Начало 90-х годов. Голодно, разруха. Я заключила договор с издательством АСТ-пресс на книгу «Практическая психология хозяйки дома». Сроки были поставлены очень жёсткие, и чтобы успеть, мне помогал Паша. Он писал некоторые разделы, темы предлагал сам. Эту статью он посвятил нашим домашним животным. Крыса Лариса (по паспорту Нюра) чуть позже тоже появилась у нас в доме.

Из статей, написанных в разруху

Вы завели собаку. Для чего?

Писатель Карел Чапек сформулировал пять причин, по которым вы заводите собаку.

Во-первых, для охраны. Не правда ли, вашу собаку нужно днем и ночью охранять, чтобы с ней ничего не случилось.

Во-вторых, чтобы не было чувства одиночества. Чувство одиночества у собаки – тяжелая вещь. Одинокие собаки быстро худеют, их глаза слезятся, в шерсти одиноких собак заводятся насекомые.

В-третьих, из спортивного интереса. Ничто не заставит вас так бегать и прыгать, так перетягивать канат (то есть поводок), как собственная собака. А если у неё лопнет ошейник, вам будет попеременно казаться, то что в вашей собаке центнер, то что у неё шестнадцать ног.

В-четвёртых, чтобы производить эффект. Нет ничего приятнее, чем когда вашего эрделя назовут борзой да ещё спросят, отчего она такая лохматая.

В-пятых, из желания установить иерархию у себя в доме. Собака будет главной, а вы с семьей – жалкими подчинёнными. прочем, говорят, что при подобном авторитарном строе производительность домашнего труда только увеличивается.

У меня уже восемь лет как живут собака и кошка вместе, нет только ручной домашней крысы. Представляете, как хорошо, что собака два раза в день вытаскивает вас на прогулку, а чистенькая кошка залезает вам под бочок и мурлычет, впуская и выпуская от удовольствия когти. И ничего, что когти впиваются в вас! Так приятно чувствовать себя мягкой, удобной для кошки подушечкой.

Очень любят животных англичане. Они считают своего любимца (по-английски просто «пэт», в русском языке такого удобного слова просто нет) равноправным членом своей семьи. Его, например, нельзя согнать со стула, чтобы сесть самому. Тем более – из мягкого кресла. Для английских иммигрантов в Австралию существует масса ограничительных запретов на ввоз домашних животных. В чем дело, недоумевают австралийцы, ведь так просто на новом месте купить себе новую собаку! Но англичане делали всё возможное, чтобы попасть на стерильный в отношении многих болезней и мелких животных рыжий материк вместе со своими любимцами.

Вы собрались завести собаку. Главный вопрос, конечно, выдержит ли ваш семейный бюджет её кормление. Как прокормить собаку? Одни наши знакомые ещё в годы застоя решили научить собаку есть то, что, по их мнению, не исчезнет из продажи никогда. На эту роль они выбрали плавленые сырки. Но грянула разруха и тотальный дефицит. Плавленые сырки надолго исчезли году в 89-м.

И всё же прокормить большую собаку легче, чем маленькую кошку. Кошке подавай белки! А где их взять, кроме как в том же плавленом сырке? Подам один совет, который, правда, не улучшит питания вашей бедной кошечки, но поможет всей вашей семье. Наденьте своё лучшее пальто и приходите на рынок, куда из-за дороговизны вы зареклись ходить уже год назад. Подойдите к мясному прилавку и попросите: «Мне что-нибудь подешевле… для кошечки…". Срабатывает безотказно. Удивлённый продавец может найти среди второсортных обрывков вполне приличный кусок за неожиданно небольшую цену.

Многие хозяева собак моют им лапы после каждой прогулки. А вот мыть всю собаку после каждой прогулки, несомненно, вредно. Особенно вредно мыть собаку с шампунем: запах почти любого шампуня содержит неприятные для собак составляющие, так что собака будет стараться испачкаться так, чтобы заглушить этот запах.

Собаку хорошо почаще расчесывать. Это стимулирует рост шерсти.

Моя кошка белая. На её день рождения я её мою. А чтобы она была ещё белее, добавляю в воду синьки. Как она сияет белизной!

Kак назвать собаку или кошку? Во-первых, попроще. Длинное имя всё равно в процессе употребления сократится до одного-двух слогов. Так уж получилось, что нашу кошку, у которой пышное имя Фарфуркис (это кот) мы зовем просто Kошка, чтобы отличить её от собаки.

Не забывайте и о другой крайности: имя, хотя и короткое, должно быть нестандартным. Не плодите, пожалуйста, бесконечных Джерри, Чап и Гош! Наша собака получила своё имя «Джокер» чисто случайно, потому что глава семьи в то время интересовался преферансом. Очень быстро это имя сократилось до «Джок», ласкательно – Джоша.

О ручных крысах я знаю только то, что у героини моей любимой повести Зои Журавлевой «Кувырок через голову» была крыса Лариса. А по паспорту эта крыса была Нюра. Kогда она ела сыр, то делала это строчка за строчкой: начнет с угла и ест быстро-быстро по горизонтали, доест до противоположного угла и снова начнет с угла. «Лариса газетку читает» – шутили домашние. Ещё там была восточноевропейская овчарка Фингал и кошка Мария-Антуанетта, которую звали просто Туська. Вот, учитесь давать имена!

Когда мы спросили у человека, торговавшего крысами на Птичьем рынке, зачем в доме ручная крыса, он ответил: «Чтоб росла».

ОН САМ НЕ ЗНАЛ, НАСКОЛЬКО ОН БЫЛ ПРАВ. ВСЕ ПОД БОГОМ ХОДИМ, И ВСЕ ЖИВЕМ, ЧТОБ РОСЛИ, РАДОВАЛИСЬ И ОГОРЧАЛИСЬ, ДУМАЛИ И ПЛАКАЛИ. ПОМНИТЕ: ЗАВЕДЯ ДОМАШНЕЕ ЖИВОТНОЕ, ВЫ ДАРИТЕ МИРУ ЕЩЁ ОДНУ УНИКАЛЬНУЮ, НЕВОСПРОИЗВОДИМУЮ ЖИЗНЬ, И ЭТОТ ВАШ ДАР НЕПОВТОРИМ И БЕСЦЕНЕН.

Павел Коноплев

1993 г.

Когда я поставила в книгу этот текст, я внимательнее прочла последние строки. Они меня поразили, и я выделила их крупным шрифтом. Это как обращение ко всем ныне живущим…

Паша со своими домашними: с добрейшим Джокером, белоснежным нежным Фарфуркисом, а также в кадр попала мама.

Мой дом – моя крепость

Из статьи, которую в 90-е годы заказала мне одна редакция в связи с участившимися квартирными кражами. Я брала интервью в отделе МВД. Из-за нехватки времени я попросила Пашу скомпоновать статью из моих набросков. Он привнёс в статью свои мысли, и сейчас они звучат, как напутствие на будещее.

…Значительная часть краж происходит из-за доверия объекта кражи к её субъекту. Kак писалось в распространяемой милицией листовке, «Многие кражи начинаются с обычного бытового контакта. Просят дать воды или перепеленать ребёнка, воры являются в образе водопроводчика, слесаря или даже милиционера. Особенно опасаться следует людей кавказской национальности».

Что об этом сказать? Kонечно, у всех приходящих в вашу квартиру незнакомых вам лиц следует требовать как минимум служебное удостоверение. А лучше всего, прочитав удостоверение, позвонить туда, откуда этот человек якобы пришёл, и поинтересоваться, действительно ли к вам был послан такой специалист.

А вот насчёт того, чтобы опасаться «лиц кавказской национальности»… Во-первых, «кавказской национальности» не существует. Есть больше десятка равноправных народов, населяющих Северный Kавказ и Закавказье. Во-вторых, никто не имеет права обвинять человека только за принадлежность к его родному народу. Это запрещено законом. В-третьих, даже если процент краж и разбоя, приходящийся на какую-либо отдельную национальность, и выше, то у нас остается ещё одна обязанность перед обществом и перед богом: Быть терпимыми! Только терпимость спасет наш разваливающийся на глазах мир.

ЗНАЙТЕ, ЧТО ЕСЛИ ЛЮДИ РАЗНЫЕ, ТО ЭТО НЕ ЗЛО, А ДОБРО. В ЭТОМ – КОРЕНЬ ЭВОЛЮЦИИ, ЕДИНСТВЕННАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ РАЗВИТИЯ ОБЩЕСТВА.

Piter. Железнодорожное

Начну, например, с нуля часов ночи с 24 на 25 июня 1997 года. Итак, ровнехонько в полночь я стоял на 1-й платформе станции «Москва-Октябрьская» Октябрьской железной дороги (в миру Ленинградский вокзал, бывший Николаевский) у 2-го вагона поезда N38 Москва-Петербург, рассеянно созерцая красиво подсвеченные железнодорожными прожекторами невысокие облака и прикидывая, идти или не идти в вагон.

В ноль часов четыре минуты двадцать секунд желание идти возобладало и немедленно исполнилось. Место было 37-е. Когда я брал билет, меня не забыли предупредить, что остались только верхние боковые, а также нижние боковые у туалета. Терпеть не могу верхних боковушек.

Лирическое отступление

Совсем другое дело – ехать на паре боковушек с приятной девушкой. Мало того, что получаешь возможность сидеть у её ног, охраняя её сон, хоть до Твери, (всенощный трёп по-английски – это чтобы доводить до белого каления двух соседей по купе), ещё и получаешь шанс быть разбуженным где-нибудь под Тосно или Ушаками робким прикосновением с цыпочек. А как мы с N завесились трёхцветным флагом, когда ехали в аналогичной позиции в Город Ленина осенью 89-го! Двумя сутками позже этот флаг был пронесён по Дворцовой площади во главе колонны Красносельского района, а ведь на всей ноябрьской демонстрации трёхцветных флагов было всего восемь, а с траурной чёрной ленточкой на древке, как у нас с N – всего три! И когда перед самой трибуной мы во что есть мочи рявкнули «Долой самодержавие КПСС!», шедшая за нами колонна закричала «УРА!». Воистину это были секунды, стоящие жизни!

Конец лирического отступления.

Соседом мне попался старичок средней безвредности, минут десять мы тупо пялились друг на друга, после чего тот полез наверх. Я посидел, привалившись спиной к боковой стойке… и клюнул носом столик. Что ж, утром 24-го в электричке, несшей меня из Перхушково в Москву, я тоже заснул. И разбужен был сердобольным пассажиром, когда в вагоне, разгружающемся на Белорусской, не оставалось уже никого. И с того времени отоспаться было почему-то некогда. Се ля ви.

Пришлось раскатать матрас, достать одеяло с подушкой, вспомнить, сколько стоит бельё, прикусить язык, облечь подушку в припасённую с собой наволочку и заснуть в одежде. В общем-то, мне приходилось проводить ночь безмятежного сна в поезде и на багажной полке, но из-за того, что в ложе нижней боковушки входит изнанка складывающегося столика, у которой есть ребра, спать на этом ложе без матраса совершенно без мазы.

Заснулось моментально и проснулось примерно в полчетвёртого ночи непонятно от чего. Часы глючили, в смысле что ничего не показывали. В голову пришла навязчивая идея поставить часы правильно, и я поплелся по проходу к проводнику, попутно пытаясь разглядеть в вагонной полутьме часы на руке хоть какого-нибудь плацкартно-боковушного пассажира.

У самого проводницкого купе я обнаружил парня, хрипло повторяющего: «Пластырь… Пластырь у кого-нибудь есть?». Левая рука у него была в таком состоянии, что явно требовался не пластырь, а бинт, да и вата бы не помешала. Я ничтоже сумняшеся спросил легкораненого, не знает ли он точное время, и после удивлённого отсутствия ответа предложил для перевязки свой носовой платок. Кровеносец гордо отказался и побрел искать пластырь дальше по вагону.

Странно, ведь я никогда не боялся крови. N, между прочим, вампир, и однажды (по моей ОЧЕНЬ настойчивой просьбе) она неслабо резанула меня по руке бритвой, да ещё и хотела приложиться губами к тому, что получилось. Но тогда её от полной раковины разведённой водой крови в конце концов замутило, а меня нисколько. Зато сейчас, при виде порезанной руки, мне тоже стало сильно не по себе. Может быть, я только своей крови не боюсь?

Второй раз проснулось примерно в полшестого. Судя по стуку колёс, скорая развалюха номер 38 делала примерно сто пять километров в час, плюс-минус пять. На северо-востоке разгоралась заря. Её зубчато рассекали тёмно-зелёные, в противосвете почти чёрные припутные кусты. Заря, как всегда, была красива, как никогда. Мелькали тени, заборы, путевые будки, сельские домики. Всё это было освещено так, что мне показалось, что запомнится навсегда. Дудки – закат и восход не запомнишь и не зафиксируешь. Это система, которая больше суммы частей. И не самая маловажная часть системы «закат» – это ты сам. Зарю можно сфотографировать, а вот точно воспроизвести своё состояние в момент затворного спуска невозможно. А смотреть зарю не в том настроении, в которое тебя постепенно привели предшествующие события и небесные дислокации – это уже совсем не то.

Минут через пятнадцать меня снова заснуло. Разбудила ткнувшаяся в ноги дверь сортира. Продирая глаза, я увидел уплывающую назад на волнах качки вагона платформу «Рыбацкое». Это не просто Петербург. Это уже метро, хотя и конечное. Вообще-то в городах пользоваться вагонным клозетом крайне не рекомендуется. Но если проводник лоханулся и вовремя не объявил подъём… Его вина.

Минут через десять, прошумев мимо платформ с индустриальными названиями «Фарфоровская» и «Навалочная», а также мимо всевозможных путеизмерительных и багажных вагонов, коротавших время на запасных путях, 38 поезд со скрипом прибыл на Московский вокзал, (в документах – станция Петербург-Главная).

Прорвавшись через несколько маленьких толп организованного (как было очевидно из каких-то циферок на палочках, реявших над головой некоторых из толпящихся) народа, я вошёл в метро. Позорно спросив у контролерши: «Это Маяковская или Площадь Восстания?» (я уже и не помню, которая из них везла к моей восьмидесятилетней бывшей няне, которую я вполне считаю за бабушку), я поинтересовался также, откроет ли передо мной двери подземных залов моя пенсионка, и, получив положительный ответ, пополз вниз вместе с эскалатором.

Метро в Петербурге глубокое… Ужас! А я еще и по жизни не люблю эскалаторов. В общем, подъезжая к «Площади Ленина», обслуживающей Финляндский вокзал (кажется, на этой площади до сих пор стоит бrоневичок), моя иррациональная логика решила: чем мне кувыркаться ещё в одном автобусе и ещё в одном метро (один из перегонов северо-восточного радиуса питерского метрополитена пути залил плывун. Этот перегон заменён бесплатным автобусом), лучше поеду-ка я к бабушке на электричке, благо от станции минут шесть ходьбы, не больше, чем от метро.

Расписание Финляндского вокзала (я всё время называл его про себя вычитанным откуда-то прозвищем «Финбан» – от немецкого Finlandische Bahnhoff) сообщило мне, что до электрички Приозерского направления, везущего к бабушке, ещё более получаса. А вот попутная (на первые две станции) электричка Ладожского направления отходит через две минуты. Я бегом сел в электричку, она тронула, и я поехал. Терять было абсолютно нечего, благо Переслегин, которого я в ту поездку желал неминуемо узреть, жил именно у станции «Пискарёвка», второй станции от Финляндского.

Уточнив задевание ладожской электричкой Пискарёвки у рабочеобразного мужика в тамбуре, я развернул карту и прикинул, что заведомо успею дойти до двери Пере-Слегина на Брюсовской и вернуться на станцию до Приозёрской электрички. Неожиданно появился контролер. Я обрушил на него такой поток объяснений того, что, во-первых, еду я всего две остановки, во-вторых, на поезд я бежал и успеть купить билет не мог, и в-третьих, вот вообще пенсионка, что тот с виноватой улыбкой, махнув рукой, проследовал дальше.

Остановившись на Пискарёвке, я вышел из электрички, минуты за две нашёл Брюсовскую улицу и двинулся по её чётной стороне в поисках дома 16. На дверях подъездов висели многочисленные объявления, рекламировавшие телефон диспетчера какого-то АВУ.

Для всех знакомых Слегина очевидно, что такое АВУ. Это ударный авианосец. Только вот почему он называется «Dispatch»? – заготовил я каламбур для встречи. Дом 16 оказался пятиэтажкой. С пыхтеньем (тогда я был заметно толще, чем сейчас) забравшись на третий этаж, я позвонил, и мне открылось. Выяснилось, что самого Слегина нет, он на работе, а вот его работающая через пень-колоду в ближайшей от дома школе жена на месте и исчезать пока не собирается. Получив дозволение на вход, я принялся эпатировать хозяйку тем, что «мне нужен только кипяток, а всё остальное у меня с собой» (я действительно запасся «инвайтом», порошкообразным сухим пюре и чаем в пакетиках), и получил за это завтрак. Сказал для знакомства, что мой психотип – «Дон-Кихот», мне ответили: «Не в кассу», и сообщили, что по физиономии я типичный Бальзак. «Вы хотите сказать, что я интроверт?» – взвился я и был награжден лекцией о том, что соционику я, оказывается, не изучил, а потребил, и что незнание функционики (читал я её и до этого, только ничего не понял) равнозначно незнанию соционики… и вообще.

Параллельно со мной завтракали микроволновыми бутербродами её два дитя раннего школьного возраста, которых родительница именовала «пушистиками».

(не окончено)

Павел Коноплев. 1997 год.

Мне дОроги наши дорОги

(Мнение москвича)

С грустью я узнал из печати о намерениях путейцев закрыть Усовскую железнодорожную ветку из-за якобы её нерентабельности. Как легко ломать и как нелегко строить!

Сейчас по Усовской ветке в сутки проходит 12 электричек туда и 12 обратно. В выходные добавляется ещё один рейс. Больше двух тысяч человек в один состав не втиснется, если он не резиновый. Так что больше 25 тысяч человек туда и обратно не свозить. Реально каждый день в кассах Усовской ветки оставляют около 10 миллионов рублей примерно три-четыре тысячи человек.

Но и это очень много. Представьте себе, господа с Усовских и Барвихинских дач, что под вашими окнами ежедневно будет проноситься на три-четыре тысячи автомобилей больше. Все эти тысячи машин будут образовывать пробки, а от пробок, как известно, не помогают ни битком набитый кошелёк, ни охранники с бритыми шеями. Только вертолёт. И помните, что местные жители ездят в Москву на работу и за покупками именно на электричках.

Пути дОроги

А тем временем в американских городах делают огромные состояния люди, случайно оказавшиеся владельцами заброшённых и забытых железнодорожных веток, вросших в городские кварталы. Их действительно разбирают – чтобы провести по этой трассе новейшие транспортные системы (ибо проломить такую трассу в уже существующей застройке требует сотен миллионов долларов. Чтобы проложить подземку – тоже).

А в Москве коптят небо тепловозы Окружной железной дороги, делающие вид, что подвозят материалы к простаивающим без заказов заводам. Всё товарное движение по этой линии можно перенести на ночь.

Днем же неоценимую услугу задыхающемуся московскому метро окажет хотя бы линия «Ленинский проспект». Каждый помнит на этой станции метро лестницу, поднимающуюся из центра зала и ведущую в потолок. Это когда-то запланированный уже готовый переход на железнодорожную платформу, только сейчас он заколочен пластмассовыми щитами.

А станция окружной железной дороги «Лужники»? От южного выхода метро «Спортивная» до железных путей не больше двухсот метров.

У станции метро «Кутузовская» взгляните с моста Кутузовского проспекта и увидите, что параллельно платформам метро «Кутузовская» тянутся пути Окружной железной дороги.

Практически не нужна разорительно дорогая ветка метро к новому Сити за Пресней – в самом центре проектируемого чудо-городка находится скрещение Белорусской и Окружной железнодорожных линий. Платформа «Тестовская» там уже есть – это три минуты до метро «Беговая», столько же до «Фили», семь минут до «Белорусской». Окружной путь проходит в 150 метрах от «Тестовской», не возвести там платформу, от которой две минуты езды до «Кутузовской», просто глупо. В этот транспортный узел вольются ещё и Шмитовский проезд с явно недогруженным сейчас Шелепихинским мостом (это кратчайшая дорога для автомобилей из центра в Фили и престижные районы Крылатского), а также, дай Бог, Третье Транспортное Кольцо с проектируемым мостом у кинотеатра «Киев»… Великолепное получится место!

Я не говорю о том, что строительство изображённых на схемах метро пунктиром бессмысленных линий на Зябликово, Качалово, Лихоборы мало кому нужно. Эти линии постигнет судьба Люблинской – изредка ходящие полупустые поезда.

Кому-то пришла в голову идея провести метро в Митино от конечной станции Филевского радиуса «Крылатское». Ездить в Митино по филевской ветке – это всё равно, что чесать правое ухо левой рукой. Во сколько обойдется неизбежное при строительстве этого безумного аппендикса форсирование Москвы-реки, страшно подумать.

А ведь Люберцы и Мытищи великолепно обходятся без метро – благодаря шныряющим по четырехпутным линиям каждые три-пять минут электричкам.

Взгляните на карту – если уж укладывать рельсы, то лучше проложить однопутную ветку от платформы «Трикотажная» (пять минут до метро «Тушино») мимо Митинских рынков по Митинскому бульвару прямиком до места, где, не дай Бог, вот-вот вспухнет вестибюль метро «Митино».

Кстати, все ли знают, что платформа станции «Москва-Сортировочная-Киевская» находится всего в трёхстах метрах от Мемориала Победы на Поклонной, к которому тоже запланировано протянуть ветку метро? На самом деле быстрейший способ добраться из центра Москвы до мемориала – это проехать от Киевского вокзала одну остановку на попутном (в смысле ходящем по железнодорожным путям) транспорте.

Скелет нации

Железные дороги – это скелет нации, это её память. Почему мы ездим на Дальний Восток по Ярославской ветке, а, скажем, не по Горьковской? Всегда удивлялся. Пока, открыв плесневелый и поднимающий тучи пыли атлас мира 1909 года издания, не убедился, что причина этого проста. Железнодорожная сеть России строилась, исходя из столичных функций Санкт-Петербурга, и поток чиновников и торговцев тек с берегов Невы, а не с берегов Москвы. Можете натянуть нитку на глобусе между Петербургом и Владивостоком: она пройдет гораздо севернее Москвы. Так и шли поезда. А немногочисленные московские любители Дальнего Востока присоединялись к петербургским не то в Вологде, не то ещё на какой-то узловой станции.

Железные дороги – это самый чистый вид транспорта. Самолёты методично расширяют озоновую дыру. Автомобили выбрасывают в воздух едва ли не все элементы таблицы Менделеева в самых неприглядных комбинациях вдобавок к вседневному и всенощному шуму, слегка стихающему только в пробках. Атомная подлодка движется быстрее любого автобуса, но немногие согласятся пересекать океан верхом на бочке с непромокаемым порохом. А вот чище электропоезда – только велосипед.

Неспроста в Японии почти не осталось внутренних рейсов самолётов. Система «поезд-пуля» доставляет пассажиров удобнее и дешевле. Сверхскоростные поезда одолели рубеж 500 километров в час. Это скорость «мессершмита» времен Второй Мировой. Монорельсовый магнитоплан без труда может достичь скорости звука. Вспомним, что увлечение сверхзвуковой авиацией прошло – и трансатлантические боинги, и страшные «стелсы» сейчас летают медленнее звука.

Как видите, железные дороги – не только наше прошлое, но и наше будущее.