разумеется, если Сарда позаботился о конфиденциальности нашей беседы, то мы можем быть спокойны. Но тот факт, что Сарда оказался во дворце, меня немного настораживал. Еще вчера его даже в столице не было.

– Что-то случилось? – я все равно постаралась сесть так, чтобы можно было держать аллею в поле зрения.

– Не знаю, я встретилась с ним только утром. Он сообщил мне, что, похоже, в этот раз мы знатно вляпались.

– И он никак не мог это пропустить? Приехал позлорадствовать? Он что-то знает? Ты что-нибудь ему говорила? Или это опять оно, то самое предчувствие?

Пожалуй, именно это настораживало меня более всего. Мы так и не разобрались, как это работает: шестое чувство, магия, шпионская сеть… Но всегда, когда мы попадали в неприятности, не важно какие, будь то падение с дерева, побег из пансиона, участие в незаконной дуэли или провалившийся план работы под прикрытием, Сарда всегда оказывался рядом в нужный момент. Даже если мы были уверены, что он находится сейчас на другом конце материка. Сам Сарда только фыркал и говорил, что мы слишком громко замышляем бестолковые глупости. Он умудрялся все разрешить, нашипеть на нас, обидно проучить и испариться с горизонта. Терпением и милосердием Сарда не отличался никогда. И то, что мы его бесконечно раздражали, не скрывал. А пугало меня сейчас собственно то, что, если я упаду с дерева и просто разобью коленку, Сарда не примчится подуть мне рану и отнести на руках к королевскому лекарю. Сарда появится, только если я буду свисать с ветки дерева над обрывом в горах.

– Похоже, оно самое – его проклятое предчувствие, но времени обсудить его ощущения у нас не было, он куда-то отбыл до вечера, поставив защиту на эту беседку. Просил засвидетельствовать Дель его почтение, – в легком раздражении Алисия теребила новенькую подвеску-часики.

– О, она уже вернулась? – я была удивлена. Тур невесты Дель планировала закончить не раньше, чем через две недели. Неужели в этом году достойных женихов так мало?

– Сегодня на рассвете вернулась. Однако нынче утро внезапных встреч. Хотя я ее еще не видела, но получила записку. До завтра Дель побудет в покоях с матушкой, ей тяжело далось это турне. Погода нынче стоит жаркая, – без перехода: – Все получилось?

– Не без некоторых отступлений от плана, – замялась я.

– Куда ж без них, – вздохнула Алисия. – Рассказывай.

Я все еще не знала, как подступиться к своей проблеме, и не была уверена, что стоит взваливать ее на Алиску. Мне нужно было собраться либо с мыслями, либо с духом.

– Давай начнем с тебя, возможно, я тебя удивлю. Принято все же сообщать сначала хорошие вести, – вздохнула я.

– Все сегодня скрытные и таинственные, – ворчала Алиса, она все еще неодобрительно смотрела на десерт. Он портил ей настроение.

– Прекрати сверлить пирожное взглядом, просто съешь его!

– Я растолстею и подурнею, – мрачно предсказала она.

– Ты прекрасна и можешь съесть хоть дюжину! – я с завистью покосилась на осиную талию подруги. – И я никому не скажу…

– Давай пополам?

В общем контексте весьма сомнительное предложение. Я рассмеялась:

– Чтобы толстыми дурнушками были мы обе?

– Вдвоем всегда веселей.

Я присмотрелась, это были знаменитые пирожные Королевский голубь. Вкуснейшее лакомство, от последствий можно избавляться долго.

– Режь, – решилась я. – У тебя все прошло ровно?

Алисия выложила мне на блюдце кусочек пирожного грешного размера, расправила салфетку и пожала плечами.

– Как сказать. Танцевала с Фаренджером и заговаривала ему зубы, а когда начался фейерверк, я, как мы и планировали, направилась к библиотеке Тофинбейла. Внутрь удалось попасть крайне легко, наверно, она настроена на меня, я ведь занималась с ним там артефакторикой прошлой зимой.

– Или он просто дурит всех, ничего там, в этой библиотеке, нет. Поэтому и защиты практически никакой. А все истории про невообразимый уровень заклятий запрета – это просто миф, – предположила я.

– Или я настолько талантлива и великолепна, – выдвинула свой вариант Алисия. –Все может быть. У меня осталось в запасе время, и я порылась на полках. Астрология и история женского парика, что может быть более захватывающим? Возможно, он действительно издевается. Единственным местом, на котором стояла хоть какая-то защита, был письменный стол. Потому что за потайной панелью находилась всего лишь личная винная кладовая. Так что, чтобы привлечь внимание караульного отряда сработавшими сигналками, пришлось взламывать защиту стола. Знаешь, последнее, что я ожидала там увидеть, – огрызок и учебник «Классическая магия. Теория. Том первый», – мрачно сказала Алиса. – И вот в момент этого откровения сработали сигналки, и в кабинет вломились гвардейцы, а также твой отец и сам магистр Тофинбейл в компании Фаренджера.

Тофинбейл был разгневан и полон презрения: я так бездарно взломала стол, наделав столько шума, что теперь ему стыдно признавать меня своей ученицей, – Алиска закатила глаза. – Фаренджера волновало, какого Покровителя я делаю во время бала в библиотеке Тофинбейла, а твой отец трижды убедился, что тебя со мной нет, но, по-моему, так и не поверил. «Скорее всего испытывала какой-то новый артефакт, Тофи, она не могла полезть сюда одна», – передразнила Алисия.

– А мой отец зачем там был? – поразилась я. Взлом кабинета Тофинбейла – дело для него слишком мелкое и незначительное. С ним должна была справиться дворцовая стража.

– Оказывается, они наблюдали за фейерверком с балкона в обществе его величества и принцесс, и когда сработали маячки, твой отец, которому опостылел весь этот грохот, подхватил под локоток магистра и под благовидным предлогом рванул проверять, что стряслось. Фаренджер же, похоже, потащился в силу своей неудобной натуры. Гнусный характер. Я еще не помню ни разу, чтобы он не появился там, где ему были совершенно не рады.

– Мне кажется, это следствие его рода деятельности. Главе Тайной канцелярии радуются редко, – я нервно хихикала. Последнее, о чем мы думали, планируя нашу маленькую безобидную эскападу, так это то, что в ней соберутся поучаствовать первые лица государства.

– Твоему папе я радуюсь значительно больше, хотя титул бывший глава – очень сомнителен, – не преминула отметить подруга, и мне пришлось с этой сентенцией согласиться. – Магистра, в отличие от Фаренджера, мало волновало, чем я занималась, зачем и почему, собственно, в его личной библиотеке. Он больше распекал за непрофессионализм. Но действующая Тайная канцелярия взялась за меня. Я отпиралась. Фаренджер наседал. Кстати, легенда прежняя: я оставила там тетради и искала их, они мне были срочно нужны для проведения эксперимента. Вот прямо сейчас. Но найти не смогла, вероятно, я оставила их в другом месте.

– И? Строго говоря, я бы не поверила, что первая красавица во время бала собиралась провести алхимический эксперимент.

– Вот и Фаренджер не поверил. Никогда бы не подумала, что рыжие могут быть такими занудами. Он пообещал передать моему отцу, что я веду себя неподобающе. Тофинбейл пригрозил усилить занятия магией под его присмотром, а твой отец решил привлечь меня к полезной работе, чтобы меньше устраивала ложные тревоги. Проблема в том, что мой отец приедет только через два дня, а Сарда уже здесь. Ему нажалуются все.

– Но ведь Сарда – вассал твоего отца, он должен слушаться и тебя! – предположение, которое даже у меня вызывало сомнение.

– Иди и скажи об этом Сарде, – сморщила свой хорошенький носик Алисия. – Он расскажет тебе, что настоящий мужчина не станет слушать безголовую куклу с замашками герцогини.

– Пробовала? – поняла я.

– Сегодня и пробовала, – подтвердила Алисия, заглядывая в фарфоровый чайничек. – Похоже, мы допили весь чай.

– И что же? Тебя отконвоировали в комнаты?

– Не успели. Отец твой только начал развивать тему: а где же его дочь. Он совершенно не поверил в историю про тетради и заподозрил какую-то махинацию. Стал задавать вопросы, почему именно сейчас я решила проникнуть сюда, утром, пока гости дворца отсыпаются или лечатся от похмелья, было бы проще. И в этот момент в кабинет ворвался гвардеец, рыжий такой и ушастый, прямо засилье рыжих, и сообщил, что в старом крыле происходит что-то странное – там кричала женщина, и, похоже, нашли труп.

Я не поверила:

– Это кто это такой смелый из гвардейцев, что решился к вам вломиться через голову командира? – поразилась я.

– Не знаю, – усмехнулась подруга. – Говорю же, рыжий такой, ушастый.

– А… Дерек. Баронет Блэмглоу. Погоди, он же в тебя влюблен. Еще с прошлого сезона. Наверно, воображал себя героем. Если наши отчитывали тебя не стесняясь, то он явно бросился тебя спасать, – я очень живо себе это представила. Впрочем, Дерек был довольно мил, даже насмехаться над его пылом не получалось.

– Ну воображал или нет, но все тут же сорвались в старое крыло, так что все-таки герой, – добродушно отметила Алиска. – Надо поощрить. Влюблен, говоришь? Забавный юноша.

– Дель просила тебя не разбивать мальчику сердце, – решила я напомнить.

– Да? – удивилась она. – Не припоминаю. Посмотрим. Вдруг он разобьет мое?

Я поперхнулась чаем.

– А что? Я очень ранима!

– И обидчива, – пробормотала я, прокашлявшись. – Оставим эту скользкую тему.

– Толком не знаю, что там произошло, но кричала Элоиза, ей на помощь примчались Вальсторп с приятелями.

– И что она там делала? В старом крыле. Ночью. Одна, – это уже была интрига. Я даже на минуту забыла о собственных тревожных обстоятельствах.

– Рыдала над трупом Холстоуна, который оказался немножечко не трупом. Придя в себя, он дал нашей красотке отставку. Что-то вроде: «Я передумал, леди!» После того как его унесли к матушке, она еще долго всхлипывала: «О, мой герой!» Говорят, Вальсторп собирается вызвать его на дуэль. А Холстоун бормотал что-то про Белую леди, и теперь Элоиза всем рассказывает, что это Марисса сделала его сердце ледяным. Твой отец рвал и метал, Фаренджер раздражался и занудствовал, Тофинбейл пытался найти эманации Мариссы. Все были заняты полезным делом, и я отконвоировалась сама: у меня слишком тонкая душевная организация.

– Это была не Марисса – это была я, – призналась как на духу. Похоже, теперь настала моя очередь исповедоваться.

– Прелестно, а что именно ты? – заинтересовалась Алисия. – Выкрала сердце Маркуса, прокляла Вальсторпа и обрекла Элоизу на участь старой девы?

– Как же так? – растерялась я. – Как это все успело произойти? Я просто вышла в галерее, перепутав повороты, он увидел меня в темноте и хлопнулся в обморок! Но когда я уходила, он точно был жив и с сердцем!

– А фрейлины говорят, он сразу упал замертво и был мертв, пока Элоиза не оживила его, но сердце ему вернуть она не смогла. Теперь Вальсторпу придется пожертвовать своим. Очень трагичная история, – поведала подруга, размешивая остывший чай в чашке.

– Это просто анекдот. Могу поклясться, ничего мистического вчера не было, – мне всегда было интересно, как рождаются такие небылицы, и вот я сама спровоцировала такую. Надо же. Забавно.