Демон против правил

Пролог

Пентаграммы в зале призыва давно были вырезаны на полу, все четыре. Каждая из которых должна была призывать разных демонят – маленьких и почти беспомощных рогатых, хвостатых, зубастеньких и ушастеньких. Здесь в питомнике из них делали рабов, превращали в безвольных, не способных на самостоятельную жизнь, существ.

Именно в этом зале все начиналось, или, наоборот, заканчивалось для демонов, попавших в этот мир. Два мага-призывателя сегодня выполняли здесь заказ, строго по списку вызвав нужных демонов.

– Зря мы высшего оставили на потом, – сказал один из них, выпивая свой горячий чай.

После каждого призыва ему полагался перекус для восстановления сил, а вот его помощник только подавал ему книгу, да черкал список, сегодня он отдыхал.

– Он просто один. Всего один высший, думаешь, с этим могут быть проблемы?

– С высшими всегда могут быть проблемы.

Напарник пожал плечами.

– У меня никогда не было.

– И много ты высших призвал, новичок?

– Троих.

– А я три сотни минимум за двадцать лет работы тут, так что поверь мне, с высшими бывают проблемы.

– Ну я же не против, – развел руками помощник. – В каком порядке скажете, в таком и…

– Пойди предупреди, чтобы готовились принять высшего, – перебил его призыватель, отставив пустую кружку. – Будем вызывать его сейчас.

Помощник кивнул и вышел, а опытный маг тайком достал из кармана флягу и хлебнул терпкой дурманящей настойки, чтобы немного успокоиться, да и сил набраться. С самого утра его преследовало странное предчувствие и к кругу высших приближаться не хотелось.

– Последним его, – сказал он сначала ранним утром, а теперь понимал, что если он не сделает это прямо сейчас, то потом уже духу не хватит подойти к этому самому кругу.

Такого с ним прежде никогда не было, но думать об этом он не хотел, все же у профессионала не может быть неудачных дней, а себя призыватель считал именно профессионалом, потому схватил книгу и шагнул к кругу, как только появился помощник.

Не говоря ни слова, он жестом дал сигнал. Помощник сразу взял кувшин с сияющей жидкостью и стал заливать ее в вырезанный круг. Из него она перетекала в нужные буквы, из белой превращалась в голубую, затем в красную, набиралась сил.

Он поднимал руку и начинал говорить слова призыва, напоминавшие скорее рычание демона, чем человеческую речь. В центре пентаграммы вспыхивало полупрозрачное сине-белое пламя, а внутри него был малыш, такой же полупрозрачный. Совсем маленький черный карапуз с красным, нечетким знаком на груди. Он кусал палец и потому можно было рассмотреть его острые клыки. Рога уже виднелись из черных волос, да и хвост щелкал по полу не хуже настоящей плети, и не важно, что его обладатель вряд ли умел ходить.

«Хороший экземпляр, удачный», – подумал призыватель и хотел сжать кулак, потянуть демоненка на себя, только не смог, что-то фиолетовое вспыхнуло внутри огня, будто молния ударила, и малыша окружил сияющий шар, тонкий, фиолетовый, словно маг порядка вмешался.

– Какого демона! – возмутился призыватель, приложил больше силы, попытался сжать кулак, фиолетовая сфера даже треснула, но в пламени внезапно появился еще кто-то и вдруг откатил сферу, словно мяч, вместе с малышом, а кулак призывателя внезапно сжался, роняя на колени в центре пентаграммы совсем не малыша, а худощавого рослого демона, не то подростка, не то просто щуплого от природы. Кожа у него была серая, глаза алые, а по руке, упирающейся в пол, бегали яркие фиолетовые разряды.

– Демон! Его надо вернуть назад! Быстрее! – взвизгнул помощник.

– И что? Как ты потом объяснишь растрату…

Призыватель не договорил, потому что демон вдруг поднялся, взмахнув хвостом, и осмотрелся, расправляя плечи.

– Не глупи, зови господина Лио-Йен! – потребовал призыватель и тут же вскинул вперед обе руки, выронив книгу. Руки демона мгновенно стянуло цепью, соединяя два запястья, и потянуло их вместе вниз, заставляя обратно упасть на колени.

Обычно взрослые демоны в такие моменты начинают рычать, вырываться, иногда даже цепи ломают, а этот только посмотрел на мага, странно так, не испуганно, а скорее заинтересованно, и не сводил глаз, пока не пришел сам Лио-Йен.

– Он сам… он вышвырнул малыша из пламени и…

– Умолкни, – приказал хозяин питомника призывателю и пошел к демону. Шагнув в круг, он выхватил хлыст и стеганул демона по обнаженной спине так, что на серой коже выступила кровь, но демон не дернулся, посмотрел на него и махнул хвостом, не попытался ударить, а просто откинул его в сторону, не отрывая от пола, но Лио-Йен все равно ударил каблуком по кончику хвоста, вырывая из демона тихий стон.

Схватив пленного за волосы, он заглянул в красные глаза и все равно не увидел в них страха, разве что недоумение.

– Оформляйте все бумаги и ставьте цепь максимальной мощности, – приказал он, отпустив демона. – Я лично займусь его подчинением.

Он отступил, а потом снова сделал шаг, чтобы наступить на хвост и посмотреть, как поежится демон от боли, втянет голову в плечи, но не посмеет даже заскулить. Таких интересных экземпляров в питомнике еще не бывало.

Глава 1. Уникальный раб

Сто двадцать лет спустя

Витория Лио-Йен вскрыла сейф покойного отца и извлекла бумаги. Те как всегда были в идеальном порядке. Сейчас Виторию волновали документы на дом и питомник рабов, без них она просто не сможет продать это свое совершенно нежеланное наследство.

Питомник, где содержались еще не проданные малолетние рабы, с торгов должен уйти за очень большие деньги. Рабы, содержащие дом, тоже стоили немало. Денег за все это хватит, чтобы платить паре слуг и содержать в порядке родительское поместье, еще и домик себе купить в столице.

Виторию это устраивало. Последний год обучения в академии и будущая работа в отряде демоноборцев, на которую она очень надеялась, никак не вязались со всей этой рабовладельческой возней. Прибыльно, почетно, но совершенно не для нее.

Просматривая документы, она внезапно содрогнулась. На бумагах одного из рабов стояла отцовская красная печать. Рядом его рукой было приписано – дефект подчинения.

– Раздери ему зад! – зло ругнулась Витория, глядя на эту метку.

Такого раба точно не продать, по крайней мере, быстро это сделать не получится, а у нее было всего два дня, чтобы уладить все дела с наследством, или придется пропустить год обучения. Год практики самый важный и даже эти два дня ей бы никто не дал, не будь она круглой отличницей.

– Вот и попрактикуешься, – зло пробормотала она, переворачивая лист.

Способности демона-раба ее не интересовали, его сила тоже. Главным было заключение демоноборцев. Если он жив, а отец законов никогда не нарушал, значит был признан не опасным или оставлен под отцовскую ответственность и наверняка теперь подлежал уничтожению.

Печать отряда демоноборцев, такая же ярко-красная, стояла на другой стороне плотного листа. Подпись рядом гласила:

«Не опасен, агрессии не проявляет, приказы исполняет безукоризненно. Оставлен на распоряжение хозяина. Дефект: сохранена способность к анализу и сбору информации. Способен поддержать непринужденную беседу. Рекомендован повышенный контроль».

У Витории дугой выгнулась бровь.

– Что за чушь? – очень тихо спросила она, понимая, что кто-то тут явно что-то напутал: демон или подчинен, или не подчинен, иного просто не дано.

Решив не мучаться, она просто вызвала к себе управляющего, что следил за делами дома и питомника.

– Это что? – спросила она у мужчины, когда тот появился в кабинете в ответ на ее призыв.

– Это один из ваших рабов, – равнодушно ответил управляющий. – С ним было что-то не так, потому ваш отец держал его при себе, но я не могу сказать, что он отличался чем-то от других. Кажется, он помогал вашему отцу с бумагами.

– С бумагами? – удивилась Витория. – Раб?

– Простите, – пожал плечами управляющий. – Как минимум, он следил за почтой вашего отца и часто писал под диктовку. Говорю только то, что видел сам.

Витория окончательно запуталась. Она знала о демонах все, по крайней мере, так ей казалось. О демонах-рабах она тоже знала предостаточно, но ее пытались убедить в существовании совершенно невозможного. Писать слишком сложно для полностью подчиненного сознания.

– Приведи, – велела она управляющему, решив самостоятельно посмотреть на это чудо.

– Я прикажу ему зайти.

Витория согласно кивнула и, отложив эти бумаги, взялась за другие. Больше никаких проблем она не нашла, а значит ей придется продать пятьдесят шесть взрослых хорошо подчиненных рабов, а этого дефектного…

– Или убить, или забрать себе, – вслух прошептала она и тут же прикусила язык за болтливость.

Демон – а когда он успел зайти, она и не поняла – сидел на полу в кабинете, опустившись на колени и покорно склонив голову. Его руки с блестящими магическими браслетами лежали у него на коленях. Слова Витории он точно услышал, посмотрел на нее, сверкнув своими алыми глазами, и тут же опустил голову, не выразив ничего.

– Ты все слышал? – все же спросила Витория, вставая.

Демон кивнул.

– Тем лучше.

Окинув его взглядом, Витория поняла, что он из низших. Очень похож на человека, рога маленькие, хвоста не видно, кожа пепельно-серая. Высокий, но щупленький, даже внешне сильным не выглядит.

– Отец на твои документы поставил дефект, так что возни с твоей продажей не оберешься и денег при этом не заработаешь. Что ты на это скажешь?

Она стала у стола, скрестила руки и внимательно смотрела на демона, ожидая ответа. В конце концов, ей обещали возможность поддержать беседу.

Раб посмотрел на нее из-под растрепанной черной челки, демонстрируя короткие рожки на лбу, и ничего не сказал, только неуверенно пожал плечами.

– Это что? Ты разговаривать со мной не хочешь? – зло спросила Витория. – От меня судьба твоя зависит.

– Простите, госпожа, – тут же отозвался раб. – Просто я не знаю, что сказать.

Тонкий магический ошейник на его шее внезапно полыхнул, но Витория только хмыкнула, зная, что это за артефакт. Вот нечего ее злить!

– Я оставлю тебя при себе до первой провинности, – прямо сказала она. – Как демоноборец, я с тобой церемониться не стану, ясно?!

Раб одновременно кивнул и пожал плечами, но ничего не сказал.

– Ладно, – отозвалась Витория, сев в кресло возле стола.

Закинув ногу на ногу, она с удивлением отметила, как раб посмотрел на ее ноги, выглядывающие из-под длинной юбки, – наглец, но глаза тут же опустил. Будто и вовсе дернулся только из-за резкого движения рядом, но взгляд Витория видела и интерес в нем тоже.

– Рассказывай! – приказала Витория.

Раб только посмотрел на нее вопросительно. Это злило. Ей хотелось знать, на что способен этот болтун на деле, а ей доставалось только дрянное молчание.

– Имя! – зло потребовала она.

– Экатор, – тихо и жалобно ответил раб, вжимая голову в плечи.

– Экатор, – задумчиво повторила Витория, понимая, что имя ей знакомо. Хмыкнув, она тут же сказала прямо: – Я хочу, чтобы ты говорил. Это приказ.

– Не надо, – тихо сказал демон, поднимая голову и указывая на ошейник.

Тот стал уже шире, но ничего страшного Витория в этом не видела. Да, видимо отец поставил ограничение на речь, но она хотела увидеть пределы этого ограничения. Пока ошейник только рос, становясь видимым, никаких болезненных импульсов он не посылал, а значит она не видела причин останавливаться.

– Повторяю, это приказ.

– Я не буду его выполнять, – внезапно четко ответил демон и опустил голову.

– Что?! – ошарашенно спросила Витория. – Ты отказываешься выполнять приказ? Вот так сразу.

Раб посмотрел на нее, снова опустил голову и все же ответил.

– Я выполняю приказ вашего отца. Простите. Пока цепи считают его господином, они сильнее.

Он явно старался быть вежливым, но это Виторию только больше злило. Хотя по сути свое она получила. Беседа была, кривая, совсем не такая, какую она ждала, но все же беседа, на которую настоящий подчиненный демон не должен быть способен.

– Значит, жить тебе явно не хочется, – прошептала она, желая проверить его реакцию.

Он посмотрел на нее, поморщился и тут же склонил голову к самому полу.

– Простите, но я уже и так наговорил себе на наказание. Не надо.

Витория только хмыкнула.

– Значит, ты хочешь еще и намолчать на наказание? – спросила она.

Раб посмотрел на нее и растерянно пожал плечами. Настоящей власти отцовского приказа Витория над ним не чувствовала. Он был слишком расслаблен для демона. Другой бы против приказа вообще не смог слова произнести, значит дефект все же есть.

Подумав немного, Витория решила, что демон все же чего-то боится.

«Может, ошейник настроен сразу его убивать?» – предположила Витория, понимая, что рабу явно положено бояться ее, а не покойного отца. Но тут же отбросила это предположение, вспомнив слова раба о наказании, да и убийства – не отцовский метод.

Подойдя ближе, она решила заглянуть в структуру артефакта и озадаченно замерла. На красном ошейнике сзади была металлическая пластинка, а на ней трехзначное сияющее число.

– На нем стоят правила? – испуганно спросила Витория.

Она никак не ожидала, что отец решит создать что-то настолько сложное. Расписывать правила поверх стандартной схемы – это просто долго, настолько долго, что того не стоил ни один раб, а для этого ее отец явно расстарался. Да и демон все знал, потому кивнул.

Мысленно ругая себя за глупость, Витория все же спросила.

– Что это за цифры?

– Удары, – коротко ответил раб.

Число увеличилось и теперь перевалило за двести. У Витории от ужаса округлились глаза. Действительно, поболтаешь тут.

– И что же эта зараза считает? – спросила она скорее сама у себя, но раб ответил:

– Буквы.

Видимо решил, что все равно ему уже конец.

Безжалостный ошейник добавил еще пятерку, подтвердив его слова и ввергая Виторию в ужас. Она ошарашенно моргнула и снова спросила:

– И что будет, если тебя не наказать?

– Он меня задушит, – тихо ответил раб.

Видя, как цифра продолжает расти, Витория содрогнулась.

– Молчи! – тут же приказала она и отступила, пытаясь понять, что ей делать. – Должен был сразу сказать!

Заявила и сама осознала свою глупость. Сколько надо сказать, чтобы такое объяснить? Раб даже головы не поднял, замер как-то странно, спокойно для своего положения и просто ждал, пока она металась по комнате в поисках решения.

Осознав, что подобные артефакты никак не обмануть, Витория снова невозмутимо села в кресло, закинула ногу на ногу и уставилась на раба.

– Что ж, я все равно планировала на тебе отрабатывать часть заклинаний, – невозмутимо соврала магесса, которая пару минут назад даже не думала оставлять себе раба, – так что, если какая-то трепка для тебя слишком, лучше выяснить сейчас.

Раб не шелохнулся, то ли решил ее не злить, то ли считал свою судьбу решенной и потому не проявлял никакого интереса к реальности. Вспомнив все, что она знает о правилах обращения с рабами – а знала она не так много для дочери профессионального работорговца – Витория заговорила строго и четко:

– Я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь кивать, если ответ положительный, на отрицательный можешь не реагировать, – затем подумала немного и добавила: – Если не знаешь ответа, разрешаю пожать плечами.

Это «если» ей не понравилось. В формулу четкого, ясного и однозначного приказа оно не вписывалось, но решила, что с рабом, способным думать, возможны такие поблажки.

– Ясно? – уточнила она строго, раскачивая ножкой скорее от волнения, чем от злости, но раб видимо думал иначе и странно смотрел на ее ногу, внимательно, задумчиво, даже замешкался на миг, а затем кивнул.

Витории это не нравилось. Возиться с кем бы то ни было совершенно не входило в ее планы, но она заставила себя сохранить хладнокровный вид – как боевой маг она это умела – и спросила:

– Ты способен на ложь?

Сначала спросила, а потом подумала, что этот вопрос слишком опасен.

Раб посмотрел на нее, совсем не удивившись, но явно о чем-то задумавшись, поджал губы и кивнул.

«Интересно», – подумала Витория, действительно заинтересовавшись.

– Надеюсь, ты понимаешь, что врать мне сейчас не в твоих интересах.

Хоть это и не было вопросом, а раб все равно поспешно кивнул, соглашаясь с подобным утверждением.

– Ладно, тогда начнем. Молчание – единственное правило ошейника?

Раб не шелохнулся.

– Ты знаешь о других правилах?

Он кивнул.

– Обо всех?

Раб скривился, посмотрев на нее робко, затем все же пожал плечами.

– Ладно, тогда о счетчике. Он все провинности переводит в удары?

Раб кивнул.

– Имеет значение, чем они будут нанесены?

Он пожал плечами.

«Разумеется, он об этом не знает. Стал бы отец ему такие вещи рассказывать», – отругала себя Витория, но вид сохранила самый невозмутимый.

– Тебя наказывали чем-то конкретным?

Раб кивнул.

– И отец делал это сам? – уже догадываясь, что оружие было магическим и связанно было с ошейником, а значит ее отец вряд ли бы его дал кому-то.

Раб снова кивнул.

– Ты знаешь, где оно?

Снова кивок.

– Можешь принести?

Кивок и, что действительно удивило Виторию, даже без заминки.

– Неси, – тут же приказала она, понимая, что выбора все равно уже нет ни у нее, ни у этого демона.

Она ожидала бунта, в конце концов, он же должен был понимать, что происходит, но отреагировал, как самый благовоспитанный раб: тихо, совершенно беззвучно встал и направился к двери.

Витория была уверена, что он выйдет, но вместо этого провел рукой по краю книжного шкафа, нажал на какую-то кнопку, и книги на одной из полок исчезли, как морок, зато на их месте оказался темный ларец. Витория смотрела на это с откровенным недоумением. Вот что значит никогда не интересоваться делами отца. Теперь она может только наблюдать, как его раб ей показывал тайники.

Взяв ларец, Экатор вернулся к ней, только на этот раз подошел близко к креслу, опустился на колени и, открыв ларец, протянул его Витории, будто слуга, принесший особый дар. Впрочем, именно так Витория и посмотрела на плеть, лежавшую в ларце. Плети из драконьих чешуек давно стали редкостью, а у этой еще и рукоять была с диковинным плетением, с красной сияющей магической нитью. Видимо, оружию тоже не терпелось выполнить заслуженное наказание.

Так ли оно было заслуженно, Витория уже не была уверена. Подхватив ларец, она поставила его на стол, взяла плеть и порадовалась тому, как рукоять охотно подстроилась под ее руку. Взмахнула страшным оружием и тут же поняла, что оно при своей изящности очень тяжелое. Сразу стало понятно, почему раб ее боялся. Такой плетью и убить можно.

– Мой отец часто тебя наказывал? – спросила она у демона, так и сидевшего на коленях у кресла.

Экатор отрицательно покачал головой, резко, почти испуганно.

– Ну, последние лет десять тебя наверняка хоть раз наказывали, – размышляла вслух Витория и поразилась, понимая, что демон ошарашенно смотрит на нее и отрицательно качает головой. – Я не говорю о сотнях ударов, такое с моим отцом сложно схлопотать, но десяточку.

Экатор только сглотнул, не отводя от нее глаз.

– Нет? – удивилась Витория, не представляя, как надо себя вести, чтобы при собственной воле, при ее-то строгом отце не заслужить хорошей порки, еще и с таким ошейником.

«Идеальный он там, что ли?» – подумала она и поняла, что начинает злиться. За последние десять лет даже ее отец успел выпороть два раза. Первый, когда она не вернула вовремя одну из книг в академическую библиотеку, и второй, когда потеряла мамино кольцо. Конечно, речь не шла о страшных для нее побоях. Будущий демоноборец должен быть вынослив, да и речь шла о ремне, а не о плети, но ведь на то она и дочь, а он раб.

– Тебя вообще хоть раз били вот так вот, чтоб под две сотни плетей?! – зло спросила она.

Раб неожиданно кивнул, странно так, тихо.

Витория снова поразилась. Так жесток обычно ее отец и не был, хотя и подчинял демонов больше пятисот лет, превращая их из детей дикого народа в послушных рабов.

– Мой отец?

Экатор сдержанно усмехнулся и покачал отрицательно головой.

– Но ты же из нашего питомника?

Он кивнул, почему-то улыбаясь.

– У тебя был еще один хозяин до моего отца? – предположила она с сомнением.

Раб отрицательно покачал головой. Улыбка его медленно исчезла, а взгляд в пол стал задумчивый.

– Это что тебя били в своем мире? – дурея от собственного предположения, спросила Витория и даже вздрогнула, когда раб в ответ кивнул.

То ли мир сошел с ума, то ли с ума сошел этот раб, то ли решил над ней поиздеваться. Зная, что демонов для рабства в питомнике вызывают чуть ли не младенцами и никто из них потом ничего не помнит о родине, она всерьез разозлилась.

– Раздевайся! – скомандовала она зло, вновь крутанув плеть в руке.

Экатор посмотрел на нее коротко, видимо все хорошо понимая, и, не выдавая страха, подчинился.

«Вот теперь я его размажу, – думала Витория. – Гаденыш измывается надо мной».

Пройдя до двери и развернувшись обратно, Витория с запозданием осознала, что раб успел поставить свои ботинки в сторонку, снять штаны и рубашку, сложить их рядом и сесть на прежнее место. Такая расторопность, конечно, была похвальной, но сейчас Витории помогла бы успокоиться его неловкость, а не это спокойствие с безукоризненным, как гласили документы, выполнением приказов.

Витория думала лишь о рубашке, но сама виновата: приказы надо озвучивать четко и полно со всеми нюансами, иначе их выполнят, как скажешь. Теперь же, когда он был полностью раздет, она беззастенчиво изучила его взглядом. Сложен он оказался не дурно для того, кто возится с бумагами. Под серой кожей с одиночными черными разводами, особенно на руках, были крепкие на вид мышцы. Он был даже красив, но его спокойствие просто бесило.

Вот бросился бы он ей сейчас в ножки, Витория бы точно его пожалела, а так только нахмурилась и указала плетью на свободную от мебели стену, прямо напротив окна.

– Встань спиной ко мне и упрись руками в стену!

Раб безукоризненно подчинился. Неспешно встал, сделал несколько шагов, оперся руками о стену и даже голову опускать не стал, хотя должен был знать, что будет дальше. Разве что выбрал ту часть стены, куда падало солнце.

Витория оценила уровень своего раздражения, еще раз спросила, какого она всем этим занимается, напомнила себе, что ее отец всегда был справедлив и просто так не поставил бы такое правило, а потом нанесла первый удар – зло, раздраженно, словно демон вообще был виноват в отцовской старости и, как следствие, в смерти.

Раб не вздрогнул и даже звука не издал, только голову все же склонил. Кровавая полоса от удара тянулась от правого плеча до левой ягодицы. Заинтересованная проблеском темно-красной крови, блестящей на ярком солнце, Витория подошла ближе и провела пальцем по краю раны, почему-то побелевшему.

Кожа у демона оказалась удивительно нежной, что явно доказывало хорошие условия обитания для его милой шкурки. У глупых рабов, часто поротых, спины обычно похожи на древесную кору, а не на кожу младенца. Хотя, по мнению профессионалов, это не рабы, а хозяева глупы, мол, не могут дать четкий приказ. Думая об этом, Витория решила, что глупа в данной ситуации она, но, вспоминая спор одного из таких рабовладельцев с отцом, ответила себе на его манер: «Не моя проблема, – а потом еще и добавила: – Приказ я отдала четкий, а что о старых не знала – не моя вина. Нечего быть таким особенным».

С этой мыслью она вновь нанесла удар. Вроде даже замахиваться по-настоящему не стала, а удар вышел сильнее прежнего. Раб прогнулся, едва слышно зашипел, но устоял. На спине остался глубокий след, что лег почти параллельно предыдущему.

Витория задумчиво осмотрела плеть. Соотношение силы, что она прикладывала, явно не совпадало с последствиями, потому она вновь подошла, осмотрела оба следа, еще и на ошейник взглянула, убедилась, что обратный счет уже пошел, а значит она все делает правильно. Вот только убивать демона не хотелось, хоть и злил он знатно. Ее гневу этих двух ударов более чем хватило, чтобы простить рабу все, в чем он даже не был виновен, но артефакту до ее прощения не было никакого дела.

Пройдя по комнате, она с волнением нанесла третий удар, старалась чтобы он был легким, а он вышел как первый и оставил кровавую полосу поперек двух предыдущих, но его раб принял спокойно, только дыхание затаил. Зато Витория бесилась от всей души. Как работает плеть, она не понимала, разве что видела, что та зависит как-то от нее, при этом не было никакой связи с силой замаха и уровнем ее гнева. Причин злиться на себя у нее стало куда больше, чем делать хоть что-то еще. Во-первых, она поступила, как полная дура: не разузнав ничего, заставила раба говорить. Заставила ведь. Не мог он ей отказать, своей госпоже, особенно впервые ее видя. Во-вторых, повела себя, как ребенок, получивший игрушку. Если бы здесь был ее отец, скорее всего он поставил бы ее рядом с рабом, потому что всегда говорил, что минимум половину наказания хозяин раба может выдать себе.

Думая и злясь, она нанесла еще два удара, таких же кровавых, вгоняющих ее в полное отчаяние. Если так дальше пойдет, она его забьет насмерть, и все – пропал личный отцовский раб, видимо очень хороший, раз ему не доставалось. Как тут на себя не злиться?

Осознав, что у нее есть сутки, она решила остановиться, перерыть отцовские бумаги и найти записи о том, как это работает. Педантичность отца не вызывала сомнений, а значит записи подробные и обстоятельные должны были быть.

– Так, я сейчас уйду, – сказала она, догадываясь, где искать бумаги, – а ты тихо посидишь тут и подождешь меня.

Она ожидала, что раб сядет на пол, потому что все рабы имеют манеру исполнять приказы буквально, что для безвольных существ неудивительно. Этот же почему-то не двинулся. Только удивиться она не успела. Стоило отпустить рукоять плети, как та не легла в ларец, а взлетела и сама нанесла удар, все той же установленной в первый раз силы.

«Она что теперь не остановится, пока не закончит?» – с ужасом подумала Витория, тут же поймав плеть назад, а ведь она хорошо знала, что самое страшное и глупое, что может сделать маг – это влезть в игру с неизвестным артефактом. Только кто ж знал, что в доме есть такие вещи, уникальные и, как ни странно, созданные ради одного раба. Подобное в голове у Витории не укладывалось.

Ее охватила настоящая паника.

«Хорош боевой маг, ничего не скажешь», – ругала она себя и легонько, как ей казалось, щелкнула плетью по обнаженному заду, чтобы не трогать уже нанесенные раны, только сила удара внезапно оказалось велика. Раб даже дернулся, зашипел, а из новой раны по ноге потекла кровь.

«Вот и все, – устало сказала себе Витория. – Можешь считать, что ты его убила».

– Ты не обязан это терпеть молча, – запоздало сказала она. – Если у тебя нет запрета, я не стану злиться на любую реакцию.

Раб даже попытался обернуться, но тут же с шипением опустил голову вновь. Одно это говорило о его хорошем воспитании.

Обреченно вздохнув, Витория вновь нанесла удар, уже никак не пытаясь повлиять на плеть. Внутри она была так спокойна и холодна, что была готова принять уже любой результат. Только внезапно услышала вздох облегчения и растерянно поняла, что на месте удара осталась бледная полоса. Да, такой удар после всего, что она уже натворила, явно был похож на ласку.

«Она реагирует на уровень эмоций?» – запоздало осознала Витория и выругалась. Она должна была догадаться. Это слишком похоже на ее отца.

Пройдя круг по комнате, она вздохнула, успокоилась и ударила его снова, только теперь уже по заду, стараясь не задевать кровавых ран.

Это было принято совершенно равнодушно, а на серой коже вспухла еще одна белая полоса. Зато никакой крови.

Тогда Витория вновь отпустила плеть и затаила дыхание. Поняла, что волнуется, но видимо, когда она не держит рукоять, это не имело никакого значения. Артефакт сам методично наносил удары, равные силе последнего, оставляя белые полосы на обнаженной спине и ягодицах.

Витория облегченно выдохнула и просто выбежала из кабинета.