Бабушкина икона. Алька и её друзья

© Галина Вильченко, 2019

ISBN 978-5-0050-2403-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Несколько лет назад

Город Энск, Россия

Бабе Глаше не здоровилось. С утра ломило кости, болела голова и во всём теле ощущалась слабость, а в груди росла тревога за молоденькую соседку Наташу, которая вот уже неделю не появлялась дома. На все вопросы о ней, мать девушки Катерина отвечала, что не имеет ни малейшего понятия, где шляется эта самозванка. Баба Глаша прилегла на диван и закрыла глаза, но лежала не долго. В комнату заглянула баба Тая.

– Глаша, ты бы позвонила Саше, пусть он займётся девочкой, а то сведёт её со света алкоголичка, – попросила она.

Глаша встала и пошла в соседнюю квартиру, где был телефон. Она долго крутила диск, прежде чем правильно набрала нужный номер.

– Алло, Саша? Это Глаша, у нас Наташа пропала. Уже неделю дома нет. Её Катька постоянно обижает, когда напьётся. Саша, ты бы занялся судьбой девочки, всё-таки она наша кровь. Вот и найди ей мужа обеспеченного. А Катька опять денег требовала, иначе, говорит, всем расскажу, чем вы во время войны занимались, – баба Глаша положила трубку и пошла домой.

В квартире её ждал высокий седовласый мужчина. Таи видно не было.

– Здравствуй, Глафира! Вот мы и встретились! – усмехнулся гость.

Белоруссия

Последнее время у Семена было тревожно на сердце, да ещё и праздники приближались, а их он не любил. Вот уже больше десяти лет живёт он в маленьком белорусском городке, работает на заводе, и даже иногда заходит к продавщице заводского магазинчика Зинаиде. Но вчера его назвали Петром, как не называли уже лет тридцать, с того самого дня, когда встретился ему молоденький солдатик Семен Сергеевич Вахрушев. Война подходила к концу, и солдат надеялся, что не успеет доехать из госпиталя до своего нового назначения, как прогремят победные залпы. Пётр же мечтал спрятаться и переждать, а когда начнут возвращаться с войны солдаты, смешаться с ними и начать новую жизнь. Но ему нужны документы, а они лежали в кармане гимнастёрки молодого солдата. И никуда Семен не доехал, и победного салюта не увидел, а его имя забрал тот, кто своё замарал трусостью и предательством. Под именем Семена Сергеевича Вахрушева Пётр объездил всю страну, побывал не на одной стройке, но обзаводиться семьей не торопился, и в компаниях не выпивал. Пьяный он мог выболтать то, что не должны были знать его друзья-приятели. Пил Вахрушев всегда один, закрыв дверь на замок.

И вот сегодня его назвали Петром. И он не мог вспомнить, знал он этого мужика раньше или нет. Откуда тот появился? Из прошлой жизни? Или до него докопались товарищи из КГБ? И тех и других Семен боялся, поэтому решил бежать. Он взял карту страны и развернул. И так, где он ещё не был? Взгляд упал на Камчатку. Далековато, конечно, но зато надёжно. Семен быстро побросал скромные пожитки в рюкзак и вышел из дома. Он торопился на вокзал, но путь ему преградили двое – мужчина и женщина.

– Вы, кажется, собираетесь сбежать от нас? – усмехаясь, спросил мужчина.

– Нет, маму еду проведать, – буркнул Семен.

– Это хорошо, что вы маму помните. А июль 1944 года помните? Городская комендатура города Энска.

– Я там не был, – ответил Семен и похолодел.

– Тогда мы вам напомним кое-что. Кстати, у нас машина, незачем идти пешком, – мужчина взял Семена под локоть и настойчиво затолкал в стоящую рядом легковушку.

Женщина села за руль, а мужчина устроился рядом с Семеном.

– Вы помните господина фон Гюрца? Только давайте сразу договоримся, что вы были в то время в комендатуре, мы не из КГБ, нас интересует кое-что другое, а не измена Родине. Но если будите упрямиться, то мы позвоним товарищам из органов, и они вас более детально проверят на предмет службы в рядах Красной Армии. И так, вы помните Гюрца?

– Помню, – Семен обречённо вздохнул.

– А куда дели его портфель?

– Откуда мне знать? Гюрц его всегда при себе носил и даже пристегивал к руке, чтобы никто не мог стянуть, но всё равно не усмотрел. Нас тогда всех несколько раз обыскивали, некоторых даже расстреляли, но портфеля не нашли.

– А вы ничего и никого не заметили возле его машины?

– Да я и не присматривался, тогда не до того было. Вообще-то, там девчонка крутилась, мелкая, лет десять или немного больше. Но ей-то зачем портфель? Там важные бумаги были, говорили, что вся агентурная сеть.

– И вы не брали этот портфель? – с подозрением спросила женщина.

– А мне-то он зачем? Я по-ихнему не понимаю, – усмехнулся Семен.

– О нашем разговоре никто не должен знать, и даже вы сами, – сказал мужчина, вытаскивая нож.

Австрия

Граф Паверли прогуливался по дубовой аллее, навстречу ему шёл мужчина с тростью. Они медленно приближались друг к другу.

Графу совсем не нравилось, что в последнее время ему названивал незнакомый мужчина и настойчиво предлагал встретиться. Встречаться с незнакомцем, не зная его истинных намерений, граф не хотел. Тогда незнакомец намекнул, что дело касается иконы с алмазами, украденной у Гюрца в сорок четвертым году. Это насторожило графа ещё больше. Саму икону Паверли не видел и услышал о ней, когда Гюрца уже обокрали. Паверли, хоть и не был глубоко верующим человеком, но считал, что икона должна привлекать людей изображенным на ней образом, а не алмазами в золотой раме. Интерес к иконе его насторожил, и он попросил своего друга, частного детектива Тома Траверса, выяснить, кто это интересуется событиями давно минувших дней. И вот вчера отчёт Траверса лежал у него на столе, а сам детектив сидел в кресле и мял в руках сигару.

– Том, перестань мучить сигару! Что ты узнал? – не выдержал граф.

– Скажи, Клаус, что ты знаешь о Рихарде Ваксе?

– Рихард? Это мой водитель, он служил у меня лет двадцать пять, хороший работник, надёжный. Лет пять назад он переехал, дочь у него вышла замуж и родила одного за другим симпатичных детишек, вот Рихард с женой и вынуждены были перебраться ближе к семье дочери, чтобы помогать ей растить малышей. Я дал ему хорошие рекомендации, и он устроился в автосервис, работой доволен. А что случилось?

– Так вот, Рихард Вакс был убит недавно, и к нему тоже, по рассказам жены, приходил незнакомец и интересовался неким портфелем фон Гюрца. Что ты знаешь об этом портфеле?

– Да ничего, кроме того, что его украли. Переполох был большой, обыскивали всех и даже по несколько раз, – граф встал и подошёл к окну. – Неужели кто-то интересуется этой давней пропажей?

– Клаус, я ведь не ограничился только Ваксом и поинтересовался другими служащими в сорок четвертом в Энске. И вот что интересно, двое из них убиты также, как и Вакс. Причём один из них был офицером, кадровым военным. И это не всё. Есть погибшие и в самой Германии. Про Россию ничего не скажу, не знаю, но думаю, что и там не всё чисто. Кто-то ищет портфель, но вот кому он понадобился через столько лет? И почему он идёт по трупам?

– Сам портфель не нужен никому, а вот его содержимое, особенно икона с алмазами, кого-то привлекает, – усмехнулся Паверли.

– Ты видел её? Она что, такая дорогая? – поинтересовался Траверс.

– Нет, не видел, даже не знал о ней. Меня больше книги интересовали, их, кстати, тоже украли у этого же доктора фон Гюрца.

– Так он врач? – удивился Том.

– Да какой он врач?! Разъезжал по тылам и грабил несчастных людей. Мародёр! Я даже не могу сказать, чем он занимался в комендатуре, я же не служил там, приезжал несколько раз, отмечался, выпивал с комендантом, машинистка мне приглянулась, из русских, только она оказалась женой Василия. Тебе это не интересно. А однажды Гюрц привёл девочку, говорит, что поймал её на воровстве. Девочку посадили в камеру, а Гюрц побежал выяснять, что у него пропало. Он жил отдельно от всех, и охрана у него была персональная, из русских, причём брал в основном отморозков полуграмотных, они совсем не понимали по-немецки, хотя за три года могли бы и выучить пару фраз, и жестоки были. Сам видел, как один из них застрелил женщину только за то, что она не захотела уединиться с ним, а потом сделал своё дело с уже мертвой. Знаешь, мне этот Гюрц был противень. Так вот, девочка назвала Гюрца вором и пообещала, что, когда закончится война, она всё расскажет папе. Она его знала до войны! Я поделился своими соображениями с комендантом, но тот сказал, что Гюрц работает в разведке, и посоветовал его не трогать, что я и сделал. А девочке помог сбежать, её спрятала одна женщина, она была связана с Василием. И звали девчушку странно – Степка, у русских это мужское имя.

– Я думаю с Василием надо поговорить, обрисовать ситуацию и узнать, как там у них? Тоже ищут портфель или только у нас трупы появляются из-за мифической иконы.

– Я тебе не дорассказал, так вот, Гюрц утверждал, что девочка украла у него старинные книги, принадлежащие его роду. Понимаешь? Никто не повезёт ценные раритетные книги в зону военных действий. Значит, он жил в России до войны. Мне кажется, что девочка и Гюрц – родственники. И когда пропал портфель, Гюрц сразу пообещал оторвать девчонке голову. Он её подозревал, но найти не смог, скорее всего, не успел – русские освободили город, – закончил рассказ Паверли.

– Тем более надо связываться с твоим российским другом.

– Свяжемся, ты мне скажи, что мне ответить этому незнакомцу, который ищет со мной встречи? – спросил Клаус.

– Встречаться с ним опасно! – предупредил Том.

– И что ты предлагаешь? Струсить?

– Я предлагаю осторожность, риск неуместен, тем более, что ты всё равно ничего не знаешь про предмет его поисков, – возразил Траверс.

– Нет, Том, я всё же встречусь с ним, а ты меня подстрахуешь.

– Отговаривать тебя бесполезно?

– Да.

– Тогда не торопись, я свяжусь со своими людьми и привлеку к этому делу нашего дорогого комиссара Алекса.

И вот граф Паверли идёт навстречу с незнакомцем. Незнакомец с тростью поравнялся с графом и произнёс:

– Здравствуйте, граф!

– С кем имею честь? – спросил Паверли.

– Моё имя вам ничего не скажет, но, если хотите, называйте меня Ален.

– И так, я вас слушаю!

И незнакомец стал задавать уже знакомые Паверли вопросы. Клаус усмехнулся.

– А почему вас заинтересовал этот портфель через много лет? Вы думаете, что в нём спрятан клад? – усмехнулся граф.

– Нас интересуют бумаги, – не растерялся Ален.

– Молодой человек, те бумаги уже никого не интересуют, вас интересует икона с алмазами. Да и в сорок четвертом весь переполох был из-за неё. Скажите, а зачем вам икона? На верующего вы не похожи, да и икона представляет интерес больше для ювелиров, чем для церкви. А вы никогда не думали, что этой иконы уже не существует в природе? А алмазы давно украшают шейку какой-нибудь дамочки? – Паверли с интересом рассматривал Алена.

Ален явно растерялся, о таком повороте событий он явно не думал.

– Расскажите, что вы знаете об иконе? – наконец справился с нервами Ален.

– Ничего. Знаю только, что она пропала в сорок четвёртом и теперь, почти через тридцать лет, вы её ищите. А ещё знаю, что вы убили моего водителя, – Паверли в упор посмотрел на Алена.

– Вы слишком много знаете, а кто много знает, тот мало живет, – с этими словами Ален вытащил нож.

Но был повержен графом банальным ударом кулака в челюсть, нож выпал. Откуда-то появились люди в форме, на Алена надели наручники и посадили в подъехавшую машину.

– Граф, где вы научились так драться? – спросил Траверс.

– Если хочешь победить противника, бить надо сразу, не раздумывая и не делая больших замахов. И так, Том, тебе опять предстоит поездка в Россию.

Через три дня Том Траверс вступил на русскую землю, в аэропорту его встречал сам генерал Иволгин.

Глава 1

Весна в этом году выдалась ранняя и дружная. Алька сидела на скамейке в саду и улыбалась. Она радовалась солнцу, набухшим почкам, веселому журчанию ручейка. Молодая женщина окинула взглядом свой сад и наметила себе фронт работ на ближайшее время. Надо вскопать грядки и посадить под пленку редиску, салат и лук. Побелить стволы деревьев. Но это всё в будущем, когда земля немного подсохнет, а на сегодня у неё намечена генеральная уборка в доме. И надо поторопиться, пока дети, Танюша и Василёк, не вернулись с юга, где отдыхали с тётей Алёной. Иначе они начнут ей помогать, и ничего она не уберёт, скорее даже, наоборот, в доме поднимется такой кавардак, что делать придётся уже не генеральную, а авральную уборку. Алька ещё раз вдохнула весенний воздух и вошла в дом. Уборку начала с детской комнаты. Она расставила игрушки, аккуратно сложила книжки, поменяла белье на кроватях, потом хорошенько вытерла пыль, вымыла окно и пол. Затем перешла в спальню, проделала те же самые процедуры. Перед тем как заняться залом, Алька решила отдохнуть и выпить чашечку чая. Однако после отдыха заниматься уборкой ей расхотелось. Она окинула зал хозяйским взглядом и решила, что генеральная уборка может некоторое время подождать. Алька подошла к книжным полкам и стала перебирать книги. Выбрала тоненькую книжку о любви. Сюжет повести был прост до безумия, Аля знала его наизусть, но всё равно перечитывала её снова и снова. Ей очень хотелось видеть себя в образе героини – молодой, красивой, но бедной продавщицы цветов, которую полюбил граф. Полюбил и уехал со своей любимой в Австралию. Они испытали много лишений, прежде чем парень поступил на службу в банк, а потом выяснилось, что его родители погибли в автомобильной катастрофе, и он стал наследником большого состояния.

Алька тоже хотела, чтобы её любимый мужчина ради неё бросил всё на свете и посвятил свою жизнь только ей. Но она понимала, что это только мечты. Её любимый мужчина совсем не хотел посвящать ей свою жизнь, а все её трудности и горести косвенно или прямо связаны именно с ним. В прошлом году, летом, Кирилл заверил Альку, что навсегда останется её другом, но потом опять исчез. И, приезжая из своих командировок, не встречался с ней и даже не звонил. У Али сложилось впечатление, что он избегает её, не хочет иметь с ней ничего общего. Не хочет, и не надо, она обойдётся и без него! У неё есть дети: маленький рассудительный Василёк и говорунья Танечка. Алька вдруг поняла, что соскучилась по детям. Вот уже больше трех лет она работает в детском саду, но сегодня и ещё целых три дня ей не надо будет ходить на работу. У неё отгулы.

Аля отложила книгу и подошла к бабушкиному красному уголку, посмотрела в печальные глаза худощавого мужчины и вздрогнула. На неё смотрел всё тот же святой, но только с репродукции, какие иногда печатают в журналах. Он просто смотрел на молодую женщину холодными глазами и даже не пытался её успокоить, как это делал Святой с настоящей бабушкиной иконы.

***

Алька легла на диван, закрыла глаза и увидала бабушку. Та смотрела на нее выцветшими синими глазами и укоризненно качала головой.

– Алька, Алька, не уберегла ты мою иконку! А ведь это была память обо мне и маме.

– Бабушка, я буду вас помнить и без иконы, – прошептала Алька.

Она закрыла глаза и стала вспоминать своё детство, то счастливое время, когда рядом были мама и бабушка.

Вот она идёт в первый класс, в коричневом платье и белом фартуке, мама и бабушка идут чуть поодаль, и Алька чувствует их взгляды, чувствует, как они радуются и гордятся ею. С удовольствием Алька ходила в школу только неделю, пока кто-то из детей не назвал её Косой, и почти весь класс засмеялся. А учительница сделала вид, что ничего не произошло, и не сделала Алькиному обидчику даже замечания. Алька убежала из школы и пообещала больше туда не возвращаться. Мама посадила её себе на колени, погладила по голове и сказала, что для неё и бабушки она самая красивая девочка на свете, а такая красивая девочка просто не может оставаться неграмотной. На следующий день она сама отвела её в школу.

Вот она стоит перед классом, и её сердце замирает на время, а потом начинает радостно стучать. Одноклассники дают ей характеристику и решают, достойна ли она быть пионеркой. Оказывается, она добрая, весёлая, вежливая, любит читать, поэтому знает много весёлых историй, у неё много друзей. Никто из класса ничего не сказал о ней плохого и все единогласно проголосовали за то, чтобы принять её в пионеры. В этот момент Алька простила одноклассников за прозвище Косая. И вот торжественная линейка, они стоят посередине зала в пионерской форме, на согнутой руке красные галстуки, и дают торжественное обещание, старшие ребята подходят к ним и повязывают галстуки. Звучит призыв:

– Пионер, в борьбе за дело Коммунистической партии будь готов!

– Всегда готов! – дружно ответили счастливые ребята и вскинули руки в пионерском салюте.

Домой Алька бежала в распахнутой куртке, хоть было прохладно. И прохожие улыбались ей. Дома ждали мама и бабушка, а на столе стоял праздничный пирог, испеченный бабушкой.

Вот она влюбилась в самого красивого мальчика в классе Серёжу Андреева. А он на неё даже не смотрит, зато не сводит глаз с отличницы Тани Лазаревой. Таня не была красавицей, и Аля долго не могла понять, чем же пленила она красавца. Оказалось, Таня решала за мальчишку задачи и примеры, и в награду он разрешал ей с ним дружить. А потом объявили конкурс на лучшее сочинение о Родине, конкурс был всесоюзным и добровольным. Но написать его должны были все в обязательном порядке, лучшие сочинения класса попадали на школьный конкурс, а пять лучших сочинений школы отправляли на городской конкурс. В день сдачи сочинений Серёжа подошёл к Але и попросил у неё написать за него сочинение. Алька, не задумываясь, отдала ему свою работу. За сочинение Алька получила двойку, но была очень довольна. Ведь она удостоилась дружбы самого красивого мальчика класса! Но вот неприятность, сочинение было признано лучшим не только в школе, но и в городе и его напечатали в городской газете, Серёжку все хвалили, а он светился от счастья, правда, подходила контрольная по математике, и свои красивые очи он опять обернул на Таню Лазареву. А Алька поделилась своими переживаниями с бабушкой и мамой. Мама обняла её и сказала с печалью в голосе:

– Алька, Алька, твой избранник совсем не рыцарь, а маленький нахальный альфонсик, который использует вас, только чтобы получать хорошие оценки. Аленька, посмотри вокруг, наверняка увидишь мальчика, который не такой красивый, как Серёжа, но никогда тебя не подведёт. Ты же давно дружишь с Игорем, и разве он так поступал когда-нибудь?

– Мам, Игорь просто друг, и он сам мне помогает, а Серёжа мне нравится как мальчик.

А вот как хоронили маму, Аля помнила плохо. Она сидела на табурете и смотрела в одну точку. А когда стала понимать, что происходит, она уже жила у тёти Алёны. А потом был детский дом, новые друзья и подруги, новые ценности, и теперь защитить Альку было некому, защищать себя она должна была научиться сама.

Глава 2

Звонок в дверь прервал воспоминания Альки. Она встала и пошла открывать. На пороге стояли Ася.

– Привет, подруга! Мы к тебе с предложением, собирайся, поедем на природу! – с порога сказала Ася.

– Что-то я не поняла, вы предлагаете мне поехать на природу или приказываете? И почему ты одна называешь себя мы? – засмеялась Алька.

– Понимай, как хочешь, но оденься теплее, вернёмся не скоро. И не теряй зря время, Виктор и Наташка заедут за нами минут черед пятнадцать, они на заправку поехали.

– А к чему такая спешка? И почему вы не предупредили меня по телефону? Я бы собралась не торопясь, а теперь точно что-нибудь забуду. И потом, я же занятой человек, у меня могут быть дела, да и к экзаменам надо готовиться, – пыталась возмутиться Аля.

– А потому и не позвонили, чтобы ты не успела удрать или придумать уважительную причину, чтобы не ехать. Алька, детей у тебя нет, экзамены не скоро, расслабься и отдохни, – серьёзно ответила ей Ася.

– Но мне надо предупредить Алёну, а то вдруг она будет меня искать? – выдвинула ещё один аргумент Алька.

– Аль, ты что, забыла, Алёна с твоими детьми уехала на юг и приедет только через неделю. Кстати, генерала мы предупредили, хотя если ты ему и понадобишься, он тебя из-под земли достанет. И насколько я информирована, он тоже будет у Володи, только приедет позже. Алька, не стой как истукан, собирайся! – рассердилась подруга.

– Ась, у меня нет настроения куда-то ехать, а тем более веселиться. Может, я с вашими детьми посижу, пока вы отдыхаете?

– Детей мы пристроили. Аля, у тебя что-то случилось или ты не хочешь с нами общаться? – подозрительно спросила Ася.

– Нет, что ты! Просто я перед твоим приездом вспомнила маму и бабушку, вот и напала хандра, – печально улыбнулась Аля.

– Так гони её прочь и иди собирайся на природу! Мы едем к Володе в Междуозёрск, у него завтра день рождения, и отмечать решено у бабы Любы. Твоё присутствие обязательно!

Аля поняла, что от подруги ей не отделаться, обречённо вздохнула и отправилась переодеваться. Сборы не заняли много времени, и уже через полчаса она сидела в машине рядом с Асей на заднем сиденье и слушала болтовню подруг. Ася и Наташа обсуждали некую Анжелу Артуровну, новую секретаршу начальника их строительного управления. Анжела Артуровна работала в управлении всего неделю, но в женском коллективе про неё уже всё знали. Начиная от операции на венах и заканчивая любовниками, которые её содержали. Анжела Артуровна – тридцати двухлетняя натуральная блондинка была очень красивой женщиной. Она знала это и беззастенчиво этим пользовалась. В девятнадцать лет Анжела вышла замуж за аспиранта политехнического института, родила дочь и разошлась с ним по причине отсутствия у того свободных денежных средств, которые Анжела могла бы расходовать для поддержания своей молодости и красоты. Через некоторое время она снова вышла замуж за ответственного работника торговли, у которого была квартира, машина и деньги. Но вот тратить деньги муж Анжеле не разрешал, чтобы не привлечь к своей особе бдительное око ОБХСС. А жить при деньгах и не иметь возможности ими воспользоваться, смысла не было, поэтому Анжела с лёгким сердцем разошлась с мужем, истребовав с него круглую сумму за своё молчание о его фактическом финансовом состоянии. Больше Анжела связывать свою свободу брачными узами не собиралась, во всяком случае, в ближайшее время. Но и влачить жалкое существование на заработную плату скромной служащей – тоже. Поэтому она решила завести себе несколько любовников из числа деловых партнеров своего второго мужа. А чтобы не очень их обременять финансовыми тратами на своё содержание и удовлетворять свои потребности как можно полнее, любовников было трое. С Иваном она встречалась в понедельник, с Матвеем – в среду, с Сеней – в пятницу. Остальные дни недели были оставлены ею для отдыха и легкомысленных мимолетных увлечений. У Анжелы был врожденный талант знакомиться и заводить знакомства с неревнивыми богатыми и, самое главное, не жадными, мужчинами, которые считали честью сделать приятное красивой женщине. Анжела тоже не оставалась в долгу и расплачивалась со своим другом самым дорогим, что у нее было – своей любовью. Расставались они довольные друг другом и с хорошим настроением на весь следующий день. Вот этим умением Анжелы и восхищались подруги под скрип зубов Виктора. Девчонкам нравилось дразнить его. Вести такие разговоры при Стасе, муже Аси, они никогда не решились бы. Да и Стас не позволил бы. Он быстренько выкинул бы подруг из машины, заставил бы идти пешком, а сам ехал бы рядом и читал им лекцию о нравственности и порядочности. А Виктор ревновал Наташу молча, только скрипел зубами и зло щурил глаза. Наконец, когда Виктор был доведен уже до белого каления, Ася спросила Альку:

– Подруга, а ты долго ещё собираешься влачить нищее существование и сохранять верность своему неверному Кириллу?

– Нищее существование я не собираюсь влачить всю жизнь, но сейчас у меня связаны руки детьми, хотя кое-какие задумки по поднятию своего благосостоянию у меня имеются. А вот верность своему Кириллу я собираюсь хранить всю жизнь. И вот что, девчонки, перестаньте злить Витьку, иначе мы с вами скоро окажемся в кювете. И меня тоже не трогайте пока, мне надо кое о чём подумать, – Аля закрыла глаза и стала вспоминать, когда же она видела икону последний раз.

Виктор усмехнулся, а Ася и Наташа уставились в окно. Обычно Алька не упускала возможности пошутить, а раз она сегодня их не поддержала, значит, чем-то обеспокоена, или что-то случилось, о чем ей даже надо подумать. Тишина гостила в салоне автомобиля около десяти минут, затем Ася спросила:

– Аля, что случилось?

– Ничего.

– Не ври, когда я пришла к тебе, у тебя были заплаканные глаза. И ехать с нами ты не хотела. Аля, мы же знаем тебя, ты что-то задумала?

– Ничего я не задумала, – с сожалением произнесла Алька, и добавила, – пока.

– А когда придумаешь, с нами поделишься? – спросил Виктор.

Алька помолчала.

– Знаешь, Витя, если я буду делиться с тобой или с твоими друзьями своими думами, у вас по службе могут быть неприятности. Когда нам нужна будет ваша помощь, мы к вам обратимся. Слушайте, мне срочно надо быть дома! Вить, пока мы ещё не далеко уехали, отвези меня обратно, или останови у какой-нибудь автобусной остановки.

Виктор остановил машину и повернулся к Альке.

– Всё? Больше ты пока ничего не придумала? – съязвил он. – Аль, ты не заметила, что, когда ты вдруг что-то придумываешь и начинаешь свои думы претворять в жизнь, мне и моим коллегам прибавляется работы, а у бедного генерала начинают дрожать руки и дергаться глаз. Ты хоть знаешь, что мы передумали, когда ты отправилась к Климову за ребёнком? Ты жива осталась чудом только потому, что Климов забыл дома очень важные бумаги. А его женушка тебя бы не помиловала, да и сына твоего тоже. Значит так, подруга, ты едешь с нами, и, если ты что-нибудь выкинешь в Междуозёрске, я сам лично тебя пристукну, ясно? Зато в тюрьме буду сидеть спокойно, зная, что ты, а заодно и твои подруги, больше никуда не вляпаетесь.

– Я искала свою дочь, которую вы найти не смогли, а мой ребёнок мне дороже всех жуликов на свете. И не надо на меня кричать, я вам в друзья не набиваюсь, и свои проблемы решу сама, – Алька отвернулась к окну и всхлипнула.

– Вить, чего ты к ней пристал? – заступилась за подругу Наташа.

– Дуры, – сквозь зубы пробурчал Виктор и тронул машину с места.

Через час они подъезжали к дому на берегу озера. Навстречу им вышел Владимир Юрьевич. Увидев злое лицо Виктора, заплаканные глаза Альки и недовольные физиономии Наташи и Аси, Владимир Юрьевич насторожился. Вот если бы злой был Виктор, а девчонки довольные, значит всё в порядке: девицы дразнили парня и добились своего. Если бы злые были девчонки, а Виктор доволен, значит, шутки девиц парня не тронули. Это тоже было бы нормально. Но недовольны были все, да ещё и Алька заплаканная. Хотя довести её до слёз большого труда не составляет, но ни девчонки, ни Виктор её обижать не стали бы. Значит, произошло что-то такое, что разозлило Виктора и встревожило Асю и Наташу. С этими мыслями Владимир Юрьевич подошёл к Виктору, пожал ему руку и тихо спросил:

– Что случилось?

– Эта мартышка опять что-то задумала! И ещё из себя обиженную строит!

– Успокойся, Витя, я поговорю с ней. И не кричи на девчонок, не трать свои нервы и энергию, ты же знаешь, что наши крики на них не действуют, дипломатичней надо с ними. О! Смотри, они уже секретничают, – Владимир Юрьевич, усмехаясь, кивнул на женщин, которые стояли кружком и тихо переговаривались. – Слушай, а ночью ты выведать у Наташки ничего не можешь?

– А ты у Ларисы?

– Это её прерогатива, если ей что-то нужно, а она уверена, что я против, тогда и пускает в ход своё женское секретное оружие. А у тебя разве не так?

– И кто празднует победу? Ты или оружие?

– Смотря что ей надо, иногда я, иногда делаю вид, что оружие, – засмеялся Владимир Юрьевич.

– Ладно тебе! Ты думаешь, я не догадываюсь, откуда эти мартышки черпают информацию? Да стоит Аське только лифчик снять перед Стасом, как он выложит ей всё, что знал, знает, и будет знать! Да и мы с тобой не далеко ушли. Если Наташке от меня что-то надо, она лезет напролом. Без всяких предисловий и предварительной подготовки. Ты никогда не присутствовал у Марфы на допросах? Вот у меня такое чувство, что Наташка берет у неё консультации. А если я не удовлетворяю её любопытство, она отлучает меня от своего тела. И я всегда знаю, когда нужные сведения они узнают, Наташка меняет гнев на милость. Где все остальные?

– Дарья в город уехала за продуктами, Стас при ней в качестве рабсилы. Баба Люба с детьми устроили себе тихий час. Генерал завтра привезет Ларису и Юрку. Галка в школе, должна прийти с минуту на минуту. Надеюсь, в школе у неё сегодня всё в порядке будет, иначе она придёт поздно, когда надо будет уже ложиться спать.

– А что, часто бывают не порядки? – удивился Виктор.

– Очень часто. У меня такое чувство, что они со школой объявили друг другу войну и на перемирие идти не собираются. Что случилось, никак не пойму. А Галя молчит, опустит глаза и молчит. Даже не знаю, что делать. Ладно о грустном, пойдём в дом, скоро футбол начнётся. И куда интересно делись наши подруги? В дом они не заходили, – Владимир Юрьевич посмотрел по сторонам.

– Не озирайся, они пошли секретничать за баню. Кто играет?

– Наши и «Спартак».

Мужчины вошли в дом, включили телевизор и занялись критикой футболистов, тренеров и судей. Каждого по отдельности и всех вместе.

А подруги сидели на скамейке за баней, любовались озером и только-только появившимися листочками, подставив лица под теплые лучи солнца для первого весеннего загара.

– У меня украли икону, – тихо сказала Аля, глядя на озеро печальными глазами.

– Что? – в один голос спросили Наташа и Ася.

– У меня украли икону, – ещё раз повторила Аля.

– Какую икону? Тайную? – с испугом спросила Наташа.

– Бабушкину. А тайную икону я не проверяла, побоялась. И у меня ещё пропали кое-какие вещи. Хрустальная ваза, шарфик и шапочка, которые вы мне подарили на восьмое марта в этом году. В нашем тайнике, Наташка, я ничего не проверяла, боюсь, – тихо сказала Аля и заплакала.

– Ты поэтому и ехать не хотела, думаешь, что в твое отсутствие кто-то лазает у тебя по дому? – спросила Ася.

– Я не думаю, я уверена! Ведь икону не просто украли, а заменили похожей репродукцией, значит, он знает, какая икона у меня была, – так же тихо и как-то обреченно ответила Аля.

– И ты кого-то подозреваешь? – спросила Наташа.

Аля промолчала и снова закрыла глаза, подставив лицо солнцу.

– Аль, ты думаешь, что это Юля? – спросила Ася.

– Уверена на восемьдесят пять процентов, а пятнадцать процентов отвожу на то, что ко мне в дом залезли по её наводке. И мне очень хочется думать, что невольной. Вы же помните Юльку, у неё язык без костей. Она сболтнула кому-нибудь, не подумав, что у меня в доме есть икона, вот кто-то и залез.