Тени над Даирнасом

© Татьяна Бердникова, 2022

ISBN 978-5-0051-1830-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Он был загнан в угол. Усталый, дрожащий от страха старик с горящими глазами, дикий зверь, бегущий от преследователей, как он лесного пожара… Он был загнан в угол, и у него не было иного выхода.

Он замер, остановившись у дальней стены глубокой пещеры и, слыша за спиною топот ног и гул человеческих голосов, обернулся, тяжело дыша. Лицо его осветилось отчаянием, и он резким движением вскинул полусогнутую руку в воздух, с трудом вышептывая заветные слова.

Проход, из которого он выскочил минутой ранее, озарился дрожащим, неверным светом факелов; тени в доспехах, держащие их, наполнили пещеру, окружили его.

Он смотрел на них, продолжая шептать, лепетать слова страшного заклятия, творя запрещенное колдовство. Из-под ног его, поднимаясь из самых недр земли, начал сочиться туман, заволакивая, застилая собою все окружающее пространство. Еще секунда, еще мгновение, еще несколько тайных слов…

Его не стало.

Королевское слово

Туман застил собою все пространство внутри пещеры, куда они загнали чертова старика. Опять колдовство, опять магия, неизвестная, непонятная, опасная! Король воздел руку, давая приказ остановиться. Ему, как никому другому, было известно, что деяния дамнетов могут нести погибель простым людям, и даже такое безобидное природное явление, как туман, может стать в их руках грозным оружием.

Люди замерли, поднимая повыше факелы и напряженно всматриваясь в белесую пелену, силясь понять, угадать, что же на этот раз задумал треклятый колдун.

Туман, собравшийся на несколько долгих мгновений вокруг старика в плотный белесо-сероватый кокон, медленно таял, редел, становясь все более и более прозрачным. Вот уже стали заметны очертания человеческой фигуры, и король, склонив голову набок, нахмурился, всматриваясь пристальнее.

Он знал колдунов, знал и этого конкретного колдуна, и готов был поклясться, что фигура, чьи очертания становились все менее и менее зыбкими, отличается от той, что мгновения назад была окутана туманом.

Воздух становился все прозрачнее и прозрачнее. Стало видно, что человек, постепенно проявляющийся из тумана, недоуменно оглядывается, вертя во все стороны головой. Стало понятно, что он молод, совсем юн, что он абсолютно не похож на того старика, которого, преследуя, они загнали в пещеру. Стало заметно, что одет он в какую-то очень странную, абсолютно нетипичную для этого королевства, одежду.

Воины зашептались, переглядываясь. Король, хмурясь, ждал, когда туман окончательно развеется.

– О, Господи! – возглас совсем молодым, абсолютно незнакомым голосом, заставил его немного отшатнуться от неожиданности и, ощущая, как недоверчивое изумление затапливает его все больше и больше, непонимающе воззриться на странного юношу. Тот же, побледневший от страха, испуганно оглядел всех окруживших его преследователей и, попятившись, прижался спиной к стене, судорожно озираясь, отыскивая взглядом место, где можно было бы скрыться.

– Мой повелитель… – предводитель войска и, по совместительству, личный советник короля, осторожно подошел к нему, – Старик изменил облик, полагая, что мы не узнаем его…

– Смерть дамнету! – войско заколыхалось; мысль, высказанная советником, отразилась на всех лицах сразу.

Король медлил, вглядываясь во все более и более бледнеющего юношу.

Тот же, видя ненависть на обращенных к нему лицах, видя оружие, направленное на него, задрожал и, заметив невысокую гряду камней, торопливо юркнул за нее, силясь спрятаться.

Воины заволновались.

– Он пытается скрыться!

– Схватить дамнета!

– Смерть…

– Тихо! – король воздел руку высоко в воздух и, хмурясь сильнее, на мгновение обратился к войску, – Ему некуда бежать. Но лишь я решу, как следует поступить с этим человеком… и дамнет ли он.

Из-за камней донесся тихий шорох. Молодой человек, несколько обнадеженный прозвучавшими словами, осторожно выглянул наружу.

– Я не… – голос его сорвался, он закашлялся, рукою отгоняя от себя не до конца растаявшие клочья тумана, – Я не этот… не тот, который… Черт возьми, я понятия не имею, в чем вы меня обвиняете, но я клянусь – я не виноват…

– Замолчи, – король резко обернулся к незнакомцу и, сделав знак войску подождать, тяжело шагнул вперед, сверля собеседника взглядом, – Ты думаешь провести нас, колдун? Ты принял облик невинного юноши, но нам ли не знать, как хитры твои уловки! Нам ли верить тебе после всего, что ты и подобные тебе вытворяли в нашем королевстве?

Сзади послышался одобрительный гул – войско всецело поддерживало своего монарха, готовое в любой миг, следуя его приказу, прикончить бедного парня.

Тот растерянно замотал головой и, немного отшатнувшись, упал наземь, прижимая руки к груди. Взгляд его теплых, светло-карих глаз, скользнул к короне, венчающей чело собеседника, и юноша, похоже, перепугался еще больше.

– Н-но, но я… Господин король… то есть, я хотел… ваше величество… Я не знаю, о чем в-вы говорите, клянусь, я… Я совсем не колдун, я не понимаю, что случилось, почему я оказался… – он медленно обвел взглядом пещеру и, еще раз качнув головой, тихо добавил, – Где-то. Я даже не знаю, что это за место, я готов… не знаю, как-нибудь доказать вам, я не умею колдовать, я даже в магию никогда не верил!

– Дамнеты не верят в магию, пока юны… – негромкий голос советника, раздавшийся из-за спины короля, нарушил ход его мыслей. Монарх быстро оглянулся через плечо и, едва заметно им же и пожав, опять обратился к возможному врагу королевства. Но, может быть…

Он прищурился, вглядываясь в юношу, однако, не спеша отвечать на его слова, как и на слова советника.

– Какого цвета глаза у Вагранта? – голос короля прозвучал приглушенно, задумчиво; взора он не отводил от лица напряженно сжавшегося юноши.

Советник оглянулся на войско и, безошибочно найдя взглядом одного из воинов, поманил его пальцем, повелевая подойти ближе. Тот – юнец едва ли не моложе того, кого подозревали в колдовстве, кого могли обвинить в самых ужасных деяниях, – робко приблизился, склоняясь в глубочайшем поклоне пред спиною своего владыки.

Его непосредственный командир пальцем повелел ему выпрямиться и, чуть хмурясь, кивнул на затылок короля.

– Ты был близок с этим нечестивцем, когда он притворялся лишь твоим учителем, Филайп. Отвечай на вопрос владыки.

– Его… его глаза… – заикаясь, начал бормотать юноша, – Они… как лед, мой повелитель, и того же цвета… Прозрачно-серые, страшные, в них нельзя смотреть – они могут утянуть тебя в вечность!

Король задумчиво кивнул, мысленно соотнося свидетельство очевидца с собственными наблюдениями.

– Ты смог бы узнать его по глазам, даже если бы он был в ином обличии?

Филайп съежился, – обращение всевластного владыки напрямую к нему, жалкому червю, пугало паренька. Голос его зазвучал приглушенно, в нем ощущался раболепный страх пред повелителем.

– Он показывал мне как-то… мой повелитель, как он принимает облик лисицы… Ее глаза были столь же холодны, как и его.

Советник нахмурился. Ответ воина был слишком неоднозначен, чересчур обтекаем, а король, как было ему известно, любил ясность и четкость.

Он резко шагнул к подчиненному и, подняв тяжелый кулак, пригрозил им вмиг побледневшему, как смерть, Филайпу.

– Отвечай на вопрос, мальчишка!

Паренек задрожал, затрепетал и, сжавшись, съежившись, как парень, по-прежнему сидящий на земле и с трепетом ожидающий решения своей судьбы, снова склонился в поклоне.

– Я… смог бы узнать его всегда, мой повелитель, его глаза… их нельзя спутать ни с какими другими, я…

Король вскинул руку, приказывая замолчать, а затем махнул ею, подзывая молодого воина к себе.

– Подойди сюда и взгляни на этого юношу.

Филайп пошатнулся, однако, не смея ослушаться столь прямого приказа, на негнущихся ногах кое-как проследовал к своему владыке, и замер с ним рядом, вперив взор в землю. На потенциального дамнета смотреть он опасался, не желая сталкиваться с ним взглядом.

На плечо юноши легла тяжелая, затянутая в латную рукавицу, королевская рука.

– Не бойся, – голос владыки зазвучал мягко, с почти отеческими нотками; на губах его мелькнула быстрая улыбка, – Если он попытается причинить тебе зло, я пронжу его мечом. Взгляни на него, и скажи мне – ты видишь пред собою Вагранта?

Юноша сглотнул и, едва-едва пересиливая себя, осторожно приподнял голову, быстро взирая на совершенно потерянного, ничего не понимающего человека пред собою. Моргнул, и, чуть сдвинув брови, вгляделся пристальнее, сужая глаза и всматриваясь в широко распахнутые очи незнакомца.

Несколько секунд он не отрывал от него взгляда, но затем медленно, уверенно покачал головой.

– Нет, мой повелитель. Мне неизвестен этот человек, но глаза его – не глаза Вагранта. Они теплы, тогда как его очи поражают холодом, при взгляде в них я не чувствую вечности, что есть в глазах дамнета.

Король задумчиво опустил подбородок, помолчал, а затем очень мягко и спокойно улыбнулся, убирая руку с плеча своего подчиненного.

– Прекрасно. Ты можешь вернуться к войску.

Филайп быстро поклонился и торопливо стал отступать, спеша занять свое место в строю. Монарх же, тем временем, обернувшись к войску, несколько возвысил голос.

– Слушайте мое слово! Этот юноша – невинная жертва коварного дамнета Вагранта! Он обманом поместил его на свое место, в надежде, что мы, поддавшись на его уловки, свершим преступление и оборвем невинную жизнь, и тогда он сможет одолеть нас! Но мы не поступим так! Этот мальчик, этот юноша станет нашим спасением, он принесет долгожданный свет в наши края! – он обернулся к абсолютно ошалевшему парню и, сделав несколько шагов, остановился с ним рядом. На лице его цвела совершенно добрая улыбка; протянутая для помощи рука была рукой друга.

– Назови мне свое имя, молодой друг.

Юноша осторожно ухватился за королевскую длань и, чувствуя, как скользят пальцы по металлу рукавицы, сглотнул, с трудом выдавливая из себя:

– Себастьян… ваше величество.

– Несущий жизнь! – король, как тисками, сжал руку молодого человека и одним мощным рывком поставил его на ноги, тотчас же обнимая другой рукой за плечи, – Внемлите мне! Вагрант, пылая жаждой принести нам погибель, привел к нашему порогу спасение! Твое имя говорит за тебя, мой друг, – взор его вновь обратился к плохо понимающему, что здесь происходит, парню, – Ты принесешь нам спасение, лишь ты сумеешь избавить наше королевство от проклятых дамнетов, ты вернешь жизнь в погибающие края! Самим провидением был ты послан нам, Себастьян. Идем же, тебя ожидают великие почести…

Великие почести

Стоило им двинуться вперед, как войско расступилось, выстраивая две длинные шеренги, образуя между ними проход для короля и человека, привечаемого им. Монарх, улыбаясь, сжал чуть сильнее плечо своего юного спутника и повлек его в этот проход. Себастьян, по-прежнему понимающий далеко не все, даже можно сказать честно – практически ничего не понимающий, покорно зашагал с ним рядом, откровенно смущаясь такого чествования.

Им оставалось не более шага до первой пары воинов, замерших друг напротив друга, как внезапно оба они резким движением вскинули руки с зажатыми в них мечами, салютуя своему властителю и его неожиданному знакомому. Спасителю, как полагали они после слов короля.

Себастьян вздрогнул и, тяжело вздохнув, попытался ссутулиться, стать несколько ниже, незаметнее, дабы избежать незаслуженных почестей. Железная рука монарха, крепко стискивающая плечо юноши, не позволила ему сделать этого, насильно выпрямляя его, и молодой человек, лишенный возможности укрыться от своей странной, совершенно нежданной и нежеланной славы, с трудом растянул губы в вымученной улыбке.

Король сказал, что ему надлежит спасти его народ от каких-то дамнетов, надлежит развеять тучи, нависшие над королевством. Интересно, он вообще понимает, что разговаривает с абсолютно несведущим во всем этом человеком, парнем, который до сих пор не может уяснить для себя, где находится? Как он должен спасти целое королевство, если не понимает даже, как спасти самого себя?.. На него возлагают такие надежды, такую ответственность, а он, скорее всего, провалит все это дело по спасению. И что ждет его в наказание за это? Хотя, с другой стороны, он вообще жертва обстоятельств, может, король проявит снисходительность?

– Не стоит утаивать свое стеснение, друг мой, – негромкий голос монарха возле уха заставил парня вздрогнуть и, хмурясь, вопросительно взглянуть на него. Король улыбался, все так же искренне и добро, как и несколько секунд назад, и этим смущал бедного Себастьяна еще больше.

– Мне ясна твоя растерянность – наше королевство, должно быть, незнакомо тебе… Откуда ты родом?

– Из К… Калифорнии, – молодой человек быстро сглотнул и заставил себя улыбнуться несколько приветливее, – Это… ваше королевство далеко от нее?

Последовавший ответ прозвучал совершенно равнодушно и, быть может, именно поэтому, заставил юношу вновь испытать отступивший, было, страх.

– Я не слышал о королевстве Калифорния. Должно быть, Вагрант сумел перенести тебя сюда издалека.

– Должно быть… – Себастьян совсем поник и, не зная, как продолжать трудный разговор, опустил голову.

Они продолжали продвигаться между двумя шеренгами салютующих мечами воинов, король продолжал обнимать его за плечи, как старинного приятеля, а молодой человек, едва переставляя ноги, шел и мечтал, чтобы все это оказалось не более, чем странным сном.

Почести, великие почести – так он сказал. Интересно, в чем же именно они должны заключаться? Им салютуют, каждый их шаг восхищенно приветствуют, но можно ли считать это почтением, оказанным непосредственно ему? В конечном итоге, король ведь идет рядом, быть может, они всегда так его приветствуют. К тому же, было бы неплохо все-таки узнать более досконально, где же он находится и чего от него ждут.

Бесконечная череда воинов, протянувшаяся практически до самого выхода из пещеры, неожиданно оборвалась, и Себастьян перевел дух. Так, теперь можно почувствовать себя капельку более свободным. Сейчас они сядут в королевскую карету – это ведь входит в набор почестей? Или это будет уже неслыханной наглостью?.. Так вот, они сядут в карету, и он сможет куда как более спокойно пообщаться с монархом, без посторонних любопытствующих и очень смущающих глаз.

– Я надеюсь, в твоем королевстве не чураются верховой езды? – веселый голос короля заставил юношу отвлечься от собственных размышлений и, непонимающе заморгав, вопросительно уставиться на собеседника. Тот широко улыбнулся и, указывая приглашающим жестом куда-то вперед, жизнерадостно провозгласил:

– Ты сядешь позади меня, мой друг! Эта честь, великая честь оказана тебе потому…

– Простите, – Себастьян, переведший взор вперед и, наконец, увидевший создание, на котором ему предстояло ехать, восседая позади короля, самым некультурным образом прервал венценосного монарха и, указав чуть дрогнувшей рукой вперед, неуверенно вопросил, – Вы… вы что, ездите… – голос сел, и закончил парень уже шепотом, – На единорогах?..

Белоснежный конь с жемчужной, переливающейся гривой, словно поняв, что речь идет о нем, повернул увенчанную острым рогом красивую голову и, увидев хозяина, весело заржал.

Король подмигнул ему и, приблизившись, ласково потрепал по шее.

– Лишь я. Другим эта честь, увы, недоступна… Разве в твоем королевстве не так?

– Да у нас как-то с единорогами… – парень сделал неопределенный жест рукой и, покусав губу, неуверенно закончил, – Дефицит. Единорогов. Господи… Неужели он настоящий?..

Единорог был великолепен. Большой, кажущийся почти огромным, значительно крупнее среднего жеребца, он, тем не менее, не казался тяжеловесным, даже наоборот – был хрупок и тонок. Стройные длинные ноги его завершались серебристыми копытами, хвост и грива переливались жемчужным блеском, а сама белоснежная шерсть казалась перламутровой. Перламутром отливал и рог, длинный, тонкий, опасно острый, и невольно приковывающий взгляд. Себастьяну даже захотелось потрогать его и, действуя по воле этого странного желания, он сделал шаг вперед, неуверенно протягивая руку к рогу потрясающего животного.

Король остановил его, схватив вытянутую руку юноши за запястье. В улыбке его появилось некоторое напряжение.

– Они не любят прикосновений к рогу. Видимо, ты и в самом деле мало знаком с этими созданиями, друг Себастьян… Единороги куда как лояльнее ко всадникам на их спине, нежели к любопытствующим ротозеям. Тебе ведь не хочется оказаться пронзенным насквозь?

Всю эту речь монарх произносил, не выпуская запястья собеседника. Тот же, услышав последний вопрос, вздрогнул и, отчаянно пытаясь высвободиться, задергал руку, стараясь вернуть ее себе.

– Они… они что, способны на это?..

– Конечно, – король, изумляющийся, похоже, с каждым мигом все больше, аккуратно отпустил руку потенциального спасителя и равнодушно пожал плечами, – Единороги – опасные животные, это известно всем. Поэтому и человек, сумевший приручить одного из них, превозносится над другими и, в конечном итоге, становится королем. Правителя выбирает единорог, так повелось с давних времен.

– Правителя выбирает единорог… – медленно повторил Себастьян и, физически ощущая, как в его сознании происходит перезагрузка, поспешил сменить тему, – А как на него залезать? Он высокий…

Монарх, судя по всему, обрадованный переходом от объяснения элементарных, с его точки зрения, вещей, к чему-то более обыденному и приземленному, вновь широко улыбнулся.

– Тебе не о чем волноваться, мой друг. Я сяду на него первым и помогу забраться тебе. В пути же ты можешь держать меня за пояс, дабы не упасть, – и, завершив небольшой монолог, король, мужчина весьма крупного телосложения, к тому же облаченный в тяжелые даже на вид доспехи, приблизился к единорогу и легким, вне всякого сомнения, отточенным многократно движением, уцепился за седло. После чего подтянулся на руках, приподнялся на них над седлом и, подобно цирковому акробату, легко перекинул через него ногу.

Себастьян совершенно некультурным образом разинул рот. Даже он, довольно легкий, худощавый юноша, уделявший в свое время большое внимание спорту, вряд ли справился бы с подобной задачей, а уж ожидать такого от столь габаритного дяденьки не мог и подавно. Впрочем, в оправдание мужчины можно было сказать, что, будучи крупным, он не был полным, посему, вероятно, обладал достаточно крепкой мускулатурой. Хотя поднятие на такую высоту собственного веса одновременно с весом доспехов все-таки могло считаться подвигом.

«Меня он, наверное, одной левой затащит…» – тоскливо подумал юноша и, кашлянув, неуверенно подошел поближе к великолепному, но опасному животному со всадником на спине.

Король, широко улыбающийся и, вероятно, очень довольный собой (по крайней мере, Себастьяну так казалось), склонился к нему, вновь протягивая дружески раскрытую ладонь. Молодой человек глубоко вздохнул и, предпочитая предупредить свое возможное падение, поспешно вцепился в королевскую длань обеими руками.

Рывок превзошел по силе все его ожидания.

Парень буквально взлетел в воздух, на мгновение даже подумал, что правитель сейчас по случайности закинет его куда-нибудь за высокие горы, как в детских сказках и, не успев опомниться, оказался перекинутым через седло.

– А м-могу я… – горло перехватило, и молодой человек закашлялся, едва не соскальзывая вниз головой на землю. Король, ловкий и изворотливый, как кошка, негромко хмыкнул и, обернувшись назад, при этом практически не меняя положения нижней части тела, довольно фамильярно потянул пришельца за ворот футболки – весьма странной и хлипкой на его взгляд одежды – помогая немного приподняться над седлом и, вследствие этого, кое-как перетащить через последнее ногу.

Садился на единорога Себастьян в общей сложности минут десять. Воины, покинувшие пещеру следом за своим властителем, безмолвно наблюдали за ним, не делая ни малейшей попытки подойти и оказать помощь, подставив под болтающиеся в воздухе ноги потенциального спасителя крепкие плечи. Впрочем, как вскоре сообразил поначалу немного обидевшийся парень, винить в этом следовало лишь закон, не дозволявший простым воякам даже приближаться к королевскому единорогу.

Наконец, посадка была завершена, и молодой человек, горделиво выпрямившись в седле позади монарха, едва не упал повторно, обнаружив, как высоко он теперь находится. Предложение, даже разрешение, великая честь держаться за пояс короля перестала казаться глупой насмешкой, и Себастьян поторопился вцепиться в сидящего впереди мужчину.

Тот, не в силах сдержаться, ответил на это негромким шелковистым смешком и, взмахнув рукой, дал приказ войску выдвигаться. После чего тронул поводья, и единорог, похоже, абсолютно равнодушно воспринимающий несколько возросшую ношу, легким шагом двинулся вперед.

Себастьян вцепился в королевский пояс покрепче. На лошадях ему в последний раз доводилось ездить еще в детстве, лет, быть может, в пять или, самое большее, в семь, а уж на таких высоких он и вовсе не сиживал никогда. Восседая на спине единорога, молодой человек чувствовал себя без малого оседлавшим многоэтажку и тот факт, что эта самая многоэтажка еще и весьма резво шагала вперед, его, надо признать, изрядно угнетал.

– Мое имя Ноэль, – спокойный, ровный голос короля немного отвлек юношу от попыток сесть как можно ровнее и заставил его несколько удивленно глянуть на вдруг решившего представиться спутника, – Немногие достойны знать его, друг мой, но тебе я дарую эту честь. Я желаю, всей своей душой и всем моим сердцем, чтобы мы обрели друг в друге истинных друзей, братьев не по крови, но по духу, и я не могу допустить, чтобы мой брат, мой друг, называл меня так же, как и простые люди. Тебе, я вижу, непонятно многое из того, что происходит здесь… Королевство Калифорния неведомо мне, коварный Вагрант сумел перенести тебя чрез многие мили, дабы подставить под удар. Но не беспокойся – я расскажу тебе обо всем, что ты пожелаешь узнать, и вместе мы одолеем этого чертова дамнета!

– Хорошо… король Ноэль, – Себастьян невольно сглотнул и, плохо представляя, как следует обращаться к монарху, чье имя известно, на несколько секунд сжал губы. Не лучше он понимал и как можно одновременно беседовать и пытаться удержаться на спине единорога, имея из опоры лишь пояс короля, однако, старательно делал вид, что держит все под контролем.

– Но если вы расскажете мне обо всем, то и я должен сообщить вам правду. Калифорния – не королевство. Это просто штат в Соединенных Штатах Америки, вы разве… – он вдруг чего-то испугался и, сдвинув брови, вцепился в монарха сильнее, – Неужели вы не знаете?..

Ноэль быстро оглянулся на спутника через плечо и, вопреки ему, вскинул брови.

– Я никогда не слышал такого названия, друг мой. Это королевство… штат, как мне кажется, располагается чрезвычайно далеко от Даирнаса.

– Даирнаса?.. – Себастьян, и в самом деле несколько отвлекшийся от попыток удержаться на единороге, продолжающий делать это скорее машинально, в раздумье облизал губы, – Значит, так называется королевство, где мы находимся сейчас?

– Да, – король кивнул, предпочитая продолжать разговор, глядя на дорогу и более не оборачиваясь к собеседнику, – Королевство Даирнас, подвластное мне государство. Думаю… если ты не слышал о Даирнасе, как и я о Калифорнии, то происходящее здесь должно быть неясно тебе даже больше, чем мне казалось изначально. Ты знаешь, кто такие дамнеты?

– Нет, – парень тихонько вздохнул и, понурившись, пасмурно прибавил, – Я вообще ничего не знаю. Поэтому, пожалуйста, если будете объяснять… объясняйте все с самого начала.

Позади послышался конский топот. Себастьян, немного отвлекшийся от важного разговора, опрометчиво оглянулся и, едва не упав, чудом удержался за королевский пояс. Войско, которому был отдан приказ выдвигаться, немного замешкавшееся, догоняло их ровным строем, с тем, чтобы мгновением спустя окружить монаршего единорога, защищая его со всех сторон.

Король едва заметно улыбнулся и, приосанившись, начал рассказ.

– Даирнас – это очень богатое, изобильное и прекрасное королевство. Жизнь здесь похожа на сказку, пусть даже привычную большинству обывателей, но все-таки сказку. Конфликты здесь сведены к минимуму, неприятные ситуации легко разрешаются, каждый житель королевства стремится сделать лучше не только себе, но и своему ближнему. Правителей, как я уже говорил, выбирают единороги. Этот красавец, – Ноэль немного наклонился и вновь потрепал своего любимца по сильной шее, – Знает меня с детства. Я был ребенком, когда однажды на поляну, где я играл, вдруг выскочил молодой, совсем еще маленький жеребенок единорога. Я назвал его Луч, Лучистый и он стал моим самым верным другом. Единороги живут долго, могут прожить срок длинною не в одну человеческую жизнь, но, увы… Печальность ситуации заключается в том, что, привязавшись к человеку, они живут столько же, сколько и он, не больше. Этих благородных животных природа одарила очень верным и преданным сердцем, потеряв друга, они не желают продолжать свое существование. Когда же люди видят человека, достойного искренней любви со стороны такого прекрасного создания, они понимают, что и сами могут верить ему, они безоговорочно вверяют ему честь править ими… Так произошло и со мной. О том, что короля выбирает единорог, известно повсеместно и, когда я понял, что Луч привязался ко мне, осознал и свою судьбу. Но, как это ни странно, я доволен…

– Кто же не захочет быть королем, – не удержавшись, хмыкнул молодой человек, – Великая честь, привилегии и так далее.

Ноэль, не сдержав изумления, вновь оглянулся на собеседника через плечо.

– Никто не захочет, будучи в здравом уме и твердой памяти… Красивое слово и большие возможности лихо искупаются огромной ответственностью и нескончаемой опасностью. Кого первым захочет уничтожить враг, атаковавший королевство? Короля! Кто должен защищать свой народ до последней капли крови, не жалея собственной жизни? Король. Кому надлежит знать обо всем, о каждой проблеме, возникающей в его государстве и решать их так, чтобы никто не оставался в обиде? Все это должен делать я, Себастьян, и, признаюсь, порою я был бы рад сложить корону. Но, увы… Власть – это самый верный жизненный спутник, с которым может разлучить только смерть. Король умирает, умирает и его единорог, но приходит новый правитель с новым единорогом… Таков бесконечный цикл, длящийся с начала времен.

Себастьян задумчиво покусал губу. На его взгляд, в этой истории имелись некоторые пробелы и их очень хотелось восполнить новой информацией.

– А если случится так, что единорог ни к кому не выйдет? Просто не найдет достойного друга, тогда что же? Королевство будет обезглавлено?

– Такого не может быть, – последовавший ответ был совершенно безапелляционен, и молодой человек немного смутился. Ему, парню из городских джунглей, человеку, живущему в современном жестоком мире, суждения нового знакомого казались несколько наивными, однако, оспаривать их смысла, вне всякого сомнения, не было. Ноэль был убежден в своей правоте, уверен в своем народе и в бесконечности странных традиций, да и рассказ он начал не для того, чтобы слушать возражения.

– Единственной привилегией короля можно считать слово, – монарх, судя по всему, спустивший наглецу его сомнения, продолжил свой рассказ, – Слово короля непреложно, оно значит больше, чем любые законы. Если монарх произносит слово, все будет происходить так, как им было сказано…

– Стоп! – Себастьян, юноша весьма пылкий, да к тому же обладающий недюжинной сообразительностью, хмурясь, вскинул одну руку в воздух. Единорог, запнувшись от неожиданности, пошатнулся, и парень, опасно зашатавшись в седле, поторопился вновь уцепиться за пояс спутника обеими руками.

– Прошу прощения, но получается, что, когда ты сказал там, в пещере, чтобы слушали твое слово…

– Я произнес слово, – Ноэль, и в самом деле относящийся к дерзкому мальчишке, спасенному им от смерти, очень снисходительно, мягко улыбнулся, – И мое слово непреложно, Себастьян – ты был призван дабы спасти нас. Ты – наше спасение, наш спаситель, я сказал…

– Но я же даже не имею понятия, от чего вас спасать! – возглас прозвучал чрезвычайно громко, и юноша поспешил перейти на шепот. Быть услышанным войском, вызвать ропот и волнения ему не хотелось.

– Я по сию пору не имею понятия, кто такие эти дамнеты, как я оказался здесь, да и вообще… Я не знаю, куда вы везете меня, почему позволяете так нагло разговаривать с вами и не приказываете меня казнить где-нибудь на дороге, я вообще ничего не знаю и не представляю, как мне себя вести! – запал кончился одновременно с воздухом в легких, и молодой человек перевел дыхание. Пожалуй, подсказывать королю, с которым он беседовал действительно очень фамильярно, идею о казни на дороге не следовало, но прочие слова его были вполне справедливы.

– Говорить так со мною – это честь, одна из тех почестей, что я пообещал тебе, – король вздохнул, несколько мрачнея, – Что же до дамнетов…

– Мой король!

Возглас, донесшийся откуда-то снизу и немного спереди, заставил монарха натянуть поводья, останавливая единорога и обратить вопросительный взгляд на окликнувшего его воина.

Себастьян, опасаясь упасть и цепляясь в целях безопасности еще и за плечо своего спутника, осторожно выглянул из-за него, тоже опуская взгляд и всматриваясь в новых собеседников.

Воинов было двое. Оба достаточно молодые, оба преисполненные чувства собственного достоинства, и оба, вне всякого сомнения, неуверенные и сомневающиеся в каких-то своих действиях.

– Мы поймали детеныша тиграла! – один из них воздел руку, сжимающую что-то, и юноша ахнул. Воин крепко держал за шиворот… маленького, жалобно попискивающего тигренка.

– Убить его? – другая рука храброго воителя поднялась, сжимая острый, ярко сверкнувший на солнце, нож, и Себастьян взволнованно подался вперед.

– Только не это! – испуганный, полный жалости вскрик как-то сам собою сорвался с его губ, и юноша предпринял неловкую попытку спуститься наземь. Король вскинул руку, останавливая своего воина, и удивленно глянул через плечо на странного пришельца.

– Тебе и в самом деле известно слишком мало о нашем королевстве, Себастьян. Тигралы – опасные хищники…

– Люди тоже! – рявкнул парень, – Но ведь их не убивают в детском возрасте, хотя кое-кого и следовало бы!

На несколько долгих секунд воцарилось тягучее молчание. Воины, пораженные такой неслыханной дерзостью юного смельчака, не смели молвить и слова; король размышлял.

И в этой нескончаемой, напряженной тишине, вдруг отчетливо прозвучал странный, пугающий звук, донесшийся откуда-то издалека – хриплое, низкое мяуканье, переходящее в вой.