Сегодня Глеб Корозов находился в прекрасном расположении духа. Наслаждался мыслью, что он счастливый человек, потому что у него есть Ольга. Сегодня у нее день рождения. И она великолепна. Впрочем, для него она всегда великолепна. Под это торжество он заказал отдельный зал в ресторане. Столы, накрытые белыми скатертями, ломились от обилия блюд и вина. Гостей пригласил под завязку. Хотел всем доставить удовольствие, но особенно желал, чтобы в восторге была Ольга. На ней надето изысканное бордовое вечернее платье с глубокими вырезами на груди и спине, плотно облегающее ее красивую фигуру. Расширяющийся фалдами книзу подол скользил по красивым ногам, словно ласкал их. Дорогие браслеты и перстни на руках, серьги в ушах, брошь на платье придавали дополнительный блеск женщине. Ее красивые с дымчатым оттенком глаза светились. Милая улыбка сияла на лице.

Встречали гостей при входе в зал. Войдя, те начинали безостановочно расточать любезности. Мужчины восхищались Ольгой, преподносили цветы и подарки, выражали свою почтительность, иногда, правда, притворную, но обязательно старались поцеловать в щечку. Женщины осматривали ее ревностно, доброжелательно улыбались, подчас пряча за этими улыбками свое истинное отношение к ней. И это отношение, к сожалению, не у всех и не всегда было благожелательным, иногда оно не прочь было позлословить на ее счет и позубоскалить за ее спиной. Что поделаешь. Уж так устроены женщины, никогда не дадут спуску тем, кто привлекательнее них. Обязательно отыщут в этой привлекательности нечто, на что в другое время не обратили бы внимания, либо, напротив, отмечали б это, как индивидуальную особенность. Говорили б между собой, что она такая обаятельная, такая приятная в общении. И не находили бы предлога, чтобы подшучивать и судачить о ней. Но, увы. В жизни часто внешнее показное сильно разнится с внутренним скрываемым. Между тем, Ольга сегодня была вне конкуренции. Это стало очевидно для всех.

Выслушивая гостей, она благодарила каждого и передавала подарки в руки девушке, которая складывала их на отдельный столик. Торжество началось с опозданием на час. Пока женщины в туалетных комнатах перед зеркалами привели себя в порядок, пока наговорились друг с другом, пока обсудили внутреннее убранство ресторана, пока с усердием жеманно покрутились перед чужими мужьями, пока своих мужчин сравнили с другими – время утекло. Наконец, все разместились за столами. Посыпались тосты, поздравления, шутки, смех, зазвенели бокалы, полилось вино, официанты закружились вокруг столов, меняя пустые тарелки на новые блюда. А потом, когда гости были уже навеселе, их как-то разом подхватила музыка, все поднялись со стульев и затеяли танцы. Поначалу пары отплясывали друг с другом, затем пошел разнобой, а после мужчины стали наперебой рвать виновницу торжества. В середине праздника Ольгу пригласил предприниматель Лев Рушкин. Молодой красавец атлетического сложения с серыми глазами и узкими губами. Она не успела еще отдышаться от прежнего партнера, как Рушкин крепко взял ее за локоть, давая понять, что отказа не примет. И закружил в вальсе. А когда вальс закончился, все равно не отпускал женщину, держал посреди танцевальной площадки, ждал новой мелодии. Заиграло танго. Парень за талию прижал Ольгу к себе, повел в танце. Она отстранилась, мягко пожурила:

– Ты лишнего выпил, Лев.

Внимая ее словам, Рушкин заулыбался во все лицо:

– Ах, Ольга, я от тебя пьяный. Повезло Корозову. Ты – украшение всей этой праздной толпы. Подобной тебе больше нет.

– Тебе вредно много пить! – слегка улыбнулась Ольга.

– Ну, что ты все о выпивке? – сморщил переносицу Лев. – Я не пьяный. Есть немножко, но это так, детали. Ноги пошаливают, но голова в здравом уме. А потом, ты же помнишь пословицу? Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Я захмелел от тебя, Ольга!

Показав глазами в сторону столиков, она ответила:

– Ты лучше оглянись, посмотри на свою подружку. Она хороша. Хмелеть ты должен от нее!

Замотав головой, отчего чуб растрепался на лбу, Рушкин возмутился:

– От нее? От нее даже теплом не веет. А от тебя жаром бьет. Она глупа, как хвост поросенка. Не говори мне про нее.

– Зачем же ты тогда морочишь ей голову? – удивилась Ольга. – Найди другую.

– А я нашел уже, – пригнулся к ее уху Лев. – Я хочу тебя.

– Ну, перестань! – сердито остановилась Ольга. – Сколько можно? Ведешь себя, как ребенок!

Еще крепче сжав ее талию, он попытался насильно продолжить танец:

– Я все равно отобью тебя у Корозова! Так и знай!

Не двинувшись с места, она усмехнулась:

– Чтобы мужчина мог отбить женщину, надо, чтобы она захотела этого. Потому ничего у тебя не получится! Найди себе хорошую девушку и радуйся жизни! – Ольга решительно отбросила его руку со своей талии и пошла к столу.

Упрямо посмотрев ей вслед, Рушкин направился в другую сторону. Лицо его раскраснелось, но только он один мог сказать, отчего оно так горело: то ли вино было причиной, то ли Ольгин щелчок по носу. Впрочем, в общей толчее никто ничего не заметил. Каждый был увлечен собой. Однако Глеб, наблюдавший со своего места за женой, видя ее раздраженное возбуждение, взял ее за руку, когда та подошла, и спросил:

– Что-то не так, Оля?

– Пьяная болтовня, – смущенно отозвалась она, – надоел.

Не время было сейчас выяснять подробности, и Глеб ни о чем больше не спросил, хотя заметил, что у жены испортилось настроение. Ему это не понравилось. Ведь сейчас был ее праздник, и он хотел видеть сияющие глаза Ольги, но, кажется, Рушкин обидел ее. Корозов, напружинившись, повел глазами в сторону стола, где тот сидел, однако за танцующими парами никого разглядеть не смог. Лев был из молодых предпринимателей. Имел автомобильный бизнес. Продавал новые автомобили, перепродавал старые, занимался техническим обслуживанием. Судя по тому, как он сорил деньгами, бизнес его процветал. Иногда у Глеба возникал вопрос, как сумел зеленый парень так быстро встать на ноги и высоко взлететь? Но этот вопрос так же быстро умирал, как и возникал. Потому что в чужие дела он никогда не совался. Своих проблем по горло. Около Льва всегда кружил рой молодых девушек. Симпатичный парень с карманом денег пользовался успехом у них. Купался в их внимании, как хороший пловец в теплой морской воде. Познакомился с ним Глеб два года назад. Рушкин тогда только появился на горизонте, всячески старался сойтись с известными предпринимателями города, занять среди них достойное место. И довольно быстро сумел это сделать. Скоро его знали многие, а он ко многим был вхож. Пробивной, настырный, с высокой степенью наглости, Лев своей уверенностью притягивал людей, но одновременно несносным характером отталкивал от себя. Его трудно было воспринимать однозначно. Те, кто оценивал пробивные способности Льва, восторгались им. Те, кто не воспринимал его наглость, а подчас и хамство, смотрели на него, как на волка в овечьей шкуре, случайно попавшего в чужую стаю.

Постепенно неприятный осадок от общения с Львом, у Ольги выветрился. Ее продолжали приглашать мужчины и говорить лестные слова о том, как она хорошо танцует, как прекрасно выглядит, как хорош ее праздник, как желают ей всегда оставаться такой безумно очаровательной. Она улыбалась в ответ и кружилась в вихре танца, веселая и неотразимая. Женская половина косилась на нее, изображая на лицах добродушные улыбки. Но не все из них в душе присоединились бы к словам мужчин, если бы услышали их. Примитивная женская зависть. Каждая хочет сама выделяться среди остальных, и когда это не получается, тогда душит жаба. Всех гостей Ольга знала, была с ними на «ты», вместе с мужем составляла список приглашенных. Здесь были предприниматели со своими женами или подругами, были ее сослуживцы, с кем работала в музыкальной школе. Компания разношерстная, но быстро вся перемешалась и превратилась в однородную кипучую и бурлящую массу.

Уже ближе к концу торжества Рушкин опять перехватил Ольгу из рук очередного партнера. Закружил в танце, говоря на ухо:

– Я хочу тебя! Ты никуда не денешься! Я все равно съем тебя!

Поведение парня переходило дозволенные границы приличия, Ольга уперлась ему в грудь, резко выпалила:

– Отпусти! Это уже хамство! Ты еще не вырос для меня!

– Говори, что хочешь! – Рушкин держал ее цепко, и выпускать не собирался, он дышал хмельным воздухом ей прямо в лицо. – Только знай, что меня ничто не остановит!

– Я сама тебя остановлю! – вырвалось у нее, и она ударила его по руке, словно припаявшейся к ее телу.

Пьяно покачиваясь, Лев насмешливо крякнул:

– Каким образом?

С усилием ей все-таки удалось оттолкнуть его от себя. Разгоряченная, испытывая неприязнь к нему, отрезала:

– Не дам согласия!

На них начали обращать внимание. Глеб поднялся со своего места.

– А я спрашивать не буду! – выдал Рушкин, снова схватил Ольгу, притянул к себе и впился страстным поцелуем в ее губы.

В ответ со всего размаху Ольга влепила ему пощечину. Лев на мгновение опешил. Откачнулся, вытаращив глаза. Она закатила ему вторую. Звонкую и крепкую. Ей показалось, что эта пощечина заглушила даже звуки музыки. Все вокруг на мгновение замерли, расступились. Ольга в сердцах выкрикнула, дрожа от негодования:

– Свинья!

Придя в себя, Рушкин вскипел. Глаза стали злыми и тупыми. Взгляд заметался по лицам гостей. Но Корозов уже был рядом с Ольгой. Высокий, плотного сложения, взбешенный. На овальном чуть удлиненном лице нервная морщина перерезала щеку. Он, багровея, наступал на Льва. Казалось, еще мгновение и вспыхнет яростная драка. Однако в этот миг возле Рушкина возникли охранники Глеба. Схватили Льва за руки, заломили за спину и повели к выходу. Обняв жену за плечи, Глеб медленно остывал. Рушкин вырывался из рук охранников, выплевывая во все стороны:

– Да я вас! Меня по морде? Отпустите! Я не прощу! Никогда не прощу!

Выведя на крыльцо, охранники толкнули парня вниз по ступеням. Крикнули его людям, выпрыгнувшим из автомобиля:

– Забирайте своего шефа! Перепил изрядно!

Подхватив под руки, те повели Рушкина к машине. Он сопротивлялся, что-то кричал, но его посадили в авто и отъехали от ресторана.

Торжество было испорчено. И хотя гости старались делать вид, что ничего особенного не произошло. Что, мол, с пьяного возьмешь? А мужчины по-прежнему с удовольствием кружили Ольгу в танцах, но она уже была выбита из колеи, вокруг все казалось ей наигранным и холодным. Впрочем, среди гостей тоже не было прежнего задора. Закончилось торжество поздно ночью. Когда все разъехались, Ольга, проводив последнего гостя, стоя у дверей, прижалась к плечу Глеба, прикрыла глаза, прошептала:

– Я устала.

– Я не удивляюсь, – Глеб погладил ее по голове, как маленького ребенка. – Ты столько танцевала.

Минуту помолчав, она произнесла, подняв глаза на него:

– Не от танцев я устала! И зачем мы пригласили Рушкина?

– Забудь о нем! – сказал Корозов. – Кто же знал, что пьяный он – дурак?

– Не дурак он, Глеб, – покачала головой и задумчиво вздохнула она. – Я боюсь, что он опасен.

– Не бойся, – успокоил Корозов. – На всякий яд есть противоядие.

– Он приставал ко мне, – с неприязненной дрожью, грустно сообщила Ольга.

– Я знаю, – Глеб сильнее притиснул ее к себе. – Можешь не говорить. Иначе ты не съездила бы ему по физиономии, – улыбнулся. – А рука у тебя тяжелая. Затрещина была слышна на весь зал.

– Не смеши, Глеб, – сказала она, успокаиваясь.

Видя, что она понемногу стала оттаивать, он поцеловал ее, громко произнес:

– С днем рождения, солнышко!

Убиравшие грязную посуду со столов официанты захлопали в ладоши.

До дома добрались они под утро. Сложили в передней ворох подарков и цветов, помылись и, без задних ног, свалились в постель. Спали до обеда. Глеб еще похрапывал, когда Ольга поднялась с кровати, накинула на плечи халат и юркнула из спальни, прикрыв за собой дверь. Села в прихожей на стул, стала прямо там разгребать красочно упакованные подарки. В некоторых упаковках были поздравительные открытки и надписи на подарках, по которым было понятно, от кого они. Некоторые же подарки были без открыток и каких-либо надписей. Приходилось гадать, кто мог их преподнести. Взяла в руки следующую большую по размерам упаковку. Вскрыла. Внутри несколько коробочек. Одна в другой. Как матрешки. Последняя, самая меньшая, завернута в золоченую фольгу. Ольга развернула. И замерла от неожиданности. На подушечке лежало необычайно изящное украшение в виде кулона с огромной черной жемчужиной и бриллиантом, обрамленными золотом. Жемчужина как бы парила в сверкании бриллианта. Ольга залюбовалась. И тут же возник вопрос: кто преподнес такой дорогой подарок? Не вскрывая оставшихся упаковок, вскочила со стула и побежала в спальню. Растолкала Глеба. Села на край постели. Восторженно протянула ладонь, на которой лежал кулон:

– Посмотри, какая прелесть, Глеб!

Отходя ото сна, тот взял ее руку за запястье, и, удерживая в одном положении, присмотрелся к кулону:

– Откуда это? – спросил удивленно.

– Подарок! – безоблачно улыбаясь, взволнованно пояснила она.

– Чей? – он привстал на локоть.

– Безымянный, – пожала плечами Ольга.

– Как это? – недоверчиво протянул Глеб.

– Да вот так! – воскликнула она возбужденно. – Там половина подарков без надписей и открыток! Гадай, кто подарил? Ты сам-то как думаешь? Кто из наших гостей мог преподнести это?

– Интересное украшение, – пробормотал Глеб. – Очень дорогое и безымянное. Странно. Наверно, даритель предполагал, что ты должна догадаться, от кого подарок.

– Лучше бы он не предполагал, а хоть что-нибудь написал! – вспыхнула Ольга и посмотрела беззащитно и беспомощно. – Даже не знаю, как реагировать.

– Обыкновенно, – усмехнулся Глеб. – Дареному коню в зубы не смотрят. Носи, раз подарили! Думаю, придет момент, когда инкогнито раскроется. Надеюсь, даритель сам даст знать о себе. Подарок может быть со смыслом!

– С каким смыслом? – вопросительно замерла Ольга. – Может, это Рушкин? – спросила неуверенно. – Он весь вечер признавался мне в любви! Обещался отбить у тебя! Только упаси бог от этого поклонника! Таких надо за километр стороной обходить! Пускай он со своим смыслом провалится сквозь землю!

Помолчав, Глеб покачал головой и выговорил:

– Вряд ли Рушкин. У него ума не хватит на такой подарок! – сделал еще паузу и произнес. – Впрочем, может, и Рушкин, а, может, и не он. Ты у меня красавица! Таких больше нет! У тебя должен быть не один тайный воздыхатель. Подождем, посмотрим.

Зардевшись, Ольга нахмурилась:

– Вот еще, ждать тайных воздыхателей! Пусть они воздыхают где-нибудь на том краю планеты.

Опустив ноги на коврик, Глеб обнял ее за плечи:

– По нашим временам, это не так далеко. Давай-ка лучше соберемся сейчас и поедем, купим цепочку к этому кулону.

Объехав несколько ювелирных магазинов, они подобрали то, что хотели. Цепочка полностью удовлетворила вкус и желание Ольги. Прямо в магазине она надела на шею кулон. Перед зеркалом поправила сиреневую блузку, которая чертовски шла ей, и ремешок на юбке. Они вышли на улицу. День был хороший. Солнечный, но не жаркий. Люди на тротуарах передвигались спокойно, не искали тень, чтобы спрятаться от палящих лучей. Спустившись с крыльца, Ольга взяла Глеба под руку. Он был в белой рубашке с коротким рукавом и светлых брюках. По выложенной тротуарной плиткой дорожке они обошли цветочную клумбу и направились к парковке авто. Чуть отстав, за ними двигался охранник. Среднего роста. С широким лбом и большими шагами. Шел, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. В рубашке навыпуск, под которой за поясом был травмат. Взгляд не стоял на месте. Когда Глеб с Ольгой стали подходить к автомобилю, парень торопливо опередил их, намереваясь открыть дверь для Ольги. Но в это время из потока машин резко выехал к парковке черный внедорожник. Затормозил. Из него выскочил Рушкин и решительно направился навстречу Корозовым. Смотрел недобро, сжимая узкие губы.

Выступив вперед, охранник Глеба преградил ему дорогу. Охранник Льва, длинный с широкими плечами бритый наголо парень в легкой футболке с опозданием вынырнул из-за спины хозяина и, набычившись, остановился перед противником. Категорически отодвинув своего парня в сторону, Рушкин зло посмотрел на охранника Глеба, прикрикнул:

– С дороги, ублюдок! Пошел вон!

Но охранник Корозова не двинулся с места, его глаза вцепились в глаза Льву. А тот взбесился, увидев, что на его окрик никто не обратил внимания. Метнул взгляд через плечо охранника на Глеба, досадливо потребовал:

– Убери своего ублюдка, пока я ему хребет не сломал! Ты чего за него прячешься? Боишься меня?

Поведение Рушкина было из ряда вон выходящим. Он как будто самоутверждался, показывал свою значимость, до визга повышая голос на Глеба. Но при этом в визге слышалась какая-то почти детская обида. Он как будто кричал, я уже большой, я все могу! И сам верил в это. Для Корозова его тон был неприемлем. Парень определенно распоясался. Решил, что набрал достаточной силы, чтобы разговаривать на повышенных тонах с более авторитетными предпринимателями города. Или просто хотел с помощью хамства поднять свой престиж. Глеб налился внутренним взрывом. Выдохнул, чтобы осадить наглеца:

– Я слышу, у щенка голос прорезался? – хмуро посмотрел на Рушкина, придавливая своим взглядом к земле. Сказал охраннику. – Пропусти!

Продолжая глядеть с вызовом, Лев подступил к Корозову. Краем глаза уловил изумление на лице Ольги. Вчерашнее происшествие в ресторане он воспринимал, как свое унижение в ее глазах. Потерю лица. И хотел восстановить его немедля, добиться реванша. Случайная встреча сейчас была ему на руку. Мгновенно пришла мысль поднять свой вес в ее глазах. Слова Корозова о щенке сильно задели, застряли в ушах, как заноза. Он воспринял их, как новое оскорбление в присутствии Ольги. Позор, который должен решительно смыть. Лицо исказилось. Однако твердый взгляд Глеба давил, гася вспыхнувшую решимость. Но Рушкин все-таки выкрикнул:

– Это я щенок? Ты пожалеешь о своих словах!

– Это угроза? – повысил голос Глеб и качнулся к нему.

Однако Рушкин не отступил, наоборот упорно шагнул навстречу:

– Понимай, как знаешь! – сказал. – Ты меня пригласил на день рождения Оли, а сам подло потом выставил, воспользовался тем, что я был пьян! Ты думаешь, тебе это так пройдет? Не надейся! Запомни мои слова! И ты, Олюшка, – зыркнул на нее глазами, – помни о том, что я тебе вчера говорил! Я слов на ветер не бросаю!

– Олюшка? – переспросил Глеб раздраженно. – И что же ты ей вчера говорил?

– Мои слова только для ее ушей предназначались! – отсек Рушкин, смотря Корозову в подбородок. – Только для нее! И посторонним знать это не обязательно!

– Щенок! – громко повторил Глеб, опять уязвляя собеседника, явно наступая на его честолюбие. – Посторонний здесь ты! Не путайся под ногами!

– Все течет, все меняется! – набычился Лев, преодолевая психологический барьер и вновь пытаясь поднять себя в глазах женщины. – Начхать мне на твой авторитет! Ты меня унизил! За это я заберу у тебя Ольгу!

Лицо Глеба изумленно вытянулось. Сдерживая себя, он выдохнул:

– Ну, да?

– Представь себе! – неожиданно для Глеба и Ольги, Рушкин сменил выражение лица и заулыбался во весь рот. – Неужели ты думаешь, из нас двоих она выберет тебя? Сейчас она с тобой только потому, что у нее не было достойного выбора! Теперь он есть!

Возмущенно вспыхнув, Ольга сдавила пальцами локоть мужа, воскликнула:

– Не слушай его, Глеб! Он еще не протрезвел!

– Я достаточно трезв, Олюшка! – отчетливо выговорил Лев и продолжительно посмотрел на нее. – Вполне способен отвечать за свои слова!

– Но если способен, – серьезно прервала его Ольга, – тогда прекрати молоть чепуху! Ты ведешь себя не по-мужски!

– Черт знает что! – выплеснул Глеб, переступая с ноги на ногу. – Диву даюсь! Недоросль какой-то! Недоразумение!

– А это мы еще поглядим! – огрызнулся со злостью Рушкин и отступил. – Оставляю пока Ольгу возле тебя! На время! Береги ее лучше! Если с нею что-то случится, я тебе этого не прощу! Спрошу с тебя!

Это уже было сверх всякой меры. Глеб напружинил мускулистое тело, как будто приготовил его к схватке. В грудь ударил жар, он пополз к горлу и подбородку. На щеке пролегла глубокая нервная морщина. Мелькнула мысль, может, не стоило давать Льву унизительные клички и доводить до того, чтобы он закусил удила. Но ведь тот сам сознательно нарывался. Не просто лез на рожон, но открыто хамил. А хамство должно пресекаться на корню. Продолжать дальше беседу, если это можно было назвать беседой, бессмысленно. Дурака научить невозможно. У него всегда на все свой ответ. Впрочем, Рушкин не дурак, похоже, он просто никогда не обжигался и зарвался в своей безнаказанности, уверенный, что любая женщина ему доступна, стоит только захотеть. В его извилинах наверняка сидит одна истина: деньги решают все. Просто у всякого товара есть своя цена. А женщины – это такой же товар, как, например, блузка или юбка на ней. Возможно, мысли Глеба совпадали с действительным положением вещей, но, возможно, он сильно ошибался. Рушкиным могли двигать совершенно иные мотивы. Вот так с кондачка определить сложно. Между тем, гадать сейчас о мотивах Льва не приходилось. Эту дурацкую беседу стоило прекратить немедля. И Глеб, глянув на охранника, стоявшего сбоку и внимательно наблюдавшего за Львом, распорядился:

– Убери его!

Однако наперерез охраннику Глеба кинулся охранник Рушкина. Два парня извлекли стволы, замерли друг против друга, ожидая, у кого первого не выдержат нервы. Медленно, с достоинством, улыбаясь недобро во все лицо, Лев отступил к своей машине, скомандовал охраннику:

– Поехали! Пусть живут пока!

Быстро автомобиль скрылся с глаз.

Эта встреча с Рушкиным глубоко разочаровала Корозова. Еще неделю назад Лев заискивал перед ним, длинно благодарил за приглашение на день рождения Ольги, теперь словно с цепи сорвался, был не похож на себя прежнего. Бросил вызов Глебу. Вторгался в его святая святых: посягал на Ольгу. Мгновенно встал по другую сторону баррикады. Но он плохо знал Корозова. Тот никогда не сидел за баррикадами. Внутри у Глеба клокотало.

Примирения не будет. У каждого человека есть собственное место в жизни, личная неприкасаемая часть существования. Рушкин пытается вторгнуться в чужой мир, поломать его. Ну, что ж, Льва придется поставить в его стойло. Глеб повернулся к жене:

– Что бы это все значило?

– Честное слово, Глеб, он меня ошарашил! – пожала она плечами. – Я думала, что это пьяная болтовня, когда он признавался в любви во время танцев. Да я тебе уже говорила об этом. А он, смотри-ка, что вытворять начал. Да хоть бы хорошим знакомым был. А то ведь видела я его пару раз не больше. Первый раз, когда мы с тобой были в его салоне, а он подошел к нам знакомиться. А второй раз в твоем магазине наткнулась на него, и он тогда все кружился вокруг меня и словоохотливо расхваливал твои магазины. Вот и все.

– Ты способна свести с ума за одну встречу, – улыбнулся Глеб. – А вдруг все-таки это он подарил тебе кулон?

– Ты думаешь? – насторожилась Ольга.

– Ты ведь тоже так подумала, – сказал Глеб.

Быстро сняв кулон с шеи, Ольга сунула его в дамскую сумочку, потом выхватила оттуда, протянула на ладони мужу:

– Мне не нужен этот кулон! Я ничего не хочу иметь от Рушкина! – задумчиво помолчала и удивилась. – Но почему он сейчас ничего не сказал о нем. Ведь он видел его у меня на шее. Странно.

– Это всего-навсего наше предположение, – успокаивая, напомнил Глеб. – Может быть, оно далеко от истины.

– Тогда где же истина? А вдруг она еще ужаснее? – воскликнула Ольга. – Нет, нет, Глеб, мне больше не нужен этот кулон! Возьми его, убери подальше! Мне почему-то стало страшно смотреть на него.

– Успокойся, – сказал Корозов. – Ведь ничего не произошло. Мы просто рассуждаем с тобой. Что поделаешь, гадаем на кофейной гуще. И, может быть, все наши гадания не стоят горелой спички. И зря мы вообще останавливаем на нем внимание. Человек, очевидно, от души сделал тебе подарок, а мы тут черт-те что наговариваем. Ерунда все это! – он погладил жену по плечу, но кулон все-таки взял из ее ладони и положил в карман брюк, повторяя. – Успокойся.

Облегченно вздохнув, Ольга улыбнулась. Охранник открыл для нее дверь машины. Она села, блуждающим взглядом сквозь стекла пробежала по пешеходам на тротуаре, по автомобилям на дороге, повернула лицо к Глебу, когда тот сел рядом, негромко грустно произнесла:

– Что-то у меня пропало настроение. Ничего не хочу, Глеб. Никогда не думала, что мой день рождения будет связан с такими событиями. Не праздник получился, а какое-то недоразумение. Надолго запомнится. И еще неизвестно, чем все закончится? Про Рушкина всякие слухи ходят. И зачем надо было с ним знакомиться? Хотя мы и не намеревались, он сам привязался к нам у себя в салоне. Помнишь? А потом, ты говорил, к тебе в офис несколько раз приезжал. Нехороший он, Глеб, опасный.

– Что я слышу? – взял он ее за руку. – Твои ли это слова? Ты у меня самая смелая девочка, мы вместе с тобой уже прошли огни и воды, и вдруг такой пессимизм.

– Я стала на год взрослее, – напомнила она. – Предусмотрительнее.

– Ты стала еще красивее, – сказал он, поцеловал ей ладонь и задумался.

Водитель с охранником на передних сиденьях сидели тихо. Из-за подголовников были видны их затылки. У водителя с редкими тонкими пепельными волосами, у охранника с густыми черными. Прошло немного времени, Глеб достал из кармана телефон, набрал начальника охраны Исая и распорядился, чтобы тот немедля занялся сбором информации о Рушкине. Особенно той, в которой есть темные пятна. Одержать победу над противником можно тогда, когда узнаешь его слабые места. Закончив разговор, положил руку на плечо водителю:

– Поехали.

Автомобиль мягко тронулся с места.

По дороге заехали в ресторан. У Ольги, правда, после встречи с Рушкиным не было аппетита ни на что, но под нажимом Глеба она все-таки сделала заказ. Корозов, протянув руку через стол, взял ее пальцы, сказал:

– Ни о чем не думай, все будет хорошо.

Потом, когда принесли заказ, они принялись за еду. Глеб жевал медленно, наблюдая за женой. Она, через трубочку попив сок, тоже взялась за вилку. После ресторана поехали в Парк отдыха. Глеб хотел, чтобы Ольга немного развлеклась и выбросила из головы тревожные мысли. Они прогулялись по аллеям, глубоко вдыхая в себя чистый свежий воздух, посидели на скамейках, полакомились мороженным, покатались на каруселях. Солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев, играло их тенями и разбрасывало лучистые блики по сторонам. Небольшой ветерок шевелил листву. Странное состояние покоя появлялось в душе. Как будто не было недалеко отсюда шумных улиц и потоков машин на дорогах. И не было поблизости городской суеты. Не так часто удавалось Глебу отдаться бездумному отдыху, забыв обо всем. Дела, всегда дела. Сегодня, право же, с раннего утра телефон молчал, будто все знали или просто догадывались, что после вчерашнего торжества беспокоить Корозова не стоило. Потому, когда в кармане раздался звонок, Глеб не сразу сообразил, что звонит телефон. Ольга дернула его за рукав рубашки:

– Глеб, телефон! Ты что, не слышишь?

– Задумался, – спохватился он.

На дисплее незнакомый номер. Включил телефон, поднес к уху, подал голос. В ответ глуховатое дыхание. Длилось минуту, не больше. Затем все прервалось. Глеб озадаченно посмотрел в темный экран.

– Кто там? – спросила Ольга.

– Не знаю, – отозвался муж. – Не ответили. Может, не туда попали.

Под ногами была цветная тротуарная плитка. Они медленно шли по дорожке между высокими деревьями и кустами. Тени вперемешку с солнечными зайчиками плавали по их лицам.

Ольга улыбалась. Кажется, она уже обо всем, что ее напрягало, забыла и радовалась тишине, покою и всему, что сейчас окружало ее. После звонка прошло несколько минут, и телефон снова зазвонил. На дисплее был тот же номер. Глеб недовольно буркнул:

– Опять, – поднес к уху. – Алло! – Но вновь никто не ответил, снова через минуту все прервалось. Глеб разозлился. – Черт бы побрал этого шутника!

– А, может, шутницу? – хитро глянула Ольга.

– Сейчас проверим, – поморщился он и сам набрал номер. Долго ждал ответа. Но так и не дождался. Набрал заново. Все повторилось, как первый раз.

Странно, подумалось Глебу. Рушкин звонить не мог. У него другой номер. Да он бы и не стал молчать. Какой смысл для него в молчании? Никакого. Тогда кто?

– Не отвечает? – спросила Ольга, приостанавливаясь и удерживая мужа. – Тебе не кажется это ненормальным? Игра на нервах.

Что с того, что ему казалось это странным? Он же не мог схватить за руку того шутника, который баловался с телефоном. А лучше – за горло, чтобы впредь неповадно было вытворять подобное. Впрочем, можно просто не отвечать на звонки. Глеб прижал к себе руку Ольги и ничего ей не ответил. Набрал Исая, назвал ему номер телефона, распорядился, чтобы тот навел справки о нем. Вполне возможно, что звонки не были чьим-то баловством, что звонили целенаправленно, вкладывая в это какой-то смысл. Сунув телефон в карман, Корозов обнял жену за плечи, произнес:

– Не обращай внимания.

И они двинулись дальше под стук Ольгиных каблуков. А если вдоль дорожек, на которые сворачивали, попадались скамейки с пожилыми людьми, либо молодыми парами, слышали их негромкие голоса, в которых подчас невозможно было разобрать слов. Между тем, наслаждаться чувством покоя пришлось недолго. В кармане у Глеба вновь разнеслась телефонная мелодия. Он не отреагировал. Звонок был бесконечный. Явно брали на измор. Глеб раздраженно отключил телефон. Но звонок повторился. И снова Глеб, глянув на дисплей, отключил его. Однако звонок раздался сызнова. Ольга остановилась.

– Да это же невыносимо. Что он себе позволяет? – возмутилась.

Решив отчитать звонившего, Глеб прижал телефон к уху, но не успел ничего произнести, как услышал:

– Ты где сейчас подошвы рвешь?

– Кто это? – спросил Корозов.

– Где твоя сучка Ольга? – визгнул сиплый голос. – Она с тобой? Пусть сидит дома и не дышит!

– Это что за свиное рыло визжит мне в ухо? – взорвался Глеб.

– Есть разговор к тебе! – разнеслось в ответ. – Срочный! Понятно? Не приедешь, хана твоей сучке! Жду через час! В семнадцать тридцать! Кафе «Капля»! Понятно?

Видя, как лицо мужа изменилось, Ольга напряглась. Но он сделал над собой усилие, успокоил ее:

– Ничего особенного. Попросили о встрече.

12 3 4 След.

Перстень на пальце

1

С этой книгой читают

Другие книги автора