«Кон-Тики»

— Каким пароходом вы прибыли в Перу?

— Видите ли, — принялся объяснять Бенгт, нагнувшись к перепуганному маленькому человечку, — я прибыл не на пароходе, я приехал в Перу на челноке.

Онемев от удивления, чиновник посмотрел на Бенгта и напечатал «челнок» в соответствующей графе бланка.

— А с каким пароходом вы покидаете Перу?

— Опять же, видите ли, — вежливо произнес Бенгт, — я покидаю Перу не на пароходе, а на плоту.

Никакой шторм, никакой циклон не опасен так, как личные недоразумения, когда шесть человек на несколько месяцев заточены вместе на тесном пространстве плота.

И если на плоту будет несколько тесно, то зато над нами будет бескрайное небо со всеми его звездами.

Много неожиданностей таит в себе океан для тех, кто живет в помещении, пол которого находится почти на одном уровне с морем, кто бесшумно и медленно скользит по его поверхности. Один охотник с шумом пройдет по лесу и, вернувшись домой, скажет, что ни один зверь ему не попался. Другой же тихонько сядет на пенек и будет терпеливо ждать, и зачастую вокруг него что-то зашуршит и зашелестит и мелькнут чьи-то любопытные глаза. То же самое происходит и на море. Обычно мы идем по морю под шум и стук поршней, и за нами вырастают пенящиеся буруны. Поэтому, возвращаясь, мы говорим, что в открытом море не на что смотреть.

Мир был прост — звезды и ночь. Внезапно стало совершенно безразлично — был ли это 1947 год нашей эры или до нее. Мы жили и чувствовали жизнь с обостренной яркостью. Казалось, небольшой, но неизмеримо богатый мир, центром которого был плот, существовал с начала времен и будет существовать до бесконечности. Мы поняли, что жизнь была для людей полной задолго до нашего века техники, она была для них во многих отношениях даже полнее и богаче, чем жизнь современного человека. Время и эволюция перестали как-то для нас существовать. Все, что было реальным и что имело значение, всегда существовало и будет существовать. Мы чувствовали себя в самых недрах истории, вокруг нас царили беспросветная тьма и мириады звезд.

— Готов поклясться, что вся эта переписка весит десять килограммов, — сказал как-то с отчаянием Кнут, склонившись над пишущей машинкой.

— Двенадцать, — бесстрастно уточнил Торстейн. — Я взвесил.

Современный путешественник сталкивается с совсем другими трудностями, чем инки. Конечно, у нас есть автомобили, самолеты, бюро путешествий, но зато теперь появились государственные границы и вышибалы в мундирах, которые подвергают сомнению вашу личность, издеваются над вашим багажом и топят вас в анкетах - если только вам вообще посчастливится быть впущенным в страну.

Поднятый нами шум разбудил наконец Бенгта. Мы поднесли рыбу-змею к самому его носу. Он сел сонный в своем спальном мешке и важно сказал:

- Нет, таких рыб на свете не бывает.

После этого он спокойно повернулся на другой бок и заснул.

В хижине было так тесно, что Турстейн клал подушку в дверях и кусал за ногу всякого, кто, выходя ночью из хижины, нечаянно наступал ему на лицо.

Иногда человек ловит себя на том, что оказался в совершенно необычной ситуации. пусть ты шел к этому постепенно и естественно; когда уже возврата нет, ты вдруг удивляешься: как это я умудрился попасть в такое положение?