Дорога на Ай-Петри

– Такие, как ты, точно не пойдут. Таким, как ты, только бы пожрать да поржать, – сказал Птахин. – Да Луи де Фюнеса на закуску.

– Ладно вам, – примирительно произнесла Варвара. – Фильмы разные нужны, фильмы разные важны. И авторские, и комедии, в том числе, и Луи. Идёмте назад в гостиницу.

Сохраняя молчание, они поднялись по ступеням на свой этаж. Никого не было ни в холле, ни в коридоре . Навстречу попалась лишь горничная, которая катила перед собою тележку с бельём.

– Не хватало только, чтобы они сейчас начали уборку, – проворчал Хрякин. – И не отдохнёшь, пока не закончат пылесосить. Эх, лучше бы я утром на речку пошёл! Это вы меня потащили в этот кинотеатр.

– Никто тебя силой не тащил. Мы пошли, потому что… потому что… – Птахин замер на полуслове.

Поражённые внезапно одной и той же мыслью, все трое остановились перед дверью номера Птахина и некоторое время молча смотрели друг на друга.

– Как же мы могли такое забыть?! – почему-то шепотом произнесла Варвара.

Птахин торопливо извлёк из кармана ключ и от волнения не сразу смог вставить его в замочную скважину.

– Да что ты копаешься? – возмутился Хрякин. – Открывай скорее!

В номере было убрано, постель Птахина застлана, стол чист.

– Деньги! Она украла наши деньги! – Закричал Птахин и пулей выскочил за дверь.

Хрякин и Варвара-Виолетта бросились следом. Но ни горничной, ни её тележки в коридоре уже не было.

Женщина, сидящая за столиком дежурной, оглянулась на громкий топот. И закричала от удивления и ужаса – ей показалось, что прямо на неё несся огромный, неизвестно откуда взявшийся волк. И может быть, даже не один… Она зажмурилась и приготовилась к неминуемой смерти… а когда снова открыла глаза, в коридоре было пусто. Не было никого в коридоре.

Дежурная дрожащей рукой перекрестилась. Чего только не привидится под конец суточного дежурства! Нет, пора, пора уходить с этой работы, день отсидишь нормально, но не спать ночь в её возрасте уже просто опасно для здоровья.

6

Василина подняла глаза на хозяйку кабинета и тяжело вздохнула. Разговор шёл уже не первый час.

– Я же вам уже всё рассказала, – устало произнесла она. – Два раза.

А может быть и три, добавила мысленно, учитывая то, что многие вопросы повторялись, чередуясь с новыми.

– Вы могли что-то упустить. Какую-нибудь деталь, которая показалась вам неважной, а на самом деле имеет большое значение, – с холодной вежливостью ответила женщина. – А пересказывая, вдруг да вспомните что-то новое.

У неё были черные, гладко зачёсанные назад и собранные в жидкий пучок волосы, которые резко контрастировали с маленькими светлыми глазками. Из-за этих крашеных волос трудно было определить её возраст, но она явно была не моложе Лапотковой. Как же её зовут? В начале разговора назвала своё имя, но оно в памяти Василины почему-то не задержалось.

– Значит, вы видели их последний раз в холле гостиницы?

– Я уже говорила, что по утрам я всегда иду подышать, – устало начала в очередной раз Лапоткова. – Даже когда выезжаем на гастроли. Но в то утро начался сильный дождь, поэтому я осталась в гостинице, решила, что могу позавтракать и в гостиничном буфете, а не в кафе, как обычно. Вот, в холле всех их и встретила. То есть не всех вместе и сразу, а по очереди. Сначала Евсюкова побежала на улицу…

– Но ведь был сильный дождь, так?

– Ливень! Я ей ещё сказала, чтобы надо бы зонт взять, а она ответила, что зонта у неё нет, но идти недалеко, кинотеатр рядом.

– Рано утром в кинотеатр? Вы ничего не путаете? – в очередной раз попыталась сбить с толку Бабу-Ягу черноволосая.

– Не путаю! – снова начала сердиться Василина. – Это вы меня стараетесь запутать!

– Продолжайте, – словно не заметив её выпада, кивнула женщина.

– Потом спустился с лестницы Вовка, то есть Хрякин, а за ним следом Птахин, и оба тоже выскочили на улицу.

– И вы их после этого уже не видели?

– Не видела. Потому что мы в тот день не играли, выходной у нас был. А потом оказалось, что их найти не могут, и спектакль на следующий день отменили.

– А больше ничего вы не хотите рассказать? – помолчав, тихо, но, как показалось Лапотковой, с угрозой спросила черноволосая.

Василина немного подумала, морща лоб, и пытаясь выудить из памяти какие-нибудь новые подробности того злосчастного утра. Но ничего нового, увы, не припоминалось.

– Я рассказала всё, всё, как было.

– А как вы тогда объясните вот это? – Голос хозяйки кабинета стал неожиданно фальшиво-ласковым. – Что это?

Следователь положила перед Лапотковой её блокнот. Раскрытый посредине. Как раз там, где обрывались записи. Кровь бросилась Василине в лицо. Нет, какая наглость! Пока она сидит здесь и пытается изо всех сил помочь следствию, к ней идут в номер и, не спросясь, шарят везде в поисках каких-то несуществующих улик! Неужели они всерьёз думают, что она, Василина Лапоткова каким-то образом причастна к этому происшествию?

– Это блокнот!

– Это записи…

– Это рукопись моего нового рассказа!

– Вы описываете исчезновение трех артистов кукольного театра, прибывших на гастроли в наш город. Очень странное исчезновение.

– Это всего лишь рассказ.

– Но имена там фигурируют реальные, – почти торжествующе провозгласила черноволосая. – И по странному совпадению, имена тех людей, которые исчезли!

– Понимаете, – попыталась объяснить Василина, – мне легче писать, когда я имею перед глазами кого-то из знакомых… ну, в качестве прототипа, что ли. Но всё то, что с ними происходит, это уже сплошная выдумка. Вы же не станете утверждать, что то, что здесь написано, может быть правдой? Это фантастический рассказ!

– Рассказ может и фантастический, – сухо произнесла хозяйка кабинета, – и всё, что в нём описано, это всего лишь выдумка, но почему-то там слишком много реальных фактов. Например, ограбление завода. Вы слышали об ограблении?

– А кассу, что, действительно ограбили? – похолодев, едва слышно пробормотала Василина.

– Разве я сказала кассу? Выходит, это вам известно? – Женщина торжествующе улыбнулась и впилась в неё взглядом. – Откуда у вас эта информация? Кто вам это сообщил?

Василина испуганно пожала плечами. Если сказать, что она всё это придумала, ей вряд ли поверят.

– В буфете услышала, – пробормотала она.

– От кого? – Следователь подалась вперед, продолжая гипнотизировать Лапоткову пронизывающим взглядом.

– Откуда мне знать? Какие-то посетители говорили об этом, – беспомощно произнесла Василина. – Сидели за соседним столиком.

Женщина откинулась на спинку стула, её глаза сузились в хищном прищуре.

– Мы опросили персонал. Не считая приходящей уборщицы, в то утро там побывало лишь два человека. Забегал мужчина, по описанию похожий на одного из пропавших, он покупал пиво и бутерброды, и вы. Вы заказали овсянку, правильно?

– Утром я всегда ем овсянку, – кивнула Василина, лихорадочно соображая, что ещё может быть известно следователю.

– Так что же в то утро произошло на самом деле? – после долгой паузы последовал новый вопрос.

– Но я ведь всё, что знала, уже рассказала!

Женщина помолчала, глядя куда-то поверх головы Лапотковой.

– Ладно, можете не отвечать, если не хотите. Но рано или поздно придётся рассказать правду. А что вы знаете о пропавших?

Что она знает? Да не очень много.

– Мы как-то тесно не общались. Я намного старше, молодым со мной неинтересно.

– Ну, а все-таки?

– Да все они нормальные, в театре работают давно. Во всяком случае, когда я туда пришла, они уже там работали.

– Может быть, вы случайно знаете кого-то из их знакомых или родственников?

– Откуда? – пожала плечами Баба-Яга. – Мы только в театре и встречались.

– О их семьях вам ничего не известно?

О семьях?

– Евсюкова живет одна, – припомнила Василина. – Квартиру снимает, она откуда-то издалека, с юга, кажется. Не замужем. Птахин живёт с матерью, а Хрякин – в общежитии театрального училища, а вот откуда он родом, я не знаю.

Помолчав, женщина за столом кивнула.

– Ладно. На сегодня всё.

– Отдайте блокнот, – тихо попросила Василина.

– А вот его мы пока оставим у себя. На некоторое время, до выяснения обстоятельств таинственного исчезновения артистов, – сказала черноволосая.

– Пожалуйста, это очень важно для меня…

– Пока идёт следствие – нельзя, – отрезала хозяйка кабинета. – Вы наш главный свидетель и всё, что касается этого дела, останется здесь до полного прояснения ситуации.

Она протянула руку, взяла блокнот и сунула его под лежавшую сбоку от неё картонную папку. После чего, склонившись над столом, начала что-то быстро строчить на бланке. И ведь, в самом деле, ни за что теперь не отдаст, дошло до Лапотковой, да ещё и на основании всего, что там написано, в камеру посадит, снова допрашивать будет, а как ей объяснить необъяснимое? Василина живо представила, во что всё это может вылиться и ей стало плохо. Физически плохо, так плохо, что она едва не сползла со стула и, не сдержавшись, громко охнула. Женщина прекратила писать, оторвалась от своей бумаги и с подозрением взглянула на Лапоткову.

– Что такое? Что с вами?

– Что-то мне дурно, – почти прошептала Василина. У неё кружилась голова.

– Вызвать врача? Вам нужна помощь?

Помощь Бабе-Яге была очень нужна, но не врачебная.

– Нет… со мной такое случается, – произнесла она не своим, а каким-то чужим, слегка каркающим голосом. – Небольшие проблемы с сердцем. Возраст, знаете ли… можно воды?

С грохотом отодвинув тяжёлый стул, женщина поднялась из-за стола и направилась к окну, где на подоконнике, на круглом стеклянном подносе стоял графин с водой и два стакана. Наполнив один из них, она поднесла его свидетельнице.

– У меня лекарства в гостинице, – отпив несколько глотков, сказала Баба-Яга. – Приму, полежу, всё и пройдет.

Вид у неё был действительно совершенно больной. Она вдруг как будто ещё больше усохла, постарела лет на десять.

– Ладно, пока возвращайтесь в гостиницу. – Поколебавшись, произнесла следователь, окинув взглядом жалкую тощую фигуру. – Но, боюсь, скоро придётся вас снова побеспокоить.

Выйдя на улицу, Баба-Яга повернула за угол и на мгновение приостановилась, соображая, в какую сторону ей идти, чтобы побыстрее добраться до гостиницы.

– Думаю, что мне удалось ухватиться за ниточку, – услышала она вдруг знакомый голос и вздрогнула от неожиданности. – Похоже, вся эта компания связана с ограблением. Я уже сделала запрос по поводу этих кукольников, посмотрим, что ответят.

Баба-Яга оглянулась по сторонам, не сразу поняв, что голос её недавней собеседницы звучит у неё над головой. Сообразив, прижалась к стене, хотя этого можно было и не делать. Кабинет был на первом этаже, но окно располагалось довольно высоко над землей и, к тому же, было зарешечено, так что высунуть из него голову, и увидеть стоящую под окном свидетельницу Лапоткову было практически невозможно.

– Зачем ты позволила ей уйти? – спросил мужской голос. – В изолятор её…

– А если ей действительно плохо и придётся вызывать скорую? А если она там вообще копыта отбросит, представляешь, какой шум по этому поводу поднимется? Бедную старуху замордовали в изоляторе без суда и следствия! Нет уж, пусть идёт в свою гостиницу и там сама лечится.

– Не такая уж она и старуха, судя по дате рождения, что там у тебя записана.

– Какая разница? По виду ей все сто можно дать! – со смешком ответила женщина. – Доходяга какая-то, настоящеё пугало, хоть в огород ставь. Нет, я правильно сделала, что отпустила её. Куда она денется? А надо будет, завтра снова вызовем.

Баба-Яга почти рассердилась. Она, что, действительно похожа на пугало?

– Нет, не похоже, что какие-то кукольники в этом замешаны, – после некоторого молчания произнес мужской голос. – Для этого слишком много им нужно было бы предварительно разузнать. Время, когда привозят деньги, место… не состыковывается всё это.

– Если я ошибаюсь, откуда тогда эта тётка знает все подробности? Нет, все-таки они имеют к этому отношение. Но каким образом?

– Вот и мне хотелось бы знать ответ на этот вопрос.

– Узнаем. Это пугало нам всё и расскажет рано или поздно.

«Пугало» осторожно отлепилось от стены и медленным шагом двинулось в сторону гостиницы. Хотя следовало бежать. Потому что Бабе-Яге известен был ответ на вопрос, над которым ломали головы те двое за толстой стеной. И именно потому, что она знала ответ, надо было торопиться. Хорошо, что она какая-никакая, а актриса, иначе плохо было бы её дело. Могли и не выпустить. Со стороны такое совпадение – кража денег на местном молокозаводе и исчезновение нескольких актеров кукольного театра, действительно выглядит подозрительно. Соответствующий вывод сам собой напрашивается. Хотя уж она-то абсолютно точно знает, что ничего криминального никто из артистов кукольного театра не совершал. Как знает и то, что доказать это в данный момент практически невозможно, несмотря на то, что все факты у неё на руках. Точнее, в её руках. Пока ещё. Да, кое-что сделать пока ещё в её силах, но нужно спешить. За ней, несомненно, будут следить. Если уже не начали. И, если не поторопиться, вполне могут упечь за решетку. И тогда выправить ситуацию будет намного сложнее. Хорошо, что удалось вырвать эту небольшую отсрочку. Теперь всё зависит от того, успеет ли она ею воспользоваться. Времени у неё, Бабы-Яги, или, как назвала её следовательша, “огородного пугала”, очень мало. Время удивительная вещь. Волшебная. Только ему по силам всякие трансформации вещей и событий…

Но неужели она и впрямь стала похожа на пугало? Казалось, совсем недавно у неё в наличии имелось вполне миловидное лицо и стройная фигура. Войдя в холл гостиницы, Баба-Яга приостановилась у огромного зеркала, которое с готовностью отразило худую фигуру, одетую в блеклой расцветки ситцевый костюм-балахон, и с вязаной торбой-самоделкой на плече. Жесткие волосы торчали в разные стороны. Уж как только Лапоткова не стригла их, как ни укладывала, – не поддавались. Баба-Яга поймала упавшую на глаза непокорную прядь и заложила её за ухо и, внезапно ухмыльнувшись, подмигнула своему отражению. Да, приходится признавать, что она уже давно дама не первой свежести, но, впрочем, вполне ещё ничего…

Внезапно она услышала позади себя возбужденные голоса и оглянулась.

– Нет, ты только представь, она утверждает, что видела волка! – сказала касса.

– Уволить её давно надо было к чёртовой матери, – суровым голосом произнесла ажурная кофточка. – Она и раньше-то приходила не всегда трезвая, а сейчас прямо на работе напилась! Волки ей мерещатся! А у нас там ценного имущества сколько!

Баба-Яга замедлила шаг, а потом и совсем остановилась. Нет, в номер ей, пожалуй, идти не стоит. Чего только не случается в старинной гостинице в жаркие дни. Кого-то преследуют волки, а кого-то милиция… Она оглянулась. Да, засесть сейчас в номере не самое лучшее решение. Мало ли что. Вдруг следователь пошлёт за ней прямо сейчас? Но где же тогда укрыться? Не в парк же идти… Весело смеясь, двое мужчин с красными лицами вышли из двери в другом конце холла. Буфет! Она посидит в буфете, вот что она сделает. В первой половине дня туда редко кто заглядывает, значит, никто не будет ей мешать. Побыть пару часов в тихом и спокойном месте, это именно то, что ей сейчас больше всего необходимо. Она пересекла холл, потянула на себя ручку, и большая тяжёлая дверь отсекла её от опасной зоны. За стойкой оказалась уже знакомая рыжеволосая девушка, которая радостно, как старую знакомую, поприветствовала её и так же радостно сообщила, что только что поступили свежие пирожные. Баба-Яга посмотрела на ряд бутылок за спиной, на неаппетитные сладости в стеклянных вазочках в витрине и согласилась на пирожное. И кофе, пожалуйста.

Она не хотела ни кофе, ни пирожного, она этого не любила, но не сидеть же здесь просто так, это могло показаться девушке подозрительным. Сделав заказ, Баба-Яга прошла в самый конец зала и заняла дальний столик у окна, тот самый, за которым сидела раньше. Бросив быстрый взгляд в сторону девушки, отхлебнула из чашки, после чего вытащила из-под просторной кофточки блокнот, украденный со стола следовательницы, раскрыла его на нужной странице, нашарила в сумке шариковую ручку и, склонив голову, начала торопливо выводить какие-то каракули.

7

В дверь осторожно постучали.

Лежавший в постели мужчина открыл глаза, непонимающим взглядом обвёл стены комнаты и сел на кровати. Стук повторился, на этот раз громче и настойчивее.

– Вадим Петрович!

Недовольно засопев, мужчина поднялся и открыл дверь. За дверью стояла его помощница, ассистент Нина со встревоженным выражением лица.

– С вами все в порядке?

– Что может быть со мною не в порядке? – c лёгким раздражением произнёс он.

– Дежурная сказала, что вы просили разбудить вас в шесть часов, – извиняющимся тоном объяснила Нина. – Она звонила несколько раз, но никто в номере не брал трубку. И она не видела, чтобы вы из номера выходили, вот и заволновалась. Сказала, что у них тут недавно один постоялец от инфаркта помер… ой, простите!

– Да спал я, просто спал! – ещё более недовольно ответил Вадим Петрович и взглянул на часы. – Впрочем, – смягчился, – и в самом деле, пора вставать. Спасибо, что разбудили. А теперь идите, идите, мне нужно принять душ, одеться.

Он прикрыл за отступившей Ниной дверь, потянулся, зевнул, обвел взглядом комнату и вдруг замер, так и не опустив поднятых вверх рук. Ему показалось, что он уже переживал этот момент. Дежавю, пробормотал он, опустил руки и направился в ванную. И не дойдя, снова огляделся. Что-то знакомое было в этих стенах. Он нахмурился, остановился посреди комнаты и, глядя на висюльчатую люстру в центре потолка, некоторое время морщил лоб, припоминая. «Ну конечно же! – пробормотал через несколько мгновений. – Я уже жил в этой комнате! Останавливался когда-то в этой гостинице!» И пожал плечами, словно удивляясь, что сразу не увидел этого и не вспомнил. Впрочем, заселялся ночью, устал с дороги, было не до того, чтобы интерьеры разглядывать. Но сейчас ясно стало, что здесь он уже бывал. Только когда? Он снова огляделся. Подошел к окну и, отодвинув портьеру, вгляделся в улицу. Базарчик, кинотеатр… Лет тридцать назад, если не больше, прошло. Точно. Был он здесь, был, в самом начале своей карьеры. Впрочем, тогда слово «карьера» и молодой, и надо сказать, ещё довольно глупый артист кукольного театра были абсолютно несовместимы.

И, тем не менее, именно здесь в заштатном провинциальном городишке она и началась, его карьера. Больше того, она началась именно в этой комнате, как ни странно. Именно сюда, узнав, что в городе гастролируют кукольники, явилась неприглядного вида дама, чтобы пригласить на съёмки пару-тройку человек. Это было приключение, неожиданно поджидавшее их в таком невероятном месте, в городе, где со времен царя Гороха ничего не менялось. Кажется, их пригласили всего на один эпизод. И потому, что они на радостях тогда много выпили после съёмок, пропивая, видимо, нежданно-негаданно упавшие с неба деньги, он толком и не запомнил ни места, где снимался, ни самой работы, ни людей на съёмочной площадке. Что за эпизод он тоже сейчас не мог вспомнить. Скорее всего, это была массовка, в каких он участвовал бессчётное множество раз в молодости, пытаясь подзаработать. И фильма он почему-то так и не увидел. Сначала собирался, но времени не было, а потом просто-напросто о нём забыл. Потому что после того эпизода приглашения от режиссёров внезапно посыпались как из рога изобилия. Но что это был за фильм? Сколько Вадим Петрович ни морщил лоб, сколько ни напрягал свою память, припомнить названия он не смог. Впрочем, это, в конце концов, неважно, махнул рукой. Важно то, что он состоялся как актёр.

Чего не скажешь о других его сокурсниках. Вот и у Варвары с Хрякиным, которые тогда снимались с ним в той же массовке, артистическая карьера не сложилась. Зато сложилась личная жизнь. Неожиданно для всех они поженились, а в девяностые уехали в Штаты. Это было особенно странно для него, Птахина, – не то, что уехали, в девяностые многие из страны свалили, – а то, что Варвара замуж за Хрякина вышла. Со студенческих времён она была по уши влюблена в него, Вадима, из-за него пошла работать в кукольный театр, просто, чтобы рядом с ним быть, он это точно знал, а потом вдруг, ни с того, ни с сего, переключилась на Хрякина! Она была неплохая, Варька, надёжная была и добрая, но не в его вкусе, ему нравились тогда, как впрочем, и сейчас, полненькие блондинки. И он мог тогда выбирать, девчонок вокруг него всегда хватало. А когда начал сниматься в кино, то и вообще от поклонниц отбоя не стало. Женился поздно, почти в сорок лет, через год развёлся. Жена была тоже довольно востребованной актрисой, снимались они в фильмах на разных киностудиях, так что почти и не виделись. Брак их, можно сказать, был с самого начала обречён. Такое сплошь и рядом в актерских семьях. Второй брак тоже оказался неудачным, хотя новая жена была не актрисой, а учительницей и даже родила ему дочь. Третьей женой стала массажистка, которая следовала за ним повсюду, что с одной стороны было очень удобно. Правда, недолго, пока Раиса не узнала о девчонке из массовки. Какой был грандиозный скандал! Решили с годик пожить раздельно, а уже столько лет прошло… Сейчас это не кажется странным – свободный брак, а тогда это было не принято.

Впрочем, Варвара с Хрякиным тоже вряд ли до сих пор вместе, очень уж они были неподходящей ни по каким параметрам парой, – довольно неглупая Варька и недалёкого ума, грубоватый, и толстый Вовка. Скорее всего, она вышла за него замуж лишь потому, что хотела выехать в Штаты, а у Вовки там родственники оказались. Вадим Петрович огляделся. Вот ведь какие подробности припоминаются в этой комнате… Да, похоже, что так и было. Хрякин приезжал пару лет назад, даже звонил ему, чтобы как-то пересечься, но Вадим Петрович с ним так и не увиделся. По причине своей загруженности. Работа, работа, работа… А сейчас вот ему жаль, что не встретились, жаль. Что бы он сказал, узнай, где сейчас находится Вадим Петрович? А почему бы, пришла в голову внезапная мысль, почему бы ему прямо сейчас не позвонить? В самом деле, ведь номер телефона у него есть! Хряктн оставил. А он предусмотрительный, все новые номера сразу же забивает в память своего телефона. Так, на всякий случай, мало ли, вдруг пригодятся. Иногда казалось бы ерундовое знакомство помогает решить важное дело… А тут бывший товарищ в Штатах… Вадим Петрович подошел к столу и взял в руки телефон. Вот, пожалуйста, есть у него и хрякинский номер. Вот будет «сюрпрайз» так «сюрпрайз»! Улыбнувшись, он нажал кнопку.

К его большому разочарованию, Хрякин телефонному звонку ничуть не удивился. Ответил так, словно они только вчера расстались. Или, по крайней мере, раз в неделю перезванивались. Впрочем, он и в юности был толстокожим, этот Хрякин, что с него взять?

– Откуда звонишь? Всё путешествуешь?

– Догадливый, – засмеялся Вадим Петрович. – Ну, а раз догадливый такой, угадай с трёх раз, где я сейчас гастролирую? Даю подсказку, мы тут когда-то вместе побывали, ещё в те времена, когда в кукольном работали…

– Да где мы с тобой только не гастролировали! В каких только мухоскансках не бывали, – засмеялись в ответ на другом конце.

– Нет, это место особенное, заколдованное место! – настаивал Вадим Петрович. – Мы тут с тобою тогда упились так, как нигде и никогда, неужели не вспомнишь? Я же вообще не пью, да и раньше не злоупотреблял, а тогда непонятно с чего надрался. Небывалый случай, проспали почти сутки в парке под какими-то кустами, пока нас Баба-Яга не нашла. Помнишь, моталась с нами такая старая тётка? Кукол делала.

– Помню, – помолчав, отозвался Хрякин. – Она и в самом деле на Бабу-Ягу смахивала. Померла уже, наверно?

– А ты, что, ничего про неё не слышал? – удивился Вадим Петрович.

– А что я, собственно говоря, должен слышать? – удивился в ответ Хрякин.

– Она тут, после того как на пенсию ушла, стала довольно известной писательницей. Очень популярна у женской половины читателей. Говорят, и за рубежом её издавали. Я, правда, ничего не читал, – признался. – Я женских романов не читаю, а уж тем более, фантастических. А в последнее время и вообще ничего не читаю, кроме сценариев… Неплохая старушенция была, добрая. Мне вот часы с кукушкой подарила, – вспомнил вдруг. – Можешь представить, сколько лет прошло, а они до сих пор тикают. На кухне у меня висят. Хотел выбросить, когда в новую квартиру переезжал, а потом передумал, они же теперь особую ценность имеют, как-никак, известная писательница презентовала. Когда-нибудь кучу денег будут стоить.

– Часы? Тебе? С каких это щей?

– Да уж и не помню, по какому поводу. Кажется, когда я из театра уходил…

– Так жива ещё старушка?

– Я давно потерял её из виду… Вряд ли, она же старше нас лет на двадцать была. Да ты набери её фамилию в интернете, если интересно, и узнаешь.

– Мне, что, делать больше нечего? – фыркнул Хрякин. – У нас тут своя жизнь, только поворачивайся.

– Мне тоже вздохнуть некогда, – пожаловался Вадим Петрович. – Время расписано чуть ли не на год вперёд… Но здесь – здесь, в этом городе, представь, почти ничего не изменилось! У меня в какой-то момент даже возникло ощущение, что мне вся моя последующая жизнь приснилась, что мы молодые и снова здесь даём свои кукольные представления…

– А может быть, ты всё-таки выпил вчера на каком-то банкете в свою честь, потому и расчувствовался? – засмеялся Хрякин.

– Какой банкет? Я же сказал, что давно не пью. Поджелудочную и печень в нашем возрасте надо уже ой как беречь. Нет, если бы и ты сейчас каким-то чудом оказался здесь, у тебя тоже было бы такое же чувство, точно тебе говорю. Здесь время как будто застыло! – Вадим Петрович подошел к окну. – Даже кинотеатр, где мы смотрели тот знаменитый фильм, которому потом «Оскара» дали, представь, стоит! Я на него из окна сейчас смотрю… «Сириус» называется. А гостиница – он оглядел комнату – всё такая же ободранная, как будто тут никогда ремонта не делали. Но самое удивительное то, что я попал в тот же самый номер, где когда-то жил! Представляешь, какая комбинация?

И это сообщение, похоже, никакого впечатления на Хрякина не произвело.

– И какими ветрами тебя, всего такого знаменитого, в глушь занесло?

– Ну, насчет «знаменитого» ты слегка переборщил, – польщённо отозвался Вадим Петрович, не заметив или проигнорировав легкую иронию в голосе давнего приятеля.

– Да знаем, знаем, интернет регулярно сообщает о твоих трудовых подвигах, – хмыкнул Хрякин.

А, следит! Интересна ему птахинская траектория жизни!

– На открытие автомобильного завода пригласили. Завод здесь построили.

– А говоришь, что ничего там не изменилось. Целый завод! И ты там, значит, в качестве свадебного генерала присутствуешь? Ленточку будешь перерезать?

– Да нет, я концертную программу веду. Концерт будет.

– Всего лишь?

На этот раз насмешка прозвучала совершенно отчётливо, а Вадим Петрович не любил, когда над ним подшучивали.

– Каждый зарабатывает, как может, – ответил сухо.

Сказал и пожалел. Прозвучало так, словно он оправдывался. А с какой стати он, довольно известный артист, должен оправдываться перед каким-то Хрякиным? Тем более, объяснять, что делает он то, что делает, не бесплатно. Дай бог каждому столько получать, сколько получает он за такой вот выезд. Лишь за то, что пару часов потолкается за кулисами и несколько раз выйдет на сцену! Можно подумать, Хрякин там, в своей Америке стал миллионером и сидит в кабинете с дубовыми панелями. Нет, зря, зря он вообще Хрякину позвонил. Глупая трата и времени, и денег. Ну, оказался в том же самом городе, в той же самой гостинице и даже в том же самом номере, где когда-то они вместе сидели, ну и что с того? Мало ли в его жизни было всяких забавных совпадений? Ему захотелось побыстрее закончить разговор. Но вот так взять и сразу отключиться было неудобно, Вовка ещё подумает, что он, Птахин, обиделся, потому Вадим Петрович спросил:

– А ты-то как там?

– Нормально. Живём. Варька уроки музыки даёт, я в кафе работаю. А твоя чем занимается?

– 

Ты о жене? Да я свободен.

– Один, значит?

– 

Ну почему же, – усмехнулся Вадим Петрович. – Всегда найдётся женское плечо… – продекламировал бодро чьи-то стихи, чтобы скрыть чувство досады.

Почему-то кольнуло его ревнивое чувство, которому Птахин и сам удивился. Да, один, и что? Сейчас это обычное дело. Кто бы мог подумать, что они так долго вместе протянут. Варвара, значит, оказалась верной женой. Не разбежались. Ну да и что? Какое ему дело до их семейной жизни? Ну, вместе. Делов-то. И вместе невысоко взлетели. Уроки музыки, работа в кафе. Наверное, официантом каким-нибудь или полы моет. Стоило ради этого переться за океан! Впрочем, Хрякин никогда большим умом не отличался, а чтобы в чужой стране найти хорошую работу, нужно хотя бы язык на приличном уровне освоить. Вряд ли Хрякину это удалось. А вот он зря времени не терял, и кое-чего достиг. Во всяком случае, в кафе не работает. От этой мысли настроение у Вадима Петровича снова улучшилось.

– А сейчас ты не на работе, случайно? Не отвлекаю?

– Да нет. Сегодня там сын делами заправляет.

– Чем же он там заправляет? – снисходительно улыбнулся Вадим Петрович. – Полы натирает?

– Бывает, что и полы натирает, – согласно откликнулась трубка. – Говорю же, кафе у нас, при спортивном клубе. Давай я тебе фотку на телефон сброшу, посмотришь.

– Да не надо, – начал, было, Вадим Петрович, но Хрякин всё же отправил.

Вадим Петрович увидел на экране мужика в бейсболке, стоявшего на фоне стеклянной двери, на которой был нарисована морда волка и написано название кафе. Он хотел было поинтересоваться, что за мужик, – на молодого хрякинского сына тот однозначно не тянул, – как вдруг понял, что это Хрякин, собственной персоной. Тот самый Вовка Хрякин, которого он помнил круглолицым и толстым, за прошедшие с последней встречи годы сильно переменился. Он как будто приобрёл новое тело. Но не раздобрел, как Птахин, а наоборот, стал поджарым и от этого, видимо, казался теперь выше ростом.

– А ты неплохо сохранился, – непроизвольно вырвалось у Вадима Петровича. – Похудел. А меня вот распирает…

– Ну, так ведь приходиться крутиться! Говорю же, Варька кафе не занимается, говорит, это не для неё. Так что всё на мне. Продуктами обеспечь, за персоналом присмотри, за стойкой иной раз целый день, да и уборка, полы, по твоему выражению, тоже приходится натирать. Я и бухгалтерию сам веду. Но сегодня у меня выходной.

– Ясно, – пробормотал Вадим Петрович, чувствуя, что почему-то снова попал впросак. – И чем занимаешься в свой выходной?

– C внучкой гуляю.

– В такую-то рань?

– Это у вас там рань, а у нас вечер уже! – засмеялся Хрякин и загугукал.