Тардивирим

© Василий Петришин, 2018

ISBN 978-5-4493-1487-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог
Воплощение

Чувство того, что он не должен здесь находиться, становилось все более навязчивым. Смотреть на тело в гробу было неприятно, чувствовать запах разлагающейся плоти тем более, от звука постоянный рыданий и всхлипываний уже болела голова, очень хотелось убежать подальше от этого ужасного места.

Но, к сожалению, он не мог этого сделать, он был в цепях, скован по рукам и ногам, с кляпом во рту и разодранной до мяса спиной. Все, что он мог – промычать что-то невнятное, после чего следовал мощный удар кулаком в живот…, издавать какие-либо звуки больше не хотелось совсем.

Он был голоден, очень сильно хотел пить, ему было очень холодно, кости ног болели ужасно, рук он уже почти не чувствовал, глаза пекли так, как будто под веки насыпали мельчайшего морского песка. Но самое главное – он совершенно не понимал, что происходит. Последнее, что он помнил до того, как начался настоящий кошмар – как ложился спать в своем доме, на окраине города, после того, как навестил могилу жены и напился эля в местной таверне. Напился не сильно, память не изменяла и помнила ночную дорогу в мельчайших подробностях, помнила мягкое прикосновение кровати…, а потом его разбудили в темнице, вылили на голову ведро ледяной воды. Это был воин, возможно из городской стражи, его лицо было почему-то знакомым. Этот воин смотрел с презрением и отвращением, а Он только и мог, что в ужасе выпучить глаза, беспомощно дергать окутанными кандалами руками и надеяться, что все происходящее – дурной сон, который скоро кончится. Но пребывание в темнице не прекратилось утренним пробуждением, оно продолжалось уже больше недели, и сегодня, впервые с начала заточения, узник увидел солнце.

Перед тем, как попасть на похороны, он проделал длинную дорогу. Его привязали к лошади, и он должен был шагать за ней, в темп, босым. Если он не успевал, стражники останавливались и били его кнутами, он был попросту вынужден идти. В один момент у него не осталось сил, он упал, и был готов к смерти, уже чувствовал, как готово остановиться сердце. Но умереть ему не дали. Напоили, накормили, когда не хотел есть, силой проталкивали суп в глотку, но подавиться не давали тоже, привели в чувство… и снова жестоко избили. Били кнутами, по спине, сейчас там было кровавое месиво. Странно, но со временем боль уже не чувствовалась. Да, поначалу она была адской, каждый удар кнута отзывался во всем теле, боль прокатывалась волнами, даже дышать было больно, но теперь остался только жуткий пронизывающий холод, а еще смрад мертвой плоти, тело в гробу и рыдающие девы, которые, казалось, абсолютно не замечают полумертвого, окровавленного узника.

Хотелось сбежать. Это единственная мысль, единственная цель, обусловленная животными инстинктами, которая осталась в воспаленном разуме. Даже когда ты сам хочешь умереть, твое тело будет сопротивляться этому, оставляя искорку надежды в полумертвом рассудке. Узник проклинал эту искорку, он очень сильно хотел забыться, хотел увидеть в этом спасение, хотел исчезнуть, прекратить свое существование, но до сих пор безотказно работающие инстинкты заставляли подсознательно искать способ сбежать.

Вдруг все замолчали. Рыдания прекратились как по мановению волшебной палочки, вокруг стало удивительно тихо. На фоне заходящего вечернего солнца двигалась только небольшая тень – ворон, очертания которого были на удивление четкими. Этот ворон не издавал звуков, он просто медленно приближался, и по мере его приближения все взгляды собравшихся вокруг гроба людей обратились в небесную высь.

Это было удивительное зрелище. Люди провожали ворона взглядами, при этом их веки не двигались, были широко открытыми. Глаза за этими веками оставались живыми, но что-то в них было нечеловеческое.

Всю эту информацию узник воспринимал автоматически. Он не хотел смотреть ввысь, просто бессмысленно оглядывался, ища затуманенным взглядом возможность для спасения. Тело упрямо не хотело погибать.

А потом все взгляды людей, которые собрались вокруг могилы, устремились к нему, до кого ранее никому дела не было. Где-то высоко в небе каркнул ворон. Из толпы вышел невысокий старик. Одет он был очень просто: длинный серый плащ без капюшона, перетянутый узким серым же поясом. На голове у старика скопилась копна седых волос, подбородок окружала внушительная борода, через все лицо старика протянулся длинный зарубцевавшийся шрам, а глаза его… о, это не были человеческие глаза, в них не было зрачков, они были полностью желтыми, а идущий из них свет затмевал садящееся солнце.

Узник вдруг занервничал. Хотя последние несколько минут он абсолютно отстраненно наблюдал, за всем вокруг, но сейчас его взгляд немного прояснился, и во взгляде этом читалась только одна эмоция – безграничный страх. Проклятые инстинкты! Они вернули Ему сознание, вернули невероятную боль от кровоточащих ран на спине, и случилось это потому, что всё существо узника разом завопило. Оно чувствовало, что скоро перестанет существовать, умрет последней смертью, чувствовало, что это конец. Но силам неоткуда было взяться, да и спасение было невозможным. Слишком крепки цепи. Все, на что его хватило – это стон отчаяния, и вызвал он лишь улыбку, широкую улыбку на светящемся лице яркоглазого старика.

Седовласый остановился на расстоянии в пол шага от узника. Он протянул руку к его голове, приподнял ее за подбородок. Светящимися, будто два маленьких солнца, глазами взглянул на узника; на лице старика до сих пор играла широкая ухмылка. Этот взгляд невозможно было вынести, потому избитый закрыл глаза. Даже сквозь сомкнутые веки он чувствовал свет, идущий снаружи, он боялся, что когда откроет глаза, взгляд старика выжжет их из глазниц. А потом прозвучало равномерное: «Принесите жертву!». Это были первые слова, которые узник услышал со времени, когда очнулся в цепях. Стражники были не разговорчивы, на все вопросы, мольбы, просьбы и вопли не обращали внимания. За всю дорогу к этому месту они также не издали ни звука. Ни один человек здесь, кроме постоянно рыдающих женщин, на этом холму, среди этого огромного зеленого поля, возле этой простой деревянной могилы, не издал ни звука. Только фраза «Принесите жертву», только она одна.

Выжигающий свет за опущенными веками померк, узник открыл глаза. Отчего-то его взгляд сразу же устремился ввысь, к небольшой токе на небе. Он увидел ворона, черную, словно вылитую из густой смолы птицу с длинным острым клювом. Ворон парил очень низко, описывал круг за кругом, планируя над самим гробом. Яркоглазый старик куда-то исчез, но с двух сторон возникли пресловутые стражники. Узник обернулся к одному из них, на лице солдата сияла та же широкая ухмылка, что и у старика в сером плаще. Кто-то крепко схватил узника сзади, так что не было сил пошевелить даже пальцем. Это был второй стражник. Послышался скрежет вытаскиваемого из ножен меча, инстинкты забились внутри сознания как звери в клетке.

Короткий взмах. Меч опустился. Последнее, что увидел узник – ворон, который сел на крышку гроба. А еще он увидел кровавую реку – красный фонтан, который бил из его груди. В гробу что-то шевельнулось, ворон опять протяжно каркнул. Но сознание уже угасло, страдания узника, наконец, закончились.

***

– Ты обещаешь, что победишь?

– Если на то будет воля единого бога…

– Пообещай, пообещай… ну пожаааалуйста… ради всех.

Она смотрела на него своими большими аметистовыми глазами, и он не мог ответить отказом. Он прекрасно понимал, что перевес не на его стороне, что шансов у него практически нет, что его затею вполне можно принять за безумную. Но он просто не мог сказать «нет» когда она смотрела на него таким взглядом. Это был взгляд человека, для которого он – целый мир, и чувства эти были взаимными.

Он наклонился к ее уху, нежно прикоснулся губами к коже у ее виска.

– Я обещаю.

Она обняла его так, как никогда прежде, и сейчас он вновь почувствовал в груди сравнимую с божественной силу. О, ради этого чувства стоит жить. Только ради этого чувства, а еще ради нее.

Он освободился от объятий и немного отодвинулся. Он хотел увидеть ее стройную фигуру, оценить изгибы тела, черты прекрасного лица без единого изъяна, бархат бледных, словно свет луны волос. О, Лиссе, о, единственный необоримый бог, ты гениален, раз смог создать такое совершенство.

Эта ночь была их, и никто не заберет у него эти сладкие часы. Они лежали на простой соломенной кровати, в простом же деревянном доме, и им было вполне достаточно общества друг друга. Он – самозваный король, вышедший против несоизмеримой силы выскочка. И она – просто его сердце, та, из-за которой он все еще хотел просыпаться по утрам.

Он улягся возле нее, она положила свою голову ему на грудь. Боже, как же хотелось провести остаток своей жизни вот так, не вставая с кровати, не делая ничего больше: ни хорошего ни плохого. Просто лежать на соломенной кровати и чтобы она спала у него на груди.

– Расскажи мне о наших врагах, любимый.

О нет, похоже, она хочет выдернуть его из теплых грез и вернуть к реальной жизни.

– Зачем, маленькая моя, зачем тебе это?

– Я хочу знать. Я хочу знать по имени тех, кого ты убьешь.

Да, похоже, ей удалось. Вся сказочность происходящего начала улетучиваться.

– Маленькая, я не хочу…

– Я понимаю, любимый, – она улыбнулась, – но и ты пойми. Я не только твоя маленькая, я еще и твоя королева. Я понимаю, что ты идешь на войну, понимаю, что ты будешь убивать людей, я знала все это когда выбирала тебя, и меня это не пугает. Я хочу быть частью тебя во всем, даже в самых темных закоулках твоей души. И раз ты не хочешь брать меня с собой, тогда хотя-бы расскажи мне о наших врагах… Во имя Единого Лиссе.

Подступивший к горлу комок проглотить было тяжело. Все, теперь вернулось все: ненависть, страх, решимость – такие противоречивые эмоции, которые все вместе и лепят человека таким, каким он в итоге становится.

– Врагов много, – неожиданно сам для себя начал он. – Первый из них – король по имени Джарлен. Он умен, он великодушен, его любят и уважают в народе. Идеальный правитель. Беда только в том, что люди знают его светлую сторону, и не подозревают о существовании противоположной – темной стороны его сущности. Скажу тебе, моя маленькая, что эта темная сторона очень тщательно скрывается, но в свое время я имел возможность с ней познакомиться. И именно это «знакомство» утвердило во мне мысль, что он недостоин великой чести быть королем. А так как ни у кого не хватит смелости выступить против всеми любимого правителя, я единственный, кто может вытащить наружу настоящую его сущность.

– Еще, мой милый, еще! Мне нужны имена.

– Лорд Вейн – преданный вассал короля, – продолжил он ровным голосом, всеми силами стараясь держать эмоции в узде, – высокомерный и глупый. У него есть семья: жена, сын и маленькая дочь. Им я жизнь возможно сохраню. Они не виноваты, что глава их семьи предан не тому владыке.

– Ты милосерден, мой любимый, – нежность в ее голосе все еще держала его, все еще не позволяла злости от упоминания этих имен перерасти в ярость.

– Да, но для старейшины Максимиллиана и его семьи у меня милосердия не найдется. – Он сжал руки в кулаки, – Мерзкий тип, который изгоняет и презирает священников Лиссе, который в своем поклонении Одиннадцати не видит настоящего божества, который своими действиями навлекает на простых людей гнев великого Лиссе, коего могло бы и не быть.

– Да, любимый, именно так, старейшина – плохой человек. Таким людям нельзя жить.

– Лорды Стайн и Ликард, правители Стайнхолла и Холодного Оплота, – он улыбнулся, – постоянно враждующие между собой идиоты. Они недостойны власти, они бесхребетны и ползают перед своим королем на четвереньках.

– А остальные, дорогой?

– Остальные либо неопасны, либо неважны. Это однодневки. В истории они оставят одно лишь имя, которое запишет хронист, и которое скоропостижно забудут. Я же буду писать свою историю лично. Я каждое слово в этой истории выведу кровью своих врагов.

– Да, мой милый, именно так.

Он попытался снова взглянуть в ее глаза, но они стали расплываться, как и все лицо любимой исчезать в воздухе.

– Нет, милая, нееет! – Он начал хватать руками воздух в попытке словить ускользающий образ… Но было слишком поздно, призрак исчез не оставив после себя ничего. Так происходило всегда, когда он терял контроль над собой. Разум начал проясняться.

– АААААРГХ! – Он зарычал от досады, от разочарования. Она вновь ушла, как уходила каждую ночь. И каждый раз он словно терял частичку себя. Глаза невольно засвербели. Сдержаться, чтобы не плакать, было невероятно сложно.

– Я все сделаю, – начал он говорить сквозь подступившие слезы. Он пытался воссоздать ее образ в голове, но голова почему-то начала адски сильно болеть. Казалось, что череп вот-вот лопнет, словно спелый арбуз от напряжения.

– Бандиты, бандиты, болото, болото, король, король. – Первые приходившие на ум слова он просто бубнил себе под нос. Это была защитная реакция. Именно так он успокаивался. – Бандиты, болото, король… Болотный Король.

Голова болела все меньше и меньше, взор становился все более ясным. Да, это случилось, действие красного порошка прекратилось. Он понимал, что даже рад этому, ведь за окном постепенно светлело. Скоро нужно будет вставать, и маршировать, нужно будет пройти пару-тройку десятков миль. Ох, сколько же всего нужно будет сегодня сделать!

Он упал на подушки роскошной двуспальной кровати в красивой комнате с гобеленами, и закутался в сразу несколько одеял. Его мозг постепенно приходил в нормальную рабочую кондицию. На душе же осталась только пустота. Только преследующая его в последние несколько лет пустота. И хотя бы на время заполнить эту пустоту могли только литры крови и отрубленные головы его врагов. «Да, звучит жутко», подумал он. Но поделать со своими чувствами и желаниями не мог ничего.

Глава 1

Лорду Ликарду совсем не нравилось находиться в этом огромном, невероятно красивом, но холодном и пронзенном презрением зале. Холодно было из-за плохой осенней погоды и открытых настежь входных дверей, а вот презрение источали находящиеся здесь люди. Презрение друг к другу, презрение к войне, презрение к общему врагу, презрение к тем, кто исповедует отличную от их религию. В руке лорда мгновенно оказался небольшой деревянный амулет в виде солнца. Нет, своего нового бога он точно не предаст, и пусть от косых взглядов хоть кто-то перейдет к действию, Ликард был готов противопоставить врагу и острое слово и не менее острый клинок.

Различные мысли истязали ум лорда пока он вынужден был стоять в этом зале: от низменных и постыдных до великих и определяющих. Он единственный, кто стоял в одиночестве. И ему было так комфортнее. Остальные разделились на группы или пары, что-то обсуждали, о чем-то спорили. Зал все больше наполнялся людьми и все больше наполнялся приглушенным гулом – звуком, похожим на шум, который исходит из пчелиного улья.

– Лорд Ликард, – поклонился, проходя мимо него, низенький седовласый старик в жемчужно-белых одеяниях до самой земли. – Старейшина, – побеждая подступившую к горлу тошноту, произнес в ответ лорд Ликард. Как же этот старик был похож на змею, на лице не хватало только чешуек… Да и голос его был больше похож на змеиное шипение.

Глава церкви Одиннадцати смотрел на лорда с легкой улыбкой на лице, и улыбка эта Ликарду была противна настолько же, насколько и вся официальная в королевстве церковь Одиннадцати. Лорд знал, что при первой же попытке ему вспомнят его новую веру, вспомнят его отречение от древнейшей в Ландлэнде религии, и это знание было одной из главных причин того, что он сейчас стоял в одиночестве. Разговор с любым из тех, кто находился в этом зале, рано или поздно непременно зайдет в область новой религии, и тогда ему придется всеми силами отстаивать своего бога. Тогда же у него появится и новый враг… Что ж, старых врагов у Ликарда и так хватало, так что лучше пока не провоцировать появление новых.

Гул в зале становился все громче и громче, все навязчивее и навязчивее, пока в один момент не прервался звонким стуком железа о каменный пол. Король Джарлен Великий последним появился в помещении, в котором сам же и собрал всю знать Королевства.

Король был прекрасен, и Ликард отвлекся от своих дум для того, чтобы рассмотреть владыку во всей его красе. Высокий, статный, широкоплечий, в доспехе из белой стали. В одной его руке был металлический посох без навершия – знаменитая регалия власти Великих королей, во второй он нес свой массивный шлем с пышным кроваво-красным плюмажем. Его длинные черные волосы были завязаны в тугую косу, которая достигала королю до пояса. Король был сравнительно молод, но его лицо было испещрено множеством морщин. Только зеленые глаза короля были живыми как у пятнадцатилетнего парня, только глаза говорили о короле, как о человеке, который еще имеет к чему стремиться.

Короля окружали его советники: абсолютно не запоминающиеся личности в разноцветных плащах. Ликард знал каждого из них по имени, и также знал, что пока действительно определяющих судьбу Королевства советов они Джарлену не давали. Пока король проходил по залу, все молчали, и был слышен только стук его металлического посоха о пол.

Перед тем как взойти по небольшим ступеням на выполненное из камня возвышение, где отделанный золотом красовался трон Королевства, Джарлен обернулся и постарался взглянуть в лицо каждого присутствующего в этом испещренном высокими колоннами помещении. На Ликарде он также остановил свой взгляд, и, как показалось лорду, немного улыбнулся. Похоже, старого друга он все же не забыл.

После секундного молчания король произнес стандартную фразу: – Приветствую лордов и знатных граждан Королевства! – Развернулся, наконец добрался до трона, и уселся на него, оставив металлический посох в специально отведенной для него нише.

В ответ на приветствие короля в зале зазвучали аплодисменты. Ликард также похлопал в ладоши. Хоть он и знал причину собрания, ему не терпелось услышать, что скажет Великий Джарлен. И когда аплодисменты стихли, а входная дверь была закрыта стражниками, король начал свою речь. Его голос был на удивление спокойным, хотя Ликард был уверен, что произнося эти слова король переживал много разных эмоций.

– О, мои верные лорды, святые старейшины и умнейшие мыслители, принцы и генералы, славные герои и великие маги. Я лично знаю каждого из тех, кто находится в этой комнате, лично пригласил каждого из вас на этот совет, и очень рад, что мои приглашения не остались проигнорированными, этот факт вселяет в меня уверенность в том, что у нашего Королевства светлое и сплоченное будущее.

Очередные аплодисменты. Все как всегда походило на спектакль, главным оратором в котором был король. И именно от того, насколько точно и правильно он сыграет свою роль, насколько нужные слова подберет, зависела лояльность публики – в данном случае лояльность знати. Ликард не любил эти представления, он считал их лицемерием высочайшей степени, однако не признать необходимость этих выступлений попросту не мог. Пришлось в очередной раз смириться.

– Но для того, чтобы это будущее было светлым, нам нужно сделать правильные шаги в настоящем. Как завещал мой великий предок – король Исталак, который первым еще несколько сотен лет назад сумел объединенными силами войск всего Королевства отразить атаку Демонической Охоты на Холодный Оплот «Возможность мирного соглашения появляется только после того, как была пролита кровь». И я согласен с его словами, и слова эти сейчас к месту, ведь городам нашего Великого Королевства угрожает сильный враг!

В этот раз никто не аплодировал. Все знали, к чему клонит король, все ждали только его дальнейших слов.

– Человек, называющий себя Болотным Королем, объявил войну Королевству. Я отправил к нему посла, и вот что получил через несколько дней. – Король кивнул, и один из его советников достал из кармана какую-то коробочку, протянул ее королю и молча отступил назад, владыка же продолжил. – Ни письма с требованиями, ни послов обратно я не дождался… Но вот эта коробочка пришла неделю назад, ее доставил какой-то пройдоха, оставил прямо у лестницы моего дворца. Позже его никто не видел, и все поиски солдат городской стражи были тщетными – Король открыл коробочку, и перевернул ее содержимое. В зале послышались восклицания и проклятия, дворяне прикрывали рты руками, чтобы скрыть свой ужас, или свое возмущение. Ликард не отреагировал никак, он ожидал чего-то подобного. В каждом спектакле должна быть кульминация. На пол посыпались глаза, вырезанные из глазниц белки… их было около дюжины. – Вот, перед вами глаза моих послов, которые осмелились увидеть этого Болотного короля! Я уверен в том, что это именно их глаза, ибо на коробке есть надпись. И сейчас вы услышите слова нашего врага.

Король поднес коробочку к глазам, несколько секунд просто смотрел на ее стенки, а потом начал читать.

– И Королевство падет! И Я воссяду на троне новой империи! Так говорю Я, и так будет! Ибо Я истинный, выбранный богами Владыка Ландлэнда! Бойтесь и трепещите, ибо смерть идет за каждым, кто встанет у меня на пути! Ибо каждый увидевший меня враг ослепнет, и каждый, выступивший против меня с мечем, падет ниц!

На минуту в зале воцарилось молчание. А потом началось… Крики, угрозы, размахивание оружием. Каждый стремился показать, насколько он оскорблен посланием Болотного Короля.

– Да кто он такой?! – Да мы его раздавим! – Как он посмел?! – Он заплатит!…

Ликард слышал эти крики уже не в первый раз. Джарлен был разумным правителем, и прекрасным оратором, он мог навязать толпе любые эмоции, даже если эта толпа состояла исключительно из представителей высшего сословия. Если у королевства появлялся враг, то Джарлен знал, как именно донести до лордов то, что сейчас нужно объединить силы и уничтожить этого самого врага. Только единицы из находящихся в зале оставались спокойными. Единицы – те, кто понимал, что война может принести не только славу, но и великое, просто неимоверное множество смертей.

***

Король Джарлен задумчиво склонился над огромной картой Ландлэнда. Его взгляд был тяжелым, губы сомкнутыми. Руки короля сжимали края большого деревянного стола. Возле карты лежали буханка хлеба и бокал с водой. Король редко пил вино. Свет огромных свечей стоявших на еще более огромных, высотой в человеческий рост, подсвечниках, подчеркивал глубину каждой из множества морщин на лице правителя. Бремя власти не щадило еще достаточно молодого владыку.

Король неожиданно глубоко вздохнул, его глаза на секунду закрылись, морщины немного разгладились, а потом он обратился к спрятавшемуся в тени человеку, которого, пока он не вышел на свет, почти невозможно было заметить.

– Что думаешь, мой старый друг, как все прошло?

– Намного лучше, чем могло бы.

Смеркалось. Огромный зал опустел, и лорд Ликард остался единственным собеседником короля Джарлена.

– Да, думаю, ты прав, все прошло хорошо.

После монолога короля знать единогласно приняла предложение собрать войско и отправиться в Строк, чтобы уже оттуда нанести сокрушительный удар по Гнезду на Болоте – старинной крепости Братства Отбирающих, где сейчас обосновался так называемый Болотный Король. Само братство представляло собой древний клан бандитов воров и убийц, из которых, по имеющейся информации, и состояло ядро армии Болотного Короля.

– Мой король, извините, что спрашиваю, возможно это не мое дело, но разве убийство посольства – единственная причина, по которой вы так быстро развязали войну. Армия болотного короля же может готовиться, например, не к атаке на королевство, а к походу в Липию или Илизию. К чему такая спешка? Не лучше ли сперва убедить эти союзные княжества присоединиться к нам, чтобы шансов у противника не осталось никаких?

– Он уже атаковал наши поселения, лорд Ликард, – король озабоченно пошатал головой. – Я не хотел перепугать знать, и об этом сейчас знают только лорд Вейн из Строка, я и ты, но Болотный Король уже уничтожил несколько деревушек.

– Вы уж, извините, мой король, но если вы не хотели перепугать знать, то вырезанные глаза по всему залу рассыпать не стоило. – Улыбнулся лорд Холодного Оплота.

– Ликард, ты прекрасно понимаешь, о чем я, – отмахнулся король. – Лорд Вейн принес тяжелые известия. Армия Болотного Короля уничтожила Стромт, и, судя по всему, нам не придется нападать на Гнездо на Болоте, нам предстоит защищать Строк, в котором лорд Вейн уже до прибытия в Остонт задерживал несколько шпионов. Похоже, именно Строк – следующая цель этого Болотного Короля. – Джарлен вновь взглянул в глаза лорда. – И я надеюсь, ты понимаешь, что Строк терять я не могу ни в коем случае.

Лорд Ликард снова улыбнулся. Он прекрасно понимал логику владыки. Если шайка бандитов, коей армию Болотного Короля представлял перед знатью Джарлен, захватит один из самых больших городов Королевства, то это очень сильно подорвет авторитет Великого короля перед этой самой знатью и перед народом. Да и выбивать укрепившееся за высокими стенами войско недругов – это всегда очень рисковая и трудновыполнимая затея. Но хоть Ликард и понимал это, так же ясно он понимал и другое.

– Мой король, а как вы смотрите на иной вариант развития событий? – Ликард подошел вплотную к карте и также как король оперся о края большого стола, его глаза блистали от возникшей в разуме идеи. – А что, если не идти в Строк? Пусть этот Болотный Король осаждает себе город, который так просто не возьмет. Мы за это время обойдем его армию, уничтожим Гнездо на Болоте, где наверняка почти не осталось солдат, сожжем там все, возьмем пленных, которые позволят шантажировать этого самозваного правителя, и уже после атакуем осадившее Строк войско с тыла. Да, жителям города придется перетерпеть несколько недель осады. Но сколько жизней наших солдат мы спасем! Ведь уничтожить Гнездо на Болоте мы обязаны в любом случае. Согласитесь, владыка, это прекрасный план! Ведь если армия Болотного короля вернется в свое Гнездо, выбить ее оттуда будет нереально. Наши войска плохо знают ту местность, будут тонуть в болотах и получать стрелы из-за каждого куста.

Король ничего не отвечал. Он задумался. Хотя лорд Ликард полностью был уверен в гениальности своего плана, и даже немного загордился. Тем не менее, приглушенный ответ короля его полностью обескуражил.

– В Строке находится семья лорда Вейна. Я не могу рисковать его женой, его сыном, его дочуркой.

– Но… – Ликард попытался возразить, но, похоже, что король окончательно утвердился в своем мнении.

– Никаких «но», лорд Ликард. Если я не буду защищать своих подданных, то и служить мне они не захотят.

Несмотря на слова короля, лорд Ликард не покидал надежд переубедить его. В глазах владыки Холодного Оплота читалась искренняя решительность.

– Мой король. Простите, но подданных можно заставить повиноваться приказам, а вот врага, который ожидает вас в ночи, убедить не удастся, его нужно уничтожать, добывать победы мечом и разумом.

Лорд не хотел выражаться столь жестко, но не сдержался, и было видно что его слова немного задели короля.

– Вы думаете, у меня недостаточно силы? Или недостаточно ума? – Раздраженно спросил Великий Джарлен. – Может отдать бразды правления в ваши руки?

В глазах Ликарда прочиталась мгновенная растерянность. Он опять склонил голову, всем своим видом показывая полнейшее повиновение.

– Я не смею о таком думать. Вы – мой король, в которого я верю. Иначе я бы не прибывал в Остонт. Но вы, именно вы должны быть решительным, вы же сами понимаете, что это не простой мятеж, это…

– О, я уверен, вы бы смогли дать отпор мятежникам, – перебил лорда владыка Королевства. – Возможно, вы бы смогли победить их. Ценою жертвы жителей Строка победа дастся значительно проще. Но что, если бы вы оказались на месте лорда Вейна? Что, если бы разрушенная узурпатором деревня была в вашем владении. Что, если бы она находилась в 2 днях пути от вашего дома, где в теплой постели спит ваша жена, обнимая вашего сына? В этом случае ваш план остался бы прежним?

– На это и надеется узурпатор..!

– Вы не ответили на вопрос своего короля!

Черты лица монарха ожесточились. В глазах скрывались искорки зарождающейся ярости. Это было действительно страшно. Король был прекрасного телосложения – высок и силен. Он был уверен в своих силах, его стоило бояться. Но Ликард сохранил хладнокровие. Голос лорда не дрогнул.

– Ваша милость, в таком случае мой совет был бы другим. Это честный ответ. Но вы – король. Вы должны править. Вы должны принимать решения, которые принесут пользу государству. Не деревне, не городу и даже не целой провинции. Но государству. Отправьте часть войска с лордом Вейном если хотите. Пусть запрутся в Строке. Нам хватит оставшихся сил на уничтожение Гнезда, а в городе хватит припасов на год осады. Лорд Вейн, его сын и жена будут в безопасности. У мятежников нет осадных орудий, нет поддержки внутри города, они будут стоять под стенами…

– Они как минимум будут продолжать грабить деревни. Продолжат убивать мужчин, насиловать женщин и забирать детей, забирать для удовлетворения столь низменных нужд, о которых в этом тронном зале даже думать противно. И вот вторая причина, по которой Строк обязан устоять любой ценой. Когда у нас не останется крестьян, кормить нас будет некому. Вы видите этот хлеб, который лежит на столе, лорд Ликард? Знаете откуда он?

– Не знаю, мой король…

– Он из Стромта. Вы вряд ли слышали название этой деревушки до сегодняшнего дня. Она была совсем небольшим, огражденным невысоким деревянным частоколом пристанищем фермеров. Там жили около двух сотен человек. Видите ли, там очень плодородная почва. Пшеница вырастает высотой в полтора человеческих роста и даже выше. Находилась деревня немного восточнее Строка, за рекой Дизз, и первой пала она именно потому, что хлеб с тех земель продавал каждый второй торговец в Остонте – лучший хлеб с востока Королевства! И место этой буханки на столе уже не займет другая буханка из Стромта. Потому что Стромта больше нет. И таких деревушек вокруг Строка еще несколько. Я не могу отдать их, иначе начнется такой голод, что мало не покажется даже вам в вашем Холодном Оплоте, лорд Ликард. Нам придется брать продовольствие в амбарах столицы, или того хуже – покупать у соседей. Процесс переговоров будет долгим, и нам придется голодать. Возможно, мы успеем уничтожить мятежников до того, как наши припасы закончатся. Но голода все равно будет не избежать, если все наши деревни на востоке разграбят, пока мы будем уничтожать Гнездо на Болоте. Люди будут недовольны, поднимут еще одно восстание. Как мы будем бороться с ним, если оно произойдет, например, в столице? А если взбунтуется армия? А если вы сами измените своей лояльности и начнете это восстание, потому что ваши дети будут голодать? Вы об этом подумали, лорд Ликард?