Он жил в нише под балконом, и говорил, что если не смотреть вниз, то это то же самое, что под самой крышей. Над лежанкой его висели пустые бутылки, некоторые в футлярах из синей кожи, горны и ветхие карты. Звали его Ариел. Встретились мы в подворотне, где я убегала от двух здоровых детин, гнавших меня через весь город, как зайца. Он вышел из-за угла, в растянутом свитере, с бутылкой в руке, сделал огромный глоток, усмехнулся и со всей силы ударил одного. Второму сказал какую-то гадость и плюнул в след. Я хлопала глазами, видела перед собой помятого алкоголика с фиалковым лицом да алыми ссадинами. Он взял меня за руку, покачал головой, и повел за собой.

Он мне говорил: имя мне Ариел. Я нашел тебя однажды, но дальше придется находиться самой. Запоминай дорогу. Всегда. Пока не вспомнишь все. И я запоминала. Если пройти через подворотню, и свернуть направо, то через лавки старьевщиков выйду к центральной площади. Напротив балкона, где он жил – был большой магазин с вывеской. Это был мой маяк. Чуть дальше, за желтыми домами крохотного города, протекала река. И был левый берег. Никто туда не ходил. Однажды я зашла к часовщику, увидела красивые часики, как маятник на цепочке, и забыла все. Все дороги, балкон, где искать. Только вывеску помнила магазина напротив. Тогда, я села у реки и стала смотреть, как течет время. Так и сидела, пока ночь не проглотила город. Вернулась к ангелу немного после полночи. Он снова пил. «Жаль ты не можешь сходить за ромом», – говорил он дни напролет. Дни сменялись ночами. Думала это потому, что у меня нет денег. И вот, когда я пришла и увидела, как он пьет, я сказала ему: все вспомнила. Меня убили по ту сторону реки одним майский вечером. Так и не нашли, потому что никто не ходит на тот берег. Никто, кроме ангела ставшего бомжом. Тогда он посмотрел на меня, внимательно так, будто бы я армия насекомых, и готова биться насмерть и ответил: чудеса случаются во всех. А затем прозвенел будильник.

вот это самое обидное

Бредёшь к этому своему счастью, визуализируешь его, придумываешь, уменьшаешь аппетиты, уговариваешь себя, мол, мироздание ничего мне не должно – ни утешений, ни пониманий. И однажды-таки смиряешься с обстоятельствами. Как если бы ты Мустанг и Сетон-Томпсон почти о тебе писал, но там, на краю ты струсил и подошёл к человеку, вроде как принял неизбежность. И, смиренномудрие, это же тоже добродетель, утешаешь ты себя, и счастье, оно отрывками и бывает, это же только ловкость ума и рук, будто ты промокашка в какой-то тетради, только и можешь кляксы впитывать, чтоб чистовик не испортить. Вымаливай да помалкивай, что еще тебе надо, если не вышел из тебя ловкач?! А потом, однажды, просыпаешься счастливым. Тихо так, без этого пафоса громких слов, где о бесконечности и наивысшей степени. А просто – счастливым. И так много дней кряду. И вот, когда ты на пике, и понимаешь – так тоже можно, вот об этом говорил Фрейд – что счастье это когда непроизвольно получаешь то, в чём отказывал себе всегда. Все детали начинают складываться, и те, что о ловкости, и те, что о лёгкости. И лето такое ласковое и деревья над тобой шумят по-доброму, и вообще – всё здорово. Именно в такой день за тобой приезжает серый рафик с белой полосой. Ты протягиваешь ноги уже внутри. Даешь деньги, сколько там положено по нынешним тарифам? 5.50? Рядом, кряхтя, усаживаются ветхая бабулька, юноша, пегий пёс с оборванным ухом и дед с клетчатой сумкой. И ты оборачиваешься через плечо и грустно так:

– Твою ж мать, Харон, ну можно было хотя бы по одной душе за раз?

Но, Мустанг выбрал свободу. Как там заканчивалась повесть: «Все выше и выше взбирался мустанг и достиг отвесного утеса. Оттуда он спрыгнул вниз, в пропасть, и летел, сорвавшись с высоты двухсот футов, все вниз и вниз… пока не свалился наконец на камни. Он остался лежать там бездыханный, но… свободный».

А Харон хлопает дверью, щурится и сквозь зубы, но беззлобно цедит:

– А у нас тут литературный флеш-рояль. Не смог отказать себе в удовольствии собрать всех вместе.

очень удачно вспомнилось

что в нежном возрасте собиралась сходить (не путать с «выйти») замуж за Глызина.

В честь такого важного воспоминания, полезла подключать мониторы, чтоб захренячить погромче: Зимний сад. Пришлось произвести некие манипуляции, в следствие которых (из живых никто не пострадал), холсты на сосновых подрамниках с грохотом повалились зацепив за собой синюю бутылку, что не выдержала суровых объятий пола, рассыпалась на очень острые стекляшки. В итоге – довольная вспоминаю тот свой нежный возраст, побежало-зелёные обои, квартиру на Подоле, проигрыватель и холодный расчёт пятилетней девочки. Подумаешь, что выковыриваю эти противные стёклышки, которые, к слову ломаются прям в пальцах, оставляя гранатовые кляксы на полу.

по утрам

с удовольствием и радостью, хожу свои честные пять км. Иногда слушаю Дмитрия Борисовича, иногда Бориса Борисовича.

Дмитрий Борисович тоже любит ходить. Только он ходит в три раза больше и точно сам себя не слушает. Оба два много говорят о смерти, любви, людях и цитируют не живых мастеров слова.

Дмитрий Борисович не очень любит людей, зато любит собаку Чуню, умеет шутить и может сказать – от чего у него сжимается сердце. Борис Борисович просто терпим ко всем, мудр и светел (и молчаливо мною обожаем).

Каждое утро, уже не первый год, кстати, наблюдаю разнообразных людей, зверей и читаю\возвращаю надписи. Вот сегодня, например, познакомилась с двумя милыми дамами возраста середины ноября. Одна была в начале пути, и рассказала, как именно надо оставлять белкам гостинцы и какие деревья они знают. Рассказала о старом зверьке, что не боится людей и спокойно берёт с рук еду, придерживая пальцы лапкой. Показала дупло, в котором хранится запас на зиму. Так что я теперь знаю о белках много больше.

Другая, уже ближе к декабрьским женщинам, с удивительным макияжем, уговаривала купить пирожок, который вот-вот из печи. И не потому что «купите же, ну купите же», а потому что «деточка, ты так смотришь точно не завтракала сегодня. А ну возьми вот этот – тебе понравится, милая. Нельзя не завтракать!». Еще была майская девонька, солнце падало через витрину ей на волосы, она смеялась и отсчитывала сдачу, пока я шутила про морковный сок внутри сладкого ноября.

«Ну так вот и старайся – вспотевший, воскресший, больной

записать эту линию жизни на рваной бумаге

(электронной, древесной, зеленой, небесной, любой)

и за это я буду тебе – как и все – благодарен.» Д. Водеников

…из информации, которая бесполезна, но твой мозг помнит:

кроме факта (который я не знаю, зачем знаю), что эрегированный половой орган самца гориллы достигает аж трёх см, самцы гориллы еще очень гордые. Т.е. если вам случилось встретится с двухметровой махиной, что весит около 300 кг. – достаточно просто скрутится калачиком. Он (горилла) посмотрит на вас, как на говно, и пальцем не тронет. Потому что лежачих не бьют (не царское это дело), а вот это, на земле, и так являет собой несчастье и похоже на мёртвого опоссума. Вообще не интересно. Другое дело, если человек попробует проявлять свое превосходство, тогда, собственно и понятно, почему я помню странные факты из мира животных.

хочу

лапшу удон, маринованные яйца (куриные), деревянные тарелки и классический глиняный горшок.

В горшке бы сварила грибную похлёбку, возможно даже с клёцками. Присыпала бы тоненько нарезанным луком-пореем, если бы не нашла шалот. Удон на полированном дереве смотрелся бы вообще отлично. Особенно, если варить на курином бульоне с добавлением соевого соуса. Потом добавить немного зелёного и красного цветов – горошек, например, перец, присыпать всё кунжутом. Сбоку, разрезанные на половинки – маринованные яйца. Как их принято называть – яйца самурая. Нажарила бы греночек, нежных, как августовское солнышко. Смешала бы помидор, базилик и фету, потому что греночки без этого всего – пусты. Заварила бы чай с мёдом, базиликом и имбирём, и села бы довольная смотреть на ноябрьский закат. А не вот это вот всё. Вот это всё – не хочу.

Зато, иногда читаю материалы научной конференции по теме «Оборотни и оборотничество».

Среди прочего узнаю прекрасное из европейского 14 века:

Bzou – это человек, которым овладели извращенные желания и он превратился в животное. Имеет человеческое тело, и клыки. У него глаза человека, выражающие невыразимое вожделение. А вот уши вытянутые и острые. Говорит прекрасным человеческим голосом. У него очень сильная воздействующая сила, поэтому все ему верят.

я выходил к тебе из полутьмы

и ставни дома, вымерзших за лето окон, роняли стёкла в пропасть подворотен. Я выходил к тебе из полутьмы, из снов, из скрипов вымощенных охрой тротуаров, из шума опадающей листвы, такой, что пёстрыми плевками случайно замирала от глухой тоски.

По небу венами ползли кривые вязы, захлёбываясь откровенной наготой, и солнце таяло, впиваясь на прощанье, ослепшим полукругом, в горизонт. Я вниз летел, теряя память, и разливался лужами солёных вод, и обнимал тот дом, где ты жила на стыке всех времён, на улице, которой больше нет на картах.

Я выходил к тебе из полутьмы, разорваны границы всех империй, и в целом мире больше ни души, есть только скрип приклеенной к стене зелёной двери, и лестница, ведущая наверх, к твоей пропахшей табаком квартире, и та – обрывком каменным теперь являет пустоту, дыру с осиротевшими корнями вязов.

вчера захотела платье

Маленькое черное. Или футляр. Пошла в специальное место. За платьем. Нашла идеальное, самое (мама, не читай) уёбищное из всех, которые когда-либо видело человечество. Вязаное, неопределенной длинны, рукава – разочаровательные, но с вышивкой-аппликацией по подолу. Грибы, домики, растения и прочая муть, что особенно нравится шизоидным девочкам. Оно было так прекрасно и ужасно одновременно, что духу прикоснуться не хватило. Нет, я вовсе не жалею, что оно вот там, в одиночестве, а я тут сажаю лилию в аквариум и собираюсь жарить котлеты. Просто восхитительный кошмар на грани гения и фола – это всегда как холодный душ. Т.е. на любителя. Но, если бы у меня был большой дом, я бы спасла его (платье). Сначала спела бы ему про лапы у елей и всё равно я отсюда тебя заберу, потом натянула бы на манекен (который из ателье, а не огромная и жуткая кукла), поставила бы у окна и трагично так, по-цветаевски сказала: соглашайся хотя бы на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял. Вот такое восхитительное платье я видела.

пока все готовятся к Самайну, зажигают свечи и переживают дни безвременья

расскажу об интересном у славян, а именно о Курьих Именинах.

Праздник Кузьмодемьяна (в честь божьих кузнецов, бессребреников и кудесников) отмечал в народном календаре начало зимы. Девицы-красавицы в послеполуденный час оккупировали избу, предварительно походив по деревне и собрав продуктов к ужину, пекли пироги и варили пиво. Разумеется, параллельно они ритуалили и просили об исцелении, о просвещении разума, о мире, любви и прочих девичьих радостях. К вечеру приглашались музыканты и яры-молодцы и начиналось веселье, что скромно называлось «женихание».

Что интересно, если праздник в христианской традиции приурочен святым братьям Косьме и Демиану, то в народной традиции есть легенда о Кузьмодемьяне, первом кузнеце, чья кузня была в 12 вёрст, имела 12 дверей и первый плуг был создан им. Об этом рассказывается в книге: А. А. Коринфский, Народная Русь. – М., 1901.

Кузьмодемьян спас человечество от змея-аспида, запряг его в плуг и проорал вал – разделив мир на две части. То же самое можно прочесть и в былинах про богатырей. Имена меняются, а змей и вал – нет. Этот вал в народном сознании был границей между светом и тьмой, средним и нижним мирами.

Так как праздник, всё же, назывался Курьими Именинами, то кочеты и блюда из курицы занимали главенствующие места на столе. Это тоже закономерно, ведь петух/курица мифологическая птица, что одновременно символизирует и солнце, и возвращение из мёртвых. Так что у нас тоже был свой собственный Самайн – о жизни и смерти, границе между светом и тьмой.

не хвастаюсь, но объясняю

вот у меня дуальный тип мышления (я свято верю, что и у всех вокруг – тоже). Только не тот дуальный тип, что в новомодных статьях про духовный рост, гуризм, манипуляции и прочую лабуду, а классический – по Уильяму Джеймсу.

Т.е. упрощая – это когда ты можешь и закатить истерику (как девонька), и усмирить ту часть, что закатила истерику (соответственно, как не девонька). Т.е. мышление работает в двух контролируемых плоскостях: и стратегической, и тактической.

Сбои, разумеется, бывают. Особенно на стыке сезонов, но это одобрено Минздравом. В любом случае: в каждой маленькой девоньке живёт большой бородатый дядька, а в каждом большом бородатом дядьке живёт маленькая девонька. Так вот, мышление, как абстрактное явление – лучше представлять в картинках.

Когда я говорю, про маленькую бабу в голове, это значит, что на повестке дня интуиция, эмоция и драматизм перетянули на себя одеялко, и в кромешной тьме, заламывая по-ахматовски руки, тактическое мышление задаётся вопросами бытия, справедливости и прочих экзистенциальных разочарований под какую-то невыносимо тоскливую музыку. В то время, как стратегическое мышление, которое можно назвать – Рацио, делает жест рука-лицо, и не найдя зачатков логики – удаляется. Иногда (они же контролируемые) эти две модели, Маленькая Баба и Рацио встречаются на одной территории:

Маленькая баба: Господи! Да я даже у креветок мозг вижу! Почему у людей он заметен не всегда?! Как они живут-то?!

Рацио: Если ты считаешь, что это огромное тёмное пятно в районе головогруди – мозг – вынужден огорчить. Это желудок. Мозг у креветки имеется, но размером с её же глаз. У человечества, гипотетически, есть шанс.

о гендерных стереотипах и собачьей психологии

Голуби на фоне собаченьки – откормленные фазаны. Гуляя по мокрым улицам стало понятно, что имя Микстура не совсем удачное. Куда более подходящее – Сара Бернар. Ходит исключительно по тротуарам и чистым дорожкам. Смотрит своими блестящими глазёнками и будто, говорит: «В смысле, в листья идти? Тебе надо, ты и лезь туда!»

И не идет. Обходит. Трогательно заламывает изящные кисти и драматически дрожит. Но апогеем стала, конечно же, еда. У нас, в большой семье, клювом не щелкают. Есть еда в миске – восторг, драка, перформанс. Но, не для Сары Бернар. Из мисок они не едят. На второй день, до Настеньки дошло – девонька любит изящество. Предложила ей отзавтракать из хрустального блюдечка, и знаете что – из него она ест. А из миски – нет.

утренний кофе священен

Впервые, за многое время, сбежавший кофе – священен вдвойне, так как даёт полное представление о самом себе. Своевременно.

Ночью снился снег, тоже впервые за долгое время. Снег снился всё лето насквозь, покрывал собой мои книги, моих людей, мои города. Я ходила из ночи в ночь по белым полям, по чёрным стенам, в длинной антрацитовой юбке, и раскапывала свои книги, своих людей, свои города. Почти все лето мне снилась выматывающая, полярная ночь. Однажды, я поняла, что нельзя тянуть за собой это все. Надо оставлять. С книгами расставались особенно горько. Первыми падали в снег наименее важные для той парадигмы, а именно Фрейд и Кант (не знаю, что творится в голове этой конкретной девочки, но Кант? Серьёзно?!). Потом, не без труда, я оставляла в покое людей, и с особым скрипом – города. В одну ночь ко мне прилетела белая сова, и села на плечо. Я, как обычно, набирала пригоршню снега, чтоб чувствовать холод, и смотреть, как он тает. Не почувствовала ничего. Это был последний сон из полярного цикла. Так вот сегодня мне приснился рассвет, следующий за той долгой ночью. И я видела, как с бледного неба падает первый снег. А всё из-за сбежавшего кофе.

в троллейбусе

включили цветомузыку. Поручни светятся тоже. Аудио сопровождение: «скрип колеса» Саруханова. Что-то в этом есть удивительное. Боюсь представить, что делается в троллейбусе когда все спят.

одна хорошая девонька

посоветовала мне завести влог и рассказывать смешное о животных. Сказала: я бы смотрела. А это, знаете ли, весьма серьёзный аргумент. Тогда я еще пошутила, мол, и называться он должен – Для родителей: «Почему не нужно заводить животных». Влог я, конечно, не заведу – у нас с камерой отношения не завязались еще со времён моих проб на ведущую новостей, а это было стыдно признаться сколько лет назад. Но, текстово я могу.

Почему не нужно заводить ящериц.

Ящерицы – прекрасные твари. До сих пор не понятно, как, а главное почему они выжили. Потому никогда нельзя забывать, что без человека у ящерицы много больше шансов на существование, чем с. И всё бы хорошо, если бы не их еда. А именно, червячки с щупальцами и банановые сверчки, которые, к слову, выглядят не очень так. Вот совсем не очень.

Ящерицы, которые не веганы, едят подвижный корм. Наблюдать за хищником, что сидит в засаде, готовится, выслеживает жертву, делает рывок и промахивается – сплошное удовольствие. Это я как натуралист заявляю. Корм, который личинки зофобасов (слышите, в название проскакивают неуловимые Фобос и Деймос – правильно слышите), безрадостно расстаётся с жизнью. И хватается за любой шанс. Как правило, этим шансом оказывается человеческий палец. Зофобасы кусаются.

Конечно, можно выкрутится и доставать их ложкой или пинцетом, но в последнем случае если не рассчитать силу, червяк издаст чвак и совершенно не привлечёт голодную ящерку. А голодная ящерка расстраивается и уходит в нору, поворачивается ко всем хвостом и не реагирует. Ну, или пытается сбежать. Ящерицы отличные беглецы. Там где недодали ума, дали ловкости. Однажды, сбежавший ящер два дня жил на батарее в джинсах. Нашла, когда надевала. Но это джэкпот, обычно так не везёт. Точнее – везёт, но не так. Ну вот, второй вид пищи – сверчки. Купить их, кстати, не беда. Беда их содержать. В мире сверчков я известна как кровавый\голодный террор. Они меня не любят, да и я их еще больше. Зато ящерица ну очень любит сверчков. Короче, сверчки каннибалы. Если им кажется, что еды мало, а едят они нормально так, они забивают самого слабого и толпой его жрут. Причем половозрелый самец всегда будет сверху. Выглядит, как кадр из фильмов про зомби, и я, кстати, не шучу. Из хорошего: половозрелые самцы издают звуки, напоминающие летнюю ночь в Крыму, когда ты еще мал и бесконечно счастлив. Из плохого: если песня длится долго, значит, кто-то у вас сбежал и радостно прыгает по квартире. Сверчки – тоже беглецы от бога.

Человек, в принципе, привыкает ко всему, даже к виду банановых сверчков. Вполне возможно, что нескольких вы потеряете, точнее, они убегут в процессе отлова, и одним ранним утром произойдет невероятная, полная эмоциональных фейерверков, встреча с огромным сверчком в ванной. Как у меня сегодня.

птички живут в клетке

Клетка стоит на холодильнике. Холодильник – лучший друг семьи, почти два метра в высоту. Птички следят за уровнем адреналина некоторых членов семьи. Например, за моим. Знаете, как тоскливо орёт самец по умершей самке? Я вот знаю. И мне не нравится, хотя глубина испытываемых пернатыми чувств – поражает. Утро. Слышу, глас сверху только один. Хожу и думаю: блаженны неведающие и нищие духом. Не готова я доставать тело бездыханное. Спор ангела с бесом передавать не буду, но искушение знанием ещё ни одна баба не прошла. Ну, и я тоже. Залажу на табуретку, смотрю – живы все, но притворяются сирыми. Под пристальным кошачьим взглядом, наполнила кладки едой, успокоилась, села кофе допивать, а эти шары в перьях сели на жердь и давай швырять в меня зернами. И прицельно же. И сидят, будто ржут. Так я поняла, что птицы живут в цирке, и я главный клоун.

девичьи слёзы

они такие:

– какое ваше главное достижение?

– научилась подключать макросы к экселю. самостоятельно.

из жизни мегаполиса

Вызвала такси на определённое время за полчаса до того, как. Потому что молодец и потому что спешу. Таксист попался, как я люблю, – медленно растягивающий слова и задумчиво формулирующий бесцветные предложения. Разумеется, он приехал раньше оговоренного времени. Не, на самом деле, я понимаю, я же тоже невротик.

– Спешуууууу ваааасссс обрадоооооовать, у вас нет предзаказааааа, – говорит мне голос в телефон, и я, честное слово, не специально, мысленно вижу тарелку дымящихся ленивых вареников, – нам придёёёётся как-то это урегулировааааать.

– огорчить.

– АААаась?

– говорю, меня вы – огорчаете. Себя – радуете.

– нууууу выыыыыыы понялииии же.

Сажусь в машину, даже не смотрю, потому что уже начинаю злиться. Короче, выступила, сжато и сухо. И о предзаказе тоже.

И тут он такой: А как ехать будем?

А я правда – очень спешу. И опаздывать не люблю. И таксисты у меня чаще хорошие, чем такие. И я, как бы, все понимаю, но нет.

– Как быстрее будет, – отвечаю. – На Нивках пробка, значит делаем поправку на неё.

– Хорошо, – радостно говорит человек и вбивает что-то в навигатор.

Нет, я же не шофёр. И водить не умею. И учится не буду, я со своим пространсвенным кретинизмом даже на велосипеде ездить не планирую, и конечно же, я не буду рассказывать человеку, как ему свою работу выполнять. И очень зря. Короче, я знаю три быстрые дороги, как добраться от работы до школы. И это не предел, их много больше, просто я не все рассматривала. Можно еще ехать через Телиги, но кто ж так делает?! В час пик?!

И вот, я увидела, кто так делает – Тарелка ленивых вареников. Около Петровки я разозлилась окончательно, и в глазах у меня начали проскакивать искры. В общем, я, когда злюсь, выгляжу как фурия. Молчаливая, каменная фурия. Таксист почувствовал, занервничал, и начал искать варианты выезда из бесконечных тянучек. Нашёл. Прибавил газу. На телефон даже упала смешная сумма за неудобства. Или хрен знает за что. Но, вот это вот «урегулировать придётся», «и как будем ехать» – зря он так.

Б – безнадёжность.
– девушка, с вами можно познакомится?
– в последнее время я слушаю «Последние танки в Париже». Подумайте еще раз над своим вопросом.

12 3 След.

Сколько длится тишина на Сатурне. (сны, записанные под утро)

снился ангел в растянутом свитере