Совет Высших на внеочередном заседании приходит к выводу, что количество зла в мире достигло критического уровня. Спасти Вселенную от неминуемой катастрофы может только человек с доброй душой и горячим сердцем. Совет отправляет своего эмиссара, Синюю Рыбу, на Землю, чтобы найти его. Однако слуги тьмы не дремлют. Силы Зла намерены внести свои коррективы в планы Светлых сил.

Максим и Вика – самые обыкновенные школьники. У каждого своя жизнь, свои мечты и проблемы. Но волею судьбы они удивительным образом попадают в Абсолют – волшебную страну, полную тайн и чудес, где живут диковинные существа, где небо меняет цвет, где можно побеседовать со снеговиком, покататься на грифоне и подружиться с луной, – страну, где стерты границы между сном и реальностью, где нет ничего невозможного. Там испокон веков обитают Высшие, которые присматривают за ходом жизни, там хранится легендарный Хрустальный Лотос, там ребят ждут фантастические приключения, финалом которых станет Великая Битва – битва за мир. Чтобы победить, надо очень постараться.

Только тот, кто владеет Абсолютным оружием, сможет одержать победу. Но никто не знает, что станет со Вселенной, если исполнится еще одно, забытое пророчество.

Никто. Даже Синяя Рыба.

* * *

Синяя Рыба?

Что ты знаешь о Синей Рыбе?..

Она живет далеко, но иногда наведывается в наш мир. Ее можно встретить звездной ночью на берегу моря, или солнечным днем в весеннем лесу. Она может быть где угодно – в весенней капели, в шелесте листьев, в дуновении ветерка, но она всегда где-то рядом: будь внимательнее. Наберись терпения. Сосредоточься. Смотри, не отводя взгляд, и, если ты все сделаешь правильно, через некоторое время по поверхности воды пробежит рябь, и, быть может, ты успеешь заметить в игре светотени ее прозрачный силуэт, или даже услышишь в шепоте уходящего дня ее легкое дыхание.

Синяя Рыба одна – но каждый ее увидит такой, какой ожидает увидеть. В разных мирах ее знают под разными именами. Иногда она приходит к нам во сне, но ты просыпаешься – и не можешь ничего вспомнить. Сон растает, как мартовский снег, и только в душе останется смутное ощущение чего-то невероятно доброго, светлого и волшебного.

Я знаю, в это непросто поверить, но Синяя Рыба существует. И ты очень скоро сам в этом убедишься. Не требуй доказательств, не пытайся искать научных подходов, не сомневайся – просто верь.

Рыбы в аквариуме

Его звали Смирнов Максим. Почему выбор пал именно на него, до сих пор никто не знает. И вряд ли когда-либо это будет известно наверняка. На этом уже заканчивается эта сказка и начинается другая. Может, в свое время ты прочтешь и ее. А сейчас – мы здесь для того, чтобы рассказать вам именно Эту историю. Здесь и Сейчас.

Максим был самым обыкновенным мальчиком. Как и все его сверстники, он ходил в школу, в седьмой класс. Как абсолютно все дети, любил мороженое и не любил делать уроки. И как почти все люди, жил в ничем не примечательном, большом и суетливом городе, в самом обыкновенном спальном районе, в стандартном многоэтажном доме, в типовой квартире на двадцать шестом этаже. У него были мама, папа и младшая сестренка, которой этой зимой минуло два года. Все, как у людей.

Лишь в одном Максим не был похож на других детей: он очень любил аквариумных рыбок. В то время, как его приятели играли и бегали во дворе, катались на роликах, Максим часами стоял в зоомагазине, возле самого большого аквариума, и наблюдал за кипевшей там жизнью. Его однокашники все свои карманные деньги тратили на сладости, комиксы и компьютерные игры. Максим же ничего не тратил. Все деньги, которые родители давали ему на карманные расходы, он складывал в специальную металлическую коробочку, и когда там набиралась необходимая сумма, мальчик шел в зоомагазин и покупал рыбок.

Одни дружески посмеивались над ним, другие откровенно насмехались, но Максим не обращал на все эти колкости никакого внимания: он был счастлив, занимаясь любимым делом, и знал, что никто и ничто на свете не может заставить его бросить свое увлечение.

Тем более что в аквариумных рыбках Максим разбирался не хуже иного специалиста: он прочел все книги на эту тему, которые попадались ему на глаза, он знал наперечет все названия пород рыб и растений, помнил наизусть особенности содержания, вплоть до таких мелочей, как температура и кислотность воды.

Дома у Максима было три аквариума: два маленьких и один большой. В самом маленьком аквариуме обитала стайка неонов и меченосцев. В аквариуме побольше жил большой старый сом. Этот сом был самой первой рыбой, которая появилась у Максима, и он его очень любил. Сом обычно прятался в корягах, которые лежали на дне, так, что было видно только его длинные черные усы, торчавшие наружу.

Самый большой же аквариум стоял пустой. Пока. Его Максим приобрел совсем недавно, и там пока что сидело только несколько улиток-ампулярий, и росли три кустика очень красивого и редкого тропического растения, с широкими, темно-бордовыми листьями, да плавала ряска.

Мальчик еще не решил, кто поселится в большом аквариуме; он копил деньги и думал. В центральном зоомагазине можно было найти какую угодно рыбку: здесь были самые экзотические породы, в том числе выведенные совсем недавно. От этого пестрого, копошащегося разнообразия разбегались глаза. Мальки и взрослые рыбы, глазастые, усатые и хвостатые, красные, желтые, серебристые, был даже один альбинос. Все они, рисуясь, плавали влево и вправо, демонстративно выгибали плавники и беззвучно открывали рты, словно хотели крикнуть: «Выбери меня, ну пожалуйста! У меня самая серебристая чешуя, у меня самый длинный хвост, я самая красивая, я самая редкая!»

Максим приценивался, присматривался, искал.

Пока в один прекрасный день в зоомагазин не привезли Синюю Рыбу.

Он не сразу ее заметил. Потому что сначала хотел обойти весь магазин, и еще раз хорошенько рассмотреть все-все, чтобы, не дай бог, не проглядеть ту единственную, ту, которая совсем скоро станет его рыбкой. Ведь именно сегодня мальчик решил, наконец, заселить самой большой аквариум, до настоящего времени пустовавший, и поэтому, закусив губу, пристально рассматривал витрины, тщетно пытаясь остановиться на чем-нибудь. Да, выбор предстоял нелегкий. Хотелось всего и сразу. Но юный аквариумист отлично знал, что нельзя купить сразу всех: у него в аквариуме просто не хватит места, и, потом, некоторые породы рыб в природе – хищники, и подселять к ним кого-либо еще рискованно и даже опасно: такая рыбка может запросто съесть своих менее агрессивных «соседей».

Поэтому он решил не торопиться, и как следует осмотреться. Внезапно краем глаза мальчик заметил в аквариуме справа какое-то движение. Странно, ведь еще вчера он был пуст. Видимо, сегодня утром в него кого-то посадили.

Максим повернул голову. И встретился взглядом с Синей Рыбой.

Ощущение было такое, как будто мощный электрический разряд молнией прошел через все его тело, на миг пригвоздив к земле. Но только на миг, потому что в следующую секунду Максим уже прильнул к стеклу, и, не моргая, во все глаза глядел на эту необыкновенную рыбу. Да, она действительно была синей. Ярко-синего цвета, цвета вечернего неба, цвета морской воды в глубоком горном озере, цвета абсолютного счастья.

«Вот это да! – подумал Максим с восхищением. – Какая красивая! Это просто чудо! Мне нужна именно она. В этом не может быть никаких сомнений!»

Рыба, не отрываясь, смотрела на мальчика. Смотрела так, словно хотела что-то сказать ему. Максим моргнул. Глаза щипало от яркого света. Ее контур мутнел и расползался, словно рыба состояла из сжиженного газа, который постепенно испаряется.

Максим моргнул еще раз. Черный блестящий глаз-бусинка сверлил его строгим внимательным взглядом. В голове мальчика мелькнула невероятная мысль, что она хочет заговорить с ним, но не может, потому что мешает стекло. Она словно ждала он него какого-то знака, чего-то, что он должен, обязан был сделать.

Неожиданно зазвонил телефон. Максим вздрогнул и полез в карман.

– Да, мама?

– Максим, ты где? Опять торчишь в зоомагазине? Немедленно иди домой. Мы пойдем за продуктами, будешь мне помогать.

– Мама, я собираюсь купить рыбку в большой аквариум. Может, за продуктами сходим завтра? Если я не куплю Синюю Рыбу, то ее обязательно заберет кто-то другой. Она одна. Завтра ее уже здесь не будет.

– Что еще за синяя рыба? Опять? Сколько можно покупать рыб? Мало тебе? Да твои аквариумы уже ставить некуда!..

– Мам, ты не понимаешь. Это не просто рыба. Она очень… – Она необыкновенная, – хотел сказать Максим, но голос в телефонной трубке не дал ему закончить.

– Никуда не денется от тебя твоя рыба. Скажи продавцу, чтобы оставили ее для тебя, а завтра придешь и купишь. А сейчас немедленно домой, я тебя жду.

Максим вздохнул, стараясь скрыть раздражение.

– Да, мама.

– Давай быстро.

– Хорошо, иду! – почти крикнул Максим, с досадой засунул телефон в карман, и поднял глаза на Синюю Рыбу. Она медленно плыла вдоль стекла, не обращая на мальчика никакого внимания.

Максим протер глаза руками. Видение рассеялось. Какая чепуха! Рыбы, конечно, умные, но не до такой же степени, чтобы разговаривать! Это в сказках люди могут понимать язык животных и птиц, а Максим был уже достаточно взрослым, чтобы знать наверняка: жизнь – это не сказка. Надо же, примерещится же такое!..

Но Максим был упрям и никогда не менял свои решения, а он уже успел решить для себя, что у него обязательно будет эта рыба. Обязательно. И ничто не может этому помешать.

«Ушел. Решил, что ему все почудилось. Этот телефонный звонок все испортил. Еще немного, и он бы поверил. Еще немного, и… Нет. Не-ет! Слишком взрослый. В таком возрасте дети перестают верить в чудеса.

Хотя… Он добрый. Это видно. У него добрые глаза. В них нет даже тени зла. Глаза ребенка, который еще не познал всей жестокости жизни.

Это он. Он именно тот, кого мы так долго искали. Наконец-то. Хвала Небесам, я нашла его!».

* * *

Район, в котором жил Максим, был новый, недавно отстроенный, и продовольственных магазинов было немного. Именно поэтому на пустыре через дорогу появилось величественное, помпезное здание универсама. Предполагалось, что в этом универсаме будет продаваться все: от хлеба и молока до зонтиков и автомобилей.

Максим послушно шел за матерью, осторожно ступая по скользкому полу, вымощенному новенькой плиткой, и катил перед собой тележку с продуктами. Крупа, макароны и консервы уже лежали в тележке рядом с пачкой чая и большим пакетом с кукурузными хлопьями. Оставалось купить мясо. И рыбу.

Максим мясо не любил. Ни покупать, ни есть. Поэтому, когда мама направилась в мясной отдел, Максим огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь интересного.

Большой рекламный плакат с изображением суперэффективного стирального порошка с ароматом ванили… Высокая стойка с шоколадками… Рыбки в аквариуме…

Рыбки в аквариуме? Здесь?!

Рыбы были огромные, каждая с руку размером. А сам аквариум был просто гигантский – Максим видел такой только однажды, в океанариуме. Однако рыб там было так много, что они с трудом передвигались в воде, задевая друг друга хвостами и плавниками. Максим возмутился. Как можно было посадить столько рыб? Им же тесно и неудобно!

Крупная серая рыбина с раздвоенным плавником печально посмотрела на Максима своими большими черными глазами.

– Рыба? Ты хочешь, чтобы мы купили живую рыбу?

Максим оглянулся и посмотрел на маму.

– Она продается? Я думал, этот аквариум здесь просто для красоты.

– Конечно, продается! Дороговато здесь, но, если хочешь, мы возьмем ее. Мы давно не покупали рыбу, – она окликнула продавца, стоявшего около витрины, – сколько стоит эта рыба?

– Восемьсот пятьдесят килограмм.

Максим подумал, что ослышался. Килограмм? Так эта рыба для еды?

– Но ведь она живая! – крикнул Максим. – Как можно продавать живую рыбу?!

– Живая! – Широко улыбаясь, пробасил продавец. – Свежая! Пожалуй, более свежую рыбу трудно найти. Ей полторы тысячи красная цена. У нас еще недорого, мы ведь только открылись. Так что успевайте, пока ее не разобрали. Потом дороже будет.

Максим стоял, не говоря ни слова. Широко распахнутыми от ужаса глазами он смотрел на несчастных рыб, которые плавали в аквариуме. Плавали, зная, что рано или поздно их купят и съедят.

Серая рыбина с разорванным плавником едва заметно кивнула, словно хотела сказать: «Да, это так. Мир жесток. И мы ничего не можем с этим поделать».

«Они все понимают. Какой кошмар. Бедные рыбы! И это не в диком средневековье, не в каменном веке, а здесь, сейчас, в нашем современном мире!»

– Если вы не берете, отойдите, пожалуйста. Вы здесь не одни, – прозвучал недовольный голос над самым ухом Максима. Он обернулся. Полная высокая женщина в черной каракулевой шубе и очках с толстыми квадратными стеклами, оттолкнув Максима, протиснулась к витрине. Из ее ярко-рыжих волос торчало несколько шпилек.

– Мне свешайте килограммов пять, – распорядилась она.

Продавец кивнул и направился к аквариуму с большим сачком.

Максим зажмурился. У него как будто выбили почву из-под ног. Что же это такое? Что?..

Он не мог на это смотреть, и тем не менее внутренним взором все видел – как крупная серая рыбина, та самая, с раздвоенным плавником, беспомощно трепыхается в сачке, как продавец кладет на весы пакет с еще шевелящийся содержимым, как одна отчаянная рыбка, хлестнув хвостом, выпрыгивает из пакета и громко шлепается на прилавок, а продавец привычным жестом берет выскальзывающую из рук рыбу и засовывает обратно в пакет.

Откуда-то издалека до Максима долетел чей-то голос: «Пять восемьсот. Устроит вас?», шуршание пакета и звук удаляющихся шагов.

Он открыл глаза. Женщины с рыжими волосами уже не было. А рыб в аквариуме стало заметно меньше.

– Ну так что, мы будем покупать рыбу или нет? – нетерпеливо проговорила мама. Она, как ни в чем не бывало, стояла рядом и смотрела на сына.

Как ни в чем не бывало.

Словно ничего не случилось. Словно никто только что не вытащил из воды десяток рыб, не положил в пакет и не понес домой варить или жарить.

«Что же делать?! —Максим лихорадочно соображал. – Я хочу спасти этих рыб! Но они очень дорогие, я не смогу купить их всех, да и в моем аквариуме все равно не будет столько места. Надо что-то придумать, срочно…»

Тут Максим вспомнил про Синюю Рыбу. Ведь новый аквариум был приготовлен для нее. Что же делать?

Да, он не может спасти всех рыб. Но он может купить и спасти хотя бы одну. Только бы денег хватило…

– Сынок, так мы берем рыбу или нет?

– Да! – твердо сказал Максим. На его лице была написана отчаянная решимость. – Я сам куплю ее. Я принесу домой и посажу в аквариум.

Мать удивленно посмотрела на сына.

– Но эта рыба не для аквариума! И потом, ты же вроде хотел купить какую-то синюю рыбу?

– Синюю Рыбу купит кто-нибудь другой, – в голосе Максима звучала небывалая прежде твердость. – По крайней мере, ее никто не убьет и не съест. Ее не надо спасать, она и так попадет в хорошие руки. В руки человека, который будет ее любить и ухаживать за ней.

Мальчик подошел к продавцу, и, глядя ему в глаза, отчеканил:

– Я покупаю одну рыбу. Но вы нальете в пакет воды. Я покупаю ее живой!

Продавец, с трудом подавив улыбку, направился к аквариуму с сачком.

– Тебе покрупнее, поменьше? – язвительно произнес он.

– Все равно. Я не буду ее есть, – отрезал Максим, сделав ударение на последнее слово.

Продавец пожал плечами.

– Как хотите.

Он налил воды в пакет, завешал его, а затем, ловко подцепив сачком одну рыбку, положил в пакет и завешал еще раз.

После непродолжительных расчетов продавец произнес:

– Девятьсот девяносто семь. Держи свою рыбу. На кассе оплатишь.

Максим вздохнул с неимоверным облегчением. У него ровно тысяча. Тютелька в тютельку! Он схватил пакет и прижал к себе. Рыба в пакете, не веря своему счастью, слабо шевелила плавниками. Видимо, она была крайне удивлена и несказанно обрадована тем фактом, что до сих пор живая.

«Никто теперь не причинит тебе зла. Никто и никогда! Отныне ты в безопасности».

Конкурс

Дождь шел уже вторую неделю, то прекращаясь на час-другой, то начинаясь опять. На ветвях деревьев висели крупные капли, которые то и дело срывались и падали вниз. Автобусы медленно ползли по дорогам, залитым водой. Земля размокла, превратившись в жидкую грязь. Весь город расцвел разноцветными бутонами зонтиков; их яркие пятна выглядели неестественно праздничными в серости пасмурного неба и мокрых газонов, когда-то зеленых, а сейчас приобретших цвет тушеной капусты.

Порывистый ветер старательно выворачивал наизнанку клетчатый желто-зеленый зонтик, которым Вика безуспешно старалась укрыться от проливного дождя. Она шла по тротуару вдоль дороги, с зонтом в одной руке и с черным портфелем – в другой. Сегодня был понедельник, а значит, начиналась очередная неделя учебы.

До школы была недалеко, всего двадцать минут ходу. Оживленный перекресток с подземным переходом и «зеброй». Шумная улица, полная вечно спешащих куда-то людей, сразу за ней – длинный тротуар, усаженный с обеих сторон высокими серебристыми тополями.

Вика поправила капюшон куртки и пошла быстрее. До начала занятий оставалось всего десять минут.

Неожиданно мимо нее, надсадно пыхтя, с грохотом проехал невесть откуда взявшийся грузовик. Девочка едва успела отскочить в сторону, но заднее колесо попало в яму на дороге, обдав ее фонтаном грязно-коричневой жижи. Подмигнув на прощание задними фарами, машина скрылась за поворотом.

«Не повезло, – грустно подумала Вика, глядя на мокрый подол платья. – Впрочем, как и всегда».

Как всегда. В этом была ее судьба, ее проклятие, ее крест – называйте как хотите, суть от этого не менялась. А суть состояла в том, что Вика отличалась прямо-таки фантастическим невезением. Фортуна никогда не то что не поворачивалась к ней лицом – похоже было, что она обходит девочку за тысячу километров. И, несмотря на то, что Виктория Лисицына была отличницей, умела рисовать и играть в шахматы, в обыденных жизненных ситуациях ей не везло практически всегда.

Родители ее погибли в автокатастрофе, еще когда Вике было всего годик. Девочка жила с бабушкой, которая, будучи человеком глубоко верующим и даже религиозным, воспитывала внучку в строгом соответствии с канонами христианства. Каждый месяц они обязательно ходили в церковь на службу, причаститься и исповедаться. Молиться утром, вечером и перед приемом пищи было необходимо. Все посты неукоснительно соблюдались, а Библия имела официальный статус настольной книги. По выходным бабушка частенько усаживала Вику в старое плетеное кресло, клала перед ней на стол Евангелие в потрепанном кожаном переплете, и приказывала прочитать ту или иную главу, чтобы потом пересказать своими словами, что она уяснила из Писания и как она понимает Слово Божье. Место, на котором они остановились в прошлый раз, было аккуратно отмечено узкой ленточкой закладки.

Вика в Бога верила. И втайне надеялась, что когда-нибудь ее молитвы будут услышаны и Он поможет ей. Годы шли, и нынче осенью Вике исполнилось четырнадцать лет, но все оставалось по-прежнему.

Друзей у нее не было. Одноклассники не любили скромную, недрачливую Вику, отличницу и тихоню. И когда представлялся удобный случай, что было довольно часто, не упускали возможность бросить ей вслед какую-нибудь колкость. И так продолжалось все время, пока… Нет, давайте уж все по порядку.

– Смотрите! Мокрая лисица.

– О, Лисица! Ты что, решила искупаться по дороге? Как водичка?

– Послушай, Лисица, как тебя в таком виде вообще пропустили в школу?

Такие замечания градом посыпались на Вику, когда она медленно открыла дверь школьного класса и вошла внутрь. Она уже так привыкла ко всем этим усмешкам и оскорблениям, что относилась к ним, как к досадным, но неустранимым мелочам, вроде перфораторов по выходным у соседей сверху. Вика тихонько прошла за свою парту, открыла портфель и стала копаться в нем, стараясь выглядеть как можно незаметнее и молясь, чтобы одноклассники побыстрее забыли о ней.

– Лисица, ну ты даешь! – вдруг над самым ухом раздался чей-то голос. – Ты что, под ноги не смотришь? Сегодня же у нас открытый урок. Государственная комиссия. Мы не должны подвести Марию Павловну.

Вика резко обернулась. За партой рядом с ней сидел Митька Жуков. Его темно-карие глаза были лукаво прищурены, но в голосе и взгляде не было враждебности. Было что-то, чему Вика еще не знала названия.

– Привет, Жук. А я и не знала, что у нас проверка. Иду, вдруг вижу: лужа! Думаю, дай-ка залезу, проверю, глубокая или нет. Прыгала, прыгала, потом мне это надоело, вот и…

– Тебя машина обрызгала? – тихо перебил ее Митька.

Вика вздохнула и замолчала. Она хотела посмотреть ему в глаза, но почему-то не смогла заставить себя поднять голову. Он не смеялся и не издевался над ней. Он искренне сочувствует, он хочет помочь…

– Да уж, такая вот я невезучая, – Вика достала из кармана носовой платок и попыталась хоть как-то оттереть грязь. Парень молча наблюдал за ней.

Дмитрий Жуков был сыном то ли работника спецслужб, то ли какого-то министра, и другие дети его уважали, вернее, старались угодить и навязаться в друзья. Однако на их лесть и подхалимство Митька смотрел с гордым равнодушием: он уже научился быть выше всего этого, и никогда не опускался до словесных баталий, не принимал участия в дешевых школьных разборках. Напротив, со всеми, в том числе с Викой, Митька держался подчеркнуто-корректно. В Вике, в частности, Жуков видел прежде всего возможность получать более высокие оценки, так как она была самой сильной ученицей не только в их классе, но и на всем потоке, поэтому благоразумно сидел с ней за одной партой, усердно списывая все контрольные и диктанты. Поддерживать с Лисициной приятельские отношения было мудрее, чем дразнить из-за ее прямо-таки ядерного невезения. Он хотел стать дипломатом и после окончания университета работать где-нибудь в посольстве, поэтому заранее решил начать вырабатывать в своем характере необходимые качества, с удовольствием отмечая про себя, что поступает весьма дипломатично.

Вика ничего этого не знала. Митя всегда ей нравился, и в ее душе с недавних пор жила отчаянная мысль, что она тоже нравится ему. Вика знала, что он получает высокие оценки только потому, что списывает у нее, но из деликатности никогда не напоминала ему об этом.

Пронзительно-громкий звонок, возвестивший о начале занятий отвлек девочку от размышлений. В класс вошла Мария Павловна.

– Дети, доброе утро, – учительница обвела глазами класс. – У меня есть небольшое объявление. Как вам уже известно, в нашей школе эту и следующую недели работает федеральная комиссия. Думаю, стоит напомнить, что вы должны показать себя с наилучшей стороны.

В этот момент несколько человек обернулись и многозначительно посмотрели на Вику, кто-то кашлянул, сдерживая смех.

– Алексеев, это и к тебе относится, – будничным тоном заметила Мария Павловна и продолжала:

– И еще одно. Городской комитет по образованию объявил конкурс среди учеников младших классов и средней школы. Конкурс рисунков на тему «Моя мечта». Все желающие могут принять участие. Победителей, разумеется, ждут призы, так что ваши старания будут не напрасны. Работы принимаются до четверга. Если кто-то решит участвовать, свои рисунки можете отдать мне, или положить на мой стол в учительской.

Одинокая капля дождя улиткой ползла по оконному стеклу. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, по дороге вбирая в себя другие капли, и в конце концов ручейком обрушилась вниз, напоследок ярко блеснув отраженным светом уличного фонаря. И было в этом блеске что-то такое, что Вика неожиданно для самой себя подумала: «А почему бы и нет?..»

В самом деле, должно же ей хоть когда-нибудь повезти?

* * *

Дождь, наконец, закончился. Вика сложила зонтик. Она шла домой. Вика знала, что дома из-за грязного платья ей предстоит лекция от бабушки на тему «почему она такая неаккуратная и невнимательная». Но, несмотря на это, настроение у нее было лучше, чем утром: она твердо решила принять участие в этом конкурсе, и обязательно победить. Доказав самой себе и всему миру, что она – такая же, как все нормальные люди, которые периодически терпят поражение, но иногда и празднуют победу.

Надо только верить, что удача ей улыбнется, и настроиться на результат. Надо только верить, и чудо произойдет. В жизни ей доставалось так мало успеха, что для того, чтобы уравновесить все несчастья, порция позитива должна была быть по меньшей мере размером с футбольный стадион. И высотой с небоскреб.

«Итак, „Моя мечта“. Ну и выбрали же они темку!».

Перед Викой лежал белый лист ватмана. Рядом – кисточки, толстые и тонкие, с кокетливо загнутыми хвостиками. В граненом стеклянном стакан – чистая вода. Краски, карандаши, цветные пастельные мелки – все было готово.

«Моя мечта».

«О чем же я мечтаю?»

Вика переплела пальцы, и положив руки на стол, уперлась подбородком в ладони. Закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула. О чем она мечтала?

Чтобы ее родители были живы, никакой катастрофы не было, и они все вместе поехали отдыхать куда-нибудь на море? Вряд ли. Это фантастика. Чтобы ее невезение закончилось? Возможно, но как это изобразить…

Вика моргнула. И в последний момент успела заметить перед своим внутренним взором две горящие точки. Будто бы чьи-то глаза. А на листе было нарисовано…

Вика моргнула опять. Нет. Показалось. Лист бумаги был абсолютно чист. Она взялась за карандаш. Девочка уже знала, что она нарисует.

Поздно вечером, когда за окном стемнело, и на улице зажгли фонари, работы был закончена. Усталая, но довольная, девочка зачарованно смотрела на свое творение. Фантастическое переплетение линий, образующих узоры, орнаменты, немыслимые сказочные фигуры. Цветущие деревья, птицы с длинными, как у павлинов, хвостами, животные, для которых в нашем мире нет даже подходящий названий. А в самом центре листа, посреди этого буйства красок – глаза. Обычные, человеческие глаза, они были настолько реалистичны, что, казалось, это живой человек смотрит на тебя с картины, как с экрана телевизора. Темно-карие, с длинными ресницами и густыми бровями, эти глаза смеялись, подмигивали, и звали, манили… куда? Вика не знала. Она вообще не могла понять, как она смогла придумать и изобразить все это. Да, она знала, что неплохо рисует, но на этот раз результат превзошел все ее ожидания.

«Это, кажется, называют вдохновением. А может, если очень сильно хотеть, у тебя все получится».

Вика проснулась среди ночи, в холодном поту, дрожа от страха. Она не помнила, что ей приснилось. Напрягшись, попыталась вспомнить то состояние, которое вызвало у нее такое сильное чувство, но сон растворялся, рассыпался, как пепел от сгоревшего листа бумаги. Лишь лоскутки, обрывки пару секунд слабо трепыхались в ее сознании – отчаянный крик, взвывающий о помощи, невыносимо яркий блеск какого-то кристалла, огромная хищная птица, хлопавшая крыльями, лестница без перил над пропастью и вспышка синего цвета. Но через несколько мгновений Вика забыла и это, крепко уснув. На этот раз без сновидений.

* * *

– Вот это да-а-а! Неужели это ты нарисовала? Сама?

Дети обступили Вику плотной толпой, неотрывно глядя на картину, кто – с восхищением, кто – с неприкрытой завистью, но все до единого – с плохо скрываемым изумлением.

– Да ну тебя, Жук! Скажешь тоже – сама! Срисовала из журнала или купила у какого-нибудь художника. Настоящего художника, – язвительно процедил Сашка Алексеев. – Ведь правда, Лисица? Признайся, это не твоя работа!

– Конечно, не твоя. Видно же! Куда уж тебе! И не стыдно врать-то?

Вика опешила от такого натиска. Оправдываться? Убеждать их? Доказывать? Но зачем? Ведь она никого не обманывала! Это ее рисунок, все полностью, от и до, и никто ей не помогал.

Или все-таки помогал?..

Вика вспомнила, как она работала вчера: ее рука с кистью летала, словно ей управлял кто-то невидимый, а она, Вика, была словно в трансе, и не могла даже пошевелиться.

«Да брось, – сказала она сама себе. – Не может этого быть.»

Никто, конечно, ее рукой не водил. Это нарисовала она. Она сама.

– Что молчишь? Не знаешь, что сказать? Сознавайся, тогда, может, пощадим и не расскажем Марии Павловне. Где ты его достала? Ну, отвечай!

Вика гордо выпрямилась и обвела взглядом ребят.

– Это я нарисовала. Я. Сама, – раздельно произнесла она.

– Да ну? Неужели? – навстречу ей выступила Катя Пенкина, самая злющая из всех. – Это ты зря.

Вика сжала кулаки, ногти вонзились в ладони.

– Да? С чего это?

– А с того, что я тоже принимаю участие в конкурсе. Поняла? И главный приз получу я. Я, а не ты. А если посмеешь лезть на конкурс со своей жалкой картиночкой, у тебя будут серьезные проблемы, так что не советую тебе этого делать! Подумай, тебе оно надо? Так что забирай свою каляку-маляку и спрячь куда-нибудь подальше.

– Ни за что, – твердо сказала Вика, и в ее голосе послышался металл.

– Ах так?! Смотри, хуже будет.

– Ты не заставишь меня отказаться!

– Только попробуй! Тебе все равно не победить, ты неудачница, запомни это!

– Пенкина, оставь ее в покое! Вика имеет точно такое же право участвовать в конкурсе, как и ты.

Удивленные не столько тем, что Жуков вмешался в спор, сколько тем, что он назвал девочку по имени, пятнадцать голов дружно повернулись в сторону говорившего. Пятнадцать пар глаз, не мигая, уставились на него. Митька вышел вперед и медленно, внимательно рассмотрел рисунок.

– Классно. Нет, серьезно. Думаю, что он если не победит, то уж точно будет одним из лучших, – он повернулся к толпе детей. – Если кто забыл, конкурс организовала администрация города, для всех желающих. Или вы не слышали, что сказала Мария Павловна? Лично я не вижу ни одной причины, по которой Лисица не может в нем участвовать.

Он перевел взгляд на Вику. Ей было так неловко и неудобно, что она была готова провалиться сквозь землю от смущения.

Спорить с сыном министра, разумеется, никто не решился, и школьники потихоньку разделились на группы и разошлись в разные стороны, оживленно обсуждая между собой случившееся.

Митька взглядом критика изучал рисунок.

– Очень красиво, правда. И глаза такие… как настоящие.

Девочка бросила быстрый взгляд на него, потом на рисунок, и внезапно ее пронзила поразительная мысль: эти глаза, на рисунке как две капли воды были похожи на глаза мальчика!

Жуков еще раз внимательно посмотрел на Вику, ободряюще улыбнулся и отошел в сторону. Она стояла, не шевелясь, завороженно глядя ему вслед.