Мой любимый призрак. Городские мифы

Глава 14 Тайное свидание

Макс пристально за ней следил, кажется, он все это почувствовал, и ему совсем не хотелось оставаться сиротой и становиться бродячим псом без кола и без двора, и лавное без хорошего куска курицы на обед и пары сосисок на ужин. Но в такие минуты высшего восторга и отчаяния разве они думают о своих животных? Какой-то призрак ей дороже и верного пса и противного кота, подумала бы хоть о безродном бродяге, он-то точно в подвале снова окажется. И кот должен беспокоиться еще сильнее, но кажется, он испугался и все переложил на плечи Макса.

Но Лиза о них не думала, она уже писала стихотворение на белом листе бумаги, чего не делала давно, все время вбивала его сразу в комп.

 
Мертвый ангел на белом поле
Коченеет от снежных вьюг,
Я любуюсь им поневоле,
В нем  тебя я узнала вдруг.
А ведь Демоном ты казался,
И пугал, и манил во тьму,
Только в снежной пурге остался,
И замерз в эту ночь, к чему
 
 
Мне приснился последний танец,
Миг до встречи, до смерти – час,
Я просила тебя: – Останься.
– Этот мир проживет без нас.
Осень снова с зимой сольется,
И останется в небесах
Лишь Метелица, и смеется,
И зовет во тьму поплясать.
 
 
Я над ним в тишине склонилась,
Я хотела его понять,
На запястье звезда искрилась,
Не нашел он в снегах меня.
Кай от Герды сбежал в метели,
А она все рвалась спасать.
Мне хотелось девчонке верить,
Я решила тебя отдать…
 
 
Не слагается слово: «Вечность»
За провалом опять провал.
Что  любовь, судьба, человечность,
Мертвый ангел в снегах лежал.
Оживить его я пыталась,
А она лишь металась зло,
И в снегах навсегда осталось
Переломанное крыло…
 

№№№№№№№

Но больше ни о чем она подумать не успела

В тот самый миг и раздался звонок Сотового. Он вернул их всех к реальности. Лиза схватилась за телефон, как за спасательный круг. Хватит раздумий и гипноза, надо возвращаться к жизни, пока она у нее еще есть, надо жить и радоваться.

И Эль услышал голос все того же мужика. Николая, его кажется, так звали. Словно бы они встречались сто лет назад. Хотя, скорее всего, так и было, именно тогда они и встречались, сто лет назад, в другой жизни. На первую встречу это совсем не было похоже. Говорят, что влюбленные встречаются все время, и возвращаются к жизни, чтобы разыскать друг друга и снова встретиться.

– Добрый день Елизавета, это снова я. Все-таки бог есть на свете. Ничего не отменяется, я купил билет на завтра, а сегодня мы идем в Малибу, надеюсь, ты не откажешься от свидания?

– С тобой хоть на край света, – сама не веря своим ушам, заявила Лиза.

В любой другой день и в другой обстановке, она нашла бы тысячу поводов для того, чтобы отказаться. И ей не надо было особо лгать, самых срочных дел у нее было больше, чем надо и сегодня. Но отказываться она не собиралась, только не на этот раз. И потом, кто и когда еще поведет ее в Малибу, в этой жизни? Такого похода и не предвиделось больше.

Она обрадовалась, и даже не могла скрыть этого. Хотя истинную причину ее радости Коля знать не мог, но разве это главное. Она отправится в Малибу, да куда угодно, к черту на кулички, только бы этот вечер не сидеть в доме, где был Эльдар, черт бы его побрал. Куда угодно с первым встречным, кто бы мог подумать, что она на такое способна.

Он еще что-то говорил о том, что это будет самый лучший вечер в его жизни, и прочее, прочее.

– Я почти готова, остается совсем немного, – радостно заявила она и запорхала по комнатам, доставая то одни, то другие наряды, причесываясь и напевая какую-то песенку про себя.

Призрак стоял в стороне, и, опустив руки, молча смотрел на эти сборы.

Если бы кто-то сказал, что будет так, когда он снова вернется к любимой с того света, но он послал бы этого пророка-идиота подальше. Но кажется идиотом на этот раз был он сам. Да разве не говорили все время, что те, кто живы, в лучшем случае настороженно относятся к ушедшим, а в худшем -враждебно. Они опасаются, да что там, просто бояться тех, кто вот так соизволил явиться.

При этом Лиза напевала какую-то песенку, не сразу сообразив, что стишок сочиняет она сама, и что он пропадет и никогда не будет записан. Так погибали, может быть, самые лучшие ее творения. Но может быть, так и должно быть, миру то, что обычно, себе оставляем лучшее, в единственном экземпляре.

 
Дождь за окном, он без конца и края,
Печали плен и радости экстаз.
И старый черт моей судьбой играет,
Не бес, сатир из древних, все у нас
Как будто бы не плохо, но потоки
Воды с небес заставили стонать.
– Да успокойся, наши дни не плохи,
И флейта зазвучит его опять.
 
 
Пусть лучше он, нет ангелов в помине,
Они-то открестились до поры,
Хранить устали, вот мы и отныне
В объятиях дождя, в плену игры.
Сатир хитер, то в поддавки играет,
То все всерьез, опомниться ль смогу,
Вдруг саксофон, он нас теперь встречает,
Но где-то там, на дальнем берегу…
 
 
Туда уйти не время, слишком рано.
О Михаиле допишу роман,
И вот тогда, дождь барабанит, странно,
Что все не то, не так, сплошной обман.
Печаль терзает душу, и в надежде
На то, что мир изменится с утра,
Мы страстно спорим у камина прежде,
Чем объявить, что кончена игра…
 

Глава 15 Портрет Царевны

Художник писал портрет, забыв о времени и обо всем на свете, он не чувствовал голода, хотя не помнил, когда обедал и ужинал. Но прием пищи мог спутать все карты, и выбросить его из той волны вдохновения, на которой он теперь оставался, потому он не думал об обеде или ужине и даже не ведал, какое было время суток. Он не хотел отрываться от работы, потому что так легко было потерять тот настрой, то вдохновение, которое он ощущал кожей.

Бесшумно прошла и печально улыбнулась Забела, она давно привыкла к тому, что тревожить покой мужа бесполезно, он станет только агрессивнее, и будет все делать из вредности – ничего ей этим не добиться. Нет, она узнала во всей красе, что такое жизнь с гением, а то, что он был гением, в том не было никакого сомнения, и она обречена оставаться с ним рядом, ведь столько пережито вместе.

Белое-серые краски на этом полотне в избытке, он снова и снова обозначал поворот головы, так, чтобы она двигалась вперед, но смотрела на зрителей. Эти печальные, бездонные глаза, в которых так легко утонуть любому, а уж влюбленному Мастеру тем более.

Женщина – птица из старой сказки, обитала на острове Буяне, там она и встретила Велеса-Гвидона и стала его женой. Но эти подробности из сказок Пушкина знали не многие, еще меньшее количество людей ведали о том, что возвращалась она в мир живых, чтобы кого-то увести с собой туда, в тот мир, она посланница бога тьмы. Когда-то к уходящему являлась сама богиня Морена, потом эта роль была отведена Мертвой царевне.

Зачем он выпустил в свет эту птицу? А кто же знает когда и что мы начинаем творить, как вдруг захочется написать мир иной, какой персонаж будет проситься, рваться на полотно. Но Мастер чувствовал, что он должен ее изобразить, хотя бы в общих чертах, если снова нависнет болезнь, и он не сможет ее закончить, такое тоже могло быть, то останутся наброски, эскизы – это лучше, чем ничего. Тогда они поймут, что эта птица увела его с собой туда, откуда нет возврата.

Но время шло, он все отчетливее видел свою белую птицу на полотне, работал над картиной все неистовее, и теперь уже молил всех святых, чтобы они позволили ему дописать может быть главную картину в его жизни. Демон, конечно, Демон, он останется в веках, но у него была своя тайна, своя любовь, своя печаль – Царевна Лебедь.

Художник должен оставить тайну, загадку, которую будут разгадывать веками, но так и не смогут разгадать.

Глаза, конечно, главное там ее глаза, глубокие и печальные, способные заколдовать, обморочить, увести любого, а уж сам он не смог бы оторвать от нее взора. И когда силы таяли совсем, он резко отходил, бросая кисти, и уходил в другую комнату, не оглядываясь. Если бы он оглянулся, то там и оставался бы стоять, глядя на нее, и тонул бы в ее глазах.

№№№№№№№

Мастер вспомнил миф о греческом скульпторе, спрашивал себя, захотел бы он оживить свое прекрасное творение? Нет, нельзя оживить мертвую царевну, это не женщина, это богиня, и у него ничего не получится. Да и не надо оживлять, потому что у него есть Забела, она рядом, она верно ему служит, а птица пусть остается в мире мертвых, и только иногда тут появляется. Он должен предупредить этот мир о ее явлении. Спасти он, конечно, не сможет, но надо предупредить обязательно.

Художник опустился в кресло, и почувствовал, что он больше не сможет зайти в мастерскую, как же тяжко было жить после каждой картины, но тут он просто обессилил, словно бы душа покинула тело, от нее ничего больше не осталось в этом мире, да и могло ли остаться?

И в тот самый момент человек среднего роста, худощавый и бледный появился перед ним. Костюм его, выражение лица – все было каким-то странным, словно пришел он из совсем другого мира, чужого, неведомого. Пришел и остановился тут.

– Мне всегда хотелось взглянуть на эту картину живьем, все репродукции не передают того, что есть здесь на полотне.

Он смотрел долго и упорно, то приближаясь к полотну, то отходя на приличное расстояние. Мастер успел отдышаться и почувствовал, что вернулся в реальность, чего не скажешь о его госте. Тот все еще витал в каких-то эмпиреях, и возвращаться не собирался.

– Откуда вы? – спросил художник очень тихо, боялся, что любимая решит, что он говорит сам с собой, а это было дурным знаком. Он и так все время заставлял ее волноваться и тревожиться.

– Из грядущего, я молил, чтобы меня отправили в 2018, а оказался на сто лет позади. Какая странная ирония судьбы, впрочем, со мной так было всегда, женился не на тех, кого любил, никак не мог наладить отношения с любимыми людьми, бежал к уюту от страсти, а потом страдал от того, что нет никакой страсти. Вам меня не понять. Я и сам не могу ничего разобрать, да и давно махнул на все рукою.

– В личной жизни да, у меня все иначе, как вам вероятно известно, но картины, они так не совершенны, и половины из того, что задумано я не могу написать из-за своей немощи, силы совсем оставляют меня порой, а ведь это такой труд огромный, а они требуют воплощения.

Пришелец оглянулся, заметил на стене календарь, и понял, что в запасе у гения ничего, почти ничего не осталось, но не о чем говорить он не стал. Ему, да и любому этого лучше не знать, как же можно жить, когда знаешь день своего ухода с такой невероятной точностью. Так было с ним, так было с его любимым писателем. Но это муки адские и для тебя, и для близких. Он склонен был думать, что спас любимую студентку от всего этого, и она поняла его жертву, или не поняла. Вот это ему и хотелось выяснить, когда он так жаждал вернуться туда хотя бы на несколько часов.

Они вместе вошли в мастерскую, где на них взирала из глубины веков Царевна Лебедь и влекла за собой. Пришельцу она не была страшна, потому что не могла лишить его бесценной жизни, а увести она могла туда, где он уже обитал, и куда снова предстояло вернуться. Для него она не опасна, чего не скажешь о творце.

– Как же она прекрасна, – услышал Мастер слова профессора, но ответить ничего не успел, потому что тот исчез. Наверное, условие Мефистофеля действовали и тут, стоило только заговорить о прекрасном мире, и все пропадало, и он лишался жизни и света, и тепла.

Но исчезла усталость, любимая видела, что засыпал он с почти блаженной улыбкой. А утром, около картины он нашел листок со стихотворением, и понял, что его оставил его ночной гость. Он склонился над листом и стал шепотом читать.

Кто это написал? Там не было фамилии автора. Понятно было одно, что написано это в грядущем, о котором говорил ему накануне незнакомец, там, где его судьба и дата ухода больше не были тайной. И потому он затрепетал, пытаясь понять ту самую тайну..

 
Художник во мраке плетется устало домой.
И в той суете городской все мелькают картины.
Уходит реальность куда-то, для всех он чужой.
И ангел-хранитель его обреченно покинул.
 
 
А кто остается? Копыта упрямо стучат,
В тумане скрываются лики и светлые лица.
Он видит кровавое месиво, стоны летят,
Ему остаётся исчезнуть, пропасть, раствориться.
 
 
И он бы растаял, но там остается она,
Прошедшая ад и кошмар бытия Эвридика.
Она так прекрасна и больше уже не вольна,
И глохнет душа от печали, тревоги и крика.
 
 
Сияют там звезды, а здесь распустилась сирень.
И в этой сирени он видит прекрасные лица.
И близится полночь, и в бездну отпрянула тень.
Ему остается исчезнуть, растаять, забыться.
 
 
Поверженный Демон завоет, как призрачный волк.
Холодные лица скульптур и немые портреты.
И гул экипажей растаял в тумане и смолк.
И только летучие мыши шуршат до рассвета.
 
 
В печали безбрежной за кромкой далекой земли
Художника мир от утех и страстей возвращает.
А знаешь, мой ангел, по углям мы вместе прошли,
И смотрим в туман, где один он до света блуждает..
 
 
Найдет ли свой дом иль останется в облаке снов,
Какая усталость сгибает поникшие плечи,
В провале проспектов, в громадах уснувших домов
И гуле ужасном тень Демона, скорбные речи…
 
 
Она его снова уводит куда-то в печаль,
И каждому ясно, однажды он к нам не вернется,
И только в тумане гореть этим старым свечам,
И где-то во мраке Царевна, как мертвое солнце
 

Глава 16 Огни Малибу

Эль наконец очнулся, резко повернулся к Рыжему. На этот раз тот оказался на месте, за левым плечом у призрака.

– Ты что-то понял, или она собирается свидание с тем странным мужиком, после того, как я тут появился. Это вообще как понимать?

– Да понял я, все понял. Собирается. Она пытается защититься от всего, что на нее свалилось, и Ники не самый худший вариант. Он хороший парень, иначе бы далеко уже был, а я ему билет на завтра подсунул, сделал так, что сегодня он не смог уехать. Так что вали все на меня, – усмехнулся еще раз он, словно извиняясь перед Элем.

Рыжий кажется, гордился тем, что ему удалось сделать. Предатель, как он мог такое провернуть?

– Ники? Ты знаешь, как его зовут. И ты для него теперь бог, слышал, он орал, что есть бог на свете, полюбовался бы еще на этого рогатого рыжего бога, идиот.

Эль усмехнулся, хотя на самом деле ему было не до смеха, на душе кошки скребли, и все противилось тому, что творилось вокруг. Совсем не о таком возвращении он мечтал. Он и представить не мог, что такое могло быть. И так проблем целый воз, а тут еще непонятно кто дорогу ему переходит. И мало того, бес ему в том помогать решил, как это вообще называется?

– И ты бы знал, если бы слушал внимательнее, – донесся до него голос Рыжего, – а какая разница, как нас с тобой называют они тут, главное – надо делать, что должно, а там будет то, что будет.

Тем временем Лиза собралась окончательно, хотя возможно и еще переоденется, но выглядела она потрясно, этого не скроешь, и в свои – то непонятно сколько лет, хотя это и не важно совсем. Женщина и в сто лет останется женщиной, это мужикам надо волноваться о том, чтобы все у них стояло, а не висело, иначе беда, тогда и проблемы будут только у них, а не у женщин.

Эль взглянул в старинное зеркало в прихожей, в котором он естественно не отразился, и успел забыть, что выглядел он как тот китаец, который короля Сиама играл. Хорошо, что не отразился, а то бы ждало его еще одно разочарование, хотя одним больше, одним меньше, мир определенно катился к пропасти, и он вместе с ним.

№№№№№№

Маршрутка остановилась около Торгового центра, и только сейчас Лиза поняла, что идти ей туда не так и близко при всей боевой раскраске.

Эль, следовавший за ней по пятам в прямом смысле, решил, что как раз хорошо, что она одна и совсем потеряла голову, так с ней проще пообщаться будет. В темных переулках призраки себя чувствую спокойнее, чем в комнате, оказавшись совсем рядом с любимыми. Но и этим планам бывшего полковника не удалось сбыться. Какой – то высокий парень поравнялся с ней и заговорил.

Они явно были знакомы:

– Хорошо, что ты появился, Олег, – говорила она, – не представляешь, я нынче в Малибу собралась.

– Не представляю, – признался он, – на вас это совсем не похоже. Но все в мире меняется, и ничего там страшного нет, вы же не одна пойдете?

Элю хотелось подтолкнуть парня в сторону, пусть даже под машину, но он сам от такого толчка отлетел, и оказался бы под той самой машиной, которая неслась на огромной скорости. Хорошо, что давить нечего было, хотя водитель почему-то резко затормозил и чуть не перевернулся, без всяких видимых причин. Он понимал, что дама на боковой дорожке никак не могла ему помешать, а помешал черт знает кто. Потому он посылал маты не этим двоим, а куда-то в небеса, осознавая, что угроза исходит оттуда.

Они же уже прошли дальше, и на пороге ресторана Олег простился с ней, обняв и пожелав удачи. Сам он жил через пару домов от этого заведения и постоянно ходил домой по этой дорожке, но как тут могла оказаться его учительница в такой поздний час, это еще тот вопрос?

Тот самый мужик, которого они увидели днем, стоял на ступеньках и ждал наверняка именно Лизу, кого ему еще было ждать? Он был смущен немного и весел – мечты сбываются, если очень захотеть.

№№№№№№№

Они помедлили немного, торопиться теперь было некуда, у них вся ночь впереди. И оба пытались представить, что это будет за ночь, но как сказал любимый герой, мы понятия не имеем о том, что с нами может случиться через час и в этот вечер. Наверное, потому жизнь и прекрасна.

– Это все твоих рук дело, – обратился Эль к спутнику.

– А чем не угодил тебе этот парень, да и негоже Лизе одной разгуливать в таких местах. Это ты, а не я должен о том позаботиться, но ты заботу не проявлял ни к кому, а горбатого могила исправит, врет поговорка, тебя и она не исправила, – отвечал спокойно тот.

Призрак промолчал, ему нечем было крыть на этот раз.

Эль почувствовал свое преимущество перед всеми остальными – заняты ли там все места, есть ли фейс контроль, а он бывал всегда, они проходили без всякой задержки. Никто не мог остановить начальника отдела милиции, тогда это была милиция, и призрака никто даже не пытался остановить, тем более что эти два добрых молодца его и не видели в упор. Даже ничего не почувствовали, мало ли призраков тут появляется постоянно, за всеми не уследишь, да и пусть себе гуляют, бояться и проверять надо живых, все убытки и неприятности происходят от них.

Впрочем, пока в зале было немноголюдно, и демоны без труда нашли тех, кого искали. Лиза и ее спутник сидели за столиком, изучали меню и о чем-то негромко разговаривали. Эль и забыл, как тут было красиво и уютно, а теперь даже поморщился немного. Он ни разу ее сюда не приводил, и теперь уже не приведет. Это возвращение на землю напоминало ему только об упущенных возможностях.

Это еще пока не любовное свидание, но и деловой встречей назвать это было очень трудно. Что-то среднее между тем и этим. Эль зевнул, вечер для него обещал быть скучным, хотя вряд ли спокойным. Он вспомнил, как они когда-то ходили совсем в другие рестораны и обязательно в отдельные кабинеты. Ему хотелось побыть только с ней, никакие общие знакомые, сколько их тогда было, им не были нужны. «Только я и ты, ты и я и мы с тобой», – пропел он низким и очень красивым голосом, так что Рыжий даже поднял бровь от удивления, он даже и подумать не мог, что у Призрака есть и слух, и голос, и с такими данными в ментовке работать? Странные люди, он мог бы стать тем самым королем, которого играл китаец, личину которого призрак теперь носил.

Но вот они уже что-то съели и выпили, и Ники взял в руки микрофон.

Глава 17 Вечер в Малибу и не только

Это было первое свидание. До этого они общались недолго в сети, потом по телефону. Ники – сторонник реальных встреч, а не миражных сочиненных образов и чувств, парень старой закалки сразу расставил приоритеты. Лиза согласна была с тем, что именно так и стоит знакомиться. Переписка в сети – это смешно и глупо, и уводит она чаще всего в неведомые дали, из которых уже не выбраться.

Но собственно она знакомиться не собиралась до того момента, пока не узнала, что Николя пишет стихи, и более того, она вскоре поняла, что это были хорошие стихи, вполне умелые, стройные и в них чувствовалась судьба, вот тогда он и прошел фейс контроль в ее душе и появилась возможность пообщаться немного. Познакомиться, пообщаться с поэтом – это совсем другое дело. Потом, когда Ники при первой встрече сказал о том, что он должен поспешно уехать, она просто решила, что это не судьба, такое бывает. Она была фаталисткой, и давно не собиралась упрямиться, должен, значит должен, о чем тут еще говорить.

Но что-то пошло не так у нового ее знакомого, отъезд был перенесен, и вот теперь она сидела за столиком и слушала, как он поет « Дом хрустальный». Очень хорошо поет. Сам Высоцкий бы позавидовал и уж точно одобрил. Лиза застала легендарного барда, хотя тогда была еще школьницей. Видела мифического Гамлета, потрясшего ее до глубины души, много писала о нем после ухода, то есть не просто была в теме, но это была ее тема, одна из главных в жизни. И вот новая встреча с легендой в караоке, рядом с почти незнакомым мужиком. Было это примерно так, как она записала чуть позднее

 
Высоцкий где-то в полумраке
Сидел почти что не дыша,
И к новой теме, новой драме
Рвалась поэтова душа.
Совсем как там, на темной сцене,
Где Гамлет цепь готов порвать,
Мы погружались постепенно
В тот мир, в тот свет, тот мрак, в ту страсть.
 
 
Но только здесь, откуда снова,
И кто же так его поет,
Не понимает, ритм и слово
Все к небесам его ведет,
И осушив бокал кровавый,
Как Маргарита перед Ним,
Смотрю на Гамлета устало,
И снова мы столкнулись с ним.
 
 
– Он не Высоцкий, повторяю.-
Смеется, пригласив на бал,
С поэтом нашим выпевает,
И зачарован темный зал.
К ним снова тянутся душою
Все, кто как я не узнавал,
Но он остался сам собою,
И улыбнулся и пропал.
 
 
Теперь второго он не просит,
Он слышал, как его поют.
Преобразилась эта осень,
На эту ночь, на пять минут..
А страсть и свет в душе остались,
Их не забыть, не зачеркнуть,
И кони в тишине метались,
И был тернист, но ясен путь.
 

Вечер удался, мужик оказался даже лучше, чем она думала в начале, при первой мимолетной встрече, только что же так ее волновало и тревожило? Конечно, то непонятное и необъяснимое, что витало вокруг в тот самый день и предшествовало вечеру. Ведь она была писательницей и понимала, что это звенья одной цепи – Арман – Призрак, -Ники-Высоцкий, правда про гения она возможно погорячилась, но скорее всего и он тоже был из этого ряда. И если последнее было скорее приятно и радовало, и запоминалось, то вот Эль, призрак, могильный холод, желание и невозможность вернуть страсть и любовь, и оказаться в прошлом, снова пережить то, что было там, – это наводило на грустные размышления- печаль вместе с радостью. Она вспомнила полотно любимого художника – цветы в грязи на улице, где с одной стороны идет свадьба и встречают молодоженов, а с другой похороны – провожают в последний путь.

И тогда Лиза почувствовала, что Эль где-то рядом. Она улыбнулась спутнику, поднесла бокал с красным вином к губам, понимая, что не только напиваться, такого и не было никогда, но и пить много она не может. Она должна следить за тем, что тут творится. А раз они тут – Лиза думала о том, что призрак не один, – то она должна быть начеку и не подставлять поэта, который ни о чем не догадывается. Это ее проблемы, это ее призрак и разбираться с ним должна она сама. Она вообще привыкла со всеми разбираться сама, мужчин то не было вовсе, то они были не в курсе, то просто слабы. Рыцари и драконы настоящими и воинственными были только в ее романах, но никак не в реальности.

Эль не выдержал, подошел и сел рядом, как раз напротив Лизы. Ему просто хотелось посмотреть ей в глаза и напомнить о том, что он тут, что были времена, когда она не посмотрела бы ни на кого, окажись они в этом самом Малибу. Она смотрела бы на него, слушала бы только его, и хотела только его одного. Никакой другой Блок или кто там был ее кумиром никогда не смог бы заменить его и даже привлечь внимания. Он ничего не преувеличивал, так все и было. Но куда же все это делось, этот мужичок ниже среднего роста, кто он вообще такой, по какому праву находится с ней рядом?

Он снова вспомнил, что у него облик короля Сиама, но это его не смутило нисколько, король, так король, ведь за это время он и стал тем самым королем на страницах произведений, им посвященных. Он больше не реагировал так болезненно на тот рассказ, наоборот гордился тем, что получил какую-то долю бессмертия вместе с этим повествованием.

– Не делай из своей женщины ненормальную, она не может смотреть на тебя, слушать тебя и тем более говорить с тобой, – услышал он голос Рыжего, который все слышал и оставался рядом, хотя и был теперь незаметен.

Элю хотелось послать его к черту, но он промолчал. Не стоило затевать сейчас скандал, бес е6му пригодится в мире, который стал для него чужим, совсем чужим. На надо забывать, что это давно не его мир, и он сам находится по другую сторону реки.