Лихие девяностые по-нижегородски. Эпоха глазами репортёра

© Валерий Павлович Киселёв, 2024

ISBN 978-5-4496-3153-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Учителя были такими…

«В.П.! Эту х. – в к.!» – такие краткие записочки на клочке бумаги, прикрепленные к статьям, возвращал в начале моей деятельности на журналистском поприще редактор газеты «За чёткое снабжение» Анатолий Дмитриевич Лохнигин. Прочитает статью, напишет такой отзыв – и опять в шахматы играет, а ты сидишь и голову ломаешь: как эту «х.» переделать, чтобы не в «к.» (корзина – авт.), а в номер. Иной раз по два-три раза текст переписывать приходилось – нелегко было приноровиться к тематике столь специфического издания. Суров был Анатолий Дмитриевич Лохнигин, но и справедлив, надо отдать должное. А если уж не получалась статья, то всегда по-армейски доходчиво объяснит, как надо ее написать.

Коллега мой тогдашний, Игорь Поняев, что-то старательно пишет. Заглянул через плечо: «Антон Павлович Чехов. Антон Павлович Чехов…» – на полстраницы. Пока не снизойдет вдохновение… У Игоря Владимировича, помимо многих достоинств, есть редкое умение сочинять оригинальные, нетривиальные заголовки. Самый памятный из них, это в бытность совместной работы в «Нижегородском рабочем»: «Снег валил, но праздник был». Бесценными были его дружеские и профессиональные советы в первое время работы в газете.

Мало у кого из начинающих журналистов был в профессии один учитель. Учились мы и друг у друга, и у собеседников – каждый интервьюируемый был и своего рода учителем.

Редактор газеты «Рабочая жизнь» Авиационного завода, куда я попал после «За четкого снабжения», Владимир Павлович Паченов – человек тактичный, опытный, задачи всегда ставил детально и поощрял творческий поиск. Сразу после школы на Авиационном мне довелось поработать год, поэтому завод и его проблемы знал, и часто в тот период работы в редакции с теплотой вспоминал свою бригаду, мастеров – их производственный, да и жизненный опыт помогал потом писать статьи на темы промышленности и экономики. Мог ли я тогда, вчерашний школьник, обыкновенный слесарь-сборщик с ящиком отвёрток, представить, что стану журналистом и на площадке у родного цеха через 40 лет получу диплом лауреата премии им. В. П. Чкалова…

Но настоящей школой журналистики для меня был «Нижегородский рабочий» конца 80-х годов. Владимир Викторович Алексеев – заведующий отделом проблем ЖКХ, всегда, бывало, подскажет, как полнее раскрыть тему, тактично исправит фактологические ошибки, и объем статьи сократит так, что не обидно. Виталий Бармин, зав отделом информации… Те, кто прошел его школу, а это десятки журналистов, благодарны ему за полученное умение писать четко, ясно и образно, и, главное – смело. Василий Дмитриевич Подковырин, ответственный секретарь газеты… Таких профессионалов, как он, в регионе раз-два и обчелся. Огромный опыт, замечательные человеческие качества. Этот человек, всегда болеющий душой за газету, может быть и сам того не подозревая, многих журналистов научил ответственности за каждое написанное слово, умению работать, не считаясь со временем, всего себя отдавать профессии, чтобы она стала твоим образом жизни.

Виктор Иванович Белик, заведующий нашим отделом, один из опытнейших журналистов области… В короткие минуты досуга мы, тогда молодые журналисты, всегда с интересом слушали его рассказы о встречах с известными людьми в 50-70-е годы, и каждый раз с новыми подробностями, множество журналистских историй, которые помогали освоить профессию. Виктор Иванович – человек старой журналисткой закалки, дотошный в любых мелочах, всегда тактично нас и поправлял, если замечал в статьях ошибки. «Игорь Владимирович, можно вас на минутку…» – спросит, бывало, Виктор Иванович. Игорь Владимирович, торопясь, встает так, что со стола посыпались вороха рукописей. – «Вот тут, по-моему, нужно поставить запятую…» – «Да, Виктор Иванович, пожалуй, надо поставить». Только Игорь Владимирович соберет с пола разлетевшиеся листы рукописей, Виктор Иванович, внимательно читавший каждое слово, опять: «Игорь Владимирович, можно вас на минутку…» Ещё одну запятую надо бы поставить…

Заместитель главного редактора «Нижегородского рабочего» Александр Васильевич Федоров научил, как из огромных статей – «простыней» делать небольшие, удобные и лёгкие для чтения. Иной раз идёшь к нему, готовый спорить, упорно отстаивать каждое написанное тобой слово, а он, с красным карандашиком – чирк-чирк несколько абзацев. Прочитал потом, что осталось – «А, вообще-то, даже лучше стало, меньше воды». После полудня Александр Васильевич бывал обычно гораздо добрей, чем с утра, еще и похвалит тебя за удачную статью, в которой из 500 строк он сократил 300.

Учились и у коллег. Всегда с интересом читали яркие, образные, изумительные по стилю материалы Елены Черновой, Марины Голубевой, Ирины Клименко, Анны Вингурт. А Сашу Тюкаева всегда интересно было и слушать, особенно когда он выступал на еженедельных обзорах. Сбегает Саша для вдохновения в «Источник», и тогда слушали его «разбор полетов» так, что муха пролетит – слышно. Не обзор номеров за неделю, а поэма!

У Валентина Потапова, в то время корреспондента «Красного сормовича» можно было научиться, как писать «рыбу». Еще и корабль на стапеле, а у Валентина готова статья, как о борт его разбилась бутылка шампанского. У «Ленинской смены» можно было поучиться работе в постоянно экстремальных условиях: ребята то и дело мешками с бутылками гремят на лестнице, а газета все равно выходит.

Учились и у читателей. Частенько в те годы звонил в редакцию мужчина, про таких Остап Ибрагимович говорил: «Знаток… Убивать надо таких знатоков!». Но замечания его по вопросам истории подчас бывали и весьма ценными.

Едва ли не каждое интервью, особенно с известным человеком, а они в 90-е годы приезжали в Нижний Новгород друг за другом, было уроком. От Анпилова до Явлинского, с десятками политиков довелось тогда поговорить. Первое интервью с Валерией Новодворской, Дмитрием Васильевым, лидером «Памяти». С генералом Макашовым довелось как-то долго говорить, сидя на ступеньках Дворца труда. Интересны для журналистов были съезды Русского собора, Фронта национального спасения, Русского национального единства – там учителя все были колоритными, яркими личностями. «У вас только десять минут!» – предупредил помощник Владимира Жириновского в первый его приезд в наш город. Слушали с Игорем Поняевым его монолог почти час, уж и не рады были, что напросились на интервью.

А каким сочным русским языком учили журналистов наши военные… Как жаль было, что, нельзя, например, опубликовать слово в слово интервью с генералом Столяровым ко Дню танкиста, или бесхитростные рассказы бесшабашных мужиков-контрактников и веселых пехотных офицеров после командировок в Чечню…

Однажды записал интервью с молодой проституткой… Пока его расшифровывал с диктофона – вокруг меня столпились коллеги: девица рассказывала о своей профессии предельно откровенно. Кто-то из друзей сказал: «Если этот рассказ сейчас поставить на радио – сколько будет аварий: заслушаются же мужики!»

Случалось, хотя и редко, учить и читателей. Однажды позвонила дама из микрорайона Мещерское озеро, пожаловалась, что в ее подъезде давно никто не убирает возле мусоропровода. И потребовала: «Срочно пришлите корреспондента!». Что ж, поехал. Позвонил в квартиру этой жалобщицы, попросил щётку и совок. Подмёл. И так, молча, но эффектно, вернул ей щётку и совок, что дама, разинувшая рот от изумления, навсегда, наверное, разучилась звонить в редакцию по таким пустякам.

Однажды на остановке на шею бросилась молодая женщина: «Валерий Павлович! Спасибо! Мне после той вашей статьи квартиру дали!» С трудом вспомнил, что как-то написал хлесткий материал об условиях жизни молодой мамы в гнилушке на Краснофлотской.

Ради таких минут, когда видишь конкретные результаты своей работы, как журналиста, наверное, и стоит жить.

Справка об авторе: отмечен премией Нижегородской областной организации Союза журналистов России, трижды лауреат премии Нижнего Новгорода, лауреат премии Министерства обороны, Роскомпечати и Союза журналистов России, премии Нижегородской милиции, имени В. П. Чкалова, Нижегородской ассоциации промышленников и предпринимателей, областного совета профсоюзов; победитель литературного конкурса «Светлые души» им. В. Шукшина; награжден дипломом «Золотой фонд нижегородской прессы», почетным знаком «За заслуги» Союза журналистов России, двумя знаками «За отличия в службе» Внутренних войск МВД России и медалью Генералиссимуса Суворова Союза писателей России, лауреат областной премии им. А. М. Горького.

ИЗВРАЩЕНИЕ ПАМЯТИ

Кулибинский парк, воскресенье, 3 сентября, 16 часов. Здесь должен был состояться митинг, посвященный памяти жертв незаконных репрессий, организацию которого взяло на себя Горьковское отделение всесоюзного общества «Мемориал». На деревьях и стенах кафе развешиваются лозунги, из динамика, создавая фон и, видимо, соответствующий настрой, раздается песня с припевом: «…Предчувствие гражданской войны…». На лозунгах надписи: «Вечная память невинно убиенных в 1917—1989 г.», «ЧК – ОГПУ – НКВД – КГБ – петля на шее народа», «Монополия КПСС на власть – источник политических репрессий». Принесли трехцветный флаг Российской буржуазной республики, существовавшей в сентябре – октябре 1917 года.

У импровизированной эстрады – несколько десятков человек различного возраста, среди них ходят молодые люди, предлагают газету «Свободное слово» «Демократического союза» по 1 руб. 50 коп. экземпляр (цена, надо сказать, кооперативная).

Не зная программы митинга, но представляя, что такое общество «Мемориал», можно было предположить, что его цель – напомнить собравшимся о причинах незаконных репрессий в 30—40-е годы, а главное – почтить память репрессированных.

Включается микрофон, организаторы митинга предлагают желающим выступить записываться в очередь.

Ораторы, сменяя друг друга, говорили около двух часов. Некоторые из них были незнакомы горьковчанам, выступали, как говорится, спонтанно, а иные – успели примелькаться постоянным прохожим на Театральной площади. В каждую пятницу вечером и в выходные их можно видеть здесь, продающих газету «ДС». Ораторы и были в основном из этих людей. Они не скрывали, кто они, да и что скрывать – все-таки не 1937 же год на дворе, и представлялись перед микрофоном вполне откровенно, например: «Станислав Дмитриевский, „Демократический союз“ – звучит! Об этой организации, называющей себя партией, пишут и говорят в последнее время достаточно много. Читатели могли бы обратить внимание в №35 „Недели“ на статью „Демократы“ разбушевались», кто следил по печати за развитием событий в Кузбассе, то мог обратить внимание и на факты участия в них эмиссаров «ДС», где они встретили достойный отпор рабочего класса, так же их встретили и у нас в Автозаводском районе.

И в этом митинге «Мемориала» горьковские «дээсовцы» участие приняли самое активное. Судить об этом можно хотя бы по лозунгам.

Лозунг – он в сознании впечатывается сразу, заставляет задуматься, сверять с ним свои убеждения, мысли. Лозунг – это не полемическое устное заявление или реклама, это уже позиция. Кто из собравшихся на митинг не задумался: а почему цифры после «Вечная память невинно убиенных» – 1917—1989? Можно понять о целых десятилетиях из середины этого цифрового ряда, но почему именно 1917 и почему текущий 1989? Кто убивал невинных в 1917 году, кто были эти невинные, с чьей точки зрения невинные, за что их убивали? Можно не знать истории в объеме университета, но хотя бы прочитать Михаила Шолохова, Алексея Толстого, Михаила Булгакова.

Как арифметическое тождество выведена формула на плакате: «ЧК – ОГПУ – НКВД – КГБ – петля на шее народа». С кем сражались чекисты – об этом мы знаем из документов, книг и кинофильмов: с бандитами, саботажниками, контрреволюционерами, которые стремились заговорами и мятежами свергнуть завоеванную народом Советскую власть. Но, может быть, чекисты все-таки не с ними боролись, а с народом – рабочими и крестьянами? Или те, кто выступал против Советской власти и ЧК, боролись за правое дело? Но правда у каждого своя – у рабочего и у графа. Чья правда нам предпочтительней? Или не было белогвардейских полков, состоявших из помещичьих сынков, расстреливавших шахтеров Донбасса? Продолжив эту мысль плаката до наших дней, надо полагать, что именно сотрудники КГБ убивали и изгоняли турок-месхетинцев, они же спровоцировали беременных женщин и детей прийти ночью на площадь в Тбилиси.

Но почему именно эта дата – 3 сентября – принята за начало «красного террора» и продолжается, по мысли организаторов митинга, и до сих пор, следую логике плакатов и лозунгов. 30 августа 1918 года эсерка Каплан совершила покушение на В. И. Ленина, тогда же из-за угла были убиты Урицкий и Володарский. Можно понять возмущение рабочего класса, ответом на эти акции контрреволюции и был объявленный 2 сентября 1918 года ВЦИК «красный террор». В той обстановке это было решение единственно правильное и оправданное: речь шла о жизни и смерти Советской власти. «Красный террор» 1917 года не был направлен против народных масс, а объявлен с целью защиты революции от ее врагов.

Но кто же организатор этого террора? По мнению одного из ораторов – бывшего члена «ДС», а ныне «анархо-синдикалиста» И. Эйдмана – сам В. И. Ленин. Для пущей убедительности пример был приведен на местном материале. Оратор процитировал телеграмму В. И. Ленина в Нижегородский Совдеп от 9 августа 1918 года: «…Составить тройку диктаторов, провести тотчас массовый Террор, расстрелять и вывести сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т. д.». Ни с того ни с сего была дана Владимиром Ильичем такая телеграмма? Увы, оратор «забыл» зачитать первую фразу телеграммы: «В Нижнем, явно, готовится белогвардейское восстание». А белочехи, добавлю, в эти дни приближались к Казани. Оратор пожалел проституток и белогвардейцев, не желая понять опасности в той исторической обстановке для рабочих и их семей.

А чего стоит утверждение одного оратора, представляющего общество «Русь», что на Дону в 1918 году по приказу Я. М. Свердлова было уничтожено два миллиона казаков. За что? Кем? А с какого потолка эта нелепая цифра? Да хотя бы подумал оратор, возможно ли за очень короткое время убить столько и теми средствами людей? Воистину чем чудовищнее ложь, тем быстрее ее проглотят.

Эмоции у ораторов на митинге били через край. Один знаток истории уверял, что В. И. Ленин отказался от марксизма в конце жизни, другой – что большевики, совершив «переворот» (слово «революция» у него явно не выговаривалось), не имели экономической программы построения социализма. Потрудился ли он перед этим умозаключением прочитать работы В. И. Ленина? Вряд ли. Оратор, представившийся – Гутенко, объявивший себя «антикоммунистом-одиночкой», сокрушаясь о репрессиях против интеллигенции, перешел за грань здравого смысла: «У нас сейчас осталось только два интеллигента – академики Сахаров и Лихачев». И это сказал, кстати, ведущий инженер одного из предприятий.

Себя к интеллигентам они скромно не причисляют, и то хорошо. А вот претензий на знание истории у этих «специалистов» было хоть отбавляй, и трактовка исторических событий и фактов, естественно, своя, оригинальная, надо сказать. Махновцы, оказывается, не уголовный сброд, не пропускавший, чтобы не ограбить, ни одного поезда, а вполне порядочные люди, ну разве что пошалить любили. Скоро, может быть, эти «историки» откроют нам, что герои гражданской войны были вовсе не Фрунзе и Чапаев, а Колчак и Врангель.

А перестройку, оказывается, начала не КПСС, а диссиденты. Как говорится, мысль интересная. К числу диссидентов причисляет себя, очевидно, и А. В. Ковбасюк, который на митинге горячо распространялся о государственном терроре в СССР. Еще бы, он много лет провел в заключении. Только за что? Сначала за организационную антисоветскую деятельность, а затем за уголовные преступления – участие в групповом изнасиловании, затем хулиганство. А теперь этот «репрессированный» – активный член «Мемориала» и даже, говорят, семинары ведет.

Все было смешано в одну кучу – факты, вырванные из контекста истории, явные домыслы, правые и виноватые, и все это без какого-либо анализа событий, уж не говоря об историческом взгляде на прошлое. Они представляли разные объединения – «ДС» и «Мемориал», «анархо-синдикалистов», был даже и «антикоммунист-одиночка» (так по крайней мере они себя называли), но общее у них было одно – антиленинская платформа. И не случайно инженер Кохненко обратился с предложением поддержать народного депутата СССР Карякина о перезахоронении праха В. И. Ленина, аргументируя его якобы имевшимися пожеланиями семьи Ильича. Но ведь племянница В. И. Ленина публично сообщила, что никаких разговоров на эту тему в семье Ленина не было. Что, об этом неизвестно Кохненко? Пусть полистает подшивку газеты «Советская Россия» за 1989 год. Сотрудник политехнического института В. Панин призывал участников митинга активно бороться за власть, приглашал всех желающих на заседание клуба избирателей, где будут решаться вопросы выборов в местные Советы. А тот же Панин еще в стенной печати, раньше, выступал против В. И. Ленина. Отсюда и вопрос: какая же им нужна власть? Сначала вынести тело Ленина из Мавзолея, а потом отвергнуть его идеи? А чьи взамен? «Демократического союза», один из представителей которого заявил перед автозаводцами, что если бы их организация оказалась сейчас в 1917 году, то они пошли бы за кадетами.

Лейтмотив многих выступавших ораторов: в незаконных репрессиях виноваты Ленин, сама партия большевиков и ЧК – КГБ. Не хотят они знать, что от репрессий пострадала сама партия, и НКВД, прежде чем стал ягодо-ежовско-бериевским потерял 20 тысяч настоящих чекистов. Но об этом, очевидно, неизвестно «историкам» «ДС и «анархо-синдикалистам», которые попытались 3 сентября отметить день «красного террора» возложением траурного венка его жертвам к зданию бывшего ВЧК с самой за себя говорящей надписью: «От анархо-синдикалистов».

Чтобы отвлечь внимание окружающих от себя во время кражи, вор кричит громче всех. Не с подачи ли тех, кто заинтересован в сокрытии истинных причин и организаторов народной трагедии – незаконных репрессий, и выступали эти ораторы на митинге в Кулибинском парке? А вот помянуть по-настоящему репрессированных (для чего, казалось бы, и собрались) эти ораторы и забыли.

Митинг закончился, вижу, как к группе мужчин, явно непричастных к ораторам из «ДС», подошел старичок «Вы, товарищи, наверно, партийные?» – «Да». – «Что ж вы за Ильича-то не заступаетесь…» Неужели нам, как и в Литве, придется создавать комитеты по защите Советской власти?

И последнее. Ведущим митинга в Кулибинском парке был депутат Нижегородского районного Совета Н. Ю. Ашин.

12.09. 1989 г.

ОТ ЩЕДРОТ НАШИХ

Если вы своими глазами увидите все эти богатства, невольно подумаете: «Так почему же тогда в магазинах полупустые полки?»

Машины с грузами идут сюда сплошным потоком. Медикаменты и ткани, кожа и бумага, капуста и вата, консервы всех наименований, баночки из-под кофе, сгущенки, икры – валяются на земле. Ассортименту материалов для поделок позавидует любой магазин «Сделай сам». Женские сапоги? Выбирайте! Игрушки? Не меньше, чем в ином «Детском мире». Телевизор? Если поискать хорошенько…

Каждый день от 500 до 800 машин с самыми различными грузами прибывают сюда. Читатель заинтригован – что это за склады такие и где? Увы, все эти грузы мощные бульдозеры беспощадно сгребают в огромные кучи. Весь этот «дефицит» привозят на городской полигон по складированию твердых бытовых отходов или, проще говоря, на свалку, расположенную за поселком Лесная Поляна по Московскому шоссе.

Вот разгружается машина, содержимое кузова которой в любой деревне старушки расхватали бы мигом – цветные лоскутки с производственного объединения «Маяк». Вспомните старинное бабушкино разноцветное одеяло. В недалеком прошлом таким лоскуткам находили применение. Брошены пятнадцать тюков ваты, а ведь ею можно набить сотни подушек или матрасов. Ящики с лекарствами. Явно со склада – и сразу на свалку, минуя аптеку. Дефицитные свечи «Цефекон» с истекшим в июне 1989 года сроком годности, а вот свечи – «Суппозитории вагинальные с нистатином», «Годен до VII.91.» И тоже целый ящик. Огромная куча емкостей из-под консервированной крови – это с областной станции переливания крови. Неужели эти 400-мм банки нельзя мыть и найти им более разумное применение? На некоторых банках штамп: «Антител ВИЧ нет». Стало быть, они из-под анализов на СПИД.

Огромное количество пластика, стеклопосуды, бумаги (при мне шофер из областной типографии привез даже календари, упакованные в пачках – перепроизводство их, видимо). Если в городе десятки предприятий производят сотни наименований продукции, то можно себе представить ассортиментный минимум этого «полигона».

На этом «полигоне» при желании можно вполне прилично одеться и обуться. А сколько другого добра! Капусты – горы, хлеба – груды, а. сколько было здесь летом арбузов, помидоров!..

Если вы увлекаетесь моделированием, то легко найдете здесь необходимое сырье едва ли не всех наименований. Электропровод, детали к телевизору, радиолампы – пожалуйста. Хозяйственной человек с пустым мешком отсюда не уйдет. Нужна емкость? Есть отличные бутыли, чистые, с пробкой.

Рассказывает начальник «полигона» С. И. Антонов:

– Эта свалка существует пять лет. Рассчитана еще на двадцать. Ежедневно сюда привозят самое малое четыре-пять тысяч кубометров различных грузов. А в субботники вереницы машин растягиваются в очереди на километр. Жалко, что пропадает здесь немало ценного, ежедневно привозят на сотни, тысячи рублей. Миллионы закопаны в землю…

Есть у нас в городе предприятия и организации, ответственные за сбор вторичных материальных ресурсов – мусороперерабатывающий завод, объединение «Горьковвторресурсы». Много они делают, но и то, что, минуя их, попадает на полигон по складированию твердых бытовых отходов, – далеко не крохи. Американцы говорят: «Сэкономленный доллар – заработанный доллар». Кто будет спорить, что дешевле собрать и вымыть пузырьки и банки, чем изготовить новые, что можно пустить в дело отходы ткани, кожи, бумаги? Вот и занялись бы этим кооперативы! Увы, пока на этом полигоне бродят только одинокие деловые люди, а деятельность кооперативов здесь не разрешена.

Конечно, не каждому захочется копаться на свалке, но разве нельзя сортировать эти отходы до того, как они будут свалены в общую кучу? Помните телепередачи: во многих странах у домов стоят контейнеры отдельно под стекло, металлы, пластик, бумагу; у нас же – все бросают в один. Да, быстро изготовить десятки тысяч контейнеров для города, организовать переработку многих видов вторсырья вряд ли возможно. Но не пора ли начинать? Уверен, найдутся сотни инициативных энтузиастов, которые сумеют извлечь из этих отходов миллионы, а пока не чувствуется, чтобы на этом полигоне, то бишь свалке, были мусорные короли. Да и не лучше ли короли, пусть и извлекающие из мусора деньги для себя, чем такое их запахивание – ни себе, ни людям?

Сколько ни говорим мы о бережливости, сколько ни преподносят нам положительных примеров другие страны, – так и возим на свалку ценнейшие материалы. Не доживем ли из-за сегодняшних щедрот наших, что лет через тридцать-сорок будем копать шахты на таких вот полигонах для добычи ценных материалов?