Рефрижератор медленно полз по серпантину. Слева обрыв, справа скалы. На повороте водитель остановился и с трудом удерживал тяжелую машину на тормозе, не давая скатываться под уклон. «Уроды, не могли выбрать ровную площадку. Что с них взять – лесные звери, – поежился, вспомнив, как «работодатели» обещали в случае провала сжечь его дом. – Ничего не поделаешь, придется совершить рейс». Он не смотрел назад, ибо не хотел видеть их лиц, но слышал, как хлопнули дверцы изотермического фургона, затем металлический шум открывания-закрывания секретного люка. Специалисты из числа шайтанов устроили тайник внутри и тщательно замаскировали. Чтобы на блокпостах собаки не унюхали пассажира, в кузов загрузили лук, чеснок и остро пахнущие маринады. Стенки и пол опрыскали какой-то химией.

Один из боевиков махнул рукой. «Слава Аллаху, можно ехать. Впереди два дня пути. Выживет ли пассажир?» От ответа на вопрос зависела судьба семьи и, хотя дальнобойщику то неведомо, очень большого числа людей. Ему еще предстояло забрать ящики банок с соленьями в двух селах, чтобы машина была полностью загружена перед путешествием на север. Порой то сзади, то спереди появлялась невзрачная «лада», сидевший за рулем пособник с правильными «корочками» контролировал транспорт. Ему не сообщили о грузе, лишь приказали вмешаться, если возникнут проблемы. Спереди шел столь же неприметный «ниссан» с двумя боевиками, проверявший трассу. Один раз они тормознули фуру на час с лишним: пережидали, пока на межрегиональном посту ДПС отключат автомобильный рентгеновский сканер. Стоило его оператору закончить смену, как движение возобновилось.

Муса ни о чем таком не размышлял: ему вкололи сильную дозу снотворного. Хотя турок и предупреждал, что больной может не перенести путешествия, другого решения придумать не удалось. Мрачные бородачи, вооруженные до зубов, забрали привезенное рефрижератором продовольствие – в основном лапшу быстрого приготовления и шоколадные батончики – и начали медленное восхождение в горы, к спасительной каменной норе, прикрытой бревнами. Сыпавшийся с утра снег, как и обещал прогноз, усилился, скрывая их следы. Только старый лис, промышлявший у дороги объедками, заметил бандитов и, выждав, потащился следом в напрасной надежде: «Вдруг съестное выбросят по пути?»

Центральная клиническая больница, созданная полвека назад для обслуживания советской номенклатуры, медленно приходила в упадок. Новая элита России предпочитала лечиться за рубежом. Нет, корпуса стояли, оборудование потихоньку обновлялось. Но исчез прежний дух исключительности, а с ним и аккумулированный опыт медперсонала. Светила медицины вымерли или были уволены эффективными менеджерами, взявшими под крыло огромное хозяйство на десятках гектаров леса. Получил извещение о предстоящем сокращении его должности и ведущий анестезиолог-реаниматолог. Оттого рабочий день стал грустным. Особенно тяжелым выдался вечер.

– Матвей Александрович, – Виктор использовал форму официально-больничного обращения, готовя пациента к плохим новостям, – у вас выявлен рак легких второй степени. Конечно, надо дождаться результатов биопсии, но всё, – пошелестел бумажками в медицинской карте, – указывает на тяжелый диагноз.

– И, – Алехин по лицам и недомолвкам других врачей еще раньше понял, что дело швах, – какие варианты?

– Не буду обманывать, – друг продолжил, уже с некоторым облегчением, выполнять нелегкую миссию, которую – к его чести – не перепоручил коллегам-онкологам, – времени мало, меры нужно принимать немедленно.

– Химиотерапия?

– В комбинации с лучевой.

– Шансы?

– Есть, хотя и скромные.

– Сколько мне осталось?

– Год максимум, если сдашься.

– А если бороться по полной программе?

– Лгать не стану: тридцатипроцентная вероятность выживания на горизонте в пять лет.

– Кроме правды ничего не жду. Операция потребуется?

– Видишь ли, сначала терапия должна обеспечить сокращение опухоли, – пояснил доктор, – хотя бы на четверть, лучше на треть. Нужно убрать раковые клетки из лимфатических узлов.

– Такое возможно? – бывший шпион уже уловил общую ситуацию, но по привычке хотел получить максимум важных деталей. – Можешь привести статистику?

– Возможно с Божьей помощью. А цифры грустные. В России ежегодно диагностируют онкологические заболевания у пятисот тысяч человек, а умирают триста тысяч. Рак легких выявляется у ста тысяч. Твой случай из разряда типичных.

– Но я же не работал на шахте, никогда не курил, – отчаяние начало пробиваться через стену самоконтроля, и Алехин с силой стукнул левым кулаком по правой ладони. – Почему у меня?

– Да, курильщики и работники с вредных производств – основной контингент. Только сам знаешь, какой в наших городах воздух.

– Я живу в самом конце Рублевки, где воздух ничем не загажен, до того двадцать лет шпионил в Скандинавии, где атмосфера еще чище, – больной пытался объяснить медику невозможность случившегося, как будто это имело значение и могло что-то изменить.

– Трудно указать на конкретную причину. Может быть генетическая обусловленность. Или когда-то подвергся воздействию радиации, скажем, из-за аварии в Чернобыле, – старался хоть на что-то указать пальцем Виктор, гадая на кофейной гуще.

– Нет, родня у меня таким не страдала. Да, и с радиоактивными материалами контакта не имел, – начал возражать полковник и осекся.

Вспомнил давнюю операцию «Пакет» в Афганистане, когда купил согласие лидера моджахедов на перемирие. Тогда пришлось применить скандий-46. Период его полураспада не позволил боевикам использовать афгани до полного вывода советских войск из страны. «Боже, как давно то было! Неужели проклятый изотоп поразил не врага, а меня? Старые грехи не забыты?» Догадка смахивала на бред и подлежала отторжению. Только психика настойчиво требовала возложить вину за случившееся на кого-то. КГБ подходил идеально, с его-то репутацией.

Матвей молча встал и ушел в палату. Домой ехать не имело смысла, а мобильник отключил еще утром – ему нечего сказать жене, пока нечего. Ночь предстояло провести, переосмысливая существование, точнее – его крохотный остаток. Пусть лучше Виктор позвонит Анне, подготовит к тяжелому разговору о будущем. Алехин еще не знал, станет ли оно полем битвы с собственным взбесившимся организмом или капитуляции перед мутировавшими клетками, убивающими свою обитель – его тело. Навскидку обе перспективы имели серьезные недостатки. И главный среди них – смерть. Быстрая и легкая во втором случае. Медленная и болезненная – в первом. Третий вариант не просматривался. Шпионская изворотливость и смекалка тут помочь не могли. Оставалось надеяться на удачу. До сих пор помогала оставаться в живых. Но, похоже, нынче не тот случай. Волна жалости к самому себе и чувство бессилия впервые за взрослую жизнь захлестнули матерого оперативника, которого избранные прежде знали под псевдонимом товарищ Григ.

К середине ночи спасительная дрема смежила его веки. Мелькали случайные картинки, обрывки воспоминаний, наконец, из хаоса выкристаллизовалась тема животного мира и детства. Вот, мальчик лежит на тахте в полутемной комнате сталинской коммуналки. Тихий шорох прервал послеобеденный сон – на полу появилась крохотная, отчего-то очень страшная мышка. Боясь пошевелиться, малыш затаил дыхание: вдруг хвостатая его услышит, заберется под одеяло и … Шум в коридоре отправляет грызуна назад в норку.

Новый скачок подсознания: мальчишка подрос и с дворовыми товарищами загнал крысу за сарай. Меткий бросок камня и можно тащить мертвую добычу домой, крутя за жесткий хвост. Мама в панике схватилась за сердце. Материализовавшийся вечером папа хвалил: «Молодец, в следующий раз выследи, где крысиное гнездо, и расскажи – вместе отравим». Резкое пробуждение. «А я не забыл тогда помыть руки, как велел отец?». Больше заснуть не удалось, мозг включился, формируя план действий на оставшиеся месяцы. Требовалось предусмотреть всё – перед смертью мужчина должен позаботиться о семье, привести в порядок финансовые дела, примириться с собственной совестью, попрощаться с друзьями.

С похоронами определился давно: с детства привыкшему скрывать свою клаустрофобию Матвею не хотелось даже думать, что придется вечно лежать в тесном, закрытом гробу. Не привлекала и сама идея упокоиться на кладбище, в окружении разложившихся трупов, под камнем с датами рождения и смерти. Никому покойники не нужны, родные редко ходят на могилы. Нельзя, чтобы Анна рыдала на четырех квадратных метрах, окруженных железной оградкой. Лучше обратиться в золу, и пусть ее рассеют на лугах, где ему уже не гулять с собаками. Когда сухую траву по весне сожгут, то пророчество «пепел к пеплу» сбудется. Может, любимые репейники на будущий год станут еще краше. Прелестно сочетание нежного фиолетового окраса Arctium с цепким и жестким характером растения.

Летние травы

Там, где исчезли герои,

Как сновиденье.

(Басё)

Глава 5
Доставка

Бомбила правой крутил баранку, левой курил. Рингтон пронзительно потребовал третьей руки. Пришлось взять мобильник правой, доверив руль коленям. Пассажирка с ужасом наблюдала за цирковым номером в плотном трафике.

– Такси на улицу Ленина, дом 7, квартира 3, – попросил глухой, с гортанными перекатами, голос.

– Лады, – водитель едва смог ответить – от волнения перехватило горло, – минут десять.

Кабардинец ожидал звонка уже три недели и всё же забыл часть из полученных инструкций. Вместо того чтобы любезно отделаться от дамы, которую вез с рынка, резко тормознул посреди эстакады над железной дорогой, и, распахнув заднюю дверь, силой выволок перепуганную женщину из машины.

– Проваливай дура!

Услышанный адрес являлся паролем – молодой горец усёк сразу. Как сказал «Торгаш», данная ездка крайне важна и секретна. Груз – не обычные наркотики или оружие, а «дядя». Оплата – хорошая. И еще велено забыть всё увиденное.

На подъезде к овощебазе – столпотворение. Фура с номерами 20-го региона ничем не выделалась, зато бросался в глаза стоявший рядом дальнобойщик в футболке «Зенит». Конечно, в Краснодаре, где и зимой не слишком холодно, можно встретить легко одетых людей, но только не поклонников питерского клуба. То был второй – вещественный – пароль.

Заехав на тротуар, в южном стиле парковки, бомбила подошел к грузовику.

– Земляк, ты не из Бамута будешь?

– Не, из Ачхой-Мартана. Что хочешь, уважаемый?

– Черемша нужна. Лучшая, говорят, из Бамута.

– Залезай в кузов, дам попробовать из Ачхой-Мартана, – дальнобойщик с облегчением воспринял заученный пароль и стремился поскорее избавиться от тайного пассажира, что подсел на перевале. – Пальчики оближешь, мамой клянусь.

В рефрижераторе они вскрыли люк тайника и извлекли Мусу. В полусознательном состоянии тот мычал и двигался с трудом. Спустив его на землю и усадив в «такси», подельники расстались. Дальнобойщик занял очередь на разгрузку товара, размышляя, как бы вымыть загаженный тайник. Кабардинец двинул по периферийным улицам. На дорогу перед собой смотрел мельком – главным образом разглядывал и запоминал автомобили, идущие следом. Слежки, вроде, не видно. Маршрут ему велели заложить часовой, но важный пассажир выглядел и пах так жутко, что шофер сократил проверку и через полчаса сдал «гостя» на руки «Торгашу» у его домика на окраине. «Послезавтра подъезжай в 8.00. Отвезешь дядю в аэропорт», – прозвучал приказ.

Ну, то будущее, а сегодня доставка прошла без проблем, и требовалось снять стресс. «Сделаю жене сюрприз, заеду пообедать, – решил обладатель серебристой «приоры» с затемненными стеклами. – Только свежих лепешек прихвачу по пути». Когда клал покупку в багажник, увидел в нем пакеты с рыночными харчами. «Та тетка забыла, – хохотнул. – Вот повезло!» По сути был прав, только не знал, кому именно везенье окажется на руку и в какой степени.

Бен Султан никогда не терял оптимизма, даже в 2001 году, когда его соотечественники совершили воздушные теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне. Их связи с посольством Саудовской Аравии прослеживались четко, ФБР вышла на след. И, о чудо, ему – послу Эр-Риада – удалось вырваться из США, прихватив членов королевской семьи и оставшихся членов американской ячейки Аль-Каиды. Руководство ЦРУ пробило разрешение на вылет частного самолета, хотя авиасообщение было полностью остановлено. Потом, возглавив разведку Саудовской Аравии, он сумел еще больше укрепить отношения с американским разведсообществом.

Однако в данный момент пессимизм отравлял разум. Не помогали ни роскошный дворец, ни райские кущи вокруг него. А может, и мешали: в свои шестьдесят Принц помнил те времена, когда кондиционеры являлись редкостью, а большинство саудитов жило в палатках. Увы, бедуины, чью страну озолотила нефть, предали прежний – простецкий – образ жизни, превратившись в заложников материальных благ западной цивилизации. Вместо сухих и быстрых стали толстыми и степенными. Раньше мечом и огнем создали на полуострове халифат, теперь его пределы стерегли заокеанские кафиры. Нет, умудренный вельможа не роптал и не брюзжал, беспокоило иное – полная зависимость Саудовской Аравии от военно-политической поддержки Запада.

Она покупалась давно и постоянно вложением десятков миллиардов в оружие, произведенное в США и Европе. В обмен на нее приходилось поддерживать американские интервенции на Ближнем и Среднем Востоке. Но пакт с дьяволом переставал работать, гарантия безопасности королевской семьи и её власти исчезала на глазах. Последними каплями стало свержение авторитарного режима в Египте, также подписавшего кровью союз с Вашингтоном, и заигрывание Белого дома с Ираном, от такого союза отказавшегося. Требовалось найти дополнительных гарантов, а они не горели желанием поддерживать архаичный режим суннитских принцев и улемов. В меняющемся мире перемены неизбежны, вот только король и его братья не хотели перемен.

Грустные мысли необходимо развеять – взял в руки планшетник. Открыл поступивший файл и углубился в изучение резюме. Кандидатки из Америки и Европы мечтали поступить не на службу в разведку, а стать новыми секс-служанками в гареме. Официально саудитам разрешено иметь четырех жен, на «обслуживающий персонал» ограничений нет. Бен Султан пристрастился к «эскорт-услугам», работая в Штатах, и до сих пор держал там специального закупщика, вербовавшего за приличные деньги студенток. Кроме безупречной медицинской карты, отсутствия вредных привычек и внешних данных от них ожидалось также умение поддержать разговор и развлечь господина вне постели.

«Эта брюнетка очень ничего, – стареющий перфекционист смаковал видео, – между ягодичками такая пикантная щелочка, расширяющаяся книзу – так и тянет потрогать, лизнуть, проникнуть. Вульва без единого волоска, словно у девочки – тщательная депиляция! И пяточки розовые, как у новорожденной. Надо запросить допматериал по темпераменту и складу характера». Чем меньше половых актов оставалось совершить, тем тщательнее относился к подбору влагалищ и иных телесных отверстий, которым предстояло принять его семя. Араб ощутил нарастающую эрекцию, представив, как горячая струя ударит брюнетке в нёбо и гортань, заставит себя проглотить.

Где-то на периферии сознания не к месту всплыла оценка: «Толковый андролог в госпитале имени короля Фейсала. Верный курс гормональной терапии прописал, вон, как зиб налился кровью! И без виагры! Примета к удаче!» – рука автоматически потрогала набухшую плоть под плотной шерстяной накидкой бишт, скрывавшей прикрытое длинной белой рубахой располневшее тело.

Дальше память услужливо подсказала, что в госпиталь на лечение должен прибыть уважаемый моджахед. «Аллах милостив, поправится. А там посмотрим, как использовать». Кроме секс-связей Принц придерживался строго потребительского подхода ко всем людям, кроме семьи, конечно. А потому ценил профессионалов, искал их, оберегал. Ожидаемый гость относился к их числу – за двадцать лет сумел убить сотни или тысячи неверных, а сам уцелел. Ну, почти: врачи выяснят, что не уцелело, и можно ли это поправить. Предстояло понять, разумно ли оставлять в королевстве лидера антирусского джихада или отправить в княжества Персидского залива.

Виктория с умилением и горечью обнимала ребенка, такого родного и близкого, но принадлежащего не ей. Мальчик подошел за руку с мамой. Здесь, в парке Монсо, они виделись часто – младшая сестра с супругом-миллиардером купила верхний этаж по соседству с Елисейским дворцом. Старшей – фешенебельный 8-й округ Парижа не по карману. Поэтому суррогатная матерь малыша и приезжала на метро из скромной квартирки в пригороде. В который раз она про себя проклинала дьявольскую сделку, когда пришлось выносить дитя, родившееся из яйцеклетки Ленки, оплодотворенной спермой ей мужа. Отдала не за так, взамен получила возможность жить в Москве и даже во Франции, приблизилась к миру нуворишей, став личным секретарем у сестренки.

Прошли те времена, когда нынешнюю Элен можно было трепать за косы и ставить в угол. Девчонка сумела вырваться из захолустной Винницы и стать международной моделью Lenka. В 21 год выскочила замуж за владельца химических предприятий в России и вертела им, как хотела. Вплоть до того, что отказалась портить фигуру родами и подписала контракт с Викторией. А что последней оставалось делать? Украинская экономика развалилась, и Вика потеряла работу в рекламном агентстве. К тому же бросил единственный мужик, который ее терпел, как выяснилось, из-за хорошей зарплаты. Приехала приживалкой в Париж, без денег, без шансов устроиться по специальности. Одна отрада – Марк, смышленый, беленький мальчуган.

– Марчелло, любимый мой, – тридцатилетняя украинка причитала, словно бабушка над внуком. – Ты соскучился? Я тебя не бачила с тех пор, как ты уехал на рождественские каникулы.

Правильно расценив детский лепет, как утвердительный ответ и признание в любви, Вика подняла глаза на юридически законную мать ребенка. И опять, как и всегда, удивилась: «Что в ней такого уж привлекательного?» Сколько помнила, вокруг Ленки с юных лет вились парни и мужчины. Самой же Виктории катастрофически не везло с поклонниками, хотя сестры поражали сходством. Обе высокие, стройные брюнетки с крупными, словно вишни, живыми и сияющими глазами. Даже размер был один. После родов, понятно, рекламщица уже не могла донашивать одежду с плеча модели. Общий итог: старшая выглядела милой и симпатичной, младшая – красивой и обольстительной. И еще: Всевышний дал первой доброту, второй – чары.

– Не тарахти, – Элен прервала обнимашки суррогатной мамаши и ребенка. – Мы чуть покатались на лыжах в итальянских Альпах, а потом задержались на озере Комо. Мишаня обожает тамошнюю виллу. Погода стояла плохонькая, а он купался в открытом бассейне. Хоть там есть подогрев, всё равно – псих! Сколько ни плавает, брюхо меньше не становится. Правда, там новый мажордом – чудо хорош. Элегантный и за мной ухаживал, умора!

– Дождешься, Михась тебя за патлы оттаскает! Или из дома выгонит!

– Ой, испугала. Его дружки так на меня смотрят! Можно любого брать за хобот, если мой дуралей зафордыбачит. Я в обойме, сама могу выбирать следующего мужа. Только скучно с папиками, хочется назад в модельную тусовку. Кстати, реже стали звонить из агентств с предложениями. Ты подумай, как напомнить обо мне. Надо к лету сообразить гламурно-скандальную хрень. Сечешь?

– Секу, – Виктории хотелось скорее избавиться от родственницы и босса. – Ты же спешишь. Беги, мы с Map кушей погуляем.

– Ой, уже опаздываю на бранч. Ты его отведи домой и передай няне не позже полудня, – напомнила модель и удалилась, включив походку от бедра. Не столь утрированную как на дефиле, но достаточно сенсуальную, чтобы попавшийся навстречу agent de police инстинктивно одернул тужурку и проводил голодными глазами. Его бедненькая униформа, типа почтальонской, не произвела впечатления на красотку – настроение парижанина упало.

«Блин, вау-эффект девка производит везде и всегда», – беззлобно позавидовала женщина, вспомнив прошлогоднего carabinieri в Риме. Итальянец, шикарно экипированный в мундир, смоделированный Valentino, пристал в кафе как банный лист. «Обаятельный, куртуазный, и рост за 180, – нахлынули воспоминания. – Хорошо, что тогда подъехал Михаил, и Ленке пришлось срочно перебросить обожателя мне. Волшебный парень! Какая у него оливковая кожа, твердая задница. Требовательные замашки в постели, чуть странноватые и возбуждающие. Ой, мамочки! Появись сейчас здесь, дала бы ему прямо на скамейке! Так бы и съела! Горячий! Не то, что хладнокровные и расчетливые лягушатники».

Упругая украинская грудь еще поднапряглась, изголодавшуюся по сексу женщину уносило. И забылось, что тем утром самой пришлось платить за снятый номер отеля: пока отмокала под душем, любовник натянул галифе с красными лампасами и, прижав высокие сапоги к груди, на цыпочках смылся. Викина добрая душа уже привыкла к тому, что её бросали, как только использовали. Хотя чаще её и не поднимали, как удалось карабинеру в ту ночь. Память – избирательна, прокручивает или очень хорошее, или очень плохое. Нередко – по выбору владельца.

Раздавшийся детский крик прервал воспоминания. Виктория устремилась к копии пирамиды римского консула Гая Цестия, возле которой Марк кулачками налаживал контакт с девочкой. Опять же его модное, но непрактичное пальтишко требовалось застегнуть: воздух казался холоднее +10 градусов, когда с Сены задувал ветерок. Маме следовало оберегать ребенка, пусть по закону ей и не принадлежавшего.

Тетка приходилась тещей зам. нач. ГИБДД города, и «дурой» её назвать мог только легкомысленный незнакомец. Она запомнила цифры номера «бомбилы» и марку авто – «чем выше горы, тем ниже «приоры». Вечером пожаловалась зятю.

– Черно***е достали, срама не имут, басурмане, – вещала за домашним столом кубанская казачка, – кусок изо рта вынимают, на ходу подметки режут, грабят средь бела дня, на улицу не выйти.

– Твой контингент, – кивая крашенной платиновой головой, вставила жена. – Нынче маму обидели, завтра детей, а там и меня изнасилуют!

– Размечталась! – по привычке занял оборону полицейский, но подняв на супругу глаза от тарелки с борщом, сменил пластинку, – Разберусь и накажу. Дрючить надо, чтоб не борзели!

– Правильно, – одобрили женщины и одновременно потянулись к запотевшей бутылке, чтобы налить очередную стопку кормильцу и защитнику.

Опрокинув ледяную жидкость в рот, майор засунул указательный палец между шеей и воротником форменной рубашки, покрутил головой. Новых идей не приходило, решил использовать традиционный способ, незамысловатый и эффективный. «Говнюку – конец, – глава семейства вынес не подлежащий обжалованию приговор. – Закрою года на два». Двое присяжных одобрительно загалдели. Судебное заседание окончилось, хотя официально следствие начнется лишь через пару дней.