Перекрестка поворот

Редактор Наталья Барановская

Корректор Александр Меньшиков

Дизaйн обложки Валерий Бочков (The VAL BOCHKOV Studio)

© Владимир Анатольевич Горбунов, 2021

ISBN 978-5-0055-1151-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Глава 1

После Рождества второй по счету президент Республики Кареон, Иван Лукич Щирый, отдыхал за городом. Собрав две команды из личных телохранителей и Службы охраны резиденции, он играл в лапту. На улице подмораживало, поэтому играли в специально построенном для лапты спортивном зале, за высокими окнами которого искрился во внезапно пробившихся лучах солнца голубоватый снег.

Вызванные к президенту силовые начальники мялись у кромки поля, дожидаясь окончания игры.

– Мазилы! – кричал раскрасневшийся президент.

Возбужденный, в прилипающей к покатой груди футболке, он не успел вернуться в «город» и топтался за «коном», дожидаясь, пока его выручат.

Наконец игрок запустил мяч «парашютом» вверх, президент перебежал в «город», махнул, чтобы продолжали без него, и упруго, словно мячик, выпрыгнул за кромку поля.

– Чудо, а не игра, – сказал он дожидавшимся чиновникам и принял от референта мохнатое полотенце. – Ну, что там?

– Все подтвердилось, – доложил председатель Службы государственной безопасности. – Создан политсовет партии во главе с Шерханом, утверждена программа, вот-вот подадут заявку на регистрацию в Минюст.

– Крысы, – разом побледневший Иван Лукич туго сжал кулаки, крепкие и тяжелые, словно булыжники.

Сгбшник осекся, соображая, кто имелся в виду.

– Не регистрировать, – продолжал президент, снова наливаясь краской и громко сопя. – Разогнать!

– Нельзя, – покачал головой генеральный прокурор. – Они только и ждут, чтобы поднять шурум-бурум и привлечь к себе внимание. Демократия.

– К едрене фене, – загудел президент.

Чиновники понимающе закивали.

– Депутат Цыганков вербует «жирных» на периферии, – продолжил председатель СГБ, но президент снова перебил его.

– Твои люди проспали, – схватил он сгбшника за отворот мундира и притянул к себе. – А нам дерьмо это разруливать!

Потом перевел взгляд на стоявших рядом прокурора и министра внутренних дел:

– Если они власть в Собрании¹ ухватят, будет полный кирдык.

Он ткнул коротким пальцем в грудь прокурору:

– Тебе.

Потом перевел палец, словно ствол пистолета, на председателя СГБ и министра МВД:

– Вам обоим тоже.

Наконец приставил воображаемое дуло к собственному виску:

– И мне вместе с вами.

 
                                           * * *
 

Тем же утром в портовом городе Сераусполь, закончив переговоры, Гера проводил Депутата до двери кабинета, пожал ему на прощание руку и пообещал дать ответ в ближайшее время.

– Поторопись, – криво усмехнулся посланник Шерхана. – Кто не успел, тот опоздал. Помнишь?

Гера кивнул. Он помнил любимую присказку басилы².

– Я сам тебе позвоню, – сказал Депутат, покровительственно похлопав Геру по плечу. – Будь готов с ответом.

Гера ненавидел это покровительственное похлопывание и в другой раз не спустил бы обидчику, но теперь промолчал, однако и выходить с Депутатом в приемную не стал.

Когда дверь за гостем закрылась, он прошелся по кабинету, постоял у широкого окна, схваченного морозным узором, поскреб подбородок с модной трехдневной небритостью, еще раз мысленно прокрутил весь разговор.

Александр Степанович Цыганков по кличке Депутат был и в самом деле депутатом республиканского Национального собрания и членом комиссии по правопорядку от фракции «Братство». В свое, теперь почти легендарное, время он прибрал к рукам столичные салоны игровых автоматов и казино, потом на пару с Шерханом, известным авторитетом, подмял почти весь частный извоз и обменники валюты. Однако вскоре сообразил, что бандитскому беспределу не жить вечно, и подался в политику, обеспечивая себе неприкосновенность, а «бизнесу» легальность.

Когда на периферии решался вопрос «кто кого», именно Депутат привез маляву от Шерхана, принявшего сторону Геры и давшего «государственную» поддержку.

Теперь сметливые Шерхан и Депутат носили парламентские значки на лацканах пиджаков и возглавляли в нижней палате фракцию «Братство». Поговаривали, что Шерхан собирался прыгнуть еще выше. Впереди ожидались выборы, а вместе с ними настоящая битва, так что Гере стоило определиться.

– Ты с нами, – спрашивал Депутат, – или против нас? Третьего быть не может.

Гера вспомнил, как пристально разглядывал смуглое лицо собеседника. Постарел, отмечал про себя, шевелюра поредела и вместо прежней, смолисто-черной, стала словно бы присыпаной пылью. На левой скуле у Депутата появилось пигментное пятно, а щеки по-бульдожьи отвисли. От прежней волчьей стати остались лишь наглый, самоуверенный взгляд да рубашка, небрежно расстегнутая над алым галстуком от «Армани».

– Решайся, – говорил Депутат. – Вот значок.

Он положил перед Герой золотой крестик, заостренный книзу и напоминавший скошенным обухом и гардой бандитскую финку.

 
                                           * * *
 

В это время в спортзале президентской резиденции Иван Лукич хмурился, недовольно сопел и громко шлепал скрученным полотенцем по голой волосатой коленке.

– Нужны громкие дела, – прервал молчание прокурор.

– Оружие, наркотики, торговля людьми, – предложил министр внутренних дел.

– Цунами, чтобы смыть их на хрен, – добавил сгбшник.

– У Шерхана депутатская неприкосновенность, – Иван Лукич досадливо поскреб грудь, – а в Собрании наших фифти-фифти.

– Послушайте, – решительно сказал прокурор, – надо отбросить формальности. Есть сведения, что они вышли на поставки «техники». Выбросят перед выборами компромат, и это обрушит нас всех.

Иван Лукич насупился.

– Документы уничтожены, – объяснил сгбшник, – но остались свидетели.

– Кто?

– Хозяин порта, например. Он, кстати, должник Шерхана.

Президент насупился еще больше.

– Решите проблему, – процедил он сквозь зубы и припечатал чиновников взглядом.

Они замерли, вытянувшись по стойке «смирно».

Иван Лукич подозвал жестом референта:

– Телевизионщиков сюда. Республиканский канал. Буду делать заявление. А вам, – он обернулся к «силовикам», – докладывать ежедневно. Ясно?

– Так точно, – в унисон ответили они.

 
                                           * * *
 

Когда важный столичный гость, окруженный целым отрядом мордатых бодигардов, покинул офис, секретарша Верочка попросила Боксера покараулить в приемной, пока она отлучится.

– Я по-быстрому, – сказала девушка и, взяв изящную сумочку, вышла в коридор.

Запершись в туалетной комнате, Верочка достала из косметички мобильный телефончик и набрала номер.

– Только что выехал, – сказала она без приветствия. – Все по плану.

Потом убрала телефон в косметичку, покрутилась перед зеркалом, подкрасила губы и вернулась в приемную.

 
                                           * * *
 

«Решение надо принять сегодня, – думал Гера. – Окончательное».

Нет, он не боялся, он просто хотел понять, есть ли у Депутата и Шерхана, а вместе с ними и у него, Геры, хоть какие-то шансы. Или был прав Полковник, предложивший ему на днях продать свою долю порта столичным людям из МВД.

Гера прошелся по кабинету, остановился перед иконой Николая Угодника, висевшей в углу, и медленно опустился на колени.

– О, всесвятый Николае, угодниче преизрядный Господень, – зашептал он, прикрыв глаза, – теплый наш заступниче и везде в скорбеях скорый помощниче! Помози мне, грешному и унылому, в настоящем сем житии…

Молитва текла из его уст теплым ручейком, без усилий, без мучительного припоминания слов, без страха сбиться, однако успокоения не давала.

– …и во исходе души моея помози мне окаянному; умоли Господа Бога, всея твари Содетеля, избавити мя воздушных мытарств и вечнаго мучения…

Гера остановился, открыл глаза, посмотрел на лик святого, строго внимавшего ему, три раза перекрестился и, мелко перебирая коленями, подполз ближе. Гибко прогнувшись, ткнулся лбом в ковровое покрытие, а когда выпрямился, протянул руки к иконе, снял с полочки и, приблизив к самым губам, горячо зашептал:

– Храму икону старинную подарю. И земли прикуплю, как благочинный просил. Не обману. Наставь, отец. Подскажи. Помоги.

Гера потянулся губами к лику, трижды поцеловал, шепча обещания и клянясь их не нарушить. Потом вернул икону на место, перекрестился и закончил молитву:

– …да всегда прославляю Отца и Сына, и Святаго Духа, и твое милостивое предстательство, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Озираясь, точно совершил нечто стыдное и абсолютно его недостойное, он встал на ноги, надел черное пальто, мельком глянул на себя в зеркало и направился в приемную.

– Герман Альбертович, вам идет черный цвет, – улыбнулась ему Верочка, которую взяли в офис полтора месяца назад после корпоративной вечеринки, устроенной другом Лехой, хозяином агентства брачных знакомств. Девчонка оказалась смышленой.

Боксер, телохранитель Геры и давний-предавний друг, сидел на углу письменного стола и охмурял секретаршу, показывая, как ловко умеет шевелить ушами.

Уши у него были похожи на кочаны цветной капусты, и вместе со сломанным в нескольких местах и неправильно сросшимся носом, характерно набитыми скулами и опухшими надбровьями красноречиво говорили о прошлом увлечении.

– Собирайся, – сказал телохранителю Гера.

– Далеко? – соскочил со стола тот, все еще продолжая двигать ушами.

– На кладбище, – ответил Гера и с удовольствием отметил, как застыли вывернутые уши Боксера. – Чемпа и Бредня проведать.

Телохранитель послушно кивнул и вышел из приемной.

Перед серьезным решением Гера всегда ездил советоваться к Чемпу и Бредню. Так он именовал визиты на кладбище, где лежали те, без кого сегодняшний его день был бы невозможен.

Теперь решение следовало принимать не просто серьезное, а чрезвычайное, определяющее всю дальнейшую жизнь.

В свои тридцать пять Гера добился многого. Конечно, Сераусполь не был столицей, миллионником, промышленным центром или пересечением торговых путей, однако все равно городок время от времени мелькал в областных и республиканских новостях. «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме», – вспоминались ему слова Чемпа, любившего щегольнуть заумной фразой.

В активе «империи» – Гере нравилось это слово – состояла половина плюс один процент акций небольшого торгового порта, сеть супермаркетов и ресторанов, ЧОП³, маслобойный завод и много разной мелочевки. Казалось бы, жизнь удалась. Из разборок, столкновений и настоящих войн с конкурентами он вышел не только живым, но и победителем. Чемп и Бредень, основавшие «империю», погибли. Залетные блатыри, рвавшие ее на куски, отправились вслед за ними. Так что Гера единолично занял освободившееся место генерального директора торгово-портового холдинга «Круг». Более того, закорешился с начальником городской ментуры, который не без навара помогал ему разруливать дела с городским начальством.

Однако спокойные времена длились недолго, и Гера был этому рад. Неторопливая, жирная, размеренная жизнь – не для него. Ни прыжки с парашютом, ни «тарзанка», ни собачьи бои, ни схватки бойцов без правил не выбрасывали столько адреналина, сколько реальная опасность, когда на кон поставлено все, включая жизнь.

А теперь на кон ставилось многое.

– Если будут звонить, – Гера внимательно поглядел на Верочку, – скажи, что приеду через пару часов.

– Конечно, – сказала она, улыбаясь.

«Хороша, – отметил про себя Гера, – и глаза, как у Марины. Те, которые были раньше, в школе, без спрятанного в глубине страха, без ненависти, затаенной в черных, нацеленных, словно пистолетные дула, зрачках».

Заметив его пристальный взгляд, девушка покраснела, точь-в-точь как Марина, когда он соблазнял ее в десятом классе.

«Тьфу, ты, – чертыхнулся про себя Гера, – и чего сука из головы не лезет?!»

Он перегнулся через стол и, прихватив пальцами кожу на щеке Верочки, нежно ее потрепал. От этой ласки девушка зарделась еще больше.

– Можешь уйти раньше, – сказал он. – Но завтра чтобы как штык в восемь ноль-ноль.

– Хорошо, – Верочка пылала. – Вы сегодня придете? Заказать пасту или расстегаи?

– Не знаю, – ответил Гера. – Если приду, закажем вместе.

– Хорошо, – она тихо кивнула.

«Боже, – покачал головой Гера, – даже в этом копия Марины».

Свою бывшую жену он не видел с тех пор, как она вернулась из Боснии. И с Ленкой, дочерью, а на самом деле, главным его унижением, тоже давно не встречался, хотя знал об обеих все.

Он думал, что чувство досады и опустошения пройдет, но – нет, не проходило. Сидело занозой, напоминанием в каждой последующей женщине, которую выбирал.

– Полковник нарисовался? – спросил Гера, отгоняя навязчивые мысли.

– Нет, – ответила Верочка. – Его зам сказал, что начальник в столице. Будет вечером.

– Понятно. Что еще?

– Звонила ваша бывшая, Марина, – сказала Верочка. – Вы были заняты, так что я не соединила.

– Что ей надо? – Гера вопросительно посмотрел на секретаршу.

– Вы же просили, чтобы я вызвала. Вот она и спрашивает, когда и зачем.

Гера подошел к настенному календарю с логотипом фирмы, задумался, а затем распорядился:

– Пусть будет завтра утром.

– Она работает, – ответила Верочка. – Среди недели не может.

– Завтра к девяти, – отчеканил Гера и вышел из офиса.

Глава 2

В тот же день с раннего утра С. А. ждал звонка в нетопленой серауспольской квартире, снятой в аренду еще летом. Его, словно гонщика, готового сорваться с места, била предстартовая дрожь. Воля, опыт, сила и годы ожидания собрались в одну точку. Он любил это чувство, понимал его необходимость для настоящего дела, но боялся, что может захлебнуться им или, наоборот, полностью выгореть еще до старта. С. А. не мог себе позволить ни того, ни другого.

Чтобы отвлечься, он грел руки о горячие бока керамической кружки, из которой поднимались струйки пара, и старался припомнить все детали разговора с приятелем, ставшим теперь большой шишкой в Службе государственной безопасности новоявленной республики Кареон.

Разговор состоялся ранней осенью, когда они, соблюдая все правила конспирации, встретились в столице. Свидание было назначено на бульваре в двух кварталах от штаб-квартиры СГБ. Заметив С. А. на условленной скамейке, приятель уселся рядом и как ни в чем не бывало раскрыл потертую шахматную доску. Не торопясь, точно два пенсионера, они принялись расставлять фигуры.

– Начальство дало добро, – сказал как бы между прочим приятель и сделал первый ход белой пешкой на d4. – Их тронула твоя история, и убедило мое поручительство. Но, запомни, сначала наши дела, потом – твои.

– Запомнил, – сказал С. А. и передвинул свои пешку на е7. – Когда начнем?

– Считай, уже начали.

Белые разыграли северный гамбит, позволив черным выиграть две пешки, но не дав им развить ни одной фигуры, тогда как оба белых слона, заняв отличные позиции, нацелились на королевский фланг.

– Каждый раз будешь оставлять записки, – сказал приятель, довольно потирая руки: его белая пешка на е4 полностью контролировала центр поля.

– Зачем? – спросил С. А., проведя черным слоном решительную контратаку и объявив белым шах. Он видел, что, убрав слона, ослабил свой фланг, но удержаться не смог.

– Такие условия, – приятель отыграл пешку и лишил черных рокировки.

– Ладно, – С. А. оторвался от шахмат и достал блокнот, – диктуй.

– Нет, – приятель покачал головой. – Просто запомни.

– Какой текст? – С. А. убрал блокнот и, казалось, снова внимательно рассматривал расстановку фигур на доске. Ситуация для него складывалась незавидная, однако, поразмыслив, он нашел удачный ход с выигрышем третьей пешки и разменом ферзей на d2.

– Смерть криминалу. Точка, – сказал приятель, чуть вздернул бровь, оценив отчаянный бросок черных, но не допустил размена ферзей и развил еще одну фигуру. – Подпись – Гражданская оборона.

– Кто такие? – поинтересовался С. А.

– Граждане, – ответил приятель и перешел в стремительную атаку на черного короля, грозившую быстрым матом. – Сдаешься?

– Нет, – ответил С. А. – Буду биться до конца.

По телевизору передавали экстренный выпуск. Диктор зачитывал обращение президента к народу. Гарант конституции обещал покончить с криминалом, обуздать олигархов-лиходеев и привести нацию к всеобщему процветанию.

С. А. щелкнул пультом и переключился с республиканского на музыкальный канал. На экране взъерошенные парни в эсэсовской форме танцевали хип-хоп приговаривая в такт музыки: «Salut! Hello! Я танцую пьяный на столе… Главное не нажраться».

На следующем канале шла реклама противозачаточных средств и эликсира от облысения.

– Инструмент передадут на месте, – припомнились слова приятеля.

– То, что я просил?

– Да.

– Спасибо.

– Наш человек подготовит точные данные об объекте, сообщит, где и когда, покажет фотографии, так что не перепутаешь.

– Понятно, – кивнул С. А.

– Главное не пороть горячку. Терпение, терпение и еще раз терпение. Все должно быть сделано наверняка.

– Мы уже говорили об этом.

– Говорили, – согласился приятель. – Просто напоминаю. Кстати, тебе шах.

С. А. быстро оценил серьезность угрозы для черного короля, а затем неожиданным ходом вывел его из-под удара.

– Молодец! – похвалил приятель и улыбнулся, однако тут же посерьезнел: – Все риски, сам понимаешь, твои. Если что…

– Знаю, – оборвал собеседника С. А. Ситуация на шахматной доске становилась критической.

– И еще… – голос приятеля на мгновение замер: – Я на твоем месте поступил бы также.

– Ты не на моем месте, – С. А. тщетно пытася спасти черного короля.

– Пожалуй, – согласился приятель. – Тебе мат.

Ожив, затрясся телефон.

С. А. дождался третьего звонка и поднял трубку.

– Городская служба гражданской обороны, – сказал он. – Слушаю?

– Только что выехал, – послышался женский голос на другом конце провода. – Все по плану.

 
                                           * * *
 

Боксер резво вырулил на центральную улицу. Под колесами красного «Лексуса» похрустывал выпавший утром снег. Неожиданно холодный и снежный январь разогнал непривычных к скользким дорогам южан.

– С ветерком? – спросил Боксер, доставая из бардачка мигалку.

Он обожал мчаться, распугивая чужие машины, выезжая на встречную и ловя почтительные взгляды замерших в ожидании водителей. Было в этом нечто широкое, залихватское, радостное и сокрушительное. Он, деревенский парняга без прошлого и будущего, мчит напрямую, а умники прижимаются к бордюру, затаив дыхание.

– Нет, – ответил Гера, – по-тихому. Мне подумать надо.

– Как скажешь, – пожал плечами Боксер. – По-тихому – значит, по-тихому.

Гера отложил на время решение по поводу «Братства» и собрался обмозговать идею, которую принес Леха.

Дело в том, что они – Полковник, Леха и Гера – уже давно имели совместный бизнес, приносивший ощутимый и, главное, быстрый доход: поставка девушек в бордели Европы и на Ближний Восток. Мало кто из непосвященных мог себе представить, что из всей нелегальщины продажа людей до сих пор являлась самым прибыльным делом после наркоты и оружия. Хотя в последнее время развелась куча служб по борьбе с «хьюман трафикинг», число заказов не уменьшалось, и Гера с партнерами мечтал расшириться до Северной Америки.

Пару месяцев назад Леха выяснил, что женская команда по гандболу из соседней с Кареоном республики приглашена на турнир в Канаду.

– И? – не понял Гера.

– Канада – это Северная Америка, – удивился его непонятливости Леха. – Нельзя упустить такой шанс.

– Растолкуй, что к чему, – велел Полковник.

– Перво-наперво, спортсменки ненашенские, – принялся объяснять Леха.

– Это хорошо, – кивнул начальник городской милиции.

После присоединения Кареона к Глобальному плану ООН по борьбе с торговлей людьми и образованию в МВД Кареона соответствующей службы он стал осторожничать и категорически отказывался использовать местных девиц, настаивая на переправке за границу только транзитного товара: азиаток, молдаванок, русских.

– Канадское посольство только в нашей столице, – продолжал Леха, – международный аэропорт тоже, так что спортсменки приедут за визами сюда.

– И что из этого?

– Мы заменяем гандболисток нашими девочками, которые получат визы и легально въедут в Канаду.

– Та-а-ак, – одобрительно кивнул Гера.

– Ловко, – ухмыльнулся Полковник. – Только как мы их подменим?

– Ты, – Леха посмотрел на Полковника, – обеспечишь временное задержание команды.

– За что?

– Да за что угодно. Я с тренерами уже договорился, – Леха довольно потирал руки. – Они недорого просят и шума поднимать не будут.

– Ну, а дальше?

– В Канаде команда растворится и через пару недель окажется в Штатах у покупателей.

– Толково, – похвалил Гера. – Рэнди, думаю, за это ухватится.

– Отвалим ему десять процентов, – уверенно сказал Леха, – он мертвой хваткой вцепится.

– А сами сколько наварим? – спросил Полковник. – Посчитал?

– По грубым прикидкам около четверти лимона за пару недель. Лихо?

– Еще бы! – улыбнулся Гера. – Быстрее бабла нигде не срубить. Лишь на оружии.

Полковник замахал руками:

– Даже думать не смей. Забудь об этом и не вспоминай никогда. Там все уже схвачено и туго прикручено.

– Знаю, – сказал Гера.

Несколько раз он помогал фирмачам, связанным с верховной властью, отправлять груз в Африку. Что на самом деле везли в здоровенных ящиках с маркировкой «Сельхозмашины», он не спрашивал, однако догадки имелись, судя по тому, какая охрана выставлялась около контейнеров с разобранными «комбайнами» и «тракторами».

– Свяжись с пиндосом, – Полковник вернулся к прежнему разговору. – Пусть займется немедленно.

Приятель Геры, американец Рэнди Бердселл, работал в канадском Ванкувере и оказывал время от времени помощь по обе стороны границы.

Познакомились они давно, когда Рэнди впервые наведался в их город, только-только становившийся завлекухой для иностранных секс-туристов. Идею принес Чемп, а потом подхватил Леха.

Рэнди накрыли с девицей, посчитавшей «крышу» лишней статьей расхода. Девицу наказали, а с америкосом закорешились. Позже он помог Гере в Боснии, когда пришло время вернуть оттуда Марину.

На следующий день после обсуждения Лехиного плана Гера связался с Рэнди, и тот действительно заинтересовался предложением. Он был готов организовать переход канадско-американской границы и принять товар в Штатах. Однако в Канаде ему требовался партнер, и Рэнди предложил своего знакомого иммигранта.

– Понимаешь, он, как и я, вроде бы айтишник, но идея фикс имеется у мужика.

– Какая?

– Всей семьей на яхте вокруг света.

– Большая семья?

– В том-то и дело, что никакой.

– Так, – усмехнулся Гера, – компьютерщик-яхтсмен с семьей, которой нет?

– Вот я и говорю, мечта идиота, – захихикал Рэнди. – Работу бросить он не может, а море и путешествия любит. Только денег ни на яхту, ни на безделье нет, так что можно сговориться. Парень чистый, с полицией никаких дел не имел. Русский знает. Я почву подготовлю, а ты – поговоришь как деловой соотечественник.

– Напиши подробнее, – попросил Гера, – и пришли фотографии. Дело серьезное, надо обмозговать.

Рэнди прислал информацию о русском приятеле и несколько снимков. Когда Гера увидел фото, он только присвистнул: «Вот так встреча!»

С фотографий на него смотрел Жека Дубровин, заматеревший, но с тем же лицом знайки, с теми же тонкими пальцами, с той же городской худобой.

– Попался, – потер руки Гера.

Он злорадно вообразил, как расправится с Жекой. Пошлет Боксера, чтобы сначала кастрировал мерзавца, а потом утопил в Тихом океане. Нет, лучше нанять шпану, чтобы забили подлеца битами до смерти. Или сам поедет и укокошит своими руками эту сволочь.

– Рехнулся! – крутил пальцем у виска Полковник. – У нас бизнес, а ты детсад устраиваешь. Окстись!

Полковник умел разговаривать по делу и возвращать людей к прозе жизни.

Первая волна Гериного гнева уступила место мстительной расчетливости. Продумав и взвесив риски, он разработал план, как использовать Жеку, и поделился соображениями с Полковником.

– Опасно, – сказал тот. – Может подставить.

– Так-то оно так, – возразил Гера, – да только мы его на мормышку, как говорит Леха, возьмем. Хочет семью? Получит через пару лет жену, дочку и яхту скромненькую в придачу. А пикнет или слинять вздумает – мигом всего лишится. Знаешь, сколько там за эти дела дают?

– Может, пиндос кого другого найдет? – спросил Полковник. – Без осложнений?

– Нет уж, – решительно возразил Гера, – мне нужен Дубровин.

– Ты хочешь Марину с ним отправить?

– Конечно, нет, – ухмыльнулся Гера. – Она останется здесь, а туда Боксер поедет, массажистом команды гандболисток и смотрящим за бизнесом. Следующие партии принимать будет он, а Дубровин через границу переводить.

– Ну а дальше?

– Когда дорожку пробьем, Марину отдадим… или нет, время покажет.

– А если Дубровин не согласится? – спросил Полковник.

– Тем хуже для него, – пожал плечами Гера. – Был иностранец, нет иностранца. Несчастный случай. Всякое ведь в жизни бывает.

– А если Марина взбрыкнет? – не успокаивался Полковник.

– Если Ленка у меня жить станет, – сказал Гера, – вряд ли мамашка взбрыкивать захочет.

– Ладно, – согласился Полковник. – Действуй. Только дай парню сразу понять, с кем дело имеет.

– Сделаем, – уверил Гера. – Как волки в Лимбах.

Лимбами назывались хутора, разбросанные вдоль безлюдной и труднодоступной косы, отгораживавшей Дальний лиман от моря. Добраться туда было нелегко. Баркас из города ходил через день, да и то лишь в теплое время года. Асфальтированная дорога с большой земли заканчивалась километрах в пятнадцати от начала пересыпи, а дальше бежала заросшая пыреем грунтовка, по которой раз в неделю пробирался грузовик-вездеход с продуктами для хуторян. Неприспособленная машина могла легко увязнуть в гальке и наносном песке, так что автолюбители в Лимбы даже не совались. Местные пользовались исключительно лошадьми или ослами. Даже двухсотсильному «Лэнд Крузеру» Чемпа пришлось попотеть, чтобы добраться туда.

– Прошлый век, – поразился Гера, попав в Лимбы впервые.

– И позапрошлый, и позапозапрошлый, – смеялся над ним Чемп, обводя взглядом безлюдные пляжи, сосновые лесочки и выжженную солнцем степь с редкими хуторскими хатами.

Время тогда было лихое, и Чемп искал место, где можно было бы залечь на случай непредвиденных обстоятельств. Лимбы подходили как нельзя лучше.

Из-за своей малодоступности природа там сохранилась нетронутой, как и местные жители, одинокие и молчаливые. В Лимбах Гера впервые услышал о местных волках, хитрых и первобытно жестоких.

Хуторские коровы и быки паслись там сами по себе. Шли стадом сначала на юг косы, подъедая сухую траву и листочки на кустах, а потом возвращались на север со стороны лимана. Волки запросто нападали на них. Дедок, у которого Чемп с Герой заночевали, рассказал пару удивительных историй, запомнившихся на всю жизнь.

– Так что волки? – поинтересовался Полковник.

– Быка в пять минут делают, – ответил Гера.

– Как это? Быки ж тонну весят и вообще полудикие.

– Запросто, – ухмыльнулся Гера. – Один волк заходит сзади и хватает быка за яйца так, что тот садится от боли. Остальные рвут глотку.

Полковник недоверчиво хмыкнул и покачал головой, затем сказал:

– Бери этого типа за яйца, но помни, проколешься – заплатишь по полной.

Гера усмехнулся и налил Полковнику стакан виски.

 
                                           * * *
 

Красный «Лексус» остановился у въезда на кладбище, звавшееся в народе Братским. Ворота беззвучно отворились, и сторож в кроличьей шапке взял широкой лопатой на караул.

Несмотря на снегопады, шедшие последние две недели и непроходимо засыпавшие дворы и улочки города, центральная дорожка кладбища, прозванная Аллеей Героев, была аккуратно расчищена, а снег собран и вывезен.

«Не зря платим», – подумал Гера. Он искоса глянул на сторожа, гвардейцем застывшего у ворот, подошел к нему и сунул за отворот бараньего тулупа десять долларов. Сторож вытянулся еще сильнее, глаза его забегали, потом радостно блеснули, и он выпалил:

– Служу Советскому Союзу!

– Идиот, – проворчал Гера и пошел прочь по аллее.

Тихо падал снег, сухой и летучий, мерно поскрипывал под ногами, делал кладбищенскую тишину еще глубже и безмернее.

Вдоль аллеи, словно специально для встречи с Герой, выстроились мраморные плиты в человеческий рост: черные, красные, белые. С них, точно с глянцевых фотографий, смотрели молодцеватые парни в двубортных пиджаках.

«Сколько их здесь лежит? – думал Гера. – Целая армия, вымостившая мне путь наверх».

В самом конце аллеи стояли в изголовьях могил памятники Бредню и Чемпу. Красные гвоздики на снегу, словно капли крови. Все, как велено. Красиво и торжественно. У ног Бредня гранитная доска с тремя высеченными стаканами. Два перевернуты вверх дном, третий – лежит на боку. Подарок от наперсточников, с которыми Бредень начинал. Памятник Чемпу скромнее, как и положено по рангу.

Подошел Боксер с хрустальными стаканами в руках. Небрежно смахнув снег с постаментов, он поставил у каждого памятника по стакану, достал из-за пазухи плоскую фляжку и разлил водку. Потом налил Гере и себе. Не чокаясь, выпили.

Мороз хватал за уши и холодил ноздри, но внутри было горячо после выпитого. Гера достал золотой портсигар и закурил сигариллу. Крепкий табак щипнул язык. Прищурившись, Гера смотрел на снег, тихо ложившийся на полированные постаменты. «Я жил», – прочитал на плите у Бредня и подумал:

«Любил, старик, чтобы все красиво было. Для потомков старался».

Тренькнул мобильник.

– Депутата завалили, – сказал Леха без приветствия.

– Когда? – сигарилла упала в пушистый снег, присыпавший площадку перед памятниками.

– Полчаса назад, – ответил Леха. – На выезде из города. Снайпер.

Гера молчал, нервно облизывая побелевшие на морозе губы.

– После тебя Депутат у меня останавливался, – сказал Леха. – Полковником интересовался. Делами нашими.

– Делами? – насторожился Гера.

– Обещался помочь, если Шерхана поддержим. А теперь – труба. Вдруг его на нас спишут?

– Не бзди, – сказал Гера. – С Полковником надо срочно связаться. Чего он в столице застрял?

– Не знаю. Ярик говорит, что в управлении паника. Депутат втихую явился. Теперь замначальника ментуры лается с гэбэшниками, кому дело расследовать. Короче, хрен знает что.

Будучи лейтенантом милиции, Ярик, сын Полковника и бывший одноклассник Геры, держал их с Лехой в курсе того, что происходило в ГУВД, и часто помогал по мелочам, чтобы не беспокоить Полковника.

– Не нравится мне это, – продолжал Леха. – Кстати, я тебе газетку утреннюю послал.

– Что там? – спросил Гера.

– Компромат на Шерхана.

Гера, спрятав телефон, скомандовал Боксеру:

– Еще по одной, – и махом выпил налитую водку. Потом подошел еще ближе к могилам, достал из кармана значок «Братства», кивнул в знак благодарности памятнику Бредня и бросил крестик в снег у надгробной плиты.