Родился 18 июля 1967 года в Барнауле, в обычной советской семье (мама – учительница, папа – инженер, русские). В 1984 году закончил среднюю барнаульскую школу. Учился хорошо, был командиром «отряда мальчишек» класса, политинформатором, секретарем комсомольской организации.

С детства занимался спортом – лыжными гонками. После школы поступил в Алтайский политехнический институт им. И. И. Ползунова, откуда – через год – меня забрали в армию. Служил в Отдельной Мотострелковой Дивизии Особого Назначения им. Ф. Э. Дзержинского (осень 1985 – 1987 г.г.) Был спорторгом роты.

Во время прохождения службы написал письмо в «Комсомольскую правду» – «Обращение к советским ученым-идеологам», с предложением отказаться от «старой идеологии», ввиду очевидной несостоятельности оной, и «дать молодежи новое!» («Советское общество в своем развитии зашло в тупик…", – так оно начиналось. И заканчивалось призывом: «Дайте молодежи Дело!»). Письмо было перехвачено Особым отделом и отдано командиру роты на его усмотрение. Командир меня вызвал, вернул мне письмо и сказал, что если я его отправлю снова, дома меня «будет ждать черный воронок». Письмо я отправил, его не опубликовали, конечно, а «черный воронок» меня не дождался…

После возвращения из армии женился, оставил учебу в институте и устроился на работу на барнаульский завод Трансмаш, где с 1989 по 2002 г.г. проработал «оператором множительной и копировальной техники» в Центральном Конструкторском Бюро, где когда-то инженером-конструктором работал и мой отец, Петр Федорович, известный на Алтае ветеран лыжного спорта.

Rank Xerox ЦКБ Трансмаша много лет верой и правдой служил культуре барнаульского андеграунда.

Стихи начал писать ещё в школе, в армии продолжил, а после начал уже целенаправленно писать тексты для песен и искать близких мне по духу музыкантов, параллельно занимаясь рок-журналистикой, сотрудничая с организаторами Сибирско-дальневосточного движения «Рок-периферия», с кем мы выпустили самиздатовскую газету «Фанся Цямба», а так же два номера журнала «Периферийная Нервная Система», второй и последний номер которого я сделал и выпустил полностью самостоятельно. В этом номере уже были разработаны те идеи, которые были заложены в основу творчества и самого существования барнаульско-московской группы «Тёплая Трасса» (см. статьи «Блаженство и «Предтеча», ПНС №2, 1990 г.).

Нужно сказать, что мой внутренний мир был сформирован – кроме вообще мировой и русской (советской) культурой – песнями Владимира Семеновича Высоцкого, а так же песнями советских рок-групп – «Воскресения», «Аквариума», «Кино» и – особо – песнями Александра Башлачева. А так же – отдельно – представителями «сибирской волны» – Егора Летова, Яны Дягилевой и Романа Неумоева.

Это лучшие и главные для меня поющие поэты русского рока, бескрайний мир которого когда-то был подарен мне свыше.

Так же я благодарен Богу за творчество иеромонаха Романа и Жанны Бичевской – за их духоподъёмные песни, пробуждающие душу и разум.

С 1991 г. и до настоящего времени я являюсь основателем, идейным вдохновителем и автором текстов «Тёплой Трассы». С 2002 г. живу и работаю в Москве, с 2003 г. до 2005 г. – охранником ЧОПа при Мосзеленхозе, с 2005 г. – мастером-декоратором. В 2019 году я женился, в 2020 г. у нас родился сын.

От первого брака имею взрослую дочь и двух внуков.

21 сентября 1992 г. я крестился в барнаульском Покровском соборе, вместе со своим другом Сергеем Кистановым, главным музыкантом и исполнителем песен ТТ первого состава, уходящим и возвращающимся снова…

В прошлом году после долгой болезни умерла моя любимая мамочка, Эльвира Александровна, удивительно добрая, безкорыстная и отзывчивая, всю свою жизнь отдавшая детям в школе (более 40 лет) и своим ближним.

Являюсь Русским Православным Христианином, сознательно исповедующим веру.

Москва, февраль 2021 г. от Р.Х.

1989 г., барнаульский завод Трансмаш, «сэлфи» на Rank Xerox в ЦКБ.

Стихотворения ЧАСТЬ 1

«Бывает, что не веришь, но все ждешь…»

Бывает, что не веришь, но все ждешь,
Бывает, что не ждешь, но слепо веришь,
И в жизни этой вряд ли что изменишь,
И самому себе тихонько врешь.

Скажи, зачем я нужен, и откуда
Ты знаешь, что кому-то нужен ты?
И почему не видят красоты,
Где вижу я прекраснейшее чудо?!

Скажи мне, в чем была моя вина,
Скажи мне, в чем была твоя заслуга,
Нальем-ка лучше крепкого вина
И честно выпьем друг за друга.

06.07.1987г.

«Смотри – сквозь асфальт прорастает трава…»

Смотри – сквозь асфальт прорастает трава,
Смотри – солнце сияет сквозь дым,
Я ненавижу все ваши слова,
Например – «Я люблю Вас, Вадим».

Они знают, зачем им нужен грим
И зачем надо есть и спать.
Я с восторгом бы плюнул в душу им,
Если б было, куда плевать!

весна 1988г.

«Я не знаю, как быть мне…»

Я не знаю, как быть мне,
Чтоб хоть что-то исправить
В этом праведном мире,
Где почти нет улик,
Я кричал бы от боли,
Если б знал, как заставить
Бить по вашим мозгам
Мой терзающий крик!
Но я знаю одно —
Чтобы вам не продаться,
Надо только остаться
В грязном рубище
Всех своих споров и слов,
И заставить себя
Просто быть – не казаться,
Чтобы не замараться
От ваших грехов.
И недавно я понял —
Чтобы быть непохожим
На пригожих прохожих,
На друзей и врагов,
Надо срезать кусками
И сжечь свою кожу —
Грязь не липнет
На обнаженную кровь!

26.08.1988г.

«Я молю тебя, Небо, – дай еще шанс…»

Я молю тебя, Небо, – дай еще шанс
Ввести вам, холеные, в пожизненый транс,
Вытереть ноги о вас, толстопузые,
Простите меня, прекрасные Музы.

Ночь на исходе, но боль не стихает,
Наверху, в туалете, кто-то рыгает,
А внизу, в финской стенке, заложена мина,
Не бойся, враг, девятого сына!

Бывает – не видишь, как вы мне врете,
Но есть же кочки в каждом болоте,
Есть же и в нашем болоте места!
Но и там выживает один из ста.

Оставьте меня! Уберите руки!
Идите в уборную, снимите брюки
И посидите там с полчаса.
Я вам, как камень, вы мне как коса.

Вы мне как коса, но вас совесть не гложет,
Выкрикну болью в сытые рожи,
В ваших венах течет дерьмо, а не кровь,
Вас не спасет красота и любовь.

Слушайте ж гады, треск моих жил —
Я рвусь из плена того, чем я жил,
Вы исполнены жаждой святого отмщенья,
Но нет во мне веры, как нет вам прощенья.

15.11.1988г.

«Двадцать лет я смотрю программу «Время…»

Двадцать лет я смотрю программу «Время»,
Двадцать лет я несу это тяжкое бремя,
Двадцать лет говорю я пустые слова,
Моя радость банальна, моя боль не нова.

Двадцать лет я кричу, двадцать лет я молчу,
Двадцать лет я не знаю, чего я хочу,
И мне эти года пошли бы не впрок,
Но пять лет из них я слушаю рок.

Безнадежно тону в ленинградской волне,
Где вода, как вино, и где, кажется мне,
Я найду свою истину лишь через боль,
Вырывая из цепких мозгов свою роль.

И Тебя, мой Господь, я молю об одном —
В этой жизни, поставленной кверху дном,
Дай мне силы и веры добраться до дна,
Ты гори, ты не гасни ночная звезда.

Моя звездочка! Жизнь моя – мартовский лед,
Под которым уже невозможен полет,
По которому я как-то странно бреду,
То вперед, то к себе, то в огне, то в снегу.

Исковеркаю! Вырву! Гори все огнем!
С которым идти мне ночью и днем,
Поджигая управы наших сердец,
Приближая начало, как чей-то конец.

Нам опять говорят – выход найден, вперед!
Но под тяжестью строя провалится лед,
Поднесите к глазам географию рук,
Наши линии кривы, но это не круг.

Это не то, но и это не так,
По прямой по дороге пятится рак,
Космос смотрит на нас бесконечностью звезд,
Мир настолько же сложен, насколько и прост.

ноябрь 1988г.

«Я хотел бы воспеть радость нового дня…»

Я хотел бы воспеть радость нового дня,
Я хотел бы успеть взять с лихвою
Все, что светлые дни таят для меня,
Но сейчас я ночами вою.

Я хотел бы воспеть еще слово Любовь
И колени склонить перед нею,
Только жизнь меня бьет в глаз, а не в бровь
И я петь о другом не умею.

22.12.1988г.

«Океан моей веры, ты прост и суров…»

Океан моей веры, ты прост и суров,
Только плот мой пока еще не готов,
Я плыву, как могу, по теченьям твоим,
Знаю, плыть невозможно вот так вот двоим…

Но когда моя жизнь меня принесет
К той земле, что меня где-то долго так ждет,
Из коры и ветвей я построю Фрегат,
Чтобы плыть вопреки, против и наугад.

24.12.1988г.

«Не привыкнем к холоду мы никак…»

Не привыкнем к холоду мы никак,
Уши кутаем и глаза,
Под трамвайной дугой мирно спим за пятак,
Есть водитель и есть тормоза.

Я сегодня, наверное, не усну,
Боль не стихнет под тяжестью век.
Раздарив все тепло, но приблизив весну,
Под снегами лежал человек.

январь 1989г.

«Мне никак не уйти от Природы…»

Мне никак не уйти от Природы
В этом городе крыш и труб,
И капризы моей погоды
Разлагают сомнений труп.
И микробы моей болезни,
Как алмазы, крепки и просты,
Как слова самой древней песни,
Как на свежих могилах кресты.
Не забуду чужие строчки,
Но свои напишу слова,
Верю – каждой болотной кочке
Провалиться даны права.
И стою я. И друг мой рядом,
Тем же вирусом он заражен,
И нас лечат вином, как ядом,
И как хлебом – газетным листом.
Я стою. И кричу. И не вижу,
Чтобы люди бежали к тебе,
Ты прости, я себя ненавижу,
Я уже по колено в воде.
Не умею еще. Не умею
Я уже говорить о другом,
Перед собственном взором немею,
Вижу топь да трясину кругом.
И на нитку такой моей веры
Бог мои отмеряет дни,
Как остатки былой химеры
Вырываю я зубы-пни.
Ожерелье мое то и дело
Примеряет болотная выпь.
Боже! Я изумлен до предела,
Что не порвана красная нить.

08.01.1989г.

«Когда земля одевается в белое…»

Когда земля одевается в белое,
И от сугробов – тень,
Верую, Господи, верую —
Наступит Судный день.

Верую, но не верю.
Что мне еще осталось
В мире, где люди-звери
Жрут животную радость.

В мире, где даже в смерти
Есть только доля правды,
Вы в чью-то смерть не верите
И в плач у могильной ограды.

Но пусть все черным по белому,
И нового нет Христа,
Верую, Господи, верую!
Но нет и на мне креста…

январь 1989г.

«Я ухожу от бессмысленных их…»

Я ухожу от бессмысленных их.
Земля – для мертвых, вода – для живых.
На нашей земле, что полита водой,
Идет война – что ни труп, то живой.

Копыта цокают – машинистки стучат,
В лагерь привозят детей-октябрят,
Их приучают к войне уже тут,
Кто здесь живой? Ты почти уже труп.

январь 1989г.

«Мне легче пишется ночами…»

Мне легче пишется ночами,
Поэтом солнца я не стал,
Мне легче пишется стихами,
От прозы жизни я устал,
И дни по капле вниз стекают
Страницами из дневника,
И голоса друзей стихают,
И не поверить вам никак —
Сомнений шлюзы вновь открылись.

От постоянных увлажнений
Слова и знаки все размылись,
Меняя смысл предложений.
И в свете всех постановлений
Стою, отбрасывая тень.
На сцены старых представлений
Актеров новый гонит день —
Сияет новое светило.

Ослепнуть под его лучами
Давно слепым приятно было.
Мне легче видится ночами.

23.01.1989г.
(опубликовано в газете «За Родину» 1989г.)

опубликовано в газете «За Родину» (барнаульский завод Трансмаш), 1989 г

«Я не люблю…»

Я не люблю
Сбивать сосульки,
Что и так
Растают весной.
Я не люблю Хирургов,
Я люблю Терапевтов,
Например —
Иисуса Христа.

февраль 1989
(опубликовано в газете «За Родину», 1989г.)

«Подвиг птицы…»

Подвиг птицы,
летящей вверх —
Это капли дождя
на обугленных листьях.
Счастье не в том,
что летишь без помех,
И горе не в том,
что не понят твой стих.

И кто-то летит,
А кто-то ползет,
Кто-то убит,
А кто-то убьет,
И в ржавой ране
Кричат глаза,
И в Божьем храме
Свистят тормоза,
И руки к Небу,
И к стенке лицом,
Питаемся хлебом,
Плюемся свинцом,
И двери открыты,
И настежь окно,
И все позабыто,
И нет НИЧЕГО!

Но слышишь? —
Негромкое чье-то «Прости…»,
Но видишь —
свечи огонек не потушен,
И если тебе
этот мир не спасти,
Попробуй спасти
свою черствую душу.
И пусть ты услышишь
недобрый их смех,
И пусть ты увидишь
лица живых,
Счастье не в том,
что летишь без помех,
И горе не в том,
что не понят твой стих.

весна 1989г.

опубликовано в газете «За Родину» (барнаульский завод Трансмаш), 1989 г.

«Черное солнце…»

Черное солнце.
Мысли потеют от пресказаний.
Свет за оконцем,
И нет ни чинов, ни наград, ни званий.
Дверь на запоре,
И черный гудрон капает с крыши,
Здесь жаркие зори,
И солнце все выше и выше.
И новые роли
Для жизни, как в прежние годы —
Лекарство от боли
Тому, кто отведал свободы,
И реки сдались —
Им никуда не уйти!
Но тянутся ввысь
Кровавые руки зари.

И в старые двери
Врезан глазок,
И кто-то поверив,
Учит урок,
Но где ты сидел,
Так и сидишь,
И скоро предел,
И гудрон льется с крыш.

весна 1989г.

«Где Ты…»

Где Ты,
Небо мое?
Как Ты,
там без меня?
Ветер
тихо поет
Песню
Судного дня.
Мысли
падают вниз,
Души
к Богу летят,
Снова
виден карниз,
Там,
где церкви горят.
Снова
в море огней
Тонут
лики святых,
Только
в мире теней
Желтый
свет фонарей
Почему-то
сильней…
Помоги же!
Помоги!
Оторви
Часть души,
Слышишь, Небо?
Помоги же!
Дыхание твое
Все горячей,
все явственней
и ближе.

весна 1989г.

«Ты стоишь у окна, задавая свой вечный вопрос…»

Ты стоишь у окна, задавая свой вечный вопрос,
Тихо падает снег, пляшут тени – твои палачи,
И ты держишь в руках эхо сказочных звезд,
Воплотившихся в свет полуночной свечи.
И ты смотришь в огонь. И тебе все больней.
И звезда как слеза. Тихо падает снег.
Лишь закроешь глаза, и на занавес век
Проецирует ночь хороводы теней.
Поле Боли твоей…
Храм бессонных ночей,
Твое чудо, твой свет, твой немыслимый рок,
Только… падает снег, огонек твой продрог,
И вокруг ни души, и не видно огней.
Но смотри – по лицу вдруг скатилась звезда,
К неземному крыльцу вдруг выводит тупик,
Это сам Господь Бог открывает глаза,
Твой немыслимый рок освещая на миг.
Так смотри же – идут ровным строем полки,
Так смотри же – стоят во дворе тополя,
Отпустив все грехи и простив все долги,
Запряги своего неземного коня,
Поле Боли вспаши и звезду посади,
Из проросшей души закапает кровь,
Ты не бойся, – Любовь потечет по груди
И ростком прямо в сердце кольнет тебя вновь.
Помни – каждую ночь наши свечи горят,
Помни – слепит детей фонарей мертвый свет,
Если больно в груди – это звезды молчат,
Если грохот в ночи – это падает снег.

весна 1989г.
(опубликовано в газете «Молодежь Алтая», 1990г.)

«Ну вот и опять …»

Ну вот и опять —
Кончен день, оборвана нить,
И я начинаю
Как бы с нуля.
Попробуй понять,
Попробуй простить,
Такой вот расклад
У меня.

Сегодняшний день,
Он старый добряк,
Он принес много слов.
Сегодняшний день —
Как вчера.
Но осенняя ночь —
Сестра моих снов,
И я иду к ней,
Мне пора.

В безликой луне
Отражается суть
Всех побед,
Я делаю шаг —
В ушах кричит тишина,
В Великой Игре
Увидят мой след,
В театре – аншлаг,
Финал.

Так не дай мне, Господь,
Эту дикую осень забыть,
На дне этих черных
Небес,
В последнюю ночь
Мне не наследить,
Ведь я полечу
К Тебе.

Искры огня,
Что не гаснут в душе —
Это звезды на Небе,
В глазах у любви —
Отраженье косы.
Мой тающий страх,
Ты ведь тоже
В Великом Ответе.
пойми и прости —
Я еще не достоин
Весны.

Я осени сын,
Мне б бежать под дождем,
Мне б на землю упасть
И расти,
Но на фоне их спин
Мой огонь разожжен.
Вот такая напасть,
Ты прости!

Ну вот и опять —
Начинается день
И потушены свечи,
И я прячу боль,
И выхожу на свет.
И будет опять
Моя черная тень
Как задушенный вечер
И вечная роль,
И новый мой след.

весна 1989г.

«Он коснулся души…»

Он коснулся души,
Он на пальцы дышал,
Он в ладонях любовь хранил.
А ты душу свою
В руках крепко держал
И в припадке любви задушил.
И больная любовь
Тихо-тихо пошла
И сошла с твоего ума,
И рукой твоей
Свое горло нашла
И поплыл над землей туман.

Но как жить,
Если ты, чуть дыша,
Смотришь в небо
И плачет в тебе
Вдруг воскресшая ночью
Душа малыша
И стремится к далекой звезде.

И дрожащие руки
Слепых матерей,
Что впадают в безумный шок,
В темноте ощущают
Сердца детей
И прячут их в свой мешок.
А ты выключил свет,
Но луна освещает
Все то, что
Не скрыть внутри,
И на полке стоит,
Интерьер украшая,
Твой слепок с его любви.

И как жить,
Если ты, чуть дыша,
Смотришь в небо
И плачет в тебе
Вдруг прозревшая ночью
Душа малыша
И стремится к далекой звезде.

1988г.
(опубликовано в газете «Молодежь Алтая» 1990г.)

«Проводи меня, свет мой…»

Проводи меня, свет мой,
До Незримых Ворот,
Я никак не могу
Вырвать стекла из глаз,
Путеводною нитью
Заштопанный рот,
Но Последний Защитник
Мне делает пас.

И над спящей землею
Плывут облака,
И глядят, не мигая,
Живые огни,
И святою бедою
Стоит у окна
Мой Последний Спаситель
Вселенской Любви.

Я кричал бы тогда,
Но сейчас – не могу,
Я поставил свечу
И смотрю на огонь,
У горячего льда,
В раскаленном снегу
Среди белых костров
Я сжигал свою боль.

По воде – лепестки.
Что ж так тесно в груди,
Господи! Посмотри
В ледяные глаза.
По асфальту – мозги,
Но по Небу летит,
И звонит в мою душу
Последний Звонарь.

Под распятой судьбой,
Как под вечной звездой,
Проводи меня, свет мой,
К незримой черте,
И Последний Святой
Пречистой рукой
Унесет мою душу
К зовущей звезде.

Но пока не лечу,
И живу я пока
Мои светлые ночи
Несут меня вдаль,
Я поставил свечу,
И стоит у окна
И глядит в мою душу
Последний Звонарь.

весна 1989г.

«Когда замкнется круг твоих незримых дел…»

Когда замкнется круг твоих незримых дел,
И все следы вокруг покроет черной сажей,
И превратится вдруг твой неземной удел
В телесную тюрьму с невозмутимой стражей,

Смотри —
Свобода
Легкой струйкой дыма
Стремится улететь, да в черную дыру,
Летальная погода грядет неотвратимо,
И станут все летать и вылетать в трубу.

Ну что ж, такое выпало нам счастье —
Глотать свободу, да сажею блевать,
Плевать на то, что темное ненастье
Светлей, чем самая благая благодать.

И Небо нам грозит еще одним потопом,
Потом все отболит, зажми в кулак беду,
Звезда твоя горит, да над людским потоком,
И путь назад закрыт, да только не в тюрьму.

Ни разу не простив, прощенья не получишь,
Храни тебя Господь от Вечной Мерзлоты,
Когда, весь снег размыв и оставляя лужи,
Идет распятый дождь стирать свои следы.

Ну а пока —
Сиди
В подвале или в храме,
Смотри – свободу варит искуснейший паук,
Нет дыма без огня и нет огня без гари,
И черные грехи не разомкнут твой круг.

Но пусть тропою падших повязаны все двери,
Храни тебя судьба от этакой беды,
Единожды солгавший, Господь тебе поверит,
Последний дождь придет стирать твои следы!

лето 1989г.
(опубликовано в журнале «ПНС-2» /«Предтеча»/, 1990г.)

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?

Избранное. Стихи, песни, рисунки, интервью

Автобиография