Роман «Воспитание чувств» показался мне, прежде всего, историей об иррациональной природе счастья. Оба главных героя пытаются отыскать пути к своему счастью, но пути обоих оказываются ложными. Как в самом конце романа рассуждают, и слишком прямолинейный подход Делорье, и слишком окольный путь, условно говоря, выжидательная стратегия Фредерика Моро приводят к чему-то совсем не тому к какому-то лихорадочно-жадному поглощению жизни, но не к умиротворённому и созерцательному наслаждению... Не случайно же при подведении итогов самым ярким и весёлым эпизодом их жизни оказался курьёзный провал при походе в "весёлое заведение" какой-то там мадам! Это как бы символизирует тщету всех их дальнейших похождений и поступков и некоторое взаимное предательство, которым они удостоили друг друга, а главное то, что они на своём жизненном пути забыли друг о друге. Но это, наверное, не главное.
Главное то, что человек слеп и слеп абсолютно, у него, условно говоря, совершенно отсутствует орган, которым он мог бы чувствовать, ощущать счастье и двигаться в его направлении. Пусть медленно, маленькими шажками, но хотя бы в нужном направлении. Так нет же. Человек Флобера подобен Броуновской частице, где в роли случайной, хаотичной силы выступают человеческие страсти, случайные желания и безумные прихоти. Более того, если пытаться проводить более полную аналогию с уравнением Ланжевена, то в мире Флобера отсутствует поле некой постоянной силы либо оно слишком мало. А что может выступать в её роли? - наверное, некие моральные принципы, изначальная склонность к добродетели. Но добродетельность Фредерика она слишком пассивна и, можно сказать, бессильна. И как сильны на их фоне некие случайные страсти к г-же Дамбрёз или же Розанетте.
Герои "Воспитания чувств" бегут счастья, пугаются его полноты, возможно, им не хватает смелости для битвы за него, возможно, они не до конца убеждены в том, что игра стоит свеч.
«Действие для некоторых людей тем неосуществимее, чем сильнее желание. Недоверие к самим себе гнетёт их, боязнь не понравиться их пугает; к тому же глубокие чувства похожи на порядочных женщин; они страшатся, как бы их не обнаружили, и проходят через жизнь с опущенными глазами.»
Высшая реальность Флобера в том, что персонажи его произведений живы и полны сомнений. Они не схематичные сыщики с квадратными челюстями, а неуверенные в себе люди, которых от мечты всей их жизни может отвлечь любая мелочь, любое случайно брошенное слово...
Не знаю, насколько это имеет признак закономерности, но персонажи "Воспитания чувств" эгоистичны в том смысле, что не желают пожертвовать ничем, ради счастья другого, если уж их собственное для них совершенно недостижимо, и они это прекрасно понимают. Либо же о путях к собственному счастью они не имеют не малейшего понятия. Госпожа Арну проявляет холодность к Фредерику. Фредерик Моро абсолютно невнимателен к Луизе, более того, ставит её ниже всех прочих женщин в его жизни, хотя она-то предана ему более всех прочих. И абсолютно непонятно, к чему были все эти обещания, которыми он столь щедро её почивал? От отчаяния? Это разрушает личность Луизы, которая затем бросает Делорье, который, очевидно, был для неё пустым местом и очень слабой заменой Фредерику, который так основательно въелся ей в душу, отравив её. Ровно также равнодушен ко всем своим обожательницам Дельмар. Он равнодушен ко всему, кроме славы и достатка. Господин Арну мил со всеми, кроме собственной семьи, вернее, он и с ними мил в обхождении, но любил ли он хоть кого-нибудь по-настоящему? И разве не симтоматично, что под конец романа Фредерик и сам превращается в такого пошляка вроде господина Арну, только пошляка большего калибра... Я полагаю, что в образе Фредерика отчасти черпал вдохновение ученик Флобера - Мопассан, писавший своего «Милого друга». В некотором смысле Фредерик и господин Арну движутся в противоположных направлениях, когда запросы Фредерику растут вместе с его достатком от Розанетты до госпожи Дамбрёз, то интересы Арну, наоборот, снижаются от Розанетты к бордосске, работавшей на его фабрике. Но Фредерика возвышает его чувство к Мари Арну, а торговца картинами унижает и позорит бессмысленное обладание ею.
Довольно заметной является параллель романа, связанная с болезнью детей г-жи Арну и Розанетты. И в чём-то, как мы можем видеть, права оказывается г-жа Арну, остерегавшаяся Фредерика и его чувств. Нам, как всевидящим читателям, доступен пример возможного поведения Фредерика в случае такого несчастья: оно оставит его абсолютно равнодушным. И г-жа Арну инстинктивно, сдаётся мне, почувствовала опасность, исходящую от этого равнодушия. Пусть она вовсе и не была уверена, что Фредерик может повести себя плохо в отношении неё или её ребёнка. Но она делает этот неосознанный выбор в пользу сына. Но вместе с тем, она лишает себя полноты счастья в виде жизни не просто с богатым человеком, но с любимым, который только её и любил по-настоящему. И если его путешествие с Розанеттой в Фонтенбло было полно такого глубокого поэтического очарования, то что же в таком случае могло ждать Мари Арну, если бы Фредерику дали шанс быть нужным ей и полезным?
Отзывы на книгу «Воспитание чувств», страница 4