Роман с Ветром

Глава 1

– Старости не существует! Ее нет! – так говорила себе Ольга, каждый день, глядя в зеркало, – Подумаешь, пара новых морщин. Это ерунда. Самое главное, как ты себя внутри чувствуешь.

Она верила в это. Правда, верила. А за плечами была уже целая жизнь.

Ольга вышла замуж по расчету за сыночка одного из партнеров папы. Не потому, что была меркантильна и искала выгоды, а потому, что так было нужно для дела. Думала, будет тяжело, плакала даже, но все сложилось совсем не так, как она ожидала.

Кирилл тоже был не в восторге от этого брака, и это было то единственное общее между ними, на что они смогли опереться и не сойти с ума.

Они так и не стали друзьями, партнерами или родственными душами. Они просто жили вместе, стараясь встречаться, как можно реже. Живя, каждый в своем мире, в своей комнате, в своей части дома.

Они могли стать друг для друга кем угодно, но не стали никем. Возможно, их можно было назвать соседями. А виною всему был Кирилл. Он просто не хотел ее, не уделял внимания, не дарил подарки. Касался ее только на людях, когда нужно было изобразить счастливую семейную чету.

Она не нуждалась в нем, а он не нуждался в ней. Хотя, иногда, очень редко и, как правило, будучи навеселе, он приходил к ней в комнату с шампанским и конфетами, и делал нелепые попытки выполнить свой супружеский долг. Но, так и не получив желаемого, убирался восвояси, поджав хвост и не разговаривал с женой по нескольку месяцев.

Однажды, Ольга захотела ребенка. Так случается у молодых девушек. И, дождавшись очередного всплеска желания у своего мужа, она не отослала его, разрешив прикоснуться к себе в самых интимных местах.

Глубокое разочарование – вот, что испытала она, когда Кирилл, сделав свое дело, разлегся на ее подушках, заложив за голову руки и довольно ухмыляясь.

Пьяный угар – не лучший спутник близких контактов, но она готова была стерпеть это ради заветного семени. Однако, беременности не случилось, ни в этот раз, ни в последующие.

Она сходила к врачу, ее обследовали, и дали заключение: «Все работает без сбоев, беременность возможна». Значит, дело было в Кирилле. Он сказала ему, что хочет ребенка, но он лишь отмахнулся, сказав что-то вроде «Еще рано» или «Не до этого»… Больше к нему с этим вопросом она подойти не решилась, лишив его права на ее тело.

Не решилась она, и забеременеть на стороне, хотя, у нее было несколько любовников, от которых она могла родить себе дитя.

– Я подумаю об этом завтра, – сказала она, вторя героине любимого романа, и отложила этот вопрос до лучших времен, которые так и не наступили.

А пока все были довольны.

Отец получилдолгожданное слияние, увеличив свое и без того огромное состояние в несколько раз.

Ольга ни в чем себе не отказывала, купалась в роскоши и внимании мужчин, не обременяя себя необходимостью блюсти верность мужу, покупая себе лучших мужчин на ночь илина несколько недель.

Кирилл, освоив все тонкости родительского дела, стал достойным приемником и вскоре занял пост президента компании. Круг его интересов был очень узок, он делал деньги, лишь изредка покупая себе невероятно дорогие игрушки, яхты и дома в престижных местах Европы.

Такая вот, семья без семьи.

Когда отец умер, Ольга и Кирилл стали встречаться все реже, разъехались по разным углам мира и вспоминали друг о друге, только по просьбе семейного нотариуса.

Так и жили, встречаясь иногда, чтобы подписать документы, на больших семейных праздниках и похоронах.

Время шло, ничего не менялось. И лишь роковой телефонный звонок, заставил Ольгу понять, что жизнь, как-то совсем не заметно, прошла мимо. А она так и не успела родиться, реализовать себя, как женщина, жена, мать, живя по законам и желаниям мужчин.

Немногочисленные ее подруги уже давно гордо носили статус «бабушка», а она все еще оставалась капризным подростком, заключенным в тело зрелой женщины.

– Кирилл Андреевич пропал без вести. Вертолет попал в бурю и исчез с радаров, – словно молотком били слова с того конца провода, – Мы уже неделю не можем найти обломки… и тела… Необходимо закончить его дела, принять наследство. Когда вы сможете приехать?

Ощутив глубокую пустоту внутри себя, Ольга впервые поняла, что в 40 лет осталась совсем одна. Ни отца, ни друзей, ни детей, ни мужа… Никого! Только деньги…

Повесив трубку, Ольга подошла к зеркалу и впервые заметила на ровной коже морщины: небольшую складку между бровей, которая никак не желала распрямляться.

– Старости нет, – сказала она впервые, надела свой лучший наряд и отправилась в аэропорт.

Когда ты богат, все юридические вопросы решаются быстро, четко и без твоего присутствия. Кирилла так и не нашли, признали погибшим и передали все его имущество его законной супруге.

Ольга никогда не была жадной, щедро распоряжаясь деньгами, которые достались ей легко. Она жертвовала огромные суммы в различные фонды, просто потому, что могла, дарила подарки детским домам и школам, щедро одаривала своих любовников.

С мужем Оля решила проститься в своем репертуаре: ярко и запредельно дорого, вложив в ритуал огромные деньги. Если бы он узнал об этом, перевернулся бы в гробу… Но его там не было… в гробу. Дубовый ящик, отделанный золотом и кроваво-красными рубинами, был пуст.

Но когда первая горсть земли упала на крышку гроба, она все равно почувствовала болезненный укол глубоко в душе, внезапно ощутив себя вдовой. Это слово прорезало воздух и кнутом полоснуло по сердцу.

Больше она не вышла замуж, да и любовников проредила до нуля. Почему-то стало казаться, что все они с ней только ради денег. Старики, молодые люди, богатые и бедные, высокие и коренастые – всех она стала обходить стороной. И едва только в ее душе вспыхивало чувство, она глушила его тут же в зародыше, посвящая себя очередному увлечению.

Последним ее хобби стала сеть салонов красоты. Она создала ее в тот год, когда пропал Кирилл.

Та настырная складка между бровями никак не желала распрямляться, напоминая женщине раз за разом, что молодость осталась где-то позади, а впереди маячит одинокая старость. И, рассудив здраво, Ольга приняла решение открыть собственный салон, чтобы не тратиться на процедуры, и к тому же еще и приумножить свое состояние.

– Деньги должны работать, Оля, – звучали в голове слова отца.

Он был хорошим бизнесменом. Глупо было бы не послушать его совета. И, вот, она взяла большой кусок своего наследства и создала нечто новое, не похожее ни на что, чем ей приходилось заниматься в прошлом.

Из дочки олигарха, она превратилась в бизнесвумен, научилась вести бизнес, наладила связи и контакты. И когда все было настроено до автоматизма, и работало, как часы, она позволила себе немного расслабиться, погрузившись в собственный внутренний мир. Пытаясь переосмыслить собственную жизнь, проанализировать ее, и настроить на новый лад.

Недалеко от ее дома, на берегу моря, находился ее любимый филиал сети салонов красоты. Для собственного удобства, Ольга открыла при нем небольшое кафе, с видом на побережье и столиками на улице.

Каждый день она сидела за одним из столиков и наслаждалась теплым соленым ветерком, доносившим с моря непередаваемый, едва уловимый аромат. Ее глаза были закрыты, потому, когда рядом раздался голос, женщина вздрогнула:

– Можно? – спросил голос.

Она открыла глаза и посмотрела на нахала, посмевшего прервать ее утреннюю медитацию.

Перед ней стоял молодой человек, совсем молоденький, на вид лет 19. Он смотрел на Ольгу каким-то мягким участвующим взглядом, а на губах его играла едва заметная добрая улыбка.

– Что «можно»? – спокойно спросила женщина.

– Можно я сяду рядом?

– Садись…, – она даже растерялась.

С какой стати он решил сесть рядом с ней? Вокруг было много свободных мест. Надо было бы сразу прогнать юнца, но воспитание и, возможно, капелька интереса, остановили Ольгу от этого импульсивного поступка.

Молодой человек сел напротив женщины, закрыл глаза, с шумом втянул носом воздух и замер. Пока он сидел, словно манекен, без движения, Ольга пристально смотрела на него.

Он был красив, даже очень.

Еще юношеская мягкая красота, светлые, немного вьющиеся волосы, смуглая загорелая кожа, легкая, едва наклюнувшаяся щетинка на подбородке, алые губы с приподнятыми уголками, и мышцы…

Какие-то невообразимые блестящие изгибы мышц на руках и шее, рельефная грудь угадывалась сквозь тонкую ткань майки. А еще он как-то странно, маняще пах… Хотелось протянуть руку и коснуться его…

– Меня зовут Ветер, – сказал юноша, не открывая глаз.

Ольга вздрогнула от неожиданности.

– Как?

–Ветер, – юноша открыл глаза и с улыбкой посмотрел на нее, – А вас?

– Меня? – она на секунду задумалась, – Ольга Сергеевна. Что это за имя такое?

– Хорошее имя, – ответил Ветер и в глазах его заиграл шаловливый огонек, – О-ля, – нежно протянул он, – Мне нравится…

– Да, я не про… Ай, ладно. Ты что-то хотел, Ветер?

– Хотел, – ответил юноша, уперевшись локтями в столик и подперев кулаками щеки.

– И, что же? – спросила женщина, и с удивлением заметила, что в ее голосе послышалась кокетливая нотка.

– Я хотел составить тебе компанию, – просто ответил он. – Ты сидишь тут совсем одна, каждое утро, пьешь свой кофе и смотришь на волны. Мне стало жаль тебя, и я решил посидеть рядом.

– Мне хорошо тут одной.

– Это не правда, – сдвинув брови, по-детски замотал головой Ветер, – Никто не должен быть один! Прогуляемся?

– Гулять? С тобой? Но, у меня процедуры…

– Ты ходишь на них каждый день. Давай, сегодня устроим выходной!

– Откуда ты это знаешь? Ты что, следишь за мной? – в любой другой день, она бы такого не стерпела, выскочилабы из-за стола и убежала, оскорбившись, но что-то в этом мальчике заставило ее остаться, не спешить, побыть еще немного рядом.

– Нет, – спокойно ответил он, – Я просто наблюдательный…. Ну, что? Пойдем? – он поднялся, взял Ольгу за руку и потянул к себе.

Она не могла, да и не хотела, ему сопротивляться, легко поддалась и в одно мгновение оказалась в его крепких объятиях.

Как же сладко он пах…

Глава 2

Когда мальчика принесли в дом малютки, ему едва исполнился год. Он не понимал еще, что уже никогда не увидит маму и папу, что серые скучные стены надолго станут для него домом, а разные тети в белых халатах, сменяя одна другую, никогда не назовут его сыном.

Он не знал. Он улыбался и тянул свои руки к каждому взрослому, посмотревшему на него с интересом. А интерес к мальчишке проявляли многие, если не сказать, что все.

Каждый, едва завидев его личное дело, спешил взглянуть на ребенка со странным именем Ветер. И в коридорах каждая нянечка считала нужным высказаться по этому вопросу.

– Ну, и имя! – возмущались одни, – Как он жить-то будет с таким именем?

– А мне нравится, – говорили другие, – Очень оригинально и красиво!

– Пф, – говорили третьи, – Надо бы имечко мальцу сменить…

Но, люди быстро ко всему привыкают, к тому же, изменить документы, дело сложное, трудоемкое. Кому охота заниматься этим в свободное от работы время? Так и остался вновь прибывший воспитуемый Игнатьевым Ветром Игоревичем.

Златовласый кучерявый малыш, широко улыбаясь, встречал каждую свою новую маму, протягивая к ней свои пухлые ручки. Но, почему-то, все мамы выбирали других малышей, обходя стороной мальчика со странным именем.

Примерно лет в десять он перестал надеяться. Смотрел, как приезжают новые ребята, и уезжают старые, как новые мамы и папы ходят по группе, словно по рынку, выбирая себе самый лучший арбуз на развале.

Случалось, что выбранный «арбуз» не подходил взрослым, тогда они возвращали его, будто бракованную куклу, обратно в магазин.

А еще Ветер перестал улыбаться. Он стал слишком серьезным, слишком замкнутым. Его даже водили к психиатру, но тот не выявил отклонений, предположив, что виной всему ранний пубертат. И от мальчика отстали.

Он хорошо учился, много читал, ходил во всевозможные кружки и секции, занимал себя чем угодно, лишь бы только не оставаться наедине со своими мыслями, не думать о том, как тяжело с ним обошлась судьба.

Не ветреный юноша с ветреным именем, успешно окончил одиннадцать классов и поступил в ВУЗ, выбрав себе профессию юриста.

Жизнь в общежитии не доставляла ему дискомфорта, он привык к шумным компаниям подвыпивших подростков. Соседи по комнате приходили и уходили, а он все сидел за книгами, не думая о маленьких подростковых радостях, стараясь не замечать шум и гам вокруг себя.

И все бы было хорошо, но гормоны однажды все же взяли вверх, окатив его из ушата кипятком любви и тут же окунув в пучину ледяного разочарования.

Еще в начале первого курса он увидел ее, ту единственную, о которой пишут во всех книжках. Она стояла, облокотившись на стену, и листала учебник. По ее плечам струились длинные каштановые волосы, одна непослушная прядь все время съезжала на лицо, и она, ловким движением, снова и снова, заправляла ее за ухо.

– Привет, – сказал он тихо, стоя у противоположной стены. Она не могла его слышать. Никто не мог. Но случилось чудо: словно в ответ на его приветствие, девушка оторвала взгляд от книги, посмотрела на него и улыбнулась.

Электрический разряд пробежал по спине юноши, и он попытался улыбнуться в ответ. Но вместо улыбки, его губы сложились в смешную гримасу. Девушка рассмеялась. Ветер покраснел и убежал прочь.

Он был совсем один. Никто не мог выслушать его или помочь советом. Внутри бушевал ураган, с которым было трудно справиться в одиночку, то пылало пламя, то морозный холод поднимался откуда-то из глубины. Каждый раз, когда их взгляды встречались, его лицо заливалось краской и он, неспособный вымолвить не слова, сбегал, как последний трус и прятался в мужском туалете.

Эмоции переполняли, выхода не было, учеба отошла на далекий второй план, и уже к концу второй сессии над Ветром нависла угроза отчисления. Стоя перед деканом, не отрывая взгляд от цветастого пола, он клятвенно обещал всем взять себя в ежовые рукавицы, сосредоточится на учебе и не обращать внимания на окружающих.

Но, любовь, не надоевший сериал, ее нельзя просто взять и выключить, нажав нужную кнопку на пульте. Она не желала проходить, крепко держа его сердце в своем кулаке.

С большим трудом он пережил те каникулы, а перед самым началом учебного года, когда до встречи оставались считанные дни, он увидел ее вновь, на лавочке в парке. Она сидела на коленях у какого-то парня, слившись с ним в страстном поцелуе.

Все его обещания рассыпались, как карточный домик. Не справившись с собственнымгневом, он сбежал. Уехал из города, нашел работу на побережье, в маленьком магазинчике спортинвентаря, снял комнату в очень милой старушки и растворился в собственном бытие.

Он никогда не был дамским угодником, не гонялся за каждой юбкой и не искал компаний. Он привык быть один. Ему было комфортно в своем одиночестве. По крайней мере, ему так казалось.

Пока новая встреча не принесла в его жизнь новые перемены.

Было раннее утро, солнце еще было невысоко и он, как обычно, вышел на утреннюю пробежку. В соседнем доме недавно открыли салон красоты с уютным кафе и столиками на улице. Он не бывал там еще, но частенько пробегал мимо.

Она сидела за крайним столиком, держа в одной руке чашку, ее волосы трепал легкий морской бриз, ее глаза были закрыты. Он даже остановился тогда, на секунду решив, что женщине стало плохо. Когда он уже готов был броситься на помощь незнакомке, она открыла глаза, поставила чашку на стол и, поднявшись, исчезла за темными дверями салона.

После этого, он видел ее каждое утро, и она всегда сидела на одном и том же месте, ее глаза были закрыты, а в руке она держала маленькую чашечку горячего черного кофе. Она всегда была одна!

Его интерес к странной женщине становился все сильнее, и вскоре, он тоже стал брать чашечку кофе в этом кафе, садиться за один из соседних столиков и наблюдать.

Он просто смотрел, а она просто сидела, без движения, выдыхая соленый морской воздух, потом вставала, ставила чашку с недопитым кофе на стол и заходила внутрь салона. Когда она покидала заведение, он не знал, но видимо, проводила там много времени, потому что, ни разу он не смог дождаться ее появления, как бы долго ни ждал.

– Кто та женщина? – однажды спросил он у официантки.

– Хозяйка…, – заговорщицким тоном, слегка наклонившись к Ветру, сказала девушка, – Она каждый день тут дрыхнет минут по двадцать, а потом идет в салон, молодеет, – девушка хихикнула, – Она такая странная… Ни с кем не разговаривает толком. Говорят, у нее муж пропал уже лет сто назад, а она до сих пор его ждет, не сводя глаз с горизонта…, – девушка опять хихикнула и присела на соседний стул, – Ну, как в Алых парусах, знаешь? Только про стариков…

Девушка оказалась крайне болтлива, без умолку вываливая на случайного слушателя весь арсенал сплетен, накопленных за пару недель работы в кафе. Казалось, она не заткнется никогда. Юноша уже начал жалеть о том, что обратился к ней с вопросом.

Его спас менеджер, окрикнув нерадивую работницу и после еще долго отчитывая ее за уклонение от обязанностей.

Но, несмотря на назойливость, девушка дала Ветру нужную ему информацию. Он понял, что Ольга богата, одинока и совершенно несчастна. Приятная внешность, ухоженный вид и какой-то легкий ненавязчивый шарм женщины притягивали его магнитом.

Он мог помочь ей, сделать ее счастливее, а она могла помочь ему. Он, правда, еще не знал, что именно ищет, но был уверен, что в ней он непременно найдет это.

Ветер заплатил по счету, встал и подошел к ее столику:

– Можно? – негромко спросил он.

Глава 3

– Что ты себе позволяешь? – Ольга уперлась свободной рукой в его грудь и попыталась освободиться.

Он все еще сжимал ее ладонь в своей руке, другой придерживая женщину за талию.

– Прости…, – Ветер резко ослабил хватку, и легкое хрупкое тельце Ольги выпорхнуло из его объятий, – Я не думал, что ты такая легкая…

– Сомнительный комплимент, – недовольно пробурчала она, поправляя юбку, словно отряхиваюсь от дорожной пыли, – Ну, и молодежь пошла! Никакого уважения к старшим…

– Прости, я же сказал…. – он снова протянул ей свою руку, как бы приглашая схватиться за нее, – Ну, что? Идем?

Женщина посмотрела предложенную ей поддержку, медленно перевела взгляд на красивое лицо юноши, скользнула по его растянутым в улыбку губам, на мгновение задумалась и… согласилась.

«Ну, что ты можешь мне предложить, глупец? У меня есть все, что нужно. Я могу купить весь этот город, вместе с тобой и твоими пустыми карманами. Я владею этим миром… А ты? Что есть у тебя, кроме этой ничего не стоящей ухмылки и смазливой мордашки? Ни-че-го… Да, ты мне в сыновья годишься! Совсем юнец еще! Зачем мне это? Зачем?»

– Пошли, – сказала она вслух и положила свою крохотную ручку в его протянутую ладонь. Его пальцы сжались, закрыв для Ольги пути к отступлению, и они пошли по мощенной набережной в сторону морского прибоя.

Они шли молча, держась за руки, как дети. Но когда брусчатка закончилась, прямо перед самой кромкой песчаного пляжа, Ольга остановилась, как вкопанная. Ветер уже ступил в песок, его рука дернулась, он остановился и повернулся к спутнице. В его глазах читался немой вопрос.

– Так, стоп! – неожиданно резко, даже для самой себя, выпалила Ольга, – Куда ты меня тащишь? – одним резким рывком она освободила свою руку.

– Куда тащу? – удивился юноша, – Никуда. Мы просто гуляем.

– Идем, куда глаза глядят?

– Да.

– И часто ты так «просто гуляешь» в компании с незнакомками?

– Впервые…

– Почему? Зачем ты это делаешь? Что тебе от меня нужно? – не унималась женщина, стараясь понять этого странного мальчика, появившегося так внезапно, завладевшего ее вниманием, смутившего, вызвавшего интерес, возродившего в ее душе странные, давно забытые эмоции.

– Я не знаю, – просто ответил он. – Я просто хочу пройтись с тобой по этому пляжу. А там будет видно…

– Ветер, – строго сказала Ольга, – Я не могу идти по пляжу…

– Почему?

– Я на каблуках, – она скорчила гримасу и указала взглядом на свои ноги.

– Так, сними их, – пожал плечами юноша, и тут же, несколькими нехитрыми движениями скинул со своих ног старые сильно заношенные кроссовки.

– Это какая-то игра?

– Просто сними…, – он улыбнулся ей так трогательно, так открыто, что Ольга уже не смогла отказаться. Словно зачарованная, она скинула с ног дорогие туфли и, оставив их на мостках, шагнула на теплый песок.

Тысячи и тысячи песчинок одновременно впились в нежную кожу ее стоп, они просачивались между пальцами, разбегались в разные стороны, щекотали, обжигали, кололи. Это было приятно. Это было здорово! Ольга стояла, глядя на свои ноги, шевеля пальцами и закапывая стопы в песок. Это были совершенно новые ощущения, абсолютно непередаваемые, волнующие.

– Ты в порядке? – заглянув ей в глаза, спросил Ветер, явно пораженный такой реакцией женщины на обычный песок.

Она утвердительно кивнула головой в ответ:

– Знаешь, я никогда не ходила босиком по пляжу…

– Никогда? Как такое возможно?

Она лишь пожала плечами в ответ и сделала первый шаг, а потом еще один и еще.

Ветер шел рядом, с интересом наблюдая за эмоциями, то и дело вспыхивающими на лице женщины, и странно так, задумчиво улыбаясь. На его плече весели потертые кроссовки, связанные шнурками, а в них были бережно вложены две маленькие туфельки.

Когда ее ноги коснулась прохладная морская вода, Ольга вздрогнула от неожиданности и, сделав шаг назад, врезалась в широкую грудь юноши, идущего позади ее, еще раз вздрогнула, но сделать шаг вперед не решилась.

– Чего ты такая дикая? – со смехом спросил Ветер, – Как с луны свалилась…

– Может и с луны, – тихо ответила Ольга, – Как знать…

***

Отец Ольги был действительно очень богатым и влиятельным человеком. Он входил в круг общения Английской королевской семьи, дружил с высокопоставленными чиновниками, здоровался за руку с президентами разных стран. Все в его жизни должно было соответствовать его высокому статусу, его дом, его жена, его дочь.

С самого раннего детства Ольга росла в роскоши, ее окружали няньки, гувернантки, частные учителя. Девочка всегда находилась под неусыпным контролем сотни глаз, ребенка оберегали от любой опасности, от всех контактов с внешним миром. Она никогда не гладила кошку, не играла во дворе с ребятами, не бегала босиком по траве. Она никогда не была свободна.

Высшее общество не терпит вольностей, даже если ты всего лишь дитя. Ты должна соответствовать их высоким стандартам, правильно выглядеть, правильно говорить, сидеть, дышать. Любое несоответствие считалось недопустимым и строго порицалось.

Чтобы приструнить собственное дитя, отцу достаточно было просто посмотреть на него, тем своим особенным, тяжелым, липким взглядом, от которого у Ольги пробегал по спине морозный холод. Он никогда не повышал голоса, никогда не делал ей замечаний, но она всегда боялась его и не смела перечить. Любое слово отца было для нее непреложным законом.

Когда отец умер, Ольга почувствовала почти физически, как ослабли путы, сковывающие все это время ее сердце. Кажется, она даже выдохнула от облегчения. А потом снова вдохнула, взяла себя в руки и продолжила жить так, как привыкла, в своей золотой клетке, не позволяя себе попробовать что-то новое, доселе запретное и такое пугающее.

Ветер снял майку и постелил ее на теплый песок, предложив женщине присесть, вульгарно похлопав по ткани рукой. Она посмотрела на полупрозрачный кусок ткани с опаской, подумала: «Эх, была, не была…» и, обхватив юбку, плюхнулась рядом с юношей.

– Ну, что, Ветер…, – вдруг заговорила Ольга, – Рассказывай…

– О чем?

– О себе, конечно, – она повернулась в пол оборота, поджав ноги под себя.

– Что ты хочешь знать?

– Почему Ветер? Это кличка такая?

– Нет, – он засмеялся, – Вовсе нет! Это мое самое что ни на есть настоящее имя! По паспорту!

– Быть не может! – замотала головой Ольга, – Покажешь паспорт?

– Вот, так, сразу? – ехидно сощурился он.

– Ну, да.

– У меня его с собой нет, – он демонстративно похлопал себя по карманам, – Давай, завтра…

– Завтра? – Ольга удивленно приподняла одну бровь, – А ты уверен, что мы увидимся завтра?

– А ты придешь?

– Не знаю.

–А если я позову? – он пристально посмотрел ей в глаза, явно не желая оставлять этот вопрос без ответа.

– Ты назначаешь мне свидание, юноша?

В ответ он лишь, молча, смотрел ей в глаза.

– Ты серьезно? … Свидание? – на щеках Ольги вспыхнул стыдливый румянец, – Ты понимаешь, что я гожусь тебе в матери? Ты слишком молод… Сколько тебе? 19?

– 20! – гордо сказал он.

– Ах, 20… Ну, это же все меняет… – она не успела закончить свою мысль.

Ветер приблизился внезапно и прижался своими горячими, пылающими губами к ее губам.

Она не сразу ответила на поцелуй, выпрямилась, словно стрела, плотно стиснула зубы и замерла на мгновение.

«Что ты делаешь, ребенок? Зачем?!!! Это не правильно! Нет!» – завопило ее сознание, но тело решило иначе.

Возникнув где-то внизу живота, теплое сладкое чувство медленно поднималось вверх, захватывая все новые и новые вершины. Ее руки уже не слушались, и, поднявшись, прижались к рельефной груди молодого человека, лишенной какой-либо одежды. Веки отяжелели, глаза закрылись, голова закружилась, разум сказал: «прощай!», и исчез.

Ее губы предательски дрогнули, и уже не помня себя, Ольга, окунулась в это теплое мягкое нечто, требующее еще и еще нежных прикосновений настойчивых и страстных губ.

Внезапный звук будильника раздался откуда-то издалека и, приближаясь, становился громче, настырнее…

Ветер, не без труда, оторвался от волнующего занятия. Взъерошенный, раскрасневшийся, он выглядел растерянным, каким-то потерявшимся, расстроенным. Он выудил из кармана потертый телефон с разбитым экраном и почти минуту бестолково водил по нему пальцем.

Ольга, открыв глаза, просто смотрела на него из под ресниц, наслаждалась послевкусием, воспоминанием о кратком, но таком ярком моменте удовольствия, видом молодого тела Ветра, его растрепаннымиволосами, его растерянными попытками совладать с собственными гаджетом.

Наконец ему удалось отключить это раздражающий звук и, Ольга, ожидая продолжения, томно вздохнула.

– Прости, – сказал Ветер, с виновато потупив взор, – Мне нужно идти…

– Куда? – очарование первого поцелуя мгновенно сменилось непониманием, страхом, раздражением.

– На работу, – ответил он, натягивая на ноги кроссовки. – Я вернусь, слышишь? Я приду завтра в кафе, в это же время. Будь, пожалуйста, там…, – он вскочил, одним рывком вытащил из-под женщины свою майку, и, развернувшись на пятках, сделал несколько шагов в сторону мостовой. Остановился, обернулся.

Она все еще сидела на песке, поджав под себя ноги, и с непониманием смотрела ему вслед. Рядом, прислонившись друг к другу, одиноко стояли две маленькие черные туфельки-лодочки.

– Ты придешь? – нерешительно, с надеждой в голосе спросил он.

В ответ она лишь пожала плечами.