Домой через Балканы

Изрѣдка рѣка развертывала передъ взоромъ и синевато-дымчатыя горныя дали, окрапленныя бѣлыми мушками хатъ, располосованныя сѣдымъ, покойно дремлющимъ полотнищемъ садовъ и виноградниковъ. Спѣшишь тогда къ правому борту, вынимаешь изъ чехла трубку, вглядываешься во всякую точку, во всякій движущійся предметъ. Ждешь увидать собственнымъ глазомъ то чудесное, что приковало къ себѣ русское сердце еще со временъ Святослава Игоревича.

Но ничего чудеснаго, ничего необыкновеннаго. Въ садахъ, давшихъ въ этомъ году обильный урожай, движутся лѣнивыя тѣни мужиковъ и бабъ. Къ отяжелѣвшимъ подъ ношей, золотавымъ отъ дыханія осени деревьямъ приставлены лѣстницы, точь въ точь такія же, какія приставляютъ у насъ въ Поволожьи. Мѣстами замѣтны правильно сложенные золотисто-соломистые яруса яблокъ, грушъ, арбузовъ и дынь. Дальше въ гору лѣзутъ поля полуубранной пшеницы. Все такъ же, какъ у насъ. Даже погода стоитъ, какъ въ половинѣ нашего теплаго сентября бабьимъ лѣтомъ: солнечно, тихо, прозрачно, свѣжо и грустно….

Среди виноградниковъ виднѣлись запряженныя въ двуколки подводы съ чанами и кадками. Медленно и вяло подходили къ нимъ долговязые черные мужики, сыпали изъ корзинъ сочные гроздья и тутъ же мяли ихъ. Такъ же обыкновенны казались и деревянныя одинокія хатки, бѣленыя и темныя, подъ соломенными крышами. Вокругъ нихъ на безлюдьи бродили, какъ и у насъ же въ рабочую пору, праздныя собаки, грязныя свиньи, старухи съ малыми ребятами.

Ничего необыкновеннаго, ничего чудеснаго. Скорѣе необыкновеннымъ и чудеснымъ явленіемъ здѣсь были мы сами, толпа русскихъ бѣженцевъ, ѣхавшихъ не обычнымъ путемъ черезъ Александрово-Варшаву, а какимъ-то кружнымъ, которому Богъ вѣсть когда наступитъ конецъ!

Бѣжитъ наша "Сербія" сутки, бѣжитъ другія, натужно расплескиваетъ желтую воду острая грудка, тяжело дышитъ корпусъ, а впереди все Дунай и Дунай. Безпрерывно, кажется, безъ конца-краю, убѣгаютъ взадъ плоскія земли Румыніи. Вправо выныриваютъ и снова прячутся горы Дорогобужи, которую не дальше, какъ въ прошломъ году нелюдимые румыны безъ капли крови, за здорово живешь, отняли у зарвавшихся болгаръ. Кто знаетъ, можетъ быть, болгары за то и злы на Россію, что ихъ румыны обидѣли. Такова ужъ участь всякой няньки: ребята передерутся, – виновата няня. A ужъ мы ли не нянчились съ балканскими народцами? И нянькой были, и крестнымъ отцомъ, и повивальной бабкой… всѣмъ, чѣмъ угодно. Только были ли мы хоть разъ имъ матерью? Въ этомъ-то, вѣроятно, и трагизмъ нашего разрыва съ Болгаріей, нелады съ Греціей, а можетъ быть, и Румыніей. Пожалуй, ни къ одному изъ этихъ народцевъ мы не сумѣли, не осилили встать въ родительскія отношенія, несмотря на всѣ наши жертвы, всѣ наши историческія права. Возьмемъ хотя бы сторону культурнаго вліянія. Въ Сербіи, напримѣръ, господствуетъ французскій языкъ. Это видно при поверхностномъ знакомствѣ. Въ ресторанѣ вамъ подаютъ не курицу, а "пулицу". Читаете въ газетѣ: "сербски то войники" пошли не въ наступленіе, а въ "офансиву" и т. д. Въ вагонахъ надписи на двухъ языкахъ: французскомъ и сербскомъ. Во всѣхъ другихъ мѣстахъ – то же. Въ Болгаріи такая же картина, хотя по внѣшности на болгарахъ больше замѣтно русскаго лоска, но, кто поручится, что лоскъ этотъ не казенный только, т.-е. купленный въ свое время на наши казенныя деньги, какъ и въ Черногоріи?

A сколько крови! Сколько безсмертныхъ подвиговъ! Куда ни посмотри – мѣста историческія. Рущукъ, Туртукай, Силистрія… Подъ каждымъ была славная переправа, вокругъ каждаго кровавый бой, громогласное ура. Почти каждое поколѣніе нашего народа ходило сюда умирать. Румянцевъ-Задунайскій, Суворовъ-Рымникскій, Дибичъ, Скобелевъ, – вѣдь это имена цѣлаго столѣтія.

И кто знаетъ, что еще будетъ впереди? Вонъ плывутъ мимо насъ мирные пока города. Видны всевозможныхъ стилей дома: и европейскіе съ колоннадами, башнями, венеціанскими окнами, и турецкіе изъ самана и сбитой глины, и русскіе деревянные съ коньками, тесовыми крышами и финтифлюшками по карнизамъ. Видны и православныя церкви въ городахъ: бѣлыя, зеленыя, розовыя, точь въ точь, какъ у насъ въ уѣздныхъ городахъ. Слышится и задумчивый благовѣстъ колоколовъ по-нашему, по-православному. Можетъ быть, дьяконы въ этихъ церквахъ поминаютъ имена русскихъ воиновъ, "на полѣ брани убіенныхъ", какъ единственная благодарность за наши жертвы, за русскую кровь, русскія муки. A вмѣстѣ съ тѣмъ подъ Браиловымъ Дунай похожъ на морской военный портъ. Повсюду странныя, ненужныя для рѣчного плаванія сооруженія: вышки, башни, звенья понтонныхъ мостовъ, канонерскія лодки, миноносцы съ наведенными на проходящіе пароходы пушками, угрюмаго вида броненосцы.