Записку и кольцо Серафима обнаружила во время большого перерыва между парами, когда полезла в сумку, чтобы достать кошелек. Его она прятала в средний карман сумки с целью уберечь от грабителей. Если какой-нибудь хулиган порежет сумку, то в первую очередь наткнется на конспекты и учебники, а, значит, Серафимины капиталы имеют большую вероятность сохраниться в целости. Конечно, тетрадок с записями тоже жалко, но их-то в отличие от денег, в небольшом количестве присылаемых родителями, восстановить намного проще.

Вообще-то она собиралась идти в буфет за пирожками, куда ее и звали подруги. Но, наткнувшись на клочок бумаги, прятавшийся возле кошелька, удивилась – еще утром его тут не было. Потому что и сама Серафима, и тетя Варя, мамина сестра, у которой она временно поселилась, никогда не держали в своих баулах ничего лишнего и ежевечерне освобождали карманы от магазинных чеков и автобусных билетов, имевших привычку скапливаться в самых неожиданных местах. Значит, бумажку подложили уже здесь, в институте. Сима отстала от подруг, крикнув, что догонит и чтобы на нее заняли очередь, свернула в коридорный «карман», плюхнула сумку на подоконник и развернула записку.

Почерк был незнакомый, узкий, угловатый, с сильным наклоном влево. «Серафима. Носи кольцо всегда, не снимай. При взгляде на камень сконцентрируйся и мысленно или вслух произнеси: выхожу из подпространства, выхожу из надпространства, что бы мне ни показали, вижу все, как есть, в реале. Выучи наизусть, повторяй при взгляде на камень. Записку уничтожь. Никому ни слова».

Бред какой-то. Кому-то вздумалось поиграть в шпионов? Извините, Сима давным-давно выросла из детства. Хотя, конечно, не очень давно, еще три-четыре года назад она в запой играла с младшей сестрой Лизой в куклы. Но теперь-то она студентка. Серьезная, самостоятельная девушка. Ну, почти самостоятельная. Поэтому записку она, так и быть, уничтожит, но стишки учить не собирается, а смотреть при этом на кольцо – и подавно.

Погодите, какое еще кольцо?

Сима сунула руку все в то же среднее отделение сумки, пошарила в нем и очень, очень сильно удивилась, обнаружив искомый предмет.

Колечко было, надо сказать, так себе, ширпотреб, дешевка. Серебристый матовый металл без клейма, один-единственный прозрачный камушек вроде хрусталя. На самом деле, конечно, стекло, хотя, может, и фианит. Сима повертела сие незатейливое украшение, разглядывая так и сяк, а потом неожиданно для себя надела на средний палец. Позже, вспоминая этот момент, готова была поклясться: кольцо наделось само, без ее помощи.

Остаток перерыва она так и простояла возле окна, выучивая стишок, написанный странным почерком. Потом порвала записку на мелкие клочки и сунула в сумку, намереваясь выкинуть дома. Естественно, осталась без пирожков.

К счастью, третью пару отменили, и можно было пойти домой, к тете Варе, которая уже наверняка приготовила обед. Но Сима решила позаниматься в лингафонном кабинете. Преподавательница немецкого задала выучить дифтонг «нг», который, по ее словам, у студентки Серовой хромал на обе ноги.

В кабинете дремала лаборантка, очнувшаяся от стука входной двери. Сима обменяла читательский билет на диск и прошла к столику с плеером и наушниками. Лаборантка поднялась и вышла.

И почти сразу же в комнате появился Витька Волков.

Он был на курс старше, жил по соседству с тетей Варей и очень, очень нравился Серафиме. Высокий, спортивный, с носом горбинкой и румяными щечками, Витька, конечно, не замечал невзрачную первокурсницу, что было очень обидно. Сима, занимаясь возле окна в своей комнате, высматривала в соседнем дворе Витьку, и, когда он появлялся, все бросала и бежала то за водой, то за яблоками в сад. Увы, никакого внимания он ей не оказывал. Всего один раз они шли в институт вместе, и Сима больше молчала и смущалась. Болтал в основном Витька, но вскоре заскучал и отставил соседку, заметив идущую по другой стороне улицы одногруппницу, перебежал к ней и завел оживленную беседу.

Симе было тогда очень обидно. Она ругала себя последними словами и уже начала придумывать разные варианты привлечения внимания. Поэтому, увидев зашедшего Волкова, вздрогнула. А когда он подошел и сел рядом, и вовсе вспыхнула.

Сними наушники, жестом показал Витька. Сима послушно сняла и пробормотала:

– Привет.

– Привет, соседка, – улыбнулся Витька, и его улыбка заставила сердце девушки радостно затрепетать. – Я заметил, ты сегодня осталась без обеда.

Он заметил? Заметил! Вот это да! Значит, все-таки обратил на нее внимание! Сима зарделась еще больше.

– Слушай, – продолжал парень, – хочешь, сгоняю в буфет, принесу чего-нибудь?

Сима, не в силах произнести не слова, только кивнула.

– Заметано. Прямо сейчас и побегу. И мы с тобой разопьем по пакетику сока и разъедим по пирожку. Только вот у меня с собой наличности маловато. Добавишь?

Сима снова кивнула и взялась за сумку.

– Какое у тебя занятное колечко, – сказал Витька. – Где оторвала?

Колечко. Взгляд на камень. Записка. Стих.

«Выхожу из подпространства, – забормотала Сима, – выхожу из надпространства, что бы мне ни показали, вижу все как есть в реале». Потом рассердилась – рядом сидит такой интересный парень, а она, дурочка, бормочет какие-то глупые стишки, вместо того, чтобы наслаждаться каждой минутой. Он ведь может принять ее за сумасшедшую и никогда больше не подойдет. Никогда.

Сима подняла на Витьку извиняющий взгляд и обомлела.

Тот сидел неподвижно, уставившись в одну точку, куда-то поверх головы девушки. Она обернулась и посмотрела туда же. Ничего особенного – окно, за которым буйствовала осень с ее желто-красным колером, белые облака и проглядывающее из-за них солнышко, уже не столь жаркое, как летом, но еще теплое.

Сима снова повернулась к парню. Он все так же изображал истукана с остекленевшим взглядом.

Ей стало страшно. Она осторожно дотронулась до Витькиного плеча. Никакой реакции. Потрясла, сперва потихоньку, потом сильнее. И снова безрезультатно.

Да что же это такое, в отчаянии подумала она. Может, он внезапно заболел? Ну, приступ какой-нибудь случился. Она понятия не имела, что это может быть за болезнь, но очевидно же – человеку требуется помощь. И лаборантка как назло куда-то подевалась. Сима боялась оставлять Витьку одного, однако время шло, а он все не приходил в себя.

Тогда она решилась.

– Я сейчас, – шепнула она Витьке. – Ты погоди, потрепи немного. Я быстро.

Его тонкие пальцы безжизненно лежали на столе. Сима, не выдержав, быстрым движением погладила их, и лишь затем опрометью выскочила из кабинета.

В коридоре, как назло, никого не было. Естественно – все, и студенты, и преподаватели, находились на парах, а те, у кого занятий не было, ушли домой. Сима заметалась туда-сюда, надеясь, что кто-нибудь да появится. Но никто не появлялся. Надо вызвать скорую, решила наконец она. Телефон наверняка есть на каждой кафедре. Ну, где же, где хоть одна? Ага, вот. Наконец-то. Кафедра прикладной экономики. Не их факультет, конечно, но не откажут же здесь в помощи.

Секретарша, престарелая матрона, вязала носок и взглянула на Симу поверх очков с явным неудовольствием.

– Там человеку плохо! – выкрикнула Сима. – Вызовите неотложку! Скорее!

– Успокойтесь, девушка, – нравоучительно произнесла секретарша. – Как я вам вызову? Телефон-то отключили.

– Как отключили? – оторопела Сима.

Она не могла поверить. Отключили телефон, когда Витьке Волкову плохо? Да такого просто не может быть! Сейчас Сима была абсолютно уверена – в институте телефон для того и существует, чтобы использовать его для нужд Волкова Виктора, студента второго курса факультета математическо-механических процессов! Для чего же еще?

– Так отключили. За неуплату. У всего института. Так что не шумите, вызывайте неотложку со своего мобильника.

Как будто эта грымза не знала, что в институт не пускают с мобильниками! Об этом даже в договоре прописано. Сима еще удивилась: как это так – не носить с собой сотовый? Однако в приемной комиссии ей объяснили: в корпусах института расположена довольно тонкая аппаратура, работа которой несовместима с посторонними волнами, и если она хочет учиться именно здесь, ей придется выполнять требования, предъявляемые учебным процессом. Сима подчинилась и договор подписала. Никакой аппаратуры, ни тонкой, ни толстой, она пока не видела. Но ведь и училась всего месяц. Впрочем, все это могло оказаться враньем с целью заставить студентов не висеть на занятиях в Интернете и не писать ежесекундно смс-ки.

Сима в отчаянии выскочила в коридор и побежала обратно в лингафонный кабинет. А ну как лаборантка вернулась. Сима ей все объяснит, и та наверняка что-нибудь придумает.

Она влетела в кабинет.

Виктора не было. Зато лаборантка сидела на месте.

– А… где?

Сима замахала рукой в сторону стола, за которым она оставила неподвижного парня.

– Что – где? – меланхолично отозвалась девушка.

– Ну… тут человек сидел. Он где?

– Ушел.

– Ушел?! Но ему же плохо стало.

– Не знаю. Может, сначала стало плохо, а потом хорошо. Когда декан приходит, обычно так и бывает.

– Декан?!

– Ну, декан, декан. Знаете, кто это такой?

– Знаю, – не очень уверенно отозвалась Сима.

– А раз знаете, давайте сюда диск, забирайте читательский и топайте в деканат. Вас там ждут.

Девица посмотрела каким-то особо выразительным взглядом – мол, знаем, зачем вызывают; небось, наделала делов, вот и думают теперь, то ли выгнать, то ли стипендии лишить.

2. Дознание

Сима шла и думала: может, и правда хотят отчислить. Может, она сделала что-то такое – неосознанно, конечно, сделала – от чего Витьке стало плохо. Поглядела как-то не так. Сказала грубое слово. Нет, ерунда, ничего такого она не делала и не говорила. Тогда, может, у него аллергия? Но на что? Да и разве она проявляется именно так, в виде столбняка? Он же не чихал, не кашлял, и глаза у него не слезились. У Лизы вот была аллергия на виноград, она как его объестся, сразу сыпь по всему телу, мелкие такие пузырьки, и чешутся – ужас. А у Витьки никакой сыпи Сима не заметила.

Чем ближе она подходила к деканату, тем больше слабели ноги. Ну, вот как будто на пути у нее тугая морская волна, и ей приходится с каждым шагом преодолевать сопротивление. Чем ближе к деканату, тем волна накатывала стремительнее, и очень хотелось поддаться ее напору и убежать подальше и побыстрее, чтобы не догнала. Как же, не догнала. Еще как догонит, потом наподдаст и перевернет. Нет, уже лучше пусть все поскорее закончится. Конечно, и мама, и папа, и тетя Варя очень расстроятся, если ее отчислят. Но ведь она, в конце концов, не парень, ей в армию не идти. Поступит на вечерний, пойдет работать, а в следующем году снова на дневной подаст. Кстати, за год немного денег скопит. Хотя, где тут работать-то, в этом Заборске? Разве что к тете Варе в дом культуры идти сменщицей…

– Серова? Ну, чего стоите? Заходите. Игорь Васильевич ждет.

Секретарша факультета, миловидная блондинка в голубом джемпере, который очень шел к ее большим синим глазам, ободряюще улыбнулась и кивнула на дверь с надписью «Декан математическо-механического факультета, доктор мат.-мех. наук, профессор Клавдий И. В.». Сима открыла дверь и нерешительно шагнула в кабинет.

Декан сидел за столом. Рядом с ним, на стульях, расположились еще двое: куратор их группы Николай Порфирьевич – немолодой, седой мужчина, сохранивший, впрочем, благородство манер и приятный облик, и длинный молодой человек, которого Сима не знала. Куратор смотрел из-под кустистых бровей испытующе, но не осуждающе, длинный что-то строчил карандашом в блокноте. Клавдий разговаривал по телефону. Точнее, слушал, потому что молчал в трубку. Странно, подумала Сима, телефоны-то все поотключали. Потом сообразила – это была внутренняя линия.

Наконец Клавдий сказал «Хорошо, я учту», положил трубку на рычаг и посмотрел на Симу.

– Серова? – спросил он бесцветным голосом.

– Да, – хрипло выдавила Сима.

– Сядьте.

Она оглянулась в поисках стула и только тут заметила – в углу, в узком кресле, сидит еще один человек. Он не смотрел на девушку, его глаза вообще были закрыты, но на один короткий миг Симе показалось, что он видит ее даже вот так, сквозь опущенные веки. И вообще, самый главный здесь именно он, а не декан, и уж подавно не куратор с парнем.

– Серова, сядьте, – в голосе декана послышалось нетерпение. – Чего вы стоите, как вкопанная?

– Она волнуется, – сказал парень, прекратив строчить.

– Ничего, пусть поволнуется, – добродушно разрешил Николай Порфирьевич. – Молодежи полезно сердечное волнение.

Сима наконец уселась на краешек ближайшего стула и нервно сглотнула.

– Итак, – произнес Клавдий, – мы вас слушаем.

– Здрасьте, – сказала Сима.

– И вам не кашлять, – ухмыльнулся длинный. – Игорь Васильевич, девушка, возможно, не догадывается, зачем ее вызвали.

– Так уж и не догадывается, – отозвался декан. – Серова, где вы взяли базис?

– Чего?

Она растерялась. О чем они спрашивают? Какой такой базис? Множество векторов, что ли? Ну, и как его вообще можно взять? Он же не интеграл, в конце концов. И не производная. Рассчитать, вычислить, изобразить графически – можно. Но взять?! Это что же, новое слово в науке?

– Ну вот, как всегда, – поморщился декан. – Ничего не знаю, ничего не видела, не слышала. Я спрашиваю о базисе, который вы накинули на студента Виктора Волкова. Знаете такого?

Сима кивнула.

– Прекрасно. Вы вдвоем сидели в лингафонном кабинете, так?

Снова кивок.

– А потом, в процессе общения, накинули на него простой условный базис, из которого тут же вышли, а он не смог. Так где вы его взяли? Вам кто-то дал, продал из старшекурсников? Вы заранее заказывали или воспользовались первым попавшимся?

Она ничего не понимала. Игорь Васильевич говорил сейчас вовсе не о математическом понятии, а о каком-то другом базисе. Который берут, накидывают, а потом выходят. Имеется в виду какой-то предмет? Сетка? Почему нет? Ортогональная сеть же существует, пусть только в теории, но все-таки. Сима представила, как накидывает на Волкова сетку типа авоськи, такую старомодную сумку прошлого века, сплетенную из множества веревочек, с которой тетя Варя ходила в магазин. Витька путается в ней, барахтается, потом запутывается окончательно и оказывается связанным по рукам и ногам, замирая, как истукан.

Да, но почему он замер столь внезапно – сидел, говорил что-то, и вдруг – р-раз – мгновенно застыл. Ничего не понятно. Вернее, понятно только одно: произошла ошибка. Либо Симу принимают за кого-то другого, либо она, сама того не желая, оказалась замешана в чем-то, о чем не имеет ни малейшего понятия. Но в чем?

– Я не брала никакой базис. И не накидывала. Вообще не представляю, как это сделать. Не знаю, о чем вы говорите.

– А вдруг и правда не знает? – спросил длинный.

– И как вышла, тоже? – сердито спросил декан. – Если бы не Лариса Ивановна, он бы до сих пор там сидел. Хорошо, лаборантка сообразила и позвала вас, Юрий Леонидович. А если бы студент попал в базис вне стен института?

– Вот и я о том же, – отозвался длинный. – Если бы она знала, что такое м-базис и с чем его едят, ни за что не стала бы использовать его вне стен лабортории. Это же чревато. Маленькая что ли. Сама должна понимать.

Он посмотрел на Симу, чтобы удостовериться: нет, не маленькая. Сима непроизвольно сгорбилась.

– Но вышла же как-то! – воскликнул декан. – Это, знаете ли, невозможно в принципе – не знать и выйти.

– Сима, – мягко спросил куратор, – у вас с Волковым отношения? Вы ему за что-то мстите?

– Вовсе нет! – вспыхнула девушка. – Ну… просто я не успела пообедать сегодня, а у нас отменили третью пару, вот я и пошла позаниматься немецким. А тут он… Ну, Виктор, то есть, зашел. Говорит, я схожу в буфет, куплю чего-нибудь, а потом я смотрю, он сидит и не двигается…

– И вы сбежали? – в голосе куратора звучало осуждение.

– Нет, я побежала за помощью, думала, ему плохо стало, ну, заболел. Никого не нашла, и телефон отключен. На кафедру экономики зашла, хотела позвонить. Вы спросите у секретарши, она там носки вяжет, она подтвердит, если не верите.

– Верим, верим, – закивал длинный. – Расскажите поподробнее, что произошло между тем, когда Волков попросил сходить в буфет и тем, как вы обнаружили, что он не двигается.

Сима замерла. Она наконец-то стала подозревать: все происходящее как-то связано с кольцом и запиской, той самой, разорванной на мелкие клочки, и с написанными на ней строчками. Но связь эта казалась смутной и не поддавалась никакой логике. И потом, что такое базис? И не простой, а какой-то м-базис.

– Ничего, – ответила она. – Я полезла за кошельком, а потом гляжу – он, Виктор, то есть, сидит и не двигается, будто остолбенел.

– М-да, – произнес декан. – Значит, вы утверждаете, что базис не накидывали?

– Я даже не знаю, что это такое. То, есть, конечно, знаю, но лишь как теоретическое понятие. А теоретическое понятие ведь нельзя накинуть, правда?

– Правда, – согласился куратор. – Но в данный момент мы говорим о вполне материальных вещах. Могла бы сухая теория обездвижить человека, как думаешь, Победиша?

– Кто? – растерялась Сима. – Победиша?

– Эх, молодежь, – вздохнул Николай Порфирьевич. – Классику не читают, изречениями великих предков не интересуются.

Длинный тем временем задумчиво постукивал тупым концом карандаша по поджатым губам и внимательно смотрел на Симу, отчего ей стало неуютно.

– Кажется, я догадался, – сказал он наконец, не отрывая взгляда от Симы. – Ей могли продать базис как приворотное средство. И назвать как-нибудь соответствующе. Например, обольститель. Или совратитель. Если помните, похожий случай произошел года три назад.

– Кто ж не помнит, – отозвался декан. – Это когда обнаружили целый канал, через который реализовывались базисы самых разнообразных назначений?

– Но ведь канал прикрыли, – сказал куратор. – Утечка прекратилась, так? Так. Да и некому теперь промышлять базисы. Все сотрудники тщательно проверяются, а Сундуков, единственный, кто мог беспрепятственно вынести базисы, то ли погиб, то ли скрывается неизвестно где. Я правильно помню, в тот раз организацию канала свалили на исчезнувшего накануне Сундукова?

– Что значит – свалили? – удивился декан. – По-моему, все предельно ясно. Сундуков исчез буквально за день до обнаружения канала. Мы все прекрасно знаем… гм… знали его способности предвидеть события. Напрашивается логичный вывод: сбежал, так как боялся разоблачения.

– Это не доказано, – возразил куратор. – Презумпцию невиновности никто не отменял, Игорь Васильевич. Давайте не будем про это забывать. Логичные выводы не являются доказательством преступления.

– Убедили, – поднял руки декан, как бы сдаваясь. – Не будем спорить на эту тему. Сундукова признали наиболее вероятным организатором поставок, и только. Никто его не судил, да и преступником он не объявлен. А то, что он всегда был вашим любимчиком, я помню.

– Способный студент, – согласился куратор. – Талантливый и усердный.

– Однако мы так и не выяснили, где Серова взяла базис, – сказал Клавдий. – Возможно, он попал к ней случайно, да и активация произошла тоже помимо ее воли. Серова, скажите, не дарили вам относительно недавно какой-нибудь небольшой предмет? Игрушку, брелок, флакон с духами, ручку?

Кольцо. Сима сразу же подумала про кольцо и записку. Во что же она вляпалась? На всякий случай решила промолчать и пожала плечами, изображая задумчивость.

– Выяснить, к чему именно привязали базис, невероятно трудно, – сказал длинный. – Привязка к предмету исчезает сразу после активации. Однако нельзя забывать о ключ-слове. Практически невозможно активизировать базис, не зная ключа.

– Он может быть совсем простым, – сказал Клавдий. – Например, «привет».

– Да они на каждом шагу друг друга приветствуют, – это куратор. – А теперь представьте: кто-то передает Серовой базис, не объясняя, что это такое. И тем более, не сообщая ключ-слова. Что произойдет в этом случае? А вот что. Она либо вообще никогда не активирует базис, либо сделает это совсем не в том месте и не в то время. Ну, и какой во всем этом смысл?

Сима наконец-то поняла: исключать ее не собираются. Им надо только выяснить, что произошло с Витькой, и откуда взялся поразивший его базис. Ей, кстати, тоже. Таинственный м-базис все больше занимал ее мысли.

Про кольцо, само собой, она решила не упоминать. Отберут еще. К тому же, автор записки предупреждал: никому ни слова.

– Это не она, – донесся глухой голос из кресла. – Возможно, он сам. Или кто-то третий.

– Вы уверены? – обратился к креслу декан.

– Что не она – абсолютно.

– Но как смогла выйти? Природная способность?

– Не знаю. Возможно.

Симе очень хотелось повернуться и рассмотреть говорившего. Но она боялась. Боялась очень сильно, до дрожи в коленях, не понимая, почему.

– Хорошо, тогда отпустим девушку. Все согласны?

Куратор и длинный кивнули.

– Вы свободны, Серова.

– До свидания, – пробормотала Сима и выскочила из кабинета.

– Все хорошо? – спросила улыбчивая секретарша. Сима вспомнила, что ее зовут Мария.

– Ну… да, хорошо, – немного замявшись, ответила девушка, хотя сама не понимала, хорошо или нет. Наверное, все-таки хорошо. Ее не исключили, стипендии не лишили.

– А зачем вызывали-то?

– Зачем?

И, правда, зачем? Сима не помнила, и это казалось странным. Ни одного слова, произнесенного деканом, не осталось в ее голове – та вообще была пустой, как барабан.

Но ведь что-то же они говорили. Спрашивали, а она отвечала. Сначала боялась, потом страх пропал.

– Да так, ничего особенного, – промямлила Сима и со странным чувством опустошенности вышла из деканата.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?

Базис. Книга из цикла «Мировое древо»

БАЗИС

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Кольцо

2. Дознание

С этой книгой читают

Другие книги автора