Боги Иторы

День обещал быть удачным, небольшие облака то и дело закрывали жаркую Кзарру, дул прохладный ветерок, обычно душный Сонтис омылся от пыли ночным дождиком, аромат выступившего на стволах пальмового масла ласкал ноздри своим сладким привкусом. Сегодня замечательный день, чтобы отправиться в гости к Мелиссе, старой кормилице Лионы, у которой девушка не была вот уже полгода.

Лиона нашла Литарни на заднем дворе, та механическими движениями вытряхивала гобелен, целая куча таких же лежала у её ног. Лиона живо оторвала её от этого занятия, пусть собирается тоже. Девушка не знала, что ещё мог удумать отец относительно пребывания самойи в доме, ей не хотелось вернуться домой и быть поставленной перед фактом, что новую служанку в срочном порядке отправили работать на плантацию под лучи палящей Кзарры.

Литарни, услышав, к кому они направляются, как показалось Лионе, впервые искренне заинтересовалась окружающей действительностью. Пока лёгкий прогулочный паланкин доставлял их на место, служанка сперва молчала, но потом начала задавать неожиданные вопросы.

– Почему вы назвали эту женщину мамушкой, ваша мама – не госпожа?

– Литарни, ты не понимаешь, настоящая моя мать – из высшего общества, ей не положено возиться с маленькими детьми! И потом, она что, должна была кормить меня грудью, менять мне пелёнки, лечить от всякой детской ерунды?

– И всё это делала другая, мамушка.

– Да, её зовут Мелисса, она из вольноотпущенников. Кажется, её родителей привезли в пределы Царства ещё детьми, они ходили в нашей семье по дому, получили вольную от моего деда, их же дочь стала мамушкой нашей семьи, выкормив меня и двух моих старших братьев.

– Вам нравится с ней видеться, госпожа?

– Да, ты знаешь, ведь что и говорить, лет до восьми я и знать не знала, что у меня есть настоящая мать.

Но кто сказал, что это была не она.

– Что?

Лиона пристально посмотрела на глядящую в пол служанку-невольницу. Ей показалось, или то действительно были её слова? Или всё-таки лишь отголосок её собственных мыслей?

– Я ничего не говорила, госпожа… простите…

Лиона нахмурилась, но ничего не сказала, лишь перевела свой взор на вершины деревьев, что проплывали мимо.

К небольшому строению, укрытому в тени густой листвы, в котором жила Мелисса, они подъехали, когда голубоватая полуденная Кзарра уже сияла в самом зените. Дом ничуть не изменился с тех ещё пор, когда маленькая Лиона бегала тут между деревьев. Вот вдали виднеются старые, потрескавшиеся её качели, как же хорошо она их помнила.

Бывать здесь слишком часто дочери сенатора Менса не было положено по статусу, да и судите сами, узнай кто-нибудь в свете, что девушка искренне любит свою мамушку, ей не миновать толков, подобные странности в привычках благородной леди были непростительны. Однако, прибывая сюда в закрытом паланкине и не чаще чем раз в сезон, Лиона каждый раз уходила в собственных мыслях далеко в прошлое, в те полумистические образы, что несли в себе воспоминания детства.

Остановились. Пока носильщики устраивались в тени и доставали из-за пазухи свои лепёшки, Лиона молча смотрела куда-то в видимое лишь одной ей пространство. Очнулась она, только уловив пристальный взгляд Литарни, однако стоило ей пошевелиться, как невольница тут же опустила глаза, так что и не поймёшь – не оставить ли этот взгляд на шалости собственного воображения.

Лиона чуть кашлянула, и тут же Литарни, как образцовая служанка, выскочила из паланкина, чтобы подать госпоже руку. Лиона потянулась, подставляя лицо лёгкому ветерку, неожиданное ощущение, будто ей только что удалось сладко выспаться. Да, ей были определенно рады, гневливая богиня Истрата здесь словно умерила своё жаркое дыхание, природа была тиха, покойна и ласкова – очень несвойственное для неё качество в обыкновенно душных предместьях Сонтиса.

Внутрь пошли вдвоём, и cам факт, что Лиона поманила невольницу, совершенно чужое ей существо другой расы с собой, уже был чем-то выходящим за рамки разумно объяснимого. Это могло статься её капризом, поиграть в такую игру, поиграть и выбросить… Могло быть также и едва заметным страшным наитием из тех, что вспоминаешь потом всю жизнь. Лиона сама в тот момент о подобных вещах не задумывалась, но – что случилось, то случилось.

Кормилица встретила Лиону так, как встречают не гостя, пусть и важного, а исключительно человека родного, которого любишь всей душой, но которого так редко видишь.

– Лиона, девочка моя, ты всё хорошеешь! Ксер не видывал такой красавицы, как ты!

Это было как вихрь, как неудержимый ветер, Мелисса, постаревшая простолюдинка, обретала при ней невыразимую энергию любви и ласки, какой не найдёшь во взгляде и сотни знатных дам. Она усадила «свою девочку» в лучшее плетёное кресло под традиционным венком Риоли, засуетилась, извлекла откуда-то с полок бутыль столового вина, которое, по всей видимости, хоронила с прошлой их встречи, засыпала её вопросами…

Литарни она заметила лишь спустя некоторое время. Заметила и сочувственно покачала головой.

– Ты, верно, новая служанка Лионы… погоди, не вздумай кланяться, я некогда была такой же, как и ты.

– Мелисса, прекрати с ней разговаривать, где твои приличия!

– О, Лиона, девочка моя, я знаю их нормы гораздо лучше, чем ты думаешь, ведь это я учила тебя всему, что нужно знать настоящей леди.

– Да, я помню это, Мелисса, однако оставь мою служанку, и, быть может, у тебя останется больше времени для того, чтобы поговорить со мной!

Лиона уже корила себя за то, что вообще уговорила отца купить эту невольницу. Но Мелисса не стала продолжать этот разговор, со всевозможной поспешностью уступив.

– Да, конечно, я просто удивилась, что в такие времена…

Лионе показалось, или кормилица действительно при этом прошептала про себя «самойи»… впрочем, она тут же поспешила эту мысль выбросить из головы.

– Скажи лучше, моя девочка, как ты добралась?

– Спасибо, Мелисса, путь был необременительный. К тому же, ты знаешь, любая дорога краше, если она ведёт тебя к любимому человеку, сама мне всё время повторяла эту присказку!

Кормилица широко улыбнулась, кивнула, на её лице отразилось то выражение, что должно сопутствовать искренней любви к человеку, который вырос на твоих глазах, и пусть в дальнейшем его воспитанием занялись другие, всё равно ты продолжаешь видеть в нём образ маленькой девочки, что не могла без тебя жить.

Дальнейший разговор мог и не нести в себе никакого содержания – тот контакт двух близких людей, что возникает в более тонких мирах, нежели наш, грубый, физический, однажды воспылав, способен освещать лица многие дни. Литарни не слушала слова чужого языка, но цепкими своими глазами следила за деталями. Ладонь в другой ладони, влага радостных глаз, черты прошлого, мелькающие в мыслях, радость нового узнавания… всё – так же, как у всех, только чуточку проще, чуточку свободнее от установок, чуточку иначе.

День промелькнул незаметно, великосветская леди радовалась общению с простой женщиной, заменившей ей мать, стареющая кормилица не могла найти себе места под взглядом девушки, которая была любимейшей из её детей. Литарни удалось спрятаться, стать незаметной для этих двух людей, несмотря на все привнесённые категории, наблюдая картину, достойную куда более понимающего зрителя.

Обратно отправились уже под вечер, Лиона заметно утомилась, её неисчерпаемая энергия, растраченная за день, оставила после себя усталость на лице и в голосе. Прощалась с Мелиссой она уже на грани апатии, немного прохладное получилось расставание. А кормилица махала им вслед платком уже почти в слезах. Они так редко могли видеться.

Литарни, молча смотревшая в пол и ни разу даже не вздохнувшая, пока паланкин не свернул на большую дорогу, вдруг дрогнула всем телом, подняла голову и спросила:

– Госпожа, вы доставили этой женщине столько радости.

Лиона оторвалась от медленно движущегося пейзажа, с недоумением посмотрела на служанку.

– Что ты такое говоришь?

– Она так смотрит на вас, что кажется, будто она для вас готова на всё.

Недоумение сошло с лица Лионы.

– Да… Да. В самом деле… Тебя это удивляет?

Литарни продолжала, не отрываясь, смотреть Лионе в глаза.

– Я видела вашу семью, я видела ваших гостей. Остальное. Почему же с этой женщиной всё не так, что есть между вами такого, чего нет у других?

Дочь сенатора Царства хотела было поддаться естественному порыву и отхлестать зарвавшуюся невольницу по щекам, да как она смеет задавать ей, своей госпоже, какие-то вопросы! Но что-то в выражении этого лица её остановило.

– Знаешь… помню тот давний день, я была маленькая, когда меня увезли из дома мамушки Мелиссы. Он был прохладным, пропахшим свежей весенней листвой, ароматами цветов, наполненный жужжанием пчёл. Замечательный день, который я вспоминаю, как самый тягостный, жуткий и ненастный в моей жизни. Меня увезли из моего личного царства, где я была королевой, окружили чужими мне людьми в хаосе пустых комнат. Пустым мой новый дом казался потому, что там не было Мелиссы.

Сказав так, Лиона снова замолчала, уже не сдерживая раздражения по поводу того, что простая служанка заставила её сказать вслух то, что ей так долго удавалось скрывать. Девушка приказала намазать ей пару булочек маслом, поскольку успела изрядно проголодаться, сама же, сжав губы, вновь уставилась наружу.

Путешествие продолжилось в общем напряжении. Лиона нервно постукивала каблучком по полу паланкина, Литарни молчала, выражая всевозможную покорность. Или изображая. Её раскосые глаза то и дело сверкали белками исподлобья, вновь исчезая под чёлкой.

– Сто-ой!

Лиона выглянула из окна, высматривая что-то впереди.

– Эй, почтенный человек, что происходит?

– Дак я ж не знаю, милостивая госпожа, там женщина чего-то гоношит, исступляется вся…

Лиона фыркнула в ответ на грубую речь, повернулась и решительно поглядела на служанку.

– Пошли!

Они выбрались из паланкина, Лиона внимательно на носильщиков и их надсмотрщика-слугу, что топтались поодаль, крякнула возмущённо каким-то своим мыслям, махнула невольнице следовать за ней.

Шагах в сорока впереди уже собиралась небольшая толпа зевак. Подойдя к ним, Лиона прикрикнула на одного-другого, а когда те расступились, с надменно закинутой головой проследовала в самую середину. Там стояли двое караульных, и какая-то женщина из разночинцев им о чём-то причитала. Те внимали.

– Что случилось?

Трое повернулись и удивлённо уставились на невесть откуда появившуюся высокородную.

– Э-э, моя госпожа, эта женщина сама не знает, что хочет сказать… – старший караульный недоумённо похлопал глазами да потащил с головы колпак. Его примеру последовала и часть наиболее сообразительных из числа случайных зрителей.

– Говори ты, – Лиона ткнула пальцем в разночинку.

– О, госпожа, эти дурни не хотят мне верить, а ведь я говорю правду, всю правду! Сидела я на веранде, где попрохладнее, вы же знаете, как…

– Не задерживай нас, женщина, говори короче.

– Ну, я же и говорю… я вот стою… в общем, а тут из-за вон того забора выглядывает страшная такая рожа! И мне…

Лиона пару секунд спокойно выслушивала излияния словоохотливой, но косноязычной женщины, польщённой к тому же таким высоким вниманием. Потом резко ту оборвала, повернувшись к караульным.

– Что она такое говорит?

– Ну… – старший заметно мялся, словно не зная, стоит ли вообще что-то говорить. – Если верить её словам… я понимаю, что это глупость… да и откуда…

– Что именно? Кто это был?

– Знаете, мне в молодости довелось служить во флоте… эта женщина говорит, что она видела бойца самойи. Но этого не может…

И тут он словно проглотил язык, увидев Литарни.

Лиона нахмурилась, косо глянула на служанку, ни говоря ни слова выбралась из толпы и направилась к паланкину. Всю обратную дорогу и остаток дня она о чём-то размышляла, не обменявшись с близкими и десятком слов, Литарни же не услышала в свою сторону вообще ни единого.

Перед самым сном Лиона вспомнила, что забыла про клеймо. Управляющий в ответ на напоминание коротко кивнул и удалился.

Утро было на редкость жарким, с юго-востока дул иссушающий ветер пустыни, узкие улочки Сонтиса к полудню словно погрузились в раскалённое горнило. Лиона лениво потягивалась в постели, проснувшись от того гвалта, что могут устроить только два десятка невольников, которых отправили под самыми окнами постригать кусты. От вчерашних мрачных мыслей осталась небольшая головная боль, но усталости как не бывало, так что Лиона решила не сдаваться и продолжить сегодня попытки сделать из самойи хорошую служанку. Зачем это ей понадобилось, она не задумывалась, в этом уже была солидная доля простого азарта, так что, морщась от неловких движений домовой невольницы, которая расчёсывала ей волосы, и непрекращающихся криков челяди за окном, Лиона ещё раз тщательно продумала план на день. Судя по всё усиливавшейся жаре, прогулки на сегодня были противопоказаны, так что культурная программа виделась исключительно камерной, однако и в этом была своя польза.

Отказавшись от предложенного ей завтрака, девушка побежала вниз. Найти Литарни оказалось непросто, управляющий живо воспользовался видимым охлаждением молодой хозяйки к новой служанке и услал ту на задний двор, где дал задание чистить к обеду варёных рачков – занятие на такой жаре весьма неприятное. Лиона не обратила на его неодобрительное качание головой ровным счётом никакого внимания, буквально втащив невольницу в дом. Лиона с удовлетворением заметила намазанный жиром свежий ожог клейма под левым ухом. Ага.

Пока инородица мыла руки и переодевалась в домашнее, Лиона принялась воплощать в жизнь задуманный план. Когда Литарни прибежала в комнату госпожи, та предстала перед ней восседающей в кресле с книгой в руках. Казалось, она была настолько увлечена чтением, что даже не заметила появления служанки. Однако только Литарни покойно сложила ладони на животе и замерла в обычном для слуг оцепенении, Лиона подняла глаза и повелительно произнесла:

– Ну, подойди.

– Да, госпожа.

– Литарни, я хочу, чтобы мои слуги разделяли со мной мои увлечения. Я не хочу всю жизнь находиться в обществе малограмотных неучей.

– Я с вами совсем согласная, такое окружение не доставит вам удовольствия.

Лиона силилась услышать в ответе хоть одну оспаривающую нотку, но ничего подобного не было и в помине.

– Так вот, знаешь ли ты, что это такое? – И она указала на раскрытый на коленях том.

– Это кодекс… рукописная книга в переплёте, моя госпожа.

– Славно, так может, ты и грамоте обучена?

Повисла пауза. Литарни медлила с ответом, Лиона её разгадывала.

– Нет, госпожа, ваши письмена мне не известны. У нас это делается иначе.

Лиона снова не сдержалась и возмущённо фыркнула в ответ.

– «У вас». Мало ли, что у вас. Запомни, я не потерплю возле себя некультурную деревенщину. Хорошая служанка в доме должна быть наравне с хозяйкой. Так вот, я тебя буду сейчас учить, как ты выразилась, «нашим письменам», а ты знай слушай. Поняла?

Помедли Литарни с ответом хоть на миг дольше, Лиона снова заподозрила бы в служанке что-то… неладное. Но глаза были опущены долу, и голос был так же полон смирения и послушания:

– Да, госпожа, это слишком большая честь для меня.

Сомневаться не приходилось. Все эти невероятные слухи о самойи были чистой воды бредом полоумных матросов. Как вообще можно такому верить!

– Смотри сюда, да запоминай покрепче! Вот это прописная литера «ар», а это – «вы», видишь?

Лиона наблюдала за выражением лица служанки, вглядывающейся в незнакомые символы и всё ждала, ждала, когда же на этом лице проступит выражение непонимания, отупелого безразличия, замешанного на тяжёлых буднях невольницы. Но нет. Литарни смотрела прямо, её глаза были спокойны и осмысленны. Да-а…

Не так уж она проста, эта инородица, и не зря Лиона затеяла весь этот театр.

Над книгой они просидели две битых однёшки, уж жара спала, но действо не прекращалось – то ли ученица попалась не бесталанная, то ли «письмена» старого Царства действительно были простыми в изучении, запоминание литер перешло в чтение книги (то оказалась «Красная плакида» Это Лорессы, сказителя, невероятно популярного в высшем свете Сонтиса), Лиона вслух и с выражением декламировала чарующие периоды, Литарни слушала. Потом как-то само собой они перешли к обсуждению какого-то особо тонкого места, Лиона не заметила, как принялась спорить со своей собственной невольницей о том, как следует его трактовать…

Девушка тряхнула головой. Или ей всё это только показалось? Литарни молча держала в руках книгу и тихо, чуть шевеля губами, водила пальцем по строчкам, сим видом в меру таланта изображая усердие.

«Почудится же такое!»

Лиона осторожно встала, отошла в другой угол комнаты, в задумчивости поводила пальцами по краю книжной полки, но ничего так и не выбрала.

– Ладно.

Литарни вскочила, каким-то судорожным движением спрятала книгу за спиной, мелко, каким-то неловким движением поклонилась.

– Да, госпожа.

– Хватит на сегодня. Иди, работа не ждёт!

Литарни сделала движение положить книгу обратно на кресло, но потом повернулась к хозяйке и тихо-тихо попросила:

– А можно… я это пока… оставлю у себя?

Лиона снова фыркнула, но почему-то не последовала первому порыву и не выгнала, как собиралась, служанку вон.

– Ладно. И вот что… я сейчас отправляюсь в город, а ты пока оставайся. Посиди тут… почитай.

Лиона не расслышала ответа, она уже была занята своими мыслями и выглядела чем-то страшно заинтересовавшейся.

Её появление было настолько неожиданным, что управляющий, которого оторвали от ужина, не скрываясь, таращился на неё выпученными глазами. Лиона подозревала, что её вояж по невольничьему рынку без отца может вызвать подобную реакцию, но ей было всё равно, что скажут другие. Её уже захватил азарт.

Разговор с управляющим получился странным, он больше походил на допрос, пришлось его даже припугнуть отцом. Казалось, одно упоминание самойи подействовало на него, как захлопнувшийся на ноге капкан. Его глаза стали потерянными, забитыми. Кто из них был чьим тюремщиком?!

– Замечал ли ты какие-нибудь ещё странности в её поведении?

– Что? … Госпожа, я не… я не понимаю.

Лиона потратила на этого олуха чуть не три двушки, даже взмокла от возмущения. Из него следовало бы вытягивать слова раскалёнными клещами, думала она, пытаясь поправить окончательно испорченную во всей этой беготне причёску. Толку почти никакого, но она узнала главное – название корабля.

День обещал оказаться очень долгим. Но девушка не позволяла себе расслабляться, завтра у неё может не хватить настойчивости, сегодняшнее же раздражение – только ей на пользу.

Путь от невольничьих помостов через беднейшие районы Сонтиса в порт занял все пол-однёшки, так что Лиона вдосталь успела наглотаться уличной пыли. Жара угнездилась под платьем раскалённой топкой, лай собак звенел в ушах, гортанные крики погонщиков не давали думать. Но не возвращаться же.

В порту её ждала удача – «Лиссада», старая страшная невольничья галера, покачивалась на волнах у причала. Ждать на этом припёке лодку и гребцов – лучше умереть в душном паланкине.

– Эй, человек!

Скучающий гребец из шлюпочной команды пожал плечами и повёл благородную леди по сходням – к капитану.

– Чего?

Лиона уже засомневалась, туда ли она вообще попала. Или, может, управляющий что наврал со страху. Капитан на её словесный поток никак не реагировал, всё рассматривал, не мигая, её руки в белых перчатках.

– Зачем вам это всё?

Что значит, зачем?! Да как ты смеешь задавать такие вопросы?!

– О, пусть благородная леди не волнуется, мне просто любопытно. Самойи, говорите… знавал я такой народ, ой, знавал…

Так чего же он молчит, когда его прямо спрашивают?

– Знаете, всё дело в том, что я не настолько сошёл с ума, чтобы возить в Сонтис самойи. Я, додтово проклятье, враз-зараз новый капитан этой галеры, прошлый куда-то делся, запил, что ли. А меня перевели сюда с другого корабля, чего уж там лукавить, не за особые заслуги. То есть, вам нужен явно не я. Однако я могу удостовериться в записях…

Ещё битую однёшку, два дрянных коктейля и одну вполне приличную ледяную грушу спустя капитан с абсолютным спокойствием всё листал какие-то толстенные корабельные книги, Лиона умирала от жары.

– Хм, вы были правы. Мой предшественник на этом мостике был не слишком умён.

Что он этим хочет сказать?

– Да как вам объяснить… случись вам разок их увидеть, вы бы не задавали таких вопросов.

Смешно! Она же каждый день…

– И всё-таки, госпожа, я очень ценю вашу компанию, но ежели вы узнали, что желали, то я бы предпочёл с вами расстаться, кроме обиды, скоро отплытие, и дела не ждут…

Лиона покинула борт «Лиссады», раздражённая – как было ничего непонятно, так и осталось, но, вместе с тем, всего-то и следовало, что узнать, где живёт сейчас старый капитан этой лоханки. Лиона стиснула зубы и направилась в директорат, чьё здание находилось тут неподалёку.

Выставлять её с корабля таким бесцеремонным образом было настоящим свинством, но с этим она успеет разобраться позже.

Найти прежнего капитана «Лиссады» оказалось непросто. Небольшой домик, указанный в бумагах, был расположен под самыми стенами Сонтиса – спрятавшаяся под кронами деревьев потёртая хибара, жуткое место для жизни приличного человека, но, видимо, неплохое укрытие для изрядно пьющего морехода, ушедшего на покой.

Лиона решительно постучала, колокольчика у двери не наблюдалось.

Было слышно, как позади вяло переругиваются носильщики, проклинавшие не желающую спадать жару. Лиона брезгливо повела плечами и опять постучала. Да есть там внутри кто, или нет?

– Кто там?

– Грозная Истрата, вы дома!

Человек, выглянувший из-за двери, ничуть не походил на капитана, но что-то подсказало Лионе, что всё-таки это был он.

– На Истрату что-то не очень тянете. Что вы хотели, высокородная?

Голос был ну очень недовольный, но Лионе было всё равно.

– Мне сообщили про это место в портовом директорате. Это ведь вы раньше были капитаном на «Лиссаде»?

Мужчина внимательно посмотрел на неё, на носильщиков, на паланкин, потом снова на неё. Нехотя посторонился, пропуская внутрь. Когда позади Лионы закрылась дверь, она вздрогнула, как будто это была дверь склепа, и закрылась она навсегда.

Когда глаза привыкли к царившему здесь полумраку, Лиона наконец смогла рассмотреть обстановку, да и самого хозяина, поподробнее. Согнутая словно под непомерной ношей фигура прекрасно гармонировала с запыленными предметами мебели и валяющимися как попало вещами. Капитан привёл её в комнату, некогда считавшуюся гостиной, однако сейчас пришедшую в запустение. Помявшись между плесневеющих кресел, капитан остановился у самого пристойно выглядящего из них.

– Присаживайтесь, у нас по-простому…

– Да я уж вижу, – Лиона осторожно, на самый край, присела. – Вы можете ответить на пару вопросов?

– Коли я вас сюда пустил…

Лиона ещё раз пристально взглянула ему в глаза. Кто знает, чего можно ожидать от такого душегуба?

– Вы были капитаном «Лиссады», когда она в прошлый раз возвращалась с грузом невольников от восточного побережья?

– Да, высокородная, было дело.

– И кого же вы везли, капитан?

– Сотню предателей-минлов, с ними полторы сотни их женщин, не считано детей, сорок штук сильных и здоровых иронцев, эти, понятно, без жён и детей, иначе с ними нельзя. Хотя… я понимаю, кто конкретно вас интересует, у нас на борту была самойи.

– Что вы можете про неё сказать, была ли это обычная невольница? Известно ли вам о ней что-нибудь существенное?

Капитан пожевал тонкими губами, он явно раздумывал – соврать или сказать правду. Приняв спустя мгновение какое-то решение, уселся в кресло, пылившееся напротив, вцепился пальцами в полу своей одежды, замер.

– Что вам сказать… Вы, должно быть, уже и сами знаете, какие они, самойи, нашей-то хиленькой команде нипочём такого невольника не заполучить, дажеесли бы очень захотелось. Один боец этого племени, побери их Истарта, способен быть трудным противником для целой команды элитного галиона Царства. Они… они страшные враги.

Капитан осторожно, едва касаясь пальцами, почесал затылок. Будто опасался собственного прикосновения.

– Оказалась у нас на борту сама, просто однажды появилась в гурте других невольников, так же тщательно прикованная к идущей вдоль стены цепи, и никто – ни другие невольники, ни команда – не заметил, как и когда это произошло. А потом… вы знаете, слухи о самойи последнее время в Царстве ходят дурные, это ещё со времён Союза, но на деле с этой расой наши люди редко сталкиваются… другое дело – опытные моряки южного направления. На корабле сразу поднялся ропот. Что делать – непонятно, однако продолжать рейс с такими попутчиком желающих было мало. На следующее утро самые ярые крикуны просто исчезли. И опять никто не мог понять, как это случилось, да только, вы будете удивлены, – капитан натужно рассмеялся, – больше никто и слова против присутствия самойи на борту не проронил за всю дорогу.

Капитан немного помолчал.

– И вы знаете, какое странное нас всех преследовало ощущение. Вот – невольница из дикарей, пустой апатичный взгляд, и прикрикнешь ведь на неё, пнёшь, если надо… после третьей бутылки поневоле становишься смелей. И ничего. Как будто так и должно быть. Обычная такая невольница…

Лиона почувствовала, как по её коже пробежала ледяная волна. Литарни, невольница-служанка…

– Как дошли до Сонтиса, я уж и не помню, да только я с такой скоростью от неё избавился, что аж воздух свистел. Мои люди никогда не бегали по палубе с такой прытью!

Он замолчал, утёр мокрые губы тыльной стороной ладони, осмотрелся, потом снова, почти заискивающе, взглянул в глаза Лионе.

– Вы не поверите, ещё две седмицы я никак не мог осознать, во что же меня такое угораздило вляпаться. Глаза мне раскрыл один слух, что начал бродить по Сонтису… люди болтали, что де одному геройскому кораблю удалось не только захватить, но и живьём доставить в пределы Царства саму дочь-наследницу вождя грозных самойи, и теперь, верно, её будут под строжайшей охраной держать в качестве гаранта лояльности этих бесов на дальнем восточном побережье. Когда до меня дошло, что этот корабль – мой, а дочь-наследница это… я собрал свои вещички и уволился ко всем трёпаным демонам с флота, вот и вся история. Теперь сижу здесь и жду. Впрочем, уже безо всякой надежды на спасение. От них не спрятаться…

Лиона смотрела на него, как на сумасшедшего.

– Не верите? Что ж, ваше право, да только я скажу вам одну вещь – слухи о кораблях самойи, рыщущих где-то рядом, могут оказаться и полным враньём, да только невольница эта… погодите… только не говорите мне, что…

– Да, отец приобрёл самойи для нашего дома, она выполняет у нас обязанности служанки и до сих пор ни словом…

Капитан вскочил с кресла, даже в этом полумраке была отчётливо различима залившая его бледность.

– Додтово проклятие… В-ваш отец… приобрёл?!

– Да!!!

Лиона выкрикнула это слово, будто оправдываясь.

– О-о-о… Ну какова! Девочка, ты не понимаешь, с чем имеешь дело! Да она шевельнула пальцем, раз – и вы её «купили», верно? Смотрит в пол и вопросики иногда задаёт?!

Лиона уже стояла, не зная, что и сказать.

– Вот что. Сейчас же – вон из моего дома. Поймите простую вещь – я всё ещё надеюсь умереть в своей постели, тихо и нескоро. Ясно? Постарайтесь и вы как можно быстрее и незаметнее уехать из Сонтиса, это ваш последний шанс… А, не хотите понимать, не надо… Я знать вас всех не знаю. Ну же! Вон!!!

Эхо этого крика заметалось по дому, вынесло вконец потерявшуюся Лиону из пыльного сумрака на залитый жарой предзакатной Кзаррой двор. Безумие, царившее под этой крышей, не должно было коснуться её сознания. Никогда!

Паланкин привычно затрясся в направлении Верхнего Сонтиса. Девушка в задумчивости вертела между пальцами собственный локон. Было так странно вновь и вновь прокручивать в голове эти безумные слова…

Надо же, придёт такое в голову, Литарни, оказывается – дочь-наследница?! Полный бред. Вот так наслушаешься чужой ереси и вправду начнёшь подозревать всех вокруг в заговоре против короны.

Оказалась она у нас на борту сама, просто однажды появилась.

Что же это такое получается, она, поднаторевшая в политике высшего света Царства, дочь сенатора, обычно видящая человека насквозь – и сумела всё-таки ошибиться? Человека… человека… Знаете, какие они, самойи… Литарни – не человек, подумай об этом, глупая девчонка.

Что Лиона знала о своей служанке? Ровным счётом ничего, то есть – за исключением того, что та сама удосужилась выдать. Несколько дней, всего несколько дней… кто сказал, что ты хоть что-то успела узнать?

На проплывающих мимо улицах Сонтиса быстро темнело, страхи с головой захлёстывали Лиону.

Вокруг мерещились призраки чёрных кораблей самойи, свистели клинки их воинов… Не исчезли ли её носильщики, как те люди с «Лиссады», не слышен ли это лишь топот их не нашедших упокоения теней? Куда несут её призраки?!

Лиона скрипнула зубами и постаралась всё-таки взять себя в руки. Нет, разве стоило так спешить, молодая леди, весь день мотаться по городу, чтоб вам потом вот такие страхи мерещиться начали.

Дом выглядел обычно, горели огни, по двору метались слуги.

Он сумасшедший, тот капитан – полный псих! И алкаш. И…

Лиона шла по дому, растерянно рассматривая проходящих мимо служанок, услышала голос отца – тот велел накрывать к ужину. Надо же, напугал-то как капитан этот… так ведь можно и самой с ума сойти.

Лиона тряхнула головой и уверенным шагом поднялась наверх. Она знала, что там встретит.

Посреди гостиной при свете одной-единственной свечи, шевеля губами и усердно водя указательным пальцем по строчкам, читала книгу инородица-рабыня. Кажется, она и не заметила, как за окнами прошёл день.

– Литарни, довольно на сегодня.

Служанка подняла глаза и тут же вскочила, разглядев в трепыхающемся неверном свете хозяйку.

– Скоро ужин, тебе ещё нужно будет прислуживать за столом. Беги, переоденься.

– Спасибо, госпожа, – Литарни уже мчалась, перепрыгивая через три ступеньки, по лестнице. Оставленная ею книга осталась лежать раскрытой у кресла на столике. Почти прогоревшая свеча не желала гаснуть, задуть её удалось лишь с третьего раза.

Лиона на ощупь поставила книгу обратно и пошла привести себя в порядок к ужину. Разговоры-разговоры, лишь спустя долгую однёшку ей удалось, наконец, заснуть.

Разбудила Лиону тишина.

Не открывая глаз, она вслушивалась в её тяжкие переливы, в эту извечную мелодию мёртвых вещей, чья суть не смела показываться лишь в присутствии хозяев реальности – разумных существ, но стоило им исчезнуть, раствориться в небытии, как тут же доисторическая, грозная музыка прорывалась навстречу разверзающимся небесам и молчаливым звёздам.