Мумия Ильича. Книга первая

Глава восьмая

«Отряд не заметил потери бойца». Главный экспонат НИИ давно уже перестал значиться в числе главных ценностей державы, которая обзавелась другими ценностями, производными от «демократического общества» и «рыночной экономики». Поэтому исследователи-неформалы – при наличии одного формального – могли «не беспокоиться насчёт беспокойства».

Тревожить их никто не собирался – потому, что никто не собирался тревожить себя. Пропажа – и то, в лучшем случае – могла быть обнаружена только к очередной годовщине Октябрьской рев… пардон: большевистского переворота. Лишь тогда – для очередного ритуального оплёвывания – понадобился бы мозг Ильича.

Хотя и это представлялось сомнительным. Особенно с учётом «долгоиграющих» запойных мероприятий в честь демократического заменителя Октября, которому вполне подошли бы слова Пушкина «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». Ничего не скажешь: «уравновесили»! Заменили! И, ладно бы – «шило на мыло»: быль – на сказку! Да и ту основательно переврали: как по датам, так и по фактам, пусть и «в силу производственной необходимости». Потому, что, хотя бы по дате, одна правда накладывалась на другую: день освобождения Кремля от поляков – с днём Октябрьской революции. Накладывалась – но не перекрывала.

Нехорошо! Ведь при таком раскладе, коммуняки могли гулять вместе со всеми – но на другую тему! Закрывая центральные улицы для толпы под голубыми знамёнами, власть не могла бы ссылаться на то, что толпа под красными будет мешать движению! Как говорится, «за что боролись?!» Хорошо ещё, что «пипл» на Руси пока что – «пипл». Стопроцентный. Ему, теперешнему – всё едино, что «обмывать». В точном соответствии с установкой: «кто не поп – тот и дядька!»

На всякий случай власть подстраховалась: на седьмого ноября… объявился ещё один праздник. Конечно, пришлось опять помянуть советское время. Но, как говорится, из двух зол выбирают меньшее: «Днём воинской славы» была определена дата парада сорок первого года. В расчёте на короткую память «Ивана, не помнящего родства», Кремль «тактично» опускал то обстоятельство, что парад сорок первого – тоже причастен к «треклятой» Октябрьской революции: он и проводился в честь двадцать четвёртой годовщины «от сотворения ея». И всё же плюс имелся: и седьмого ноября Красная площадь не доставалась наследникам большевиков.

Но сейчас изобретательность режима была на пользу делу, которым занялись МНС сотоварищи. Новые праздники имели три несомненных достоинства: повод для возлияний, количество дней и масштаб загула. «Была бы водка, а к водке – глотка…» – великая правда Руси. Душа русского человека «поёт и машет крыльями» исключительно по праздникам и исключительно от водки. А в праздники эпохи демократии «русскими» становились все, без исключения.

При таких благоприятных обстоятельствах с возвращением препаратов можно было не спешить даже в случае неудачного исхода эксперимента. В случае удачного – тем более…

– Есть!

Исполненный гордости за себя, Медик отпрянул от монитора. МНС и СБ, как по команде, заполнили освободившееся пространство. Их взглядам предстала геометрическая конструкция «мозга в разрезе». Никто из них не разбирался в деталях – но при наличии Медика этого и не требовалось.

– Сканер снял все параметры?

Это был, пожалуй, единственный уместный вопрос, с которым мог выйти дилетант. Он с ним и вышел: МНС в роли дилетанта – с единственным уместным вопросом.

– Гарантия сто процентов!

Медик и не думал отказываться от чествования самого себя. Его не смущало даже то, что остальные принимали в этом всего лишь посильное участие.

– Значит, получилось?

Экономя на эмоциях, но не на «вопросительных знаках», СБ лишний раз выказал себя Службой Безопасности.

– Ну, пока – только это, – «не пощадил себя» Медик. – «Главные матчи не сыграны…» – как пелось в одной спортивной песенке. Испытания нас ещё ждут – и количеством больше одного.

– Неисправимый «оптимист»! – хмыкнул СБ, кивая головой на Медика.

– А можно узнать – хотя бы намёком?

К минору СБ присоседился и МНС – уже со своим минором.

– Можно. В своё время.

– Понятно: «утром – деньги, вечером – стулья»?

– Нет, просто лучше спать будете. Потому что не мной сказано: «Во многой мудрости много печали. И кто умножает познания, умножает скорбь». Так, что, давайте не умножать – чтобы не скорбеть. Или умножать, дозируя.

Против такого довода трудно было возразить – и оппозиция не стала трудиться.

– Ну, а что мы сейчас будет делать?

– То, что и запланировано: репринт с репликантом. Последнее – в меньшей степени.

– Почему?

В диалоге «со стороны оппозиции» участвовал только МНС: СБ в очередной раз демонстрировал несгибаемую приверженность сугубому практицизму.

– Потому, что репликант предполагает физическую форму. Я имею в виду человеческие формы.

– А у нас?

– А у нас их не будет. Мозг Ильича мы «оформим» в виде программы и скопируем в микрочип.

– Который…

– Который можно будет подключить к компьютеру… со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Вытекающими для кого?

СБ уже почувствовал «запах» практической работы.

– Надеюсь, что для режима, – не стал разочаровывать его Медик. – Ну-с, как говорится, начнём, помолясь!

Как и полагается нормальным дилетантам, МНС и СБ ничего не понимали не только в процедуре, но и в узкоспециальной работе с компьютером. Чтобы они не досаждали вопросами во время работы, Медик предварил «заход на цель» некоторыми пояснениями общего характера. Уже в адаптированном виде для дилетантов.

– Сейчас я загружу программу.

– Какую?

Вопросами досаждал, естественно, МНС: СБ уже абстрагировался в ожидании результата. Его «датчики» реагировали только на конкретную цель.

– Репринта и репликации – какую же, ещё?!

– А откуда она у тебя?

– Моего личного изготовления.

Иронической усмешкой Медик попытался скрыть лёгкое «авторское» смущение. Не получилось – потому, что не очень старался. А, если и старался – то на обратный результат: не скрыть, а подчеркнуть. А тут ещё и МНС дополнительно не позволил, хотя и от чистого сердца: вышел с похвалой.

– Как это тебе удалось?

Похвала была сдержанная, завуалированная – но вполне читабельная.

– Ну, традиционно, – опять «не пощадил себя» Медик. – Руками, ногами и головой. По причине свободного времени и свободных компьютеров: нужно же было девать куда-то и то, и другое? А, если серьёзно – это тема моей докторской.

– Когда была защита?

– Никогда: сняли.

– Почему?

– По причине «антинаучного характера».

Медик усмехнулся уже в минорной тональности, с каким-то пессимистическим уходом в себя. Похоже, воспоминания были ещё не только живы, но и не утратили актуальности в форме болезненных реакций.

– Старики всё ещё не избавились «от научных воззрений» на тему определения гениальности человека «арифметическим путём». Им показалась кощунственной сама мысль работать не с физическим носителем информации, а с компьютерным двойником. А ведь ни один из них даже не представляет себе характера этого «двойника». Я, конечно, их частично понимаю: большинство из них используют компьютер лишь как подставку. Для рук, бутылок и других предметов бытового назначения.

– Но у тебя получилось.

МНС посчитал нужным поддержать товарища хотя бы постфактум. И поддержал его: плечом у компьютера.

– Скажи, а программа будет взаимодействовать с репринтом-репликантом?

– Хм…

– А, если точнее?

– Видишь ли…

Медик ушёл глазами в сторону.

– Не хочу тебя обманывать – тем более, обнадёживать…

– Даже так?!

МНС не просто насторожился: он уже пошёл тропой разочарования. Многообещающее начало обещало, как и положено, много – и, к сожалению, ничего хорошего. В этот «перечень услуг» входило и очередное падение духом, и крушение очередной порции надежд. Вероятно, МНС ещё раз оказался недопустимо конкретен и прагматичен. Результаты отдельных опытов его не интересовали: только общий. Да и тот – лишь в аспекте его применения на практике.

– Я экспериментировал только с мозгом животных…

– Крыс, что ли?

– Зачем крыс? – обиделся Медик. – И собак, и даже обезьян, и даже…

– «И даже»?

СБ «проснулся» моментально: он, всё же, не зря состоял на службе.

Медик ещё дальше убежал глазами.

– Ну, я… однажды… задействовал в работе… хм…

– ??? – отработали в унисон МНС и СБ. «Запев» уже начинал вдохновлять их.

– Мозг человека! – мужественно капитулировал Медик.

– Добровольца?

Медик «стеснительно» отвёл глаза.

– Ну, в каком-то смысле…

– Бомжа, что ли? – первым догадался СБ: полагалось по должности.

– Ну-у…

– Сам «заказал» или в морге сторговал?

СБ уже принялся за своё… и за Медика, по причине чего последний замялся: мужества хватило только на капитуляцию. По сюжету от него сейчас требовалось не лаконичное признание, а пространное объяснение. То есть, количеством слов больше одного. И слова требовались тоже, не абы, какие: обтекаемые и без острых углов. Ну, чтобы не цеплялись за них все, кто ни попадя.

– Хм… Я, конечно, озадачил кое-каких товарищей… Назвал параметры. Сказал, что если будет подходящий материал, чтобы немедленно… хм… поставили меня в известность. Только – в таком ракурсе: никакого «заказа». А, как, там, они добывали, я не интересовался. Я же не спрашиваю у собаколова, как он… ну, вы меня понимаете… Я – учёный: никакой патологии!

– Разумный подход, – одобрительно усмехнулся СБ. – Учёный обязан думать только о высоких материях. О грешной Земле будем думать мы, практики… Ну, и до чего ты додумался?

Глаза Медика вернулись на место. И не одни: с улыбкой.

– Результат обнадёживал.

– Теория подтвердилась практикой – как единственным критерием истины? – уточнил МНС.

– Да, но нужно продолжать. В науке делать выводы на основании одного эксперимента опасно. Да и не принято.

– Поможем товарищу?

МНС многозначительно «запросил» бровями СБ.

– А заодно – и науке, – «расширяя объём помощи», смежил веки СБ.

– ??? – на всякий случай уточнил Медик.

МНС улыбнулся.

– Это – насчёт материала для опытов. Но в связи с этим у меня вопрос: а почему же ты сразу не задействовал мозг Ленина? И бомжей искать не пришлось бы?

Поправив усмешку на лице, Медик добавил грусти и покачал головой.

– Дело всей жизни… Слыхал о таком понятии? Так, вот: это – дело всей моей жизни. А, если бы не получилось? А, если бы я напортачил? Боязно даже подумать – не то, что делать… Это же – не только потеря материала. Это – потеря веры. И не в идеалы. И даже не в светлое будущее: в себя… Да и вообще – боязно… Вот я и убоялся. К Ленину я собирался подступиться только через бомжей. И не через одного: через многих…

Он замолчал, и, уходя в себя, мимоходом скользнул взглядом по лицу МНС.

– Ну, с точки зрения науки ты, конечно, прав.

МНС посчитал необходимым «откупорить бальзам»: по причине ответственного и даже судьбоносного мероприятия товарищ нужен был ему и партии кондиционным и оптимистичным.

– Но у нас нет времени. Ильич нам нужен, как говорится, ещё вчера. Так, что – крути свою шарманку! Поверь – хуже не будет!

И МНС взбодрил Медика основательным шлепком по спине. Товарищеским, конечно, в своей основе – и даже дружеским. Несмотря на всю его «руководящую» тяжеловесность. Медик встрепенулся – и тут же вернулся из путешествия по себе. Руки его высокопрофессионально забегали

по клавиатуре «доски».

Честно исполняя роль дилетанта, МНС впился глазами в экран монитора. СБ же, напротив, слабохарактерно ушёл глазами в сторону. Ну, так, как это делают некоторые футбольные болельщики, когда в ворота их команды назначается одиннадцатиметровый удар. По причине невыносимости пытки ожиданием. Увы: все известные истории гл`авы тайной полиции таковы: «не терплю крови!».

– Есть!

Радостное восклицание Медика разбудило обоих «партийцев»: одного – у экрана, другого – в стороне от него.

– Есть совмещение!

МНС напрасно пялился на экран до тех пор, пока Медик не ткнул его своим пальцем и его носом в цифры и графику.

– Видишь: параметры совпадают! Тютелька в тютельку!

– И что это значит?

МНС не увидел ни одной «тютельки», ни другой – но энтузиазм учёного заразил и его.

– Программа готова считать информацию!

– Со всего мозга сразу? – осторожно уточнил МНС. Он не был учёным – но был в состоянии задать вопрос, за который его не осмеяли бы в любой аудитории.

– Нет: с каждого препарата в отдельности!

– А зачем же ты… как это?.. рисовал черепушку?

Вопрос был, может, неверным по форме – но только не по существу. И Медик не стал отрицать этого.

– Ну, рисовал не я: программа. И все – для того, чтобы знать, откуда что брать – и куда класть. Это, конечно, очень грубо и ненаучно – но иначе я боюсь оказаться не понятым.

Намёк был вовсе не намёк – но МНС не стал оскорбляться за свою научную несостоятельность, и продолжил «допрос».

– Ну, ладно, снимешь ты… м…м…м… показания с каждого препарата. А, что – потом?

Уже с головой уйдя в работу, Медик уже не отрывал горящего взгляда от экрана.

– Потом моя программа выполнит идентификацию.

– ???

– Рассортирует информацию по характеру и источнику. И уже через общность или различия в информации «соберёт» препараты в единый виртуальный мозг.

– Как бы склеит?

– Как бы составит. Помнишь детскую игру в кубики?

– Понял.

МНС возбуждённо потёр ладони друг о друга.

– А каков объём репликации?

– Соображаешь!

Медик на секунду оторвался от экрана для того, чтобы уважить собеседника. Уважительным взглядом, естественно.

– Воспроизводить будем по состоянию на тридцатое августа восемнадцатого года, до травмирования пулей левой сонной артерии.

– Логично.

– Ну: «Он сказал «Поехали!»?

Медик оглянулся на МНС так, словно испрашивал у того согласия. А, может, и совмещал это мероприятие с перекладыванием ответственности на чужие плечи. Ну, или, как минимум – разделением этой ответственности между плечами. МНС честно не стал «маневрировать плечом: подставился». Тем более, что, в отличие от виртуального, реальное его плечо давно уже подпирало Медика. Поддержка и командирский взгляд МНС успокоили Медика – и тот вернулся глазами к экрану.

– Ты, что: машинисткой подрабатывал?

МНС с восхищением наблюдал за тем, как пальцы Медика летают по клавиатуре – и при этом умудряются не совершить ни единой ошибки и ни единого промаха мимо цели.

– Нет: «бросили – и сказали «Плыви!» – усмехнулся Медик «без отрыва от производства». – Ну, я и «поплыл».

Минут десять пальцы Медика истязали «доску». Наконец, шумно отдуваясь как после тяжёлой физической работы, он в полном изнеможении откинулся на спинку «малобюджетного» кресла.

– Что? – не понял МНС, «в очередь» обстреляв настороженными взглядами монитор и Медика.

– Пошла загрузка!

И Медик кивнул головой на зелёную змейку, которая неторопливо заполняла пространство строки загрузки.

– И долго?

– Вопрос не по адресу, – усмехнулся Медик. – Я тут – «сбоку бантик». Объём работы задаёт мозг Ильича. Скоро мы увидим, много ли он её задаст.

К удовлетворению обоих – и участника, и свидетеля эксперимента – увидеть пришлось не скоро: мозг Ильича оправдывал ожидания.

– Это не мозг, а словарь Брокгауза и Ефрона на пару с биокомпьютером! – восхитился Медик.

– Да, впечатляет!

Огонь из глаз Медика воспламенил и взор МНС.

– Кажется, мы не ошиблись, делая ставку на Ильича… Ой…

Он по-бабьи прикрыл рот ладонью и опасливо покосился на потолок.

– Надеюсь, он этого не слышал…

Едва зелёная змейка исчезла с экрана и её заменила лаконичная надпись «Загрузка завершена», СБ немедленно присоединился к товарищам.

– Ну, что?!

Вместо ответа Медик что-то нажал, чем-то щёлкнул – и вскоре уже держал пинцетом какую-то миниатюрную, по виду керамическую, деталь.

– Это – что?

СБ «в манере записного интеллигента» ткнул пальцем в деталь, выразительно пуча при этом глаза.

– Мозг Ленина.

МНС как-то по киношному – но при этом совершенно искренно – облизнул губы. Нет, не как кот у миски со сметаной – а как человек, у которого они пересохли от волнения или жажды.

– Весь?

Медик лаконично кивнул головой.

– Со всех срезов?

МНС продолжал мужественно дрожать голосом, кадыком и свободными от других занятий членами.

– Да.

– А эти?

СБ совсем уж в неделикатной манере повёл головой в сторону препаратов.

– Их куда теперь?

Медик усмехнулся и покачал головой.

– Ну, что возьмёшь с чекиста: практик! Извини, брат, но твой вопрос так же «уместен», как и вопрос посетителя художнику, который пишет копию с шедевра: «А куда ты денешь этот хлам?» А этот «хлам» – подлинник! Это же касается и «их», как ты выразился. Они – тоже подлинник. И пусть мозг – мёртвый, но компьютерный век только начинается. Как в песне поётся, «придут честолюбивые дублёры – дай, Бог, им лучше нашего играть!» Я понятен?

СБ сконфуженно шмыгнул носом – а Медик, даже не облачаясь в наряд победителя, молча сунул чип в пластиковую капсулу размером с патронную гильзу.

– Что дальше?

Для МНС этот этап уже был пройденным. За это говорил не только его вопрос, но и глаза – отсутствующие здесь, и присутствующие где-то.

Медик задумался.

– Секцию нужно поставить в известность?

И он кивнул на капсулу. Некоторое время МНС балансировал между «да» и «нет». Наконец, он вздохнул – и приговорил сомнения.

– Нужно. Не для себя ведь старались.

– Тогда – ставим…

Глава девятая

Итог впечатлял. Точнее – впечатлил. Потому, что – не сразу. И не своим видом: применением на практике. После того, как чип был осмотрен и не вызвал никаких эмоций, за исключением разочарования, Медик «включил его в цепь». Разочарование почти сразу приказало долго жить. Приказало мозгу Ильича, который не только заработал, что доказывалось текстом с распечатывающего устройства на мониторе, но и оказался в состоянии отвечать на вопросы. За то, чтобы делиться информацией до тридцатого августа восемнадцатого года, и речи не шло: это – само собой разумеется.

Аудиторию поразил не только факт «включения» мозга, но и то, что он контактировал не механически, как робот, а творчески, как человек. Это обстоятельство сразу же сделало течение мыслей ответственных товарищей предельно радикальным.

– У нас есть мозг Ильича!

СИД обвёл собравшихся у монитора торжествующим взглядом.

– Отсюда – какой следует вывод?

– Такой, что у нас есть мозг Ильича, – хмыкнул СБ.

– Нет!

СИД не смутился прозрачным намёком на свой «профессионализм» вкупе с деятельным неучастием в созидательном процессе. Не смутился потому, что готовился внести радикальное предложение, которое не только «реабилитировало» бы его, но и уравновесило в правах творца со всеми остальными. Как минимум, вид его свидетельствовал именно об этом.

– А вывод – такой: если у нас есть мозг Ленина, то зачем нам мумия? Зачем нам её оживлять? Ведь этот микрочип – ещё лучше, чем голова профессора Доуэля: не надо кормить, не надо ухаживать, не надо трястись, что отключится электричество в самый неподходящий момент! Мы можем сделать сколько угодно копий мозга! Я, кстати, и предлагаю запастись копиями. Хотя бы одной. На всякий пожарный случай.

– Пожалуй, здравая мысль, – откликнулся Медик.

Лицо СИДа начало расцветать от удовольствия: кажется, одобрили.

– Насчёт копий, – невозмутимо уточнил Медик – и лицо СИДа перестало расцветать: одобрили – да не всё. Не в полном объёме.

– А насчёт мумии?

– Критерий истины – практика, – «философически» заметил Медик.

– Значит, ты не против…? – начал оживать СИД.

– … эксперимента! – «поставил точку» Медик. И не только в обсуждении, но и на лбу СИДа, куда угодил его взгляд. По этой причине автор предложения оказался на время обездвиженным и обезъязыченным. Этого времени хватило для того, что перейти от слов к делу.

– Кто будет экзекутором?

По праву председательствующего МНС попытался обвести лица товарищей вопросительным взглядом. Попытка не удалась: нечего было обводить. Лица вместе с их хозяевами уже «залегли на пол».

– Ладно, тогда я сам, – вздохнул МНС. – Только даже этот «усечённый» Ленин мне нужен полноформатным.

– Оригинально! – хмыкнул доселе молчавший ВПК. – А, если перевести на русский?

– Мы должны загрузить мозг информацией обо всём, что произошло после тридцатого августа восемнадцатого года. Ну, если не обо всём – то о главном. Политика, экономика, военное дело, культура, искусство, достижения науки и техники – всё, что требуется для полноценного общения. Нам ведь нужны его советы не о том, как отбиться от Колчака или учредить НЭП.

Лёгкий шелест голосов в комнате свидетельствовал в пользу состоятельности этого предложения – как и того, что оно нашло поддержку у товарищей.

– Слово за тобой, дружище!

МНС нырнул в глаза Медику. Тот пожал плечами.

– «Я вам не скажу за всю Одессу» – но меня твоё предложение не застало врасплох.

– То есть?

Лицо МНС начало расплываться в улыбке.

– Не имея возможности… то есть, не рискуя работать с мозгом Ленина, я уже давно начал готовить для него пищу духовную.

– Смотри, не перекорми! Мозг человеческий – это не чердак и не машина.

– Не беспокойся! Пища рассчитана до последней «калории».

– Тогда – скармливай!

И МНС махнул рукой – как, если бы скомандовал: «Пли!»

Медик извлёк из внутреннего кармана пиджака… обычный диск формата CD-ROM. Первым делом он бережно погладил так называемое «стекло»: пластиковую коробку.

– Вот она – пища наша духовная.

«Обед» не затянулся надолго: аппарат демонстрировал отменную скорострельность, а Медик – оптимальный выбор «меню». Через пятнадцать минут «работы челюстями» мозг тысяча девятьсот двадцать четвёртого года «приготовления» по объёму информации превосходил мозг среднестатистического гения первой четверти двадцать первого века. А ведь к нему прилагался ещё и «персональный биокомпьютер» Ильича!

Способности к творческой переработке информации, то есть.

– Я готов? – ухмыльнулся МНС. Медик коротко хохотнул – и потеснился у монитора. – Тогда – «на дыбу» Владимира Ильича!

…После теста, который по совместному настоянию МНС и Медика продолжался больше часа, лица участников эксперимента – со стороны зрителей – уже не генерировали прежнего энтузиазма. Отсутствующую часть его полностью заместили озабоченность – и даже разочарование.

– Да-а…

Красноречия СИДа хватило лишь на эту фразу. Но и она была красноречивой.

– Как прикажешь тебя понимать? – отработал бровями МНС.

– Я отзываю своё предложение, – капитулировал СИД. – Так и понимай.

Это был мужественный поступок мужественного человека. И для него имелись все основания. Нет, разумеется, после «обеда» Ильич не поглупел скоропостижно. И от дачи советов – разумных, толковых – вождь не стал уклоняться. Но дополнительный объём информации как-то странно отразился на характере общения с ним. Мозг стал выдавать различные варианты ответов и предполагаемых действий. Грубо говоря, он компьютеризировался – и в этом смысле обезличился. Да и в содержании ответов не чувствовалось «ленинской изюминки»: так мог ответить не только любой робот, но и любой персональный компьютер.

– Ничего не понимаю! – мужественно развёл руками Медик. – Оборудование исправно, чип – тоже, знаниями я его не перегрузил. Отчего же Ленина в нём стало меньше?

Вопрос показался отдельным присутствующим настолько коварным, что они тут же абстрагировались в «группу товарищей». То есть, показали этому вопросу, что он «ошибся дверью». Исключение, как всегда, составил МНС – и по должности, и по мозгам, и по наличию «политического мужества».

– Увеличился объём – усложнились поиски решения, – попытался успокоить он Медика. – А, возможно, мозг и в самом деле компьютеризировался. Со всеми вытекающими отсюда последствиями – для него и для нас.

– Ты хочешь сказать…

– Нет.

Догадаться о том, что хочет сказать Медик «о том, что хотел сказать он сам», МНС не составило труда.

– Никакого вируса. Но сам состав информации, её подбор и загрузка вынуждают этот виртуальный мозг и воспринимать его соответствующим образом, и реагировать на него. То есть, компьютеризированная пища не могла не повлиять на характер работы с информацией. Нет, мозг Ильича не обезличился: это по-прежнему – его мозг. Ну, то есть, копия его мозга. Но он… как бы это сказать… сделал шаг в сторону автономного существования. И не от мумии: от личности Ленина. Компьютерная составляющая подавляет специфику мыслительного аппарата.

– А-а-а!

Изумление в голосе и взгляде Медика в равных долях смешивалось с восхищением товарищем. И товарищ это восхищение заслужил: не медик, не компьютерщик – а догадался! Один: специалисты «отдыхали»!

– А, вот, нужно ли нам это?

МНС с сомнением покачал головой.

– Такого «Ильича» ты можешь соорудить в любой момент и на любом конструкторе. А нам нужен Ленин!

– Ты настаиваешь на варианте мумии?

В диалог вклинился ВПК. И не один: с выражением скепсиса на лице.

– Даже, если бы случилось чудо, то чем оно помогло бы нам заполучить настоящего Ленина?

Скепсис товарища базировался на здравомыслии. Нет, коммунисты как последовательные атеисты, тоже верили в чудеса – но только в рукотворные. В те, которые сделали либо их руки, либо руки людей, которые могли показать «чертёж и макет в глине». Те, в отношении творений которых вполне допустимы восклицания типа «Чудеса – да и только!» Но – мумия… Это, увы – «не из нашей жизни». Этого мозг завзятого атеиста не мог ни понять, ни принять. Потому, что… очень уж отдаёт сказкой. И не просто сказкой: сделанной в Голливуде.

МНС ответил не сразу. Некоторые время он сосредоточенно грыз… нет, не гранит науки: ногти. Думал, значит. Наконец, он перестал их грызть: надумал.

– Мне вы не поверите. Да уже сейчас не верите. Поэтому я и предлагаю заслушать нашего Египтолога.

– А…

ВПК успел только раскрыть рот.

– Теперь уже – предметно, обстоятельно и «по пристреленным секторам». «Б» из уст ВПК не исторглось: МНС угадал и с вопросом, и с ответом…

– Любопытный результат.

Это было первым, что сказал НЕ после того, как его ознакомили с «последними достижениями науки и техники».

– Я, конечно, не специалист в области компьютеров, но даже меня этот результат не удивляет.

Взгляд МНС посветлел: он, таки, не зря пригласил товарища.

– Вы хотите сказать, что мозг вне формы неэффективен? Вне своей формы? Я правильно Вас понял?

– Правильно.

НЕ решительно сжёг за собой мосты: поступок настоящего учёного и «где-то даже» настоящего гражданина.

– Душа человека должна непременно вернуться в своё тело. Для того египтяне и бальзамировали его.

– А клон? – подался вперёд ВПК. – Куда больше шансов сделать клон Ленина, чем оживить мумию!

Египтолог даже не стал задумываться над тем, качать ли ему головой – и покачал нею. Судя по его решительности – не для того, чтобы выказать сомнение, а для того, чтобы показать, насколько решительно он отвергает внесённое предложение.

– Если заменить тело клоном, душа не признает его. А в этом деле, как вы уже начинаете понимать, всё взаимосвязано: и мумия, и душа, и мозг. Только неразрывное единство всех этих составляющих и может обеспечить воскрешение Ленина. Одного мозга для его функционирования вождём недостаточно. В чужом теле, не говоря уже о клоне, мозг не сможет функционировать с необходимой эффективностью. Более того: начнутся перебои в его работе. Не знаю, почему, не знаю, как – но они начнутся обязательно. Уже одна автономизация мозга чего стоит!

– Значит, у Вас нет объяснения? – изготовился упасть духом Медик.

– Только одно.

Египтолог уже «подставлял плечо».

– Полная гармония. Полная гармония всех элементов. Без этого мозг Ленина – всего лишь мозг Ленина, а не сам Ленин. А нужен Ленин!

В комнате – как и требовалось сюжетом – повисло молчание. Как, там, оно может висеть, науке точно неизвестно – но факт оставался фактом: оно повисло. Уж, такова его специфика: оно или царит, или висит. И, не абы, какое: напряжённое. Другому в такой ответственный момент здесь и делать было нечего. Да и сценарию полагалось соответствовать: молчание, если уж повисает где-то, то обязательно напряжённым. Прерывает (разрежает, оживляет) его – как и полагается не только по сюжету, но и по должности, старший. И МНС решил «не отступать от линии».

– Что будем делать, «господа Военный Совет»?

Поимённого сканирования на этот раз не производилось – и «господа» сочли возможным не «спасаться бегством в окопы», а всего лишь скромно пожать плечами. Так, словно отдавали руководителю пальму первенства – а равно право «рвануть из окопа» первым. Единодушие коллектива обязывало – и МНС обречённо вздохнул.

– Ладно. Тогда я скажу, что мы будем делать.

Несколько пар глаз бесстрашно – теперь уже можно было – устремились на вождя.

– Думать!

Идея не блистала оригинальностью – но конкурентов не нашлось и у неё. Да и что плохого в верности традициям здравого смысла? Против такого подхода к делу коллектив не возражал – и бесстрашно откликнулся на призыв МНС сплотить ряды вокруг Ильича и компьютера…