Россия! Чудная страна

© Виктор Александров, 2019

* * *

 
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
 

Ф. И. Тютчев

Лирикам и физикам! Востребованным и забытым. Созидателям и наблюдателям. Веровавшим и разуверившимся. Имевшим и потерявшим.

Поколению 50-х посвящаю!

«Русь, куда ты несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа… Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади… Эх кони, кони, что за кони!.. Дают ей дорогу другие народы и государства»

Н. Гоголь.

Н. Гоголь не мог себе представить и в кошмарном сне, куда «понесут» Русь потомки. С девяностых Русь не тройка, в лучшем случае, сродни скакуну с всадником на развилке дорог. Конь перебирает копытами, ждет удара хлыстом, чтоб с места и в карьер. Да всадник в раздумье – куда направить свой путь. Конь храпит, чувствует вокруг волчью стаю, которая подползает, готовая в любой момент растерзать на кусочки и всадника и коня.

Русь! Куда ты двинешься дальше и что оставишь потомкам?

Ясного ответа нет! Все в тумане, а ориентиры потеряны.

Лёгкого пара! И вам не болеть!

Банный «Декамерон»

 
Лишённый сладостных мечтаний,
в бессильной злобе и тоске
Пошёл я в Волконские бани
Распарить кости на полке…
И что ж? О радость! О приятство!
Я свой верный идеал
Свободы, равенства и братства
В торговых банях увидал.
 

П. Шумахер

Уважаемый читатель! Если я спрошу, когда у русского человека одновременно наслаждаются душа и тело, в 99,999 % случаев потомки Адама, не задумываясь, ответят, что в двух – на рыбалке и в бане. Когда, как не после удачной ловли, вечером, накрыв стол различными блюдами из пойманной рыбы и стройным взводом крепких напитков и различных сортов пива, или, как только пришли в себя после посещения парилки, распаренные, и, опрокинув пару кружек пива, не пофилософствовать, не обсудить проблемы мировые и местного значения, не высказать свою точку зрения на всё и вся с полной уверенностью, что именно вы глаголите истину в последней инстанции! Созерцание природы и сладкая утомленность тела не позволяют жаркие споры перевести в русло рукоприкладства.

По моему разумению, БОГ ниспослал человеку баню для лечения тела и надежду – для исцеления души. Своенравные потомки Адама и Евы присовокупили к бане массаж, к надежде – веру.

Вера поселилась в сознании, а потом перешла в душу. Поэтому не надо поднимать голову и устремлять свой взор на небеса или ходить по праздникам в церковь. Бог внутри нас. Необходимо познать себя, а через это – и Бога, и исполнять, в силу своего разумения (то бишь количества мозговых извилин), законы и нормы, посланные нам с неба. Немногим живущим это под силу.

Ни катаклизмы, ни смуты, ни революции и контрреволюции не смогли поколебать у потомков славян веру в целительность бани, а также в справедливость и патриотизм.

Читатель, успокойтесь: я не буду дальше философствовать, умножать число написавших произведения разного формата и содержания на тему русской Идеи.

Известно одно: славяне парились в печке, мылись около неё. По мере окультуривания начали строить мыльни (бани), в которых парились «по-черному».

Н. Костомаров писал: «Русские вообще ходили в баню часто; она была первой потребностью в домашней жизни, как для чистоплотности, так и для наслаждения. В каждом зажиточном доме была своя мыльня; для простонародья и для приезжих везде в городах существовали общественные (царские) мыльни, где за вход платили деньги. Обыкновенно в баню ходили после обеда. На скамьях и полках постилалось сено, которое покрывали полотном. Парились и мылись в одном помещении. Жар был нестерпимым. Русский ложился на полку, и его обхаживали веником до усталости, распаренный, он выбегал на воздух, бросался в реку или озеро; бросался в прорубь или обливался холодной водой. В старину мужчины и женщины, и даже чернецы и черницы, мылись и парились вместе. Жившие в Москве немцы заимствовали от русских их мыльни, но придали им более комфорта – они применяли тюфяки, набитые травами; предбанник был просторнее, чистый, где можно было удобно раздеваться и отдыхать.

Коль скоро русский почувствовал себя нездоровым, тотчас выпьет водки с чесноком или с перцем, закусит луком и идет париться».

Когда на Руси начали строить бани по образу и подобию римских терм, одному богу известно. В ДНК русского заложен ген, который (если начнет функционировать) мотивирует его к желанию «переплюнуть» другие народы (третий Иерусалим, дворцовые парки и др.). Но римские термы не поддались. Пришлось просто повторять, но в меньших размерах и не в том объёме услуг.

Потомкам славян приходится слюни глотать, когда они читают о римской терме, построенной в период правления Диоклетиана. Общая площадь термы составляла свыше 10 га. В ней располагались ванны (бассейны) с различной температурой воды, массажные комнаты, залы отдыха, спортивные площадки, комнаты для бесед на политические и философские темы, библиотека. Наравне с бедными, но свободными римлянами термы часто посещали императоры, римские патриции, несмотря на то, что у них имелись свои термы. Это был центр здоровья и досуга.

Знаменитая с тех времен фраза Ювенала «В здоровом теле – здоровый дух» (гимн римским термам) актуальна и сейчас.

Я уверен, если бы Петр I прожил еще лет двадцать, то по размерам и количеству услуг в русской бане мы были бы впереди планеты всей.

Первым, кто подробно описал московские бани, был любимый многими москвичами В. Гиляровский. Когда он в очередной раз парился в Сандунах, парильщик во втором поколении сделал ему замечание: «У в ас есть перед москвичами должок». В. Гиляровский ответил: «Новых долгов у меня нет, а за старые, с ростовщиками, за меня революция рассчиталась, спасибо ей». – «Да в том и дело, что есть и долг обязательный. Вы не писали про бани. А ведь Москва без бань – не Москва!» В. Гиляровский должок вернул с лихвой. «В Москве действовало более 60 бань, – повествовал он, – каждая имела свою изюминку». Богатые и люди со средствами шли в «дворянские» отделения; рабочие и беднота – в простонародные, за пятак. В Сандунах пребывали и Грибоедовская? и Пушкинская Москва, и та, которая собиралась в салоне у Болконских и в Английском клубе. Каждый находил себе свой кружок знакомых и при том мог употребить всевозможные напитки, от кваса до шампанского «Моет» и «Аи». В банях правили вывихи, заговаривали грыжу, правили животы, стригли, пускали кровь, ставили банки, пиявки и др. Беременным рекомендовали бани за несколько недель до родов, чтобы ребенок встал в утробе на «правильную дорогу». Женщины для белизны лица использовали отвар из череды, а для укрепления волос – керосин. В бане работали кусочники, парильщики, раздевальщики, цирюльники, лекари, костоправы и др. Была и корпорация банных воров. Пойманных воров привязывали полуголых к столбу около входа, на них свою злобу вымащивали обворованные. Воровство процветало и в советское время. Ваш покорный слуга не раз уходил из бани без куртки и кожаных ботинок.

Кому же интересна тема бань прошлого столетия, отсылаю к прочтению книги «Москва и москвичи – БАНИ» В. Гиляровского. Уверяю вас, получите большое удовлетворение от прочитанного.

В период развитого социализма, в большинстве своем, бани превратились в санитарные учреждения. Начиная с девяностых многие бани скупили и перепрофилировали, но уже капиталисты. Народу остались крохи от нацсобственности – количество общественных бань сократилось в разы. Оставшиеся бани поделили между собой «братки» и коммерсанты. Руководства предприятий, в том числе и оборонного комплекса, создавали внутри заводов сауны, круг посетителей был регламентирован.

Всевозможные сауны и личные банные комплексы существенно сократили число посетителей общественных бань. Их посещали только преданные. Когда я переступаю порог русской бани, то невольно приходит на ум: «Здесь Русский дух, здесь Русью пахнет».

Многие, даже имея собственные бани, приезжают за десятки километров в определенную баню и в определенное время.

В бане равны все – люди различного положения, национальности, вероисповедания, начальники и подчиненные.

Бани многим заменили сидение на скамейках около дома или посещения партийно-хозяйственных активов прошлых лет.

Читатель! Кожей чувствую: вы окончательно созрели познать конкретику. Начну сказ с протокольной части. Повествую об отдельно взятых банях. Всё описанное характерно для всей России. Знаю не понаслышке. Далее всё излагаю со слов Виктора, заложника русской бани с детства (за что купил, за то и продаю; все претензии, если они появится, – не ко мне), до сего времени не оцененного в полной мере представителя славного поколения – детей войны. Виктор, уличный пацан, окончил технический вуз, защитил кандидатскую, вырос до замдиректора компании. Далее слово Виктору – очевидцу и сказателю.

Поселок Правда с населением свыше десяти тысяч жителей располагается в живописном месте, кругом водоемы и хвойные леса. Для непросвещённых: «Русская правда» – это свод законов Киевской Руси. Промышленность за последние двадцать пять лет практически уничтожена, поселок нашпигован маркетами, супермаркетами, которые располагаются один на против другого. Множество аптек – современное орудие отбирания последних грошей у пожилых и бедноработающего населения. В остальном «всё хорошо, прекрасная маркиза».

Поселок и окрестности весьма примечательны. В Правде состоялось собрание большевиков, делегирующее Н. Баумана на второй съезд РСДРП. Некогда почитаемое коммунистами здание пришло в негодность, дорожка заросла. У КПРФ нет денег на восстановление. Они идут, по всей видимости, на печатание трудов лидеров партии.

В посёлке Ельдигино А. М. Коллонтай построила школу, больницу.

В связи с этим замечу следующее. После прихода к власти либералов западного толка развернулась компания по прославлению деяний представителей царской династии и князей, баронов, в том числе и в области милосердия. Но умышленно умалчивается о такой же деятельности со стороны представителей партии большевиков. «Ветер северный» (М. Круг) дует с уст РПЦ и потомков элиты белой гвардии. Этот ветер прогибает зеленые ростки растения под названием «Примирение потомков белых и красных». Без примирения Россия не возродится. Это истина в последней инстанции.

В советское время в каждом населенном пункте были построены бани, причем по единому проекту: центральная часть и два крыла – мужская и женская половины, на двадцать пять человек каждая. Иногда приходилось ждать в очереди по часу и более. Жители поселка ходили или в Правдинскую баню, или в баню в Заветах Ильича, в пятнадцати минутах ходьбы от первой. Кто придумал название «Заветы Ильича», тот, вне всяких сомнений, был истинным иудеем.

Известные представители искусств, ученые, деятели советского периода посещали бани, так как летом жили в указанных поселках.

После госпереверота бани распродали. В Правде баню купили те, кто был связан с «братками», в Заветах Ильича – взял в аренду бывший военнослужащий с согласия «братков», уважаемых людей.

Баню в Правде перестроили: одна половина – общая, вторая – для ограниченного контингента. При входе находилась комната администратора, далее по коридору – витражи с банными принадлежностями, напитками, спиртным, направо – комната отдыха с телевизором и креслами, баром, кулером, туалетом, массажной комнатой. Далее шла раздевалка, которую переделали в отдельные купе для шести человек, из них два купе закрывались. Печку заменили на электрический нагрев камней, парную расширили. Небольшой бассейн находился около входа в парилку.

Банщик, он же и массажист, мужчина средних лет и крепкого телосложения, добросовестно исполнял свои обязанности. Везде было чисто, и в туалете тоже.

Бывшие «братки», а теперь собственники аптек, ларьков, рынка и других «проходных» мест, торговли в поселке, посещали баню в определенное время. Для них резервировали два купе с дверями. В этот сеанс приходили и «смотрящий» в поселке, и те, кто крутился вокруг них, или хорошо знакомые – друзья по школе, по двору.

Когда парились или мылись, то они перебрасывались между собой отдельными фразами, смысл которых для других был непонятен. Все «терки» происходили за закрытыми дверями, во время застолья. В юности занимались боксом, после стали «качаться», так как это занятие считали более безопасным для своего здоровья. Спортсмены у «братков» были в почете. По этой причине бывшие спортсмены были «вхожи» к ним.

Случайных посетителей не бывало. Был случай, когда помыться пришли трое таджиков, от которых пахло за версту. Им не дали домыться, а банщика «обложили» по полной программе и запретили пускать представителей Востока.

Цена сеанса за один час – триста пятьдесят рублей. Это было для многих жителей неподъёмно. Посещали баню группами только «обеспеченные» жители. Смотрящих за парилкой не было.

Арендатор бани в Заветах провел только перепланировку: переделал общую раздевалку в отдельные открытые купе, убрал душевые, сделал помещение для отдыха. Переоборудованное входное помещение представляло собой зал со стойкой для администратора, с телевизором на стене, по бокам – кресла, скамейки, два стола, сбоку – хозяйственные помещения и маленькая кухня. Справа и слева были входы в женское и мужское отделения. Входу в раздевалку предшествовало помещение для отдыха. Парная не изменилась с советских времен, топили дровами. Поэтому баня была за десятки километров вокруг у всех на слуху. Посетители имели возможность приходить в себя и общаться в трех помещениях, из раздевалки был выход к двум беседкам. В общем, «лепота».

Изюминка состояла в том, что собственник установил понедельник для посещения пенсионерами, по цене двести пятьдесят рублей, без ограничения продолжительности сеанса (окрестные бани в понедельник не работали). За такое деяние, без сомнения, арендатор загодя погасил все свои земные прегрешения, перед богом и ему обеспечено месту в раю, без дачи взятки стражникам перед вратами богоугодного заведения на небесах.

По понедельникам в бане был полный аншлаг. Быстро организовались устойчивые группировки, которые посещали баню в определенное время.

Их всегда радушно встречала бессменный администратор – тетя Зина, женщина лет шестидесяти с русской душой и внешностью. Её слоган был иногда круче мужского. Она, как царица, восседала в своем кресле при входе в отделения. Ничто не ускользало от её взора. Про всех знала всё и в подробностях. Её характеристики посещающих были сочны и кратки, иногда носили нецензурную окраску. Но ей всё прощалось. Она была вдовой. Имела квартиру и садовый участок, где трудилась в поте лица. Все попытки старцев её «захомутать» отвергались сразу: причиной могла быть алкогольная зависимость или состояние здоровья.

Когда начались проблемы со здоровьем и появилось свободное время, обратилась в религию Иисуса.

Помимо продажи билетов Зина продавала чай за тридцать рублей, воду, соки, веники и банные принадлежности.

Костерила всех: власть, телеведущих, врачей, работников коммунальных служб. Ненавидела мигрантов, но приходилось их терпеть. Всячески ругала ведущих ток-шоу, артистов. Из приемника, который она иногда включала, звучала только русская песня. Когда была в хорошем расположении духа, подпевала, пританцовывая. С зарплатой была не согласна, но работала. К посетителям относилась сообразно своей оценке. На дух не принимала правдоискателей в отношении порядков в бане и болтливых, независимо от пола. На замечания по бане всех отсылала к собственнику. Если это не останавливало, то посылала на три, реже – на четыре буквы (эти слова сразу запоминали все приезжающие из Африки или Латинской Америки и с удовольствием повторяли везде). Баню посещали двое мужчин (один из них – бывший комсомольский вожак местного разлива), у которых краник словохранилища не перекрывался ни в парилке, ни в комнатах отдыха. Она их характеризовала словами из татаро-монгольского фольклора: п-бол или х-плёт. Мне сразу сообщала о том, присутствуют ли болтуны.

Зина презрительно относилась к тем женщинам, которые превращали баню в салон красоты без ограничения продолжительности сеанса.

Я всегда заказывал чай, в который Зина добавляла травы и корки плодов. Она часто угощала своими пирогами. Я агитировал других покупать чай, напитки, чтобы дать ей дополнительный доход.

Банщиком и хозработником был таджик, молодой парень, немногословный, ленивый на уборку помещений, в особенности туалета. Жалобы на него оставались без реакции, в туалете краны и сифоны протекали. Арендатор экономил на обслуге. Был период, когда уборку в мужском отделении делала Зина – бесплатно.

Состав парильщиков сеанса, посещаемого мною, был пестрым. Среди них – профессора, ученые, коммерсанты, бывшие комсомольские и партийные руководители местного розлива, неработающие пенсионеры и любители зеленого змея (проще – алкоголики), временно завязавшие, как они уверяли других.

Движение наводили признанные банные авторитеты. Был «главный смотрящий» по парилке, которому все подчинялись. Он определял время помывки, просушки парной, состав и количество трав или настоек. Его звали Борисом, болгарин, давно работающий в России. С собой он приносил черпак, травы, настойки и опахало. У него было три помощника, остальные – на подхвате, выполняли черновую работу, такую как уборка листьев в парилке, в моечной. Был негласный уговор: первыми после уборки парной входили те, кто участвовал в подготовке парилки. Он соблюдался неукоснительно. Случайных посетителей, желающих его нарушить, как правило, изгоняли. Они потом заходили в последнюю очередь.

Опахало в руках Бориса становилось грозным оружием для неподготовленных. Когда Борис, послав на валуны лиловой окраски несколько черпаков воды, начинал работать опахалом, многие пригибались к полу, закрыв уши. У всех захватывало дух. Выбегали из парной, красные, потные, многие бросались в холодный бассейн. Борису все пророчили многие лета жизни за доставленное другим удовлетворение.

В это же время его жена наводила аналогичные движения в женской половине.

По банным принадлежностям сразу было видно, кто есть кто. Одни облачались в теплые халаты, другие опоясывались, кто во что горазд. Случайные и жители бывших восточных окраин оставались в трусах.

После парилки пили чай с медом, напитки, которые приносили с собой. Озвучивали, рекламировали свои рецепты самогона, настоек, в том числе лечебных.

Одновременно шли консультации о лечении различных недугов. Так что отпадала необходимость ходить к бабкам, гадать или посещать врачей. Зачастую возникала оживленная дискуссия о методах лечения.

Наш сеанс посещал Сергей – жилистый, крепко скроенный восьмидесятилетний славянин, массажист и костоправ от бога. Сей дар к нему перешел от деда. Мастер-класс показывал на семидесятилетнем Михаиле. Оба были лыжниками, биатлонистами. Он так выкручивал пальцы, стопы ног, оттягивал мышцы, сгибал колени, что, казалось, сейчас порвутся сухожилия. Кульминацией были приемы – движение локтем по позвоночнику, удары ребром руки по спине и др. Михаил только покрякивал. Завершал сеанс омовением теплой водой и легким поглаживанием тела. Во время бесед наши позиции совпадали по многим вопросам. Его чудотворение над телом я неоднократно испытывал на себе. После неделю я чувствовал себя козленком. Сергей был первым читателем моих произведений.

Как правило, после парилки образовывались кружки по интересам: коммерция, политика, спорт, философия, темы местного значения. Все непременно делились своими впечатлениями от отдыха за рубежом.

Мест всем хватало. Кучковались по случаю дней рождения, праздников. Восьмидесятилетие парильщика отмечали особо. Можно сказать, что те, кто посещал бани, попадали в мир иной – отдыхали и душой, и телом. Следует отметить, что в банях играли в шахматы, домино, редко в карты. Играющими были одни и те же.

Я внёс разнообразие в отдых парильщиков местной бани – игру в шашки. Пять лет назад, играя прилично в шахматы, познал случайно всю прелесть и драматизм этой игры, так незаслуженно забытой современниками. Я стал заложником шашечной игры. Играл везде – в шахматном клубе на ВДНХ, будучи в поездах, на отдыхе на берегу моря, в лечебницах на Кавказе.

В среде парильщиков нашелся достойный мне соперник. Как правило, играли одну-три партии за десять минут. Ходы оживленно обсуждались, как всегда, были советы дилетантов. После сеанса я объяснял неразумность их ходов. Предложения играть с ними отвергал. Чтобы сгладить отказ, говорил им: «Если я проиграю, то очень огорчусь и буду долго переживать».