Главный бой Дмитрия Лавриненко. «Серпухов не сдавать!»

Судя по приведенным документам, к 17 октября из окружения в Белев вышел один представитель штаба 50-й армии – майор Борисов. 19 октября в Белев прибыл подполковник Почема с небольшим количеством штабных работников. 20 октября Аргунов на основе штаба Почемы создает штаб Белевского боевого участка. К 23 октября 1941 г. управление войсками 50-й армии в составе группы Аргунова, перешло к командирам 26-й армии.

Директивой Ставки Верховного Главнокомандования 23 октября 1941 г. произведено слияние 26-й и 50-й армий. Командование новой 50-й армией вначале осуществлял бывший командующий 26-й армией генерал-майор Куркин, а позже бывший командующий 13-й армией генерал-майор Ермаков. Формирование штаба новой 50-й армии происходило на основе штабов группы Аргунова (в том числе штабных работников группы подполковника Почемы), 13-й и 26-й армии. Новая 50-я армия, согласно директиве, вошла в состав Брянского фронта^[23]. Начало работы штаба вновь сформированной 50-й армии относится, по данным журнала боевых действий, к 25 октября 1941 г. Штаб размещался под Тулой.

Лишь 28 октября 1941 г. вышел первый приказ (№ 1) по 50-й армии о занятии обороны на р. Упа^[24].

Таким образом, штаба 50-й армии 17–19 октября в Белеве не существовало. Д. Ф. Лавриненко не мог защищать этот штаб 17 октября, так как штаб 50-й армии начал работать под Тулой только 25 октября.

Чей штаб защищал танк Лавриненко, можно установить из общего контекста боевых действий.

До слияния с 50-й армией штаб 26-й армии находился в г. Чернь, что подтверждается боевыми документами фронтов и армий^[25]. В состав 26-й армии в числе других частей 12–17 октября 1941 г. входила и 4-я танковая бригада, в которой служил Д. Ф. Лавриненко^[26].

26-я армия образована 9 октября 1941 г. директивой ставки № 002815 путем переформирования 1-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Д. Д. Лелюшенко. Командующим армией был назначен генерал-майор А. В. Куркин. Линия разграничения с Западным фронтом справа проходила через населенные пункты Бетово, Семеновское, Дубна, Алексин (все включительно для 26-й армии)^[27]. 15 октября линия разграничения была уточнена директивой Ставки ВГК № 002999. Теперь она проходила через Лаптево, Титово, Перемышль, Сухиничи (все включительно). Той же директивой в состав 26-й армии передавались войска 31-й кавдивизии 49-й армии, войска Белевского боевого участка (войска групп Аргунова и Рейтера)^[28].

По сохранившемуся журналу боевых действий 11-й танковой бригады, также входившей в состав 26-й армии, 4-я танковая бригада к ночи с 16 на 17 октября 1941 г. занимала позиции у д. Долматово между Чернью и Мценском. К 3.00 ночи 17 октября 4-я танковая бригада вместе с 34-м полком НКВД покинули позиции, передав их 11-й танковой бригаде^[29]. Через Долматово проходило шоссе Орел-Тула, по нему 4-я танковая и отправилась в путь на север к ст. Кубинка в Московскую область.

Д. Ф. Лавриненко 17 октября мог охранять только штаб 26-й армии в г. Чернь, ведь штаб находился в тылу боевого участка обороны 4-й танковой бригады.

Разговор М. Е. Катукова с И. В. Сталиным также, по-видимому, состоялся именно в Черни, в штабе 26-й армии. Ошибку нарраторов можно объяснить следующим: командование 26-й армии было объединено с командованием 50-й армии 23 октября 1941 г. История 26-й армии стала частью долгой и славной истории 50-й армии, а короткий двухнедельный период существования 26-й армии никому из военачальников не запомнился.

М. Е. Катуков разговаривает по телефону. Фото 1941–1942 гг.

Д. Ф. Лавриненко прибыл в Серпухов из Черни, проехав по шоссе Чернь – Тула – Серпухов расстояние в 200 км. Сейчас на легковом автотранспорте по современным дорогам путь от Серпухова до Черни можно преодолеть за 2,5 часа. Максимальная скорость танка Т-34 по шоссе составляла 55 км/час^[30]. В октябре 1941 г. темп движения по шоссейной дороге Чернь – Тула – Серпухов – Москва был низким из-за большой загруженности потоком войск и беженцев.

Оценивая время движения танка Т-34–76 Д. Ф. Лавриненко в пути, надо вспомнить знаменитые испытательные пробеги танка Т-34, прошедшие в марте и октябре 1940 г., в том числе и по отрезку пути от Черни до Серпухова. Первый пробег по маршруту Харьков – Москва 6–12 марта 1940 г. длился 6 дней, по бездорожью был пройден путь в 650 км. За день танки проходили около 110 км.

Второй пробег состоялся в октябре-ноябре 1940 г. по маршруту Харьков – Серпухов – Смоленск – Киев – Харьков. Было пройдено 2680 км за 14 дней, при этом выработано 129 моточасов^[31]. Можно подсчитать, что средняя скорость движения танка на пробеге составила около 21 км/час. Эта скорость развивалась при движении по полям, проселочным дорогам и шоссе.

Отрывок из книги Л. Я. Лившица помогает нам установить темп движения 4-й танковой бригады по маршруту Долматово – Тула – Серпухов – Москва – Кубинка 17–18 октября 1941 г.: «За сорок часов бригада прошла триста шестьдесят километров…»^[32]. Средняя скорость движения составила, таким образом, 9 км/час. При таком темпе движения, учитывая, что бригада ушла с позиций в Долматово до 3 часов ночи 17 октября, можно предположить, что она могла прибыть в Кубинку 18 октября не ранее 19.00. 19 октября с утра до вечера бригада совершала марш от Кубинки к Чисмене под Волоколамск^[33].

Танк Д. Ф. Лавриненко должен был пройти 200 км от Черни до Серпухова тем же темпом, что и основная колонна 4-й танковой бригады, или несколько быстрее, то есть примерно за 20–22 часа. В книге М. Е. Катукова есть следующие строки: «Штаб армии отпустил танк Лавриненко буквально вслед за ушедшей танковой бригадой. Но дорога оказалась забитой автотранспортом и, как ни торопился Лавриненко, нагнать бригаду ему не удалось»^[34]. Из этого следует, что танк Д. Ф. Лавриненко был отпущен из штаба 26-й армии уже 17 октября. Время, которое Д. Ф. Лавриненко провел, охраняя штаб армии и догоняя колонну, можно установить из сообщения Я. Л. Лившица: «Когда первые танки бригады подходили к окраинам Москвы, танк лейтенанта Лавриненко появился на улицах Серпухова»^[35]. Расстояние от Серпухова до окраин Москвы в 1941 г. составляло около 100 км. Это расстояние колонна 4-й танковой бригады могла преодолеть за 11 часов. Таков был разрыв в движении основной колонны бригады и танка лейтенанта Д. Ф. Лавриненко, когда последний был в Серпухове.

Предполагая минимальный темп движения танка Д. Ф. Лавриненко, можно утверждать, что в Серпухове он должен был оказаться 18 октября не ранее 14.00 или немного позже. В любом случае это произошло в дневное время, ведь танкисты зашли в Серпухове в парикмахерскую, которая могла работать до 17–18 часов. Таким образом, время прибытия танкистов в Серпухов сокращается до промежутка от 14.00 до 17.00 18 октября.

Учитывая, что 4-я танковая бригада передала позиции в Долматово к 3.00 17 октября 11-й танковой бригаде, выход танка Д. Ф. Лавриненко из Черни должен был состояться с опозданием на 8–11 часов, то есть около 11.00–14.00 17 октября.

Я. Л. Лившиц пишет, что 4-я танковая бригада двигалась через Москву ночью 19 октября. Очевидно, имелась в виду ночь с 18 на 19 октября. Первые танки бригады появились у Москвы, судя по расчетам, во второй половине дня 18 октября. К тому же времени относилось и прибытие танка Д. Ф. Лавриненко в Серпухов, далее бригада прошла по темным улицам вечерней Москвы, однако, из приведенных выше слов Я. Л. Лившица следует, что бригада уже к 19.00 18 октября должна была быть в Кубинке, а не в Москве. На марше в 360 км километровая танковая колонна неминуемо должна была растягиваться, останавливаться, в тот момент, когда голова колонны уже была в Кубинке, хвост еще мог идти через Москву.

Расчеты времени движения дают нам возможность определить время пребывания Д. Ф. Лавриненко в Серпухове.

Из текстов воспоминаний М. Е. Катукова становится известна дата прибытия Д. Ф. Лавриненко в свою танковую бригаду – полдень 20 октября^[36]. Учитывая среднюю скорость движения танков Т-34 на испытаниях в 1940 г. и темп движения колонны 4-й танковой бригады, маршрут Серпухов – Москва – Кубинка в 160 км танк Д. Ф. Лавриненко должен был преодолеть, самое большое, за 18 моточасов. Из Кубинки Д. Ф. Лавриненко должен был направиться по проселкам к месту дислокации своей бригады в Чисмене, что в 87 км к северу от Кубинки.

Командир 1-й танковой бригады генерал-майор танковых войск М. Е. Катуков. Снимок Б. Фишмана. Газета «Красная звезда» № 266 от 12 ноября 1941 г.

Из текстов Я. Л. Лившица и М. Е. Катукова мы узнаем дату прибытия 4-й танковой бригады (без Д. Ф. Лавриненко) к новому месту дислокации на ст. Чисмена – вечер 19 октября 1941 г.^[37] В Кубинке же бригада сосредоточилась не позже утра 19 октября.

Д. Ф. Лавриненко прибывает к Чисмене около 12.00 20 октября. 87 км от Кубинки до Чисмены по проселку он мог пройти со скоростью большей, чем на шоссе, ведь на шоссе были пробки, хотя, с другой стороны, и разбитые проселочные дороги не давали возможность развить высокий темп движения. Время прохождения последнего отрезка пути от Кубинки до Чисмены танком Д. Ф. Лавриненко могло составить до девяти часов. 160 км от Серпухова до Кубинки танк Д. Ф. Лавриненко должен был пройти средним темпом за 18 часов, а весь маршрут Серпухов – Москва – Кубинка-Чисмена занял бы целые сутки. При этом надо учитывать, что темп движения ночью, когда автомагистраль несколько разгружалась, мог быть выше и достигал показателей испытаний танка Т-34 в 1940 г. – 21 км/час, т. е. ночью около 8 моточасов подряд танк Д. Ф. Лавриненко мог идти быстрее и пройти за это время около 160 км. Оставшиеся 87 км танкисты могли пройти снова на низкой скорости в 9 км/час за 10 часов. В этом случае, время на преодоление пути от Серпухова до Чисмены могло составить не сутки, а 18 часов или менее. В этом случае из Серпухова танк должен был выйти вечером 19 октября.

Генерал-полковник танковых войск А. В. Куркин. 9–25 октября 1941 г. командовал 26-й армией, штаб которой располагался в Черни. Этот штаб охранялся 16–17 октября 1941 г. одним танком Т-34 из состава 4 тбр (командир экипажа – Д. Ф. Лавриненко).

Таким образом, Д. Ф. Лавриненко задержался в Серпухове с 14–17 часов 18 октября до вечера 19 октября, в этом промежутке времени и произошло сражение с его участием.

Пройдя первый отрезок пути в 200 км за сутки, нет сомнений, что экипаж танка Д. Ф. Лавриненко был сильно измотан. Требовалось время на то, чтобы отоспаться и привести себя в порядок. Поиск места для ночлега, бритье, возможно баня, два приема пищи, сон, общение с начальником гарнизона города Серпухова – всё это должно было занять не менее 12–14 часов. Экипаж мог быть готов к выполнению боевой задачи не ранее 5–7 утра 19 октября. Таким образом, все данные указывают на то, что сражение под Серпуховом с участием Д. Ф. Лавриненко состоялось 19 октября 1941 г.

Экипаж танка Т-34–76 насчитывал 4 человека. В статье и книге М. Е. Катукова перечисляется состав экипажа танка лейтенанта Д. Ф. Лавриненко на 19 октября 1941 г.: механик-водитель – старший сержант Бедный, стрелок-радист – сержант Борзых, заряжающий – красноармеец Федотов^[38].

Некоторые члены экипажа Д. Ф. Лавриненко известны по боевой документации, дневникам и воспоминаниям.

Механик-водитель старший сержант Иван Бедный из взвода лейтенанта Д. Ф. Лавриненко упомянут в дневнике Николая Петровича Капотова, служившего также во взводе Д. Ф. Лавриненко.

«3 октября

В десять утра проехали Серпухов. Вечером прибыли в Мценск^[39]. Дальше не поедем. Неужели немцы уже в Орле? Выгрузка. Облака закрыли луну. Черный мрак. Город почти пуст. В ожидании распоряжений водитель Николай Федоров и радист Алексей Сардыка дремали в машине, а мы с башенным стрелком Иваном Бедным интересовались окружающей средой и будущими задачами…»^[40].

Иван Бедный по дневнику И. П. Капотова – башенный стрелок, а в воспоминаниях М. Е. Катукова и Я. Л. Лившица – механик-водитель. Дневник Капотова составлялся непосредственно на передовой в 1941 г., поэтому его данные точнее сведений М. Е. Катукова из послевоенной публикации. В танковом экипаже могла иметь место смена специальностей.

О гибели Ивана Бедного в бою 18 ноября 1941 г. рассказал в своей книге М. Е. Катуков. Это произошло в бою на Волоколамском шоссе: «Водитель взялся за рычаги, но тут в танке раздался взрыв. В боковой броне зияла рваная дыра. Когда дым рассеялся, Лавриненко увидел, что по виску Бедного течет кровь. Водитель был мертв. Другой осколок попал радисту Шарову в живот. Его с трудом вытащили через верхний люк. Но Шаров тут же скончался. Бедного вынести не удалось: в пылающей машине начали рваться снаряды.

Лавриненко тяжело переживал гибель боевых друзей, с которыми прошел через столько испытаний на мценских рубежах, на заснеженном Волоколамском шоссе»^[41].

Д. Д. Лелюшенко в воспоминаниях приводит описание боя с участием механика-водителя Федотова из 4-й танковой бригады под Мценском в начале октября 1941 г.: «С НП видно, как танк лейтенанта Кукарина, который одновременно с другими вышел из леса, вскоре вырвался вперед. Заметив стремительно приближающуюся машину, немецкие танки сосредоточили по ней огонь. Кукарин вдруг остановился и стал стрелять с места. За считанные минуты он подбил 5 танков противника. Позже мы узнали, что, когда наводчик Любушкин вел огонь, вражеский снаряд повредил рычаги управления, и двигаться вперед стало невозможно. Раненый механик-водитель Федотов с трудом включил задний ход, и танк, отстреливаясь, стал пятиться к лесу. И только когда очутились в безопасности, экипаж увидел, что радисту-заряжающему Н. С. Дуванову оторвало ногу.

Танк Т-34 из состава 1-й гвардейской танковой бригады на позиции. Западный фронт, ноябрь 1941 года.

Кукарин и Любушкин вынесли раненых товарищей из машины, а сами продолжали бой и подбили еще 4 вражеских танка.

За выдающийся подвиг и высокое воинское мастерство наводчику Ивану Тимофеевичу Любушкину было присвоено звание Героя Советского Союза, и остальные члены экипажа тоже получили награды»^[42].

В описаниях боев экипажа Д. Ф. Лавриненко ноября 1941 г. механика-водителя Федотова уже не было. Если доверять воспоминаниям Д. Д. Лелюшенко, Федотов был ранен в начале октября, так, что ему пришлось выйти из боя. Значит и в Серпухове он был со свежим ранением, не в медсанбате, как следовало бы ждать. В присутствии Федотова в составе экипажа Лавриненко можно усомниться. Впрочем, известны случаи, когда во время Великой Отечественной войны раненые бойцы и командиры оставались в строю и продолжали вести бой.

Автомобильный и железнодорожный мосты через Оку в Серпухове.

В 4-й (1-й гвардейской) танковой бригаде служил сержант Иван Семенович Борзых 1904 или 1908 г. р. Он имел награды: медаль «За отвагу» и орден «Красной звезды». И. С. Борзых пропал без вести в бою 16 июля 1944 г^[43]. В 1943 г. он служил номером в орудийном артиллерийском расчете в противотанковой истребительной батарее бригады, а в 1944 г. санинструктором в той же бригаде. Очевидно, именно он и был членом экипажа танка Д. Ф. Лавриненко 19 октября 1941 г. В приложении дана его краткая боевая биография.

Трое из четырех членов экипажа Д. Ф. Лавриненко 19 октября 1941 г., скорее всего, погибли смертью храбрых на фронтах Великой Отечественной войны (Д. Ф. Лавриненко, И. С. Борзых, И. Бедный), о судьбе Федотова данных нет. В списках потерь в ЦАМО РФ двоих членов экипажа танка (Федотова и Бедного) найти не удалось.

Документы учета потерь личного состава 1-й гвардейской танковой бригады 1941-го года свидетельствуют о том, что учет велся неудовлетворительно. Так, Д. Ф. Лавриненко присутствует в двух списках потерь, как пропавший без вести по Западному фронту, хотя погиб он, по воспоминаниям, на глазах у своего командира^[44]. Личные данные Д. Ф. Лавриненко записаны в списках потерь с ошибками: неверно указано название станицы, из которой он был родом, и номер танковой бригады, где он служил. То же и с учетом потерь по двум другим членам экипажа – Бедному и Федотову.

Состав экипажей танков постоянно менялся. Федотов около 5–8 октября 1941 г. был в экипаже Любушкина. Бедный 3 октября 1941 г. был в экипаже Капотова, а 17 октября-18 ноября 1941 г. в экипаже Лавриненко. Борзых присутствует в списке экипажа Лавриненко только 17–20 октября 1941 г. На фото в газете «Правда» за 24 октября 1941 г. экипаж в составе Лавриненко, Бедного, Борзых, Федотова присутствовал в таком составе в последний раз (читать ниже).

Танк Д. Ф. Лавриненко прибыл в Серпухов в дневное время, так что все танкисты сразу же смогли зайти в работающую парикмахерскую. Момент приезда в Серпухов и посещения парикмахерской подробнее всего описан в еще одной компиляции из воспоминаний М. Е. Катукова, в изложении сотрудников Серпуховского музея. Статья музейных сотрудников «Бой экипажа Лавриненко у Высокиничей 19.10.1941» представляет собой дополненное повествование М. Е. Катукова об этих событиях. Дополнения музейных сотрудников (краеведов) касались локализации места пребывания экипажа в Серпухове, а также локализации места боя.

Вот одно из дополнений: «Утром 19 октября, переправившись по мосту через р. Оку, танкисты достигли Серпухова. Лязгая гусеницами, танк двигался по улице Московской, проехал через площадь III Интернационала (ныне площадь им. Ленина), продолжил движение по ул. Московской и проехал прямо под окнами городской комендатуры (дом № 26, в этом здании на первом этаже в то время располагался и призывной пункт). Проехав перекресток с ул. Ворошилова танкисты увидели в прифронтовом городе работающую (в доме № 10) парикмахерскую»^[45]. Далее описывается сцена, известная по воспоминаниям М. Е. Катукова, приглашения экипажа танка на разговор к военному коменданту Серпухова, а после снова дополнение: «Танкисты, молча, поднялись с кресел, вышли из парикмахерской и быстро заняли свои места в боевой машине. Механик-водитель Бедный подал «тридцатьчетверку» назад и лихо повернул из-за угла здания к дверям городской комендатуры. В этот момент Бедный через открытый люк увидел между танком и зданием перепуганную женщину с ребенком на руках, надавил на тормоза и прикрикнул ей – «Ну, что же ты, мамаша, с ребенком под танк лезешь?!» Женщина (Куракова Г. К.) перепугавшись, решила, что ее – «чуть не задавили пьяные танкисты!» На самом деле танкисты были уставшими. Экипаж танка был измотан сложной дорогой и двое суток люди провели без сна»^[46].

Серпухов. Вид на здание на площади III-го Интернационала (сейчас – пл. Ленина), где, предположительно, размещался штаб начальника гарнизона Серпухова 18 октября 1941 г. Фото конца 1940-х – начала 1950-х годов. Фонды СИХМ. КП 7073.

Эта вставка содержит указание времени прибытия Д. Ф. Лавриненко в Серпухов (утро 19 октября), хотя никакие доказательства тому представлены не были. Это время и дата опровергнуты приведенными нами выше расчетами. К сожалению, авторы данного эссе не упоминают, откуда взялась свидетельница, и насколько ее воспоминания могут относиться именно к танку Д. Ф. Лавриненко, а не к какому-либо другому танку из состава 4 тбр или иной танковой части, проезжавшей в октябре 1941 г. через город. Так или иначе, вставки содержат указания на места расположения парикмахерской, где могли стричься танкисты (ул. 1-я Московская, д. 10) и комендатуры, из окон которой танк мог быть замечен П. А. Фирсовым (ул. 1-я Московская, 26). На фотографиях площади III Интернационала начала 1920–1930-х годов, впрочем, есть и другая парикмахерская, которая находилась прямо через улицу от комендатуры, на углу площади и 2-й Московской улицы. Одно ясно, что к 1941 г. в районе площади были парикмахерские и в них могли стричься люди именно 19 октября.

Время работы всех городских предприятий, в том числе и парикмахерских, в военное время устанавливалось ежедневно с 7 до 19 часов^[47]. В этом промежутке времени Д. Ф. Лавриненко должен был появиться в Серпухове 18 октября 1941 г.

В повествовании М. Е. Катукова и всех его компиляторов одним из ключевых событий является встреча танкистов в военной комендатуре города Серпухова с комбригом Фирсовым. Во время встречи П. А. Фирсов просит лейтенанта Лавриненко участвовать в рейде для отражения атаки немцев на город Серпухов. Здесь надо обратить внимание на то, что Д. Ф. Лавриненко добровольно вошел в подчинение комбрига Фирсова, нарушая ранее данный ему приказ М. Е. Катукова двигаться на Кубинку. Военный устав 1939 г. (ПУ-39) обязывает подчиняться последнему приказанию старшего по званию (ст. 93). Но без санкции непосредственного командира П. А. Фирсову изымать танк было нельзя. 4-я танковая бригада перемещалась из под Мценска на Волоколамское направление по личному распоряжению И. В. Сталина, а Д. Ф. Лавриненко должен был об этом знать и предупредить П. А. Фирсова. По уставу лейтенант Лавриненко должен был оповестить своего непосредственного командира (командира танковой роты, батальона, полка, бригады) о том, что ему поставлена новая задача. Командование 4-й танковой бригады о привлечении танка Д. Ф. Лавриненко для выполнения специального задания под Серпуховом заранее оповещено не было. П. А. Фирсов, не предупредив М. Е. Катукова, привлек танк из его бригады и использовал его в своих целях. Таким образом, П. А. Фирсов и Д. Ф. Лавриненко нарушили устав РККА. Снимая танк с маршрута, рисковали оба.

Серпухов. Благоустройство на улице 1-й Московской. 1959 г. Взято на сайте pastvu.com. В кадре парикмахерская, в которую, предположительно, заходил экипаж танка Т-34 Д. Ф. Лавриненко 18 октября 1941 г.

Какие средства убеждения применил П. А. Фирсов в разговоре с Д. Ф. Лавриненко, чтобы оставить его на серпуховском направлении, остается загадкой.

Все, кто знал при жизни П. А. Фирсова, вспоминали его как смелого, прямого человека. Боевого опыта на 18 октября 1941 г. комбриг еще не имел, следовательно, и авторитета боевого командира у него еще не было. П. А. Фирсов был коммунистом, умел разговаривать с аудиторией, поскольку был преподавателем военного ВУЗа. Ораторские способности П. А. Фирсова могли произвести должное впечатление на молодого лейтенанта.

Звание комбрига, которое носил П. А. Фирсов, приравнивалось в 1941 г. к званию полковника или даже генерал-майора (всё зависело от результатов аттестации). Лейтенант Лавриненко получил от комбрига Фирсова приказ, но, очевидно также и то, что Д. Ф. Лавриненко имел горячее желание бить врага, сделать всё, чтобы принять участие в бою, даже ценой конфликта с командованием своей танковой бригады. Нарушение приказа двигаться без промедления на Кубинку могло приравниваться к дезертирству, что каралось сурово по законам военного времени. Тем не менее, лейтенант Лавриненко не испугался изменить маршрут. Долго его уговаривать П. А. Фирсову не пришлось.

Серпухов. Вид на северо-западную часть площади III-го Интернационала (сейчас – пл. Ленина). Фото 1920-х годов. На зданиях вывески «Парикмахерская» и «Чайная Столовая». Фонды СИХМ. КП 11611.

Понимал ли комбриг Фирсов всю тяжесть последствий, которые могли бы наступить для лейтенанта Лавриненко и для него самого за это самоуправство? Отчасти да, поскольку он написал записку командиру 4-й танковой бригады с объяснением задержки Д. Ф. Лавриненко. Ответственность за задержку лейтенанта Лавриненко комбриг Фирсов брал на себя. Судьба лейтенанта зависела от записки, клочка бумаги размером в 1/4 тетрадного листа.

Это самоуправство могло быть оправдано лишь опасной ситуацией, возникшей на подступах к Серпухову. Такая ситуация, судя по воспоминаниям М. Е. Катукова, сложилась в тот момент на ближних подступах к Серпухову: рядом с городом была обнаружена вражеская колонна. Именно критической ситуацией можно объяснить столь рискованные решения командиров Фирсова и Лавриненко. Это было решение настоящих патриотов своей Родины. В тот момент они поднялись выше боевого устава, встали на путь, который в итоге привел их к высочайшей ступени воинской доблести, именуемой подвигом.

В музейном тексте содержится еще одна вставка, которая отсутствует у М. Е. Катукова – «маршрут движения танка Д. Ф. Лавриненко из Серпухова к месту боя 19 октября 1941 г. «Экипаж танка занял свои места, механик-водитель повел свою машину вниз по ул. им. Ворошилова и пересек р. Нару по Варгинскому мосту. Выехав из города, Т-34, развив большую скорость, ехал по Дашковской дороге… По пути Лавриненко искал подходящее место для танковой засады. Проехав деревню Бор и спустившись с пригорка, командир остановил машину и осмотрелся. Подходящее место он нашел на дороге между деревнями Высокиничи и Бор. Место было выбрано удачно: дорога делала поворот и сужалась, рядом берег реки Протвы, на обочине дороги густое мелколесье… Лавриненко расположил танк в роще таким образом, чтобы держать под прицелом дорогу в обе стороны. Итак, место выбрано и очень вовремя – через несколько минут на дороге из-за поворота показалась голова немецкой колонны»^[48].

Данное повествование доносит нам мнение авторов этой вставки о том, что бой мог состояться у с. Бор Высокиничского района. Оно согласуется с мнением М. Е. Катукова, который пишет, что бой был на подступах к Высокиничам. Однако были основания и для другой локализации, о чем речь пойдет ниже. М. Е. Катуков и музейный работник из Серпухова не были очевидцами этих событий, рассказывали о месте боя не по документам или воспоминаниям очевидцев, а размышляя логически. Боевая документация, как будет видно далее, существенно скорректирует эти предположения.

Серпухов. Вид с юго-востока на перекресток улиц Ворошилова и 1-й Московской. 1920-е годы. На перекрестке вывески «Парикмахерская». Фонды СИХМ. КП 11614.

В музейном источнике есть описание боя. Музейные сотрудники предположили, что Д. Ф. Лавриненко участвовал в разгроме батальона 19-й танковой дивизии вермахта. Они утверждали, что «других воинских частей у противника в этот день на данном направлении просто не было»^[49]. Дальнейший анализ боевой документации покажет, что это утверждение не верно, в данном районе были и другие немецкие части.

М. Е. Катуков и его компиляторы в описании боя с участием Лавриненко под Серпуховом предложили схемы, которые таили в себе вопросы и противоречия.

Он предлагал следующую схему боя с участием лейтенанта Лавриненко под Серпуховом: танк Д. Ф. Лавриненко маскируется, стоит в засаде у дороги, ждет колонну, далее производит выстрелы из пушки, выходит на дорогу и начинает бить из пулеметов и давить немецкую технику гусеницами. Через 10 минут прибывает пехота, которая довершает бой. Далее М. Е. Катуковым перечисляются трофеи: 13 автоматов, шесть миномётов, 10 мотоциклов, одно противотанковое орудие с полным запасом снарядов и штабная машина. Списки трофеев в воспоминаниях М. Е. Катукова отличаются от прочих, приведенных в боевой документации и в воспоминаниях других авторов, о чем речь пойдет ниже.

Еще надо упомянуть один момент нестыковки данных об участии П. А. Фирсова в сражении. Комбриг Фирсов, по воспоминаниям М. Е. Катукова, не участвовал в сражении, оставшись в Серпухове. Становится не понятно, кто же командовал пехотой на поле боя. Пехота, судя по тексту, подошла в тот момент, когда танкисты, по сути, уже разгромили немецкую колонну.

Цель рейда танкистов, по мнению М. Е. Катукова, состояла в отражении нападения немецкой колонны на город Серпухов. В дальнейшем, при рассмотрении документов, в этом придется усомниться.

Воспоминания М. Е. Катукова с добавками его компиляторов представляют нам целостную картину событий 18–19 октября 1941 г., произошедших с танковым экипажем лейтенанта Лавриненко под Серпуховом. Эти данные изобилуют многочисленными подробностями о передвижении 4-й танковой бригады 18–20 октября, без которых смысл происходящего был бы не ясен. Однако данные, которые касаются самого боя, вызывают сомнения.

Нет уверенности в точности сведений о составе экипаже танка Т-34, о времени появления 4-й танковой бригады в Москве и в Кубинке, а также о месте боя экипажа Д. Ф. Лавриненко.

Чтобы уточнить все данные из воспоминаний М. Е. Катукова необходимо обратиться к другим источникам информации.