Тардивирим

– Я… я никогда… Я верен клятвам!

Голос лорда дрогнул. Он опустил разочарованный взгляд.

– А я верен своим клятвам, лорд Ликард. – Не отступался король. – Я поклялся защищать свой народ, и я буду его защищать. И от захватчика и от возможного голода.

– Но…

– Разговор окончен. Вы можете идти в свои покои. Пока вы здесь, я принимаю вас как гостя, и вы можете не отказывать себе ни в чем. Но не забудьте отправить весточку в Холодный Оплот. Ваше войско должно выступить в кратчайшие сроки, и добраться до Остонта вовремя, чтобы вместе с армиями всех лордов мы как можно скорее начали марш к Строку.

Теперь голос короля был тверже стали. Когда Джарлен говорил так, с ним не спорили. Ему повиновались.

– Да, ваше величество.

– И еще, лорд Ликард. Я надеюсь, ваши разногласия с лордом Стайном не станут проблемой?

– Многое зависит от лорда Стайна.

– Но я обращаюсь не к нему, а к тебе, Ладас. Думаю, это о чем-то говорит.

– Да, мой король. – Скривился Ликард. Он очень сильно не любил, когда его называли по имени.

– И?

– Проблем не будет. – Кивнул лорд Холодного Оплота.

– И нужна была тебе, Ликард, эта новая вера? – Голос короля немного смягчился. Несмотря на заверения Ликарда он тяжело шатал головой. – Теперь все остальные лорды на тебя косо смотрят, а лорд Стайн со своей ересью может и с ума сойти. Зачем мне это?

– Вера нужна всем, мой король. И я уже говорил: с лордом Стайном проблем не будет.

Короткий поклон. Светловолосый лорд вновь поднял взгляд. Взгляд темных карих глаз, который сейчас был очень странным, ведь лорд и сам не понимал, что именно он чувствует. На щеке Ликарда вдруг очень четко стал заметен глубокий старый шрам. Ликард был ровесником Джарлена, его верным соратником, и не один раз помогал королю в сражениях. Шрам на щеке – отметина, заработанная в битве на Кукурузном поле. Тогда Джарлен воевал с кочевниками из Хелиса, которые на протяжении нескольких месяцев грабили его северные земли, и тогда именно войско Ликарда дало монарху решающий перевес в равном сражении. В битве, где также воевал и лорд Стайн, ведь именно его земли грабили. Тогда после баталии лорд Стайн еще назвал Ликарда братом. Ох, как же быстро все поменялось. И этот разговор прошел абсолютно не так, как надеялся владыка Холодного Оплота.

Со стороны казалось, что лорд хочет еще что-то сказать, но он осекся, не произнеся ни звука развернулся, и ушел, буквально пролетел огромным залом. Большущая входная дверь открылась и захлопнулась, оставив короля наедине с самим собой.

*****

Лорд Ликард шагал грязными улицами Остонта и совершенно не замечал всего, что происходило вокруг. Он не замечал людей, которые возвращались в город, не замечал их вкрадчивые боязливые взгляды, не замечал как стражники выпрямлялись и начинали четче чеканить свой шаг, проходя мимо него. Даже варвара по имени Ронин – одного из членов его личной охраны, который следовал за ним по пятам, оберегая от возможных опасностей, Ликард не замечал. Мысли лорда были полностью сконцентрированы на предстоящей войне, и даже сейчас, когда король Джарлен полностью отверг его план действий, владыка Холодного Оплота пытался найти в своем уме аргументы, которые заставили бы короля передумать.

Он направлялся в Башню Голубей, расположившуюся на юго-востоке города, у первой крепостной стены. Эта стена отделяла жилые кварталы, дома знати, казармы, приличные торговые лавки и собственно дворец короля от Окраины – кварталов простолюдинов, где было очень грязно и шумно, так как там жили преимущественно те, для кого главной целью было просто просуществовать еще один день. Они были словно в своем отдельном от столицы мирке, и отделяющая Окраину от остального Остонта стена проводила четкую черту с этим мирком. Жители Окраины называли ее – стеной Позора, и прозвище это было крайне точным.

Минув торговые кварталы, лорд Ликард свернул на идущую параллельно первой крепостной стене улочку. Башня Голубей замаячила перед его взором почти сразу же, как он повернул. Возносящаяся над жилыми домами постройка была довольно таки изящной: с высоким тонким шпилем, полностью покрашена в белый цвет. На самом верхнем ее ярусе находился большой голубятник, на нижних ярусах же располагалась библиотека и жилые комнаты библиотекарей и прислуги, которая убирала комнаты и присматривала за голубями. Также тут жил мастер летописец, который часто занимался написанием посланий для знати Остонта. Работать с чернилами и пером умели далеко не все представители даже высшего сословия, и с течением времени у мастера летописца работы меньше не становилось. Особенно если учитывать то, что основным заданием мастера летописца было ведение непосредственно летописи. Этот старик был обязан описать каждое значимое событие, о котором ему стало известно, а информацией его снабжали младшие библиотекари башни.

– Оставайся снаружи, – приказал Ликард преследовавшему его Ронину, когда они оказались возле входной двери башни. Сам лорд постучал в дверь, и спустя несколько мгновений ставни отворились. Перед Ликардом предстал молодой рыжеволосый юноша, который поспешил поклониться знатному посетителю.

– Мы ждали вас, Лорд Ликард.

– Мастер летописец не занят?

– Я же говорю, пресветлый лорд, мы ждали вас. Мастер летописец готов ответить на все ваши вопросы, о которых знает хоть что-то. Прошу, проходите.

Ликард коротко кивнул и, заперев за собой дверь, последовал за низкорослым слугой.

Сначала они шли по довольно короткому коридору. Потом начался подъем по протяжной винтовой лестнице. Они постоянно миновали жилые этажи. По левую руку от Ликарда почти все время можно было заметить жилые комнаты, за деревянными дверьми постоянно слышались какие-то разговоры. Пустых помещений здесь, похоже, не было.

– У нас нет недостатка в людях, – словно прочитал мысли лорда рыжеволосый парень. – На службу в Башню голубей мечтают попасть многие. Здесь безопасно, всегда хорошо кормят, есть, где жить. Да и работа тут не пыльная.

– Да уж, с одной стороны так, а с другой стороны это притон для тех, кто ничем более полезным заниматься не может.

– Может и так, пресветлый лорд, может и так.

Больше рыжеволосый слуга начать разговор не пытался. Такой расклад вполне устраивал Ликарда, который хотел собраться с мыслями перед важной встречей с мастером летописцем.

Остановился проводник спустя почти четверть часа непрестанного подъема по идущих спиралью вверх ступенях. Лорду Холодного Оплота пришлось изрядно попотеть, чтобы не отставать от привыкшего к подобным подъемам слуги. Поэтому когда они оказались около большой деревянной двери, у которой дежурило двое солдат из городской стражи, Ликард искренне вздохнул с облегчением.

Рыжеволосый перекинулся парой слов с воинами, и те, предварительно отсалютовав лорду, наконец открыли большие створки входной двери Голубятника. В лицо сразу же удал крепкий смрад от голубиного помета. Ликард немного поежился, но без промедления ступил под свод высокой конусоподобной крыши. За спиной мгновенно захлопнули дверь, и Ликард остался наедине с сидящим в центре комнаты за огромным каменным столом стариком.

Наверное, именно таким представляют себе мудрого старца дети, когда подобный персонаж появляется в сказках: седовласый, со сгорбленной спиной сидит над целой горой листов пергамента и изучает непонятные записи, не обращая внимания на вошедшего в его кабинет путника. Черты его лица как будто смыты, совсем не запоминающиеся, как у дедушки, которого ребенок потерял в детстве, и при мыслях про которого вспоминает только смутный образ.

– Приятно встретиться, лорд Ликард, – после нескольких неловких мгновений молчания поднял свой взгляд старик. – Рад увидеть человека, о котором в своей жизни столько всего написал.

– Очень польщен, мастер летописец, надеюсь, что не заставил вносить в летопись Королевства какие-либо недостойные детали, – улыбнулся в ответ Ликард.

– Нет, пока нет, – улыбнулся в ответ седовласый мудрец. – Но, честно сказать, зная вашего отца я предполагал, что вы немного выше.., примерно как Великий Джарлен.

– Да уж, ростом я не совсем вышел.

– Но зато лицом вы похожи на своего отца… Да, узнаю черты династии Ликардоов: светлые волосы, карие глаза, прямой подбородок – однозначно передо мной правитель Холодного Оплота.

– Я рад слышать, что схож по внешности с моим прославленным отцом, но…

– Не только по внешности, – перебил лорда старик. – И ваши деяния и деяния вашего отца уже вошли в историю Королевства.

– Благодаря вам.

– Я лишь записываю… Но вы определенно пришли не за тем, чтобы услышать от меня о вашем сходстве с отцом. Я полагаю, у вас есть вопросы?

– Да, мастер летописец, есть. Но для начала, – лорд достал из кармана небольшой свиток пергамента, – для начала отправьте это в Холодный Оплот. Послание моей жене, и послание генералу моей армии.

– О, полагаю война близко, лорд Ликард?

– Ближе некуда, мастер летописец.

– Ну хоть будет о чем написать, – старик улыбнулся и взял протянутую Ликардом записку. Из своего кресла он вставал достаточно долго, но потом на удивление быстро поковылял до дальней стены этой комнаты, возле которой высились огромные голубятники: несколько длинных но тонных клеток для почтовых птиц, в которых сверху вниз порхали белые, серые и даже рыжие голуби. Если бы не осознание того, что невыносимый запах птичьего помета – это работа именно этих прекрасных созданий, то их постоянными «танцами» внутри клеток можно было даже залюбоваться.

Тем временем старик открыл небольшое окошко в одной из клеток, и к нему почти мгновенно подлетело несколько наиболее проворных птичек. Ликард не знал, по какому принципу летописец выбирает голубя, но подумав несколько минут седовласый остановился на белой птице. Он взял ее, привязал к лапке послание и отпустил. Несколько мгновений она порхала по залу, но потом нашла небольшое окошко и вылетела наружу.

– Ну что же, лорд Ликард – начал старик, возвращаясь к своему рабочему столу, – вы же не только за тем, чтобы воспользоваться услугами голубей сюда пришли?

– Хм, да мастер, вы правы.

– Да? Тогда говорите. На какие такие вопросы вы ищете ответ?

– Мастер Летописец, – Ликард сглотнул, – для начала у меня будет небольшая просьба. Все, сказанное в этой комнате, должно остаться здесь. Вы дадите слово, что никто не узнает о нашей беседе. Иначе я даже не буду пробовать что-то спрашивать.

– Ахахах – вдруг засмеялся старик, дойдя до стола и усевшись на свой старый, но крепкий стул. – Вы просите меня дать слово? Право же, вы удивляете меня, лорд Ликард. Я же не из знатного рода, я никому никогда не давал обещаний, ибо ни для кого в этом городе мои обещания ничего не стоят. Всем важно только то, что я напишу в летописи. Если же у кого-то есть ко мне дело, то он либо приказывает мне что-то делать, либо угрожает расправой, если я не соглашусь. Вы чуть ли не первый, кто действительно просит, да еще и верит слову. Это довольно опрометчиво кстати.

– Да, мастер летописец, как-то так сложилось, что в последнее время я опрометчив. Так что же мне делать в итоге? Приказывать или угрожать?

– Ну, приказывать вы мне не можете, так как у вас нет власти в этом городе. А вот угрожать можете вполне. Но вот незадача, если будете угрожать, то достоверность предоставленной мною информации я гарантировать не могу.

– И я это понимаю, потому и прошу о секретности… А вот достоверность бы не помешала.

– Хм, – мастер склонил голову – думаю, что человеку, который просит, а не требует, можно и помочь. Только я надеюсь, вы знаете, что если король прямо спросит о цели вашего визита, то я обязан буду ответить.

– Да, мастер, понимаю. И не требую от вас неповиновения. Но скоро начнется война, у короля много забот, и ему не до моих вопросов. От вас в первую очередь требуется не вспоминать о моих вопросах. Если королю уж так сильно захочется все узнать… Что ж, тогда ответьте. Но если нет, то и забыть об этом можно достаточно быстро.

– Вот видите, лорд Ликард, в прошлом предложении вы упоминали о требованиях. Все же это скорее не просьба, – он поднял голову, и на его лице была странная улыбка. – Но я в любом случае планировал ответить вам.

– Спасибо, мастер. – Ликард поклонился.

– Ну что же, тогда задавайте свой вопрос. – Летописец откинулся в кресле и немного отодвинулся от своего извечного рабочего места.

– Это вопрос религии, мастер, – Ликард неосознанно засунул руку в карман и достал оттуда небольшое деревянное солнце. – Вы наверняка знаете о моей новой вере. Об истинной, по моему разумению вере. Я очень сильно желаю знать, что говорит по поводу моей веры история. То, о чем молчит Великая книга Одиннадцати. Я хочу знать больше о Темной Эпохе, о времени, когда Королевства не существовало, а по Ландлэнду ходили Боги. О времени Золотой Империи, великого дракона Смелака… О времени Лиссе.

– Хах, но я историк, а не священник. Я знаю факты и руководствуюсь фактами, а о Темной Эпохе ходят только легенды и сказания, в которых правда прочно переплелась с откровенным бредом. Не лучше ли спросить о тех временах старейшину Максимилиана, или, если вам претит сама церковь Одиннадцати, то не больше ли расскажут пророки Лиссе, коих в последнее время, к стати, особенно много?

– Нет, мастер, я хочу получить ответы от вас. – Он взглянул в глаза старика. – Говорят, вы изучали древние свитки еще в юности, но также говорят, что память ваша подобна граниту, и хранит все, некогда вами прочитанное, из-за чего вас – простолюдина и выбрали летописцем при Великом Джарлене. Это правда?

– Ну, на память я не жаловался никогда.

– Вот и отлично, – Ликард ухмыльнулся – тогда просто расскажите мне о тех сказаниях. Расскажите обо всем, что связанно с Лиссе.

– Хорошо, – старик откинулся в своем кресле еще сильнее, теперь он доставал до края своего стола только кончиками пальцев. – Я расскажу все, о чем знаю, ведь это часть моей работы – просветлять жаждущие древних знаний умы. Но помните, лорд Ликард, желаемых вами ответов вы можете не получить.

– Меня не интересуют желания, даже мои желания не важны. Мне просто нужно хоть приблизительно знать то, что было на самом деле!

– Начнем тогда, – старик повернул голову к голубятникам, – вон там есть стул, возьмите его, общий пересказ легенд о Лиссе и времени Смелака будет длительным. Вам лучше присесть.

Глава 2

В Остонте наступила ночь. С закатом потихоньку стих обычный шум набитых людьми улиц, погас огонь тысячи свечей в большом храме на юге города, погас свет в огромном замке короля Джарлена. Только бордели, да еще некоторые городские таверны не замерли вместе с городом под покровом этой ночи. Здесь жизнь только начиналась.

Хозяин одной из таких таверн по имени Гульвист как раз сидел в своем кабинете и подсчитывал прибыль за последний месяц. Он был старым человеком, на его голове остались только редкие жирные пряди длинных седых волос, сухие морщинистые губы обрамляли седые усы, на подбородке красовалась негустая седая борода. Глаза у Гульвиста были карие, но старость делала их несколько замутненными, так что природный цвет можно было различить далеко не сразу. Весь лоб, скулы и щеки покрывали десятки глубоких морщин. В целом зрелище собой Гульвист являл не самое приятное.

Гульвист сидел за красивым деревянным столом с резьбой, в своей личной комнате на втором этаже таверны. Снизу доносились крики, звуки песен, стоны и невероятно много ругани. Тем не менее, весь этот шум не мешал хозяину Гульвисту подсчитывать прибыль, склонившись над несколькими развернутыми пергаментами и изучая выведенные на них каракули в свете одной единственной свечи. Даже здоровый молодой глаз вряд ли смог бы разобрать написанное при таком скудном освещении, но Гульвисту это каким-то образом удавалось. Своим длинным сухим пальцем с нестриженым желтым ногтем он водил по пергаменту слева направо и постоянно бубнил себе что-то под нос, время от времени записывая какие-то цифры в пустой пергамент. Делал он это до тех пор, пока пергамент не заканчивался, потом брал новый свиток, и вновь начинал писать. Видимо ему надо было действительно много пересчитать.

Комната, в которой сидел Гульвист, могла называться не только его кабинетом, но и спальней, так как возле письменного стола стояла простая кровать с соломенным матрасом. Большой шкаф с обратной стороны комнаты довершал ее интерьер. В остальном комната состояла из деревянных брусчатых стен, деревянных же дверей и небольшого окна над столом, прямо за спиной хозяина таверны.

Подсчеты длились долго. Прошла уже половина ночи, и даже внизу стало довольно тихо. Пьянчужки разошлись по домам либо позасыпали на столах и стульях. Утром Туун вышвырнет их на улицу, но до восхода солнца столы и стулья в таверне Гульвиста могли стать отличным ночлегом. Нужно было всего лишь заплатить 2 серебряника.

Прошло несколько часов. Наконец Гульвист оторвался от чтения последнего пергамента, откинулся на спинку стула, устало потер старческие глаза, тяжело вздохнул. Этот месяц не стал особо прибыльным, но хотя-бы не принес убытков. Война никогда не идет на пользу торговле.

Гульвист попытался встать со стула. Получилось это не сразу. Худые ноги очень сильно затекли, древние конечности уже еле слушались хозяина таверны. За окном шел легонький дождь. Шум его капель немного отвлекал Гульвиста от тяжелых мыслей на счет того, что наследником он за свою жизнь так и не обзавелся. После его смерти таверна пойдет с аукциона, вырученные деньги будут разделены между Тууном, Сивиллой и Локом. Эти трое – единственные, кто у него остался.

Печальные мысли Гульвиста прервал стук в дверь. Стук тихий и осторожный. Наверняка Лок. Небось, опять хочет отпроситься на несколько часов. Эта соседская вертихвостка Нэнси никак не дает ему покоя. Бедный парень, не понимает, что для женатой женщины он не более, чем игрушка.

– Кому не спиться такой поздней ночью? – Голос Гульвиста как всегда прозвучал строго. Добрых слов от него давно никто не слышал. Тем не менее, на его вопрос никто не ответил, только стук повторился. Теперь он был немного более настойчивым. – Это ты, Лок? Если да, то иди к черту. К своей потаскухе ты сегодня не пойдешь, наутро у тебя много работы.

За дверьми вновь никто не ответил, только стук повторился. Теперь он был намного более настойчивым.

– Черт подери, Лок, ты со мной играть решил? Сейчас я настучу по твоей рыжей башке так же сильно, как ты стучишь в эту дверь.

За дверьми никто не ответил. Стук в этот раз не повторился.

Матерясь и ругаясь себе под нос Гульвист поковылял к двери. Длинная худая фигура. Он был похож на ходячий скелет, особенно в свете одной единственной свечи, которая к тому же почти полностью догорела.

Перед тем, как открыть дверь, Гульвист взглянул в небольшую смотровую щель, размещавшуюся чуть ниже уровня его глаз. Сделал он это скорее по привычке, чем пытаясь действительно что-то разглядеть. В коридоре никого не было видно. Оно и понятно. На дворе темная ночь, и не видно в принципе практически ничего.

Выматерившись в уме еще раз Гульвист повернул ключ в двери. Ждать долго не пришлось, на пороге и впрямь оказался Лок. Невысокий рыжий парень в простых одеждах, сейчас он скрывал свой взгляд и смотрел в пол, в полутьме вокруг его силуэт еле можно было различить.

– Ах ты, засранец.

Гульвист не сдержался, и не смотря на свой пожилой возраст выписал Локу звонкого леща.

– Ты какого хрена меня ночью тревожишь? Что тебе надо?

Однако Лок не ответил, он только молча выдержал удар хозяина таверны и направился мимо него, к письменному столу. Голову он все никак не поднимал.

– Лок?

Гульвист обернулся. Ярость в его голосе сменилась непониманием. Рыжий парень был его воспитанником, и хотя послушным малым его назвать было трудно, но после леща он всегда выполнял сказанное своим приемным отцом в полной мере.

Тем временем рыжеволосый добрался до письменного стола Гульвиста. Возле стула он просто встал на месте, как вкопанный, и уставился на догорающую свечу.

– Черт подери, Лок!

Гульвист направился к воспитаннику.

– С тобой что-то не так? Чего, к хренам собачим, ты хочешь?

Длинная сухая рука Гульвиста прикоснулась к опущенному подбородку Лока, и приподняла его вверх. Теперь Гульвист смотрел в лицо рыжеволосого паренька. И то, что он на нем увидел…

Ужас отобразился в глазах Гульвиста. Неимоверный ужас и глубочайший страх. Старик вскрикнул, одернул руку, от чего подбородок Лока опять упал ему на грудь, сделал несколько шагов назад, споткнулся, упал.

Ужас в сознании Гульвиста затмил все остальные чувства. Необходимо было бежать, бежать не оглядываясь назад, бежать, пока в старых дряхлых конечностях остались хотя-бы капли какой-то силы. Он попытался подняться, но страх парализовал и без того слабые ноги. Гульвист попытался ползти, но силы оставляли его с каждым вздохом. Внезапно свеча полностью погасла. Тьма окутала комнату. Очертания Лока исчезли в этой тьме. Гульвист замер лежа на полу. То, что он увидел… О, Боги! Только бы это был страшный сон! Старческий рассудок полностью затуманил страх, Гульвист трясся и всхлипывал, огромные капли пота скатывались по его лбу, слабый мочевой пузырь не выдержал, Гульвист лежал в луже собственной мочи, и молился, молился как никогда ранее, молился всем Богам, всеми молитвами, которым еще в детстве его научила мать, молился яростно и неистово, как в первый раз.

Что-то холодное прикоснулось к плечу хозяина таверны. Это была рука Лока. Сердце Гульвиста затрепетало и… замерло. Он попытался вдохнуть, но у него не получилось. Ужас в глазах сменился отчаянием. Воздух все никак не хотел поступать в легкие. В конечное мгновение своей жизни Гульвист понял, что умирает. А последним, что он увидел, было лицо Лока, который склонился над стариком. Холодное, безразличное, обезображенное лицо настоящего демона.

***

– Грубар, Грубааар!

Молодая девушка с русыми волосами и милым веснушчатым личиком в легком кожаном доспехе уже в течение получаса обыскивала таверну за таверной в надежде найти незадачливого гнома, который по иронии судьбы был ее командиром и приемным отцом. Лорд Ликард должен был вернуться в течение часа, а глава его личной гвардии просто где-то пропал и явно не спешил появляться.

Комната за комнатой, комната за комнатой… Даже здесь, где гостей принимали с ночлегом, Грубара не было. Хоть Адриати и понимала, что гном, скорее всего, пьянствует, но после столь длительных поисков волнение невольно начало брать верх в ее сознании.

«Куда он мог подеваться?» Мысль крутилась в голове не позволяя сосредоточиться на поисках, да и время сильно поджимало. Если лорд Ликард рассердиться на Грубара, то не поздоровится всем членам управляемой им гвардии… Ну или почти всем.

– Вы закончили?

Седовласая хозяйка таверны была не в восторге от того, что должна показывать незнакомке гостевые комнаты своего заведения. Адриати не поверила ей на слово, когда старуха сказала, что никакой гном у нее не появлялся, и это разозлило хозяйку еще больше, так что она совсем не хотела сотрудничать в поисках нерадивого командира гвардии лорда Ликарда.

– Да. Вот ваше серебро, – девушка отсыпала несколько монет в покрытую сухой морщинистой кожей руку. – Если какой-то гном появится здесь, дайте знать об этом страже. Они найдут способ связаться с гвардией лорда Ликарда. – Только деньги могли гарантировать то, что эта женщина сдержит обещание. Во всяком случае, о других рычагах управления, в сделках с представителями не самой богатой прослойки общества столицы Королевства, Адриати не знала.

Хозяйка кивнула, молча проводила Адриати до выхода и захлопнула за девушкой дверь. «Что ж, поиск завершен» – подумала девушка, оказавшись на зной улице Окраины Остонта. В этом районе столицы она больше не знала заведений, где бы мог остановиться ее командир. Стало немного обидно. Но не от того, что гнома по имени Грубар не удалось найти, а от того, что девушка начала нешуточно за него переживать. Все же приемный отец для Адриати был человеком весьма близким. Гном еще маленькой подобрал ее в развалинах какой-то деревни, воспитывал и растил девушку как воительницу, защищал ее и учил жизни, так что его судьба была для девушки совсем не безразличной.

Но на сегодня поиски закончены. Солнце уже почти полностью спряталось за обрисованным крепостными стенами Остонта горизонтом, на улицах крайне стремительно темнело. В районе Окраины темное время суток было самым опасным. На улицу выходили воры и насильники, среди них могли попасться даже убийцы. Стражники, в свою очередь, дежурили тут очень редко, реальную безопасность они обеспечивали только в центральной части города. И хоть Адриати совсем не боялась даже группы бандитов, ведь являлась одной из лучших молодых фехтовальщиц Холодного Оплота, однако лишние неприятности ей не были нужны абсолютно точно.

Что ж, придется надеяться на то, что Грубар вернулся в казармы самостоятельно.

Путь улицами Окраины до ведущих в торговые кварталы ворот был быстрым, но неприятным. Здесь было грязно и мокро, безобразные дома нагромождались одни на другие, образуя в итоге замысловатые конструкции, которые еле держались чтобы не развалиться. Запах был просто ужасным, ведь в воздухе перемешались признаки разнообразных веществ: от экстракта цветов до собачьей мочи. Приходилось дышать ртом, но даже осознание того, какой запах гуляет вокруг, моментально вызывал рвотные порывы, которые с трудом удавалось удерживать. Так что преодолев внутреннюю крепостную стену, и оказавшись на чистых аккуратных улицах основной части столицы Адриати смогла вздохнуть с облегчением. Наконец она вновь оказалась в пределах «нормального» в ее понимании города.

Перед ней открылись длинные ряды сейчас закрытых либо как раз закрывающихся торговых лавок, а впереди замаячили шпили огромного Дворца Великих Королей. Она смотрела на это превосходное архитектурное сооружение с восторгом, но попасть внутрь ей пока не удалось. По крайней мере через парадный вход… Десять человек личной гвардии лорда Ликарда на время его пребывания в Остонте заселили в казармы, находившиеся по правую руку от Дворца Великих Королей. Адриати вздохнула, и двинулась вперед. Пока лорд все еще находился в столице, девушку не покидали мечты о том, что он все же возьмет гвардейцев вместе с собой на совещание короля Джарлена. Она очень надеялась, что увидит дворец изнутри, но пока с детскими мечтами стоит повременить. Сейчас путь юной воительницы лежит в казармы, куда возможно вернулся ее командир и приемный отец – гном Грубар.

Дорога заняла достаточно много времени. Для начала пришлось миновать торговые ряды, за ними же пошли бесконечные жилые кварталы. Все население Остонта исчислялось сотнями тысяч человек, но больше половины из этих людей громоздились в сравнительно небольшом квартале Окраины. В центре же города дома были преимущественно одноэтажными, здесь проживали знатные или хотя-бы уважаемые семьи, которые заботились, чтобы их владения выглядели прилично даже в том случае, когда с деньгами дела обстояли туго. Передвигаться широкими улочками между этих домов было приятно, смущали только придирчивые взгляды, которые хозяева владений бросали на всех прохожих. Было впечатление, что в каждом они видят грабителя, который только и ждет, чтобы забрать себе их драгоценную землю. Для многих именно этот клочок земли в пределах городских стен был единственным значимым фактором, за который можно было цепляться в этой жизни.

На всю дорогу Адриати потратила почти час времени. К тому моменту было уже достаточно темно, на небе показались первые звезды, все более ясно прорисовывались три луны Ландлэнда: два больших красноватых и один маленький серебряный диск. Проходя в невероятной близости от Замка Великих Королей Адриати вспомнила сказку, которую в детстве длительными темными ночами рассказывал ей Грубар. Он говорил, что две красные луны – это пристанище богов: их дом, куда они ушли с Ландлэнда, когда закончили наводить порядок в этом мире. Грубар говорил, что на третьей – самой маленькой серебряной луне расположен дом Корбана – бога, который создал всех гномов. Его изгнали туда потому что в мире должны были жить только люди, а Корбан ослушался других богов и создал милую своему сердцу расу, которую наделил самыми важными для него качествами упорства и мастерства. На той маленькой луне нет почти ничего, она всецело покрыта льдом: там холодно настолько, что ничто другое кроме бога Корбана там жить не может. Именно из-за своего непослушания бог Корбан был обречен на вечное одиночество, но именно это самое непослушание сбалансировало мир Ландлэнда настолько, что боги смогли с чистой совестью покинуть его пределы после предательства Лиссе.

Тогда, в детстве, Адриати мечтала, что однажды уйдет в далекое странствие и в неизведанных землях найдет средство, чтобы добраться о Корбана и составить ему компанию на одинокой покрытой льдом луне, ведь это должно быть так грустно – целую бесконечность жить в одиночестве. Сейчас же ее цели и желания были более приземленными, и касались совершенно других богов. Для начала нужно найти Грубара, а потом заступать на дежурство. Вот и все цели пока, остальное уже больше мечты: по типу того, чтобы стать лучшей воительницей в Королевстве.

Миновав Дворец Великих Королей Адриати наконец увидела казармы: длинные, тянущиеся на несколько сотен метров в различные стороны двухэтажные прямоугольные здания. Возле этих зданий было много тренировочных площадок с песком или мишенями для стрельбы. Сейчас на этих площадках тренировались единицы, но в разгар дня звук скрещивающихся тренировочных мечей и матерные крики наставников соединялись в столь внушительную какофонию, что ее было слышно даже за городской стеной. Избалованные придворные из замка прятались от этих звуков по удаленным комнатам великого дворца, а король Джарлен часто выходил на ведущий к тренировочным площадкам балкон, чтобы воочию понаблюдать за баталиями лучших витязей Остонта. Таким образом он вдохновлял воинов, которые глядя на своего Великого предводителя получали дополнительный стимул совершенствовать свои навыки.

На пороге казармы юную воительницу встретил Одинокий Волк – самый неразговорчивый из гвардии лорда Ликарда: довольно старый солдат, который не раскрывал свое истинное имя, но, несмотря на возраст, в бою на мечах мог уделать даже двоих-троих молодых бойцов. Все, что знала о нем Адриати – это только то, что он был родом из далекой Аркии, его лицо украшали вытатуированные монстры, а обветренная кожа лица говорила о том, что какое-то время Волк провел в открытом море. Выпытать у него что-то было невозможно. Он всегда держался поодаль от других, за что и получил кличку «Одинокий», но во время боя на него можно было положиться, а большего в гвардии лорда Ликарда не требовалось.