Отзывы на книгу «Молодость»

Книга читается очень легко. Можно «проглотить» весь текст целиком за несколько часов. От этого и еще, быть может, от самого сюжета остается послевкусие недосказанности и неясности ощущений. О чем книга? О молодости или все же о старости?.. Назвав роман «Старость», автор бы вряд ли привлек аудиторию к прочтению, а тем более к экранизации. Хотя…На мой взгляд, именно такое название книги было бы честнее. Итак, читать было очень легко, но вместе с тем и странновато – словно читаешь сценарий. Небольшие, зачастую меньше странички, главы начинались неизменно с локализации действия и персонажей, сдабриваясь бесхитростными диалогами. Минимум описаний, минимум рассуждений, минимум рефлексий. Роман похож на пьесу. Неплохую, добротную, сентиментально-драматическую театральную пьесу. Безусловно, пройти мимо этого произведения не советую. Рекомендую к прочтению.

Молодость

ММмммм, так приятно читать погружаюсь в атмосферу Швейцарии гор… отдыха за рубежом, устраиваясь на лежаке у бассейна. Каждая глава несет в себе смысл. Диалоги с тонким юмором таким простым и запоминающимся… При прочтении книги не хочется спать- быстрее дочитать, а посмаковать моменты поделиться с кем-то мыслями из этой книги, она наполняет тебя внутренне – наполняет жизнью!

Искренняя , проникновенная, жизненная и очень грустная история…Каждая глава которой, как вспышка молнии яркая и незабываемая, глубокая и заставляющая задуматься…О чём?…Я думаю , что каждый читатель этой книги ответит по своему на этот вопрос…И я уверен что эта книга никого не оставит равнодушным во всяком случае я получил истинное удовольствие читая её… а местами и перечитывая ту или иную главу или фразу....вообщем книга мне очень понравилась.... P. S. А немецкая пара в этой книге меня просто сразила наповал.....

Этот небольшой роман-сценарий - нечто волшебное и самобытное, наполненное эмоциями, воспоминаниями и жизнью. Множество персонажей, множество судеб, множество мудрых выводов. Здесь нет четкого сюжета, начала и конца, только небольшой период времени нахождения героев в швейцарском санатории в Альпах. P.S. Одноименная экранизация прекрасна, но также странна и наполнена сюрром. Прекрасно подобранные актеры очень похожи на героев романа.

Что можно сказать о книге, которая просто нравится. Схожие чувства были, когда читала Патти Смит «Поезд М» . Это — любовь, с первой и до последней страниц.

На швейцарском курорте у подножия Альп, окруженные тишиной, красотой и роскошью, отдыхают двое престарелых друзей. Англичанин Фред Баллинджер, знаменитый композитор и дирижер, и Мик Бойл —американский режиссер. Друзья размышляют о прошлом и будущем, внимательно наблюдают за собственными детьми и другими постояльцами отеля.

С виду — обычный, незамысловатый сюжет, но выстроен как настоящий шедевр искусства! Нисколько не жалею о том, что выбрала книгу в игре.

4 из 5

Красота. Вокруг. В каждом движении, в каждом вздохе, в каждом взмахе руки, в молчании, в гневе, в смирении, в страдании, в смущении, в любви. Но особо остро ощущается красота противоположного. Красота молодости через призму старости. Красота любви через призму презрения. Красота невинности через призму разврата. Красота музыки через призму тишины. Красота последнего кадра через призму километров отснятых лент. И лишь гений может не только увидеть все это, но и показать нам, донести до нас всю окружающую красоту. И не просто донести, а заставить проникнуться ею, сжиться с ней, раствориться в ней. Стать частью этой красоты. Стать красотой для кого-то.

Сценарные книги часто грешат слишком резкими сменами декораций, динамичностью, от которой кружится голова, поверхностностью и некой недостаточностью, недосказанностью. "Молодость" же органична в своей лаконичности. Каждое предложение - часть кадра, каждый абзац - сцена. Но между ними нет разрыва, нет резкости. Создается ощущение, что ты просто едешь в машине и смотришь в окно на проносящийся мимо мир. Одно действие сменяет другое, фон меняется, люди меняются, но это все часть движения, движения машины и движения самой Вселенной.

В этой книге почти нет главных героев. Почти нет сюжета. Просто при движении на одной картинке взгляд задерживается чуть дольше, на другой чуть меньше. Однако это не значит, что ничего не происходит. Старость и молодость. Время посмотреть правде в глаза, время открыться и смириться. Фред и Мик, Джулиан, Лена и Джимми. Красота их настигает. Красота момента. И жизни безвозвратно меняются. Молодость и старость идут рука об руку и исподтишка поглядывают друг на друга, незаметно подражают друг другу, незаметно сливаются в одно. В жизнь. Просто в жизнь.

Книга - сценарий. Не могу сказать,что вызвала какого то восторга,но что то в ней есть. Два престарелых и знаменитый друга отдыхают в одном отеле.Один заканчивает работу над своим главным,финальным фильмом - биографией,другой же прославленный дирижер отказывает королеве в том,чтобы исполнить свои произведения,так как под его произведения пела только жена,которой сейчас нет. Размышления о молодости,поступках,о жизни в целом,довольно занимательно читать. Так же наши мужчины наблюдают трагедию своих детей,которые женаты,но один решают бросить другую. Все персонажи необычные,точнее своеобразные,у каждого какое своё отношение к жизни,прожитой,либо текущей. Наверное стоит посмотреть фильм и сложить картину воедино. Иногда меня такие истории цепляют. Видимо как то попадают в настроение.

В одном отеле отдыхают двое закадычных друзей. Одного зовут Фред Баллинджер. Он талантливый композитор и дирижёр, которого обожает сама королева. Второй известный режиссёр, снявший двадцать фильмов, Мик Бойл. Оба мужчин находятся на заре своей жизни. Кризис в творчестве, в личности даёт о себе знать. На мой взгляд, разговоры о трудном мочеиспускании были лишними. Наверно, автор романа хотел этим описанием показать нам, что старость – это трудное и неприятное явление, не приносящее ничего, кроме проблем с простатой (касательно мужчин, женщинам в этом плане повезло, но у нас другие проблемы). Хорошо продемонстрированы сложные взаимоотношения отца и дочери. Роман о подведении итогов, о размышлениях над главными смыслами. Я бы назвала книгу «Старость», а не «Молодость». По произведению был снят фильм, который я обязательно посмотрю и сравню. Надеюсь, режиссёр был близок к тексту, иначе меня постигнет разочарование. Лена выросла хорошей девочкой, несмотря на то, что отец у неё был далеко «не на высоте». Видимо, она пошла в мать. А муж всё равно ушёл к другой. И что этим мужчинам нужно? Пусть вас не пугает количество глав: они короткие, настолько короткие, что их можно спокойно объединять (каждые две-три главы в одну).

Попасть в сознание великого режиссера, в мир его чувствования и мировосприятие, — для меня одна из самых драгоценных вещей в мире. И конечно я это делаю, когда смотрю кино, но кино — не только запланированные кадры, оно состоит из миллиардов случайностей: заснять деревья на ветру, пение птиц, именно определенных птиц в определенный солнечный день, или задумать сцену, а оказаться посреди проливного дождя, и съемки не перенести, а значит герои становятся вымокшими до нитки в этой сцене только потому, что так пожелала природа, а не сценарист.

Кино — это готовый процесс, но что было в начале? А в начале было слово, мириады слов, разделенные жесткими «сцена 35, кадр 28, 2 минуты 25 секунд, на 26 секунде...» с главенствующим вверху таким важным и сухим рамковым словом «сценарий». По крайней мере, так я представляла сухую корочку сценарной мякоти кинофильма до прочтения потрясающей «Молодости» Паоло Соррентино, которая вроде книга (в ней есть главы), но всё же это сценарий, лёгший в основу премиальной киноленты.

Читать сие творение — необычайное удовольствие, ведь данный текст стирает рамки между художественным произведением и сухим сценарием. Беря от одного поэтичность и образность, от другого четкие указание и структурированность действий в кадре, Соррентино создает великое полотно междутекста: текста, который вот-вот станет действием, его сыграют.

«Какая разница. Люди, художники, звери, растения — все мы играем эпизодические роли».

Перед нами раскинулся швейцарский курорт, собравший элиту общества. Здесь мы наблюдаем за обнаженной Мисс Вселенной; восходящей звездой, актером Джимми Три, наблюдающем и считывающем действия каждого присутствующего здесь; знаменитым растолстевшим некогда футболистом, который мяч теперь кидает с трудом и не без одышки; сюда на несколько часов заглядывает знаменитая актриса Бренда Морель, гений в молодости, а сейчас разваливающаяся красотка работает только благодаря своему имени и играет не элегантных женщин, а наркоманок, за что, между прочим, ей платят баснословные деньги.

В центре всего действа два старца: великий композитор Фред Баллинджер, который отказывает самой королеве Англии в концерте по непонятной для нас пока что причине, и сценарист Мик Бойл, с группой юных ребят сочиняющий новый сценарий для нового «великого» фильма, который «великий», потому что еще не состоялся и может даже никогда не состояться.

Конечно, если сдвинуть глазок камеры и сделать центральными других героев, то Фред и Мик стали бы проходящими мимо, эпизодическими персонажами. Мик в какой то мере таким и является, ведь Соррентино безжалостен к своим героям, и они способны на резкие отчаянные поступки.

Но в данном случае мы смотрим на всё больше со стороны композитора Фреда, слушаем мир его словами, видим мир его звуками, которые он по большей части выдумывает и преобразует в реальность. Но стоит сдвинуть фокус, как всё виденное и услышанное нами станет эпизодическим. А проходящим оно будет всегда.

«Значит, я стар, а почему стар — непонятно».

Соррентино исследует тему молодости с различных сторон, подвергая каждого персонажа нагому унизительному осмотру. Что такое молодость? Лишь физически накачанное упругое тело? Красота? Когда уходит молодость? Когда тебе сорок? Пятьдесят? Когда восемьдесят, она-таки точно ушла? Или нет? Почему и в восемьдесят можно ощущать себя молодым? Почему помнить — так страшно? Почему воспоминания даруют тебе живительную силу жизни? Только из-за того, что ты помнишь себя молодым, помнишь себя с той, которую любил, с которой у вас общие дети, но которая ушла и ее больше нет рядом, но ты все еще помнишь ее прекрасной и юной, себя таким же, а значит ты все еще молод?

Соррентино показывает, что и в восемьдесят ты молод, просто оболочка уже подпортилась, какие-то мышцы или кости не работают, но вот ум так же бегл и юн, он еще способен жить и творить, и творческий финал «Молодости» тому подтверждение.

Внезапно вспоминаю Оскара Уайльда и его «Портрет Дориана Грея». Фантастический портрет даровал Грею молодость и красоту, но что есть потрет, как не искусство? Ведь живопись есть творение, а значит творчество. И что если каждый из нас несет рядом с собой свой дорианский потрет? Такой портрет может оказаться музыкой, бесчисленными тетрадями нот, может оказаться кипой сценариев или десятками мотков киноленты, этот портрет может быть голосом на радиоэфире или картиной на выставке, он может быть скульптурой, отлитой из бронзы, или вытесанной из камня вручную.

Звук, слово, образ — вот наш потрет, делающий нас молодыми не внешне, нет, перед временем и естественным ходом вещей ничто не властно, а молодящий нас изнутри. И в восемьдесят можно ощущать себя молодым, если вдруг ты раскидываешь руки и управляешь колокольчиками на шеях пасущихся в поле коров или стаей птиц, щебечущих в залитом солнцем лесу, как делает это Фред.

Вот она, молодость. И даже когда смерть придет за нами, сколько бы нам ни было, мы молоды. И жизнь оттого неумолимо прекрасна, сколько бы лет тебе не насчитывали и какой морщинистой не была твоя кожа.

Мы молоды, даже когда скованы в тела восьмидесятилетних. Это страшно и прекрасно одновременно. Это есть жизнь. Спасибо Соррентино за это открытие и за мысль, что молодость вечна.

Киносценарию никогда не стать романом, как бы это ни подавали маркетологи. С другой стороны, состояние совриска таково, что имеет значение только то определение, которое дал автор и как ты сумеешь это оправдать, расширить и углубить. Но даже в свете всего этого текст Паоло Соррентино в переводе Анны Ямпольской занимательное чтение.

Текст хорош тем, что можно напрочь забыть фильм (ох, как трудно это сделать, однако), потому что все персонажи несколько отличаются от экранных воплощений. Соррентино следит за каждым героем внешне, время от времени намечая канву поведения, оценок, эмоционального состояния. И в этом, конечно, есть ключ к пониманию многих живописных сцен, сценарий дает им однозначное авторское прочтение. Убран любой момент случайности и актерской многозначности, которая есть в работах Пола Дано, Майкла Кейна и Харви Кейтеля. У текста нет роскошного визуального действия, которое только нафантазировано, но с завораживающим блеском воплощено на экране. И нет музыки, которая играет со зрителем, ритмизуя его эмоциональную температуру во время просмотра. И хватит на этом сравнений.

«Молодость» - это набор открыток, в которых прослеживается очень внятный мелодраматический сюжет из нескольких линий. С юмором, сочувствием, безжалостностью к такой нетерпеливой, немудрой человеческой натуре. Соррентино изобретает упоительный гротеск, полный величия и приземленности. Фред – это такой миф о гениальном композиторе, который может позволить себе скучать и отказывать британской королеве, но прославившийся «Приятными песенками». Мик – гениальный режиссер, эксцентрично наставляющий молодежь, но не сумевший договориться со звездой всех своих фильмов. Да и сын его выбирает вместо дочери композитора популярную невзрачную поп певичку, которая «хороша в постели». За этой смешной, трогательной и печальной драмой наблюдает не менее талантливый актер, который готовится к роли Гитлера. Что во всем этом вдохновляет его однажды явиться перед богатыми и благопристойными обитателями швейцарского курорта в страшном образе? А ведь помимо главных героев, курорт, как муравейник, кипит от мимолетных событий, которые для безымянных персонажей - кульминация жизни. И в этом главное очарование текста – прицельно настроенный окуляр, не дающий глазу отдыхать на фоне. Для этого есть навязчивые декорации из лесов, бассейнов, полей с коровами – искусная рука живописца не терпит случайностей, естественности. А потому и молодость, за которой наблюдают умные и харизматичные старики, столь настырна, бесстыдна – и невинна. Это всегда побеждающая душевная и телесная красота, возникающая сама из себя и растворяющаяся в сладострастных снах на пороге смерти.

На пространстве текста, когда есть возможность сделать паузу или вчитаться в мельчайший эпизод, Соррентино кажется очень ясным, недвусмысленным. И в то же время над всей историей раскрывает крылья что-то мистическое, насмешливое, лукавое.

Издание сопровождает эссе Антона Долина, которое позволяет познакомиться именно с киноязыком Соррентино. Кинокритик дает зарисовку жизненного и творческого пути режиссера, в которой доминантой стала красота в различных пониманиях и толкованиях. Из нелинейной фильмографии создается портрет героя, притягательного, неоднозначного и не очень-то счастливого…