Человек настоящий

© Пётр Фёдорович Силенок, 2016

© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2016

Редактор Наталья Саввична Малюченко

ISBN 978-5-4483-5061-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

По следам настоящего человека

Происхождение этой книги – отдельные статьи, написанные по случаю, на злобу дня и по ходу консультаций и тренингов практикующего психотерапевта. Можно даже сказать, это авторский метод книгописания, потому что его отдельные публикации вполне органично ложатся в главы единого опуса.

Несмотря на условное разделение на четыре части, книга «Человек Настоящий» посвящена тому целостному аспекту человеческой психики, который не деградирует, не раскалывается на части и никогда не изменяет. Этот краеугольный камень души становится здесь зримым и даже ощутимым. Можно назвать такое состояние-отношение-позицию аутентичностью, генеративностью, личной силой человека. А можно сказать совсем просто – таков его эволюционный проект, читай Божий замысел.

Нет ничего удивительного в том, что «дисперсия истины», преломленная сквозь кристалл обычной жизни, выглядит очень сложной. Думай так-то, ищи в себе то-то, избегай того-то, читай знаки, актуализируйся, верь, сверяйся по сигналам конгруэнтности, и вообще – человек ты или животное?! Кажется, что «выправить свой скелет» по этому образу и подобию невозможно – слишком много граней в бриллианте, составляющих деталей, направляющих векторов.

Но за сложным и подробным авторским анализом, дидактикой, ментальной рецептурой явственно слышится голос человеческой души, горячий разговор «от сердца к сердцу», и это действительно будит читателя. Эволюция сознания – это ведь по большому счету условность. Можно ли считать эволюционным открытие спрятанных глубоко под землей месторождений полезных ископаемых? Можно ли назвать эволюцией сознания пробуждение некоторых клеток мозга, которые мы носим в черепной коробке миллионы лет? Если растолкать спящего, он, даст бог, обнаружит в пижаме и тапочках Самого Себя. Но слиться с Собой означает такой сдвиг парадигмы, что человек может воочию увидеть свой отвалившийся хвост.

И это и есть эволюционный подход в психотерапии – видеть перед собой бесхвостого и крылатого человека, в то время как он только и делает, что жалуется на резь под лопатками и боли в хвосте.

Но вернемся к книге. Автор предлагает несколько практичных методик, чтобы добраться до Самого Себя. Одна из них – допрыгнуть, почувствовав свою аутентичность эволюционному проекту. Другая – генеративно «разносить» себя, как тесные ботинки, преодолевая проблемы и трудности (тестовые моменты); третья – наоборот, расслабиться, услышать-почувствовать собственную Личную Силу и дать ей разгореться на полную мощность. В свою очередь эти три дороги делятся, разбиваются на десятки маленьких дорожек и тропинок: выбор, счастье, идея, миссия и предназначение, качество и смысл жизни, профессия и достижения, и так далее, по списку реалий персонального бытия. Но все эти «стежки-дорожки» очень сильно переплетаются, перекликаются друг с другом, образуя некую трехмерную модель Пути.

Читатель может после этой книги сильно задуматься. Умный читатель сможет измениться – в каких-то аспектах или кардинально.

Практикующий психолог по прочтении этой книги может поймать «вдохновение от мастера», пересмотреть свои профессиональные позиции, или сделать свое собственное открытие. Подлинная страсть автора заразительна, как и зов Человека Настоящего внутри нас.

Предисловие автора

Известно, что «человек» есть мера всех вещей» и, познавая себя, мы познаём весь мир. Эти древние истины великих мудрецов не утрачивают своей современности, созвучности любым временам и эпохам.

Для меня, как психолога ленинградской академической школы и психотерапевта с почти тридцатилетним стажем, вопрос о природе человека является ключевым. Я знаю на собственном опыте, что понимание подлинной природы человека, значимости так называемых «аутентичных форм» жизни приносит людям утешение и спокойствие, активизирует в них «золотую жизнерадостную волю», мотивацию и энергию жить и трудиться.

В этой книге Вы, уважаемый читатель, найдёте идеи, авторские положения и термины, которые открывают мой подход к природе человека – его аутентичности. Этот подход к исследованию и пониманию природы человека я бы назвал эмпирически-эпистемологическим и эволюционно центрированным. Он целиком и полностью строится на наблюдениях, выводах и обобщениях конкретных случаев моей практики психологического консультирования и психотерапии с клиентами.

Я давно обнаружил, что практически во всех случаях реальной психологической и психотерапевтической помощи наблюдается одна и та же особенность: человек (клиент или пациент) превращается из «Человека Страдающего» в «Человека Действующего». Разумеется, в контексте имевшей ранее быть проблемы. Стало быть, все виды и формы психологического консультирования и психотерапии сводятся практически к сопровождению человека от страдания к действию. И действию осознанному, продуманному и целенаправленному!

Теперь, пожалуй, самое главное, что остаётся за пределами понимания большинства специалистов. Чтобы пройти этот путь от Страдания к Действию человек (клиент, пациент) должен обнаружить и принять Вызов, который ему бросает жизнь. Такое видение Страдания – не как болезни или проблемы, а как требование персональной эволюционной необходимости что-то важное в своей жизни менять – ставит «с головы на ноги» понимание сути симптома или проблемы. Суть симптома практически любого страдания – это тест на понимание и готовность субъекта к реальным изменениям в своей жизни. «Страдание» – это не наказание или болезнь, как это утверждается в традиционных моделях психотерапии. Как раз наоборот, функционирование страдания адекватно! Симптомы страдания – это своеобразные маркеры «несогласия нашего бессознательного» с состоянием дел и имплицитное указание (императив) это состояние дел изменить.

Я утверждаю, что в рамках эволюционно-центрированного подхода не существует проблем в традиционном смысле этого слова, а есть так называемые «тестовые ситуации», содержащие этот эволюционный вызов. Использование феномена тестовой, а не проблемной ситуации – суть эволюционно центрированного подхода, который составляет основу генеративной психотерапии.

Генеративная психотерапия – это мой авторский метод, зарегистрированный в Комитете Модальностей Общероссийской Профессиональной Психотерапевтической Лиги. В книге я подробно описываю особенности работы психотерапевта по осознаванию и принятию эволюционного вызова с помощью актуализации генеративного мышления клиента и тем самым «расширения узкого места» в сложной для него жизненной ситуации.

Такой подход открывает доступ к подлинной природе человека, позволяя ему соприкоснуться с его безграничной и могущественной сутью, которую можно без преувеличения назвать – Человек Настоящий.

Часть 1. Аутентичность

Психотерапия как форма актуализации аутентичности

Я не раз писал, что современная психотерапия фактически ушла за пределы собственно клинического контекста. Консервативные установки психиатрической психотерапии уже не способны ограничить психотерапевтическую компетентность и психотерапевтическую практику работой только с психологической патологией. Попытка экстраполировать психиатрию и психиатрическую психотерапию на различные другие контексты социальной жизни (за счёт расширения собственно психиатрического видения маргинальных, пограничных, акцентуированных и подобных поведенческих особенностей здоровых людей) ни к чему конструктивному не приводят. Лозунг «Большую психиатрию – в жизнь!» не состоятелен в принципе. А попытки его реализации (скажем, для диагностики личностных особенностей и понимания мотивации политических, артистических или научных деятелей) чреваты серьезными, даже трагическими последствиями. Будем надеяться, что это уже наша (да и не только) история.

Одно из существенных отличий психотерапии нового времени – её принципиальная опора на когнитивные, прежде всего мыслительные процессы в ходе взаимодействия психотерапевта с субъектом, актуализация субъектной позиции клиента и даже пациента. Тем самым ломается многовековая и даже тысячелетняя традиция апелляции к иррациональному и таинственному – мистическому аспекту психотерапевтического взаимодействия. Эта традиция подчёркивает ведущую роль психотерапевта, наделяя его чертами мага, чародея, волшебника… мы можем наблюдать это в «чудесном образе» народного целителя или гадалки. Эти парапсихологические и парапсихотерапевтические формы отражают огромную потребность людей в психологической помощи. Реальную квалифицированную психологическую помощь, однако, через эти «параформы» получить нуждающиеся не в состоянии.

Ещё одной важной чертой современной психотерапии, открыто или неявно (пресуппозиционно) обозначаемой различными исследователями, является существенное расширение основного её предмета – а именно психического и психологического здоровья человека. Благодаря более широкому пониманию категории здоровья и, соответственно, категории психологической патологии появилась так называемая психотерапия здоровых людей. Эта, казалось бы, противоречивость и семантическая несочетаемость категорий «здоровый человек» и «психотерапия здоровых» легко разрешается за счёт понимания условности каждой из них.

Я полагаю, что под категорией «психологически здоровый человек» нужно понимать не отсутствие у него психологической симптоматики и психологических проблем, а систему благоприобретённых личностных качеств и стратегий, для того чтобы принимать жизненный вызов и учиться адекватно действовать в сложных для него ситуациях. Психологически нездоровый человек – тот, кто в ситуации вызова начинает жить симптоматикой, то есть страдать. Получается, что психологически здоровый человек – это зрелая личность, которая является, по сути, субъектом собственного развития.

Условность категории «психотерапия» становится очевидной в свете понимания природы психотерапии. Суть многообразных форм и методов психотерапии фактически сводится к созданию необходимых условий для формирования у клиента субъектной позиции и овладения им адекватными стратегиями управления собственным развитием на базе его проблемной симптоматики. Психотерапия – буквально как «лечение психики» – во многом потеряла своё значение. В свете сказанного этот термин следует расшифровывать как специфическую форму психолого-педагогического руководства.

Я предлагаю это понимание и видение современной психотерапии для здоровых людей, имеющих психологические проблемы – именно как формы психолого-педагогического руководства развитием человека. Сам факт психологической проблемы у субъекта свидетельствует о «несогласии» нашего бессознательного с возникающими трудностями. И если человек не справляется с психологической проблемой и начинает с ней жить, то это «несогласие» (вплоть до «протеста») становится и «фигурой», и «фоном» – содержанием его жизни. А сама проблемная ситуация для субъекта воспринимается как жизненный, экзистенциальный тупик.

Очевидно, что психотерапия и психологическое консультирование играют роль «сталкера» – проводника субъекта из его «зоны фиксации» в пространство «желаемого». В этом ключе психологическая проблема приобретает статус «творческой эвристической задачи» – и не только для психотерапевта, но и для клиента! Привлекательность, семантика и энергетика для субъекта (клиента) возможностей и перспектив, открывающихся в психотерапевтическом взаимодействии, становится решающим для него фактором мотивации «продвижения», изменения и развития. Эта мотивация делает субъекта открытым для новых и адекватных форм восприятия, мышления и поведения в ранее проблемных тестовых ситуациях.

Изучая состояния людей, открытых в сторону решения проблемы, ориентированных на поиск новых, ещё не апробированных способов мышления и поведения, я обнаружил одну особенность: человек в ситуации выхода из тупика не включается в какую-то роль, не пользуется готовыми шаблонами, не опирается на убеждения относительно реальности и собственной идентичности. Он как бы попадает в ситуацию незнания и в состояние незнания. При этом он, как играющий ребёнок, не испытывает никакой растерянности или сомнения, а, наоборот, воодушевлён некой интуитивно открывающейся для него возможностью новой перспективы.

Само по себе это состояние открывает способность к генеративному расширению, актуализирует его. Условно можно назвать такое состояние «прединсайтным». «Прединсайтное» состояние возникает во всех случаях, когда человек спонтанно или целенаправленно теряет фиксацию и тем самым невольно или вольно позволяет мышлению и фантазии следовать за некими интенциями. Если обратить внимание на увлечённых игрой маленьких детей, то мы обнаружим эти самые необусловленные социальными нормами креативные формы поведения. Детская способность к необусловленному, креативному квазиролевому поведению, на мой взгляд, и есть непосредственное выражение его аутентичности. И именно в психотерапевтическом процессе как раз и актуализируется (в силу крайней заинтересованности и заряженности клиента на счастливое разрешение психологической проблемы) эта его детская творческая аутентичная натура – способность удивляться, творить и от души радоваться жизни.

Можно сказать, что современная психотерапия оказывается не просто фактором формирования гуманистического общественного сознания, но прежде всего превращается в важнейший реальный социальный институт личностного и духовного развития человека. Будучи тесно связанной исследовательскими проектами и системой практики с тайнами и закономерностями аутентичности природы человека, она автоматически становится междисциплинарным основанием системы человекознания в целом.

Аутентичность и генеративное мышление

Аутентичность есть подлинность или естественность и в этом смысле – истинность человека. Вслед за Карлом Роджерсом, основателем гуманистической традиции в психологии и в психотерапии, я считаю аутентичность человека фундаментальной основой его индивидуальности и смысловым базисом его самоактуализации. По сути самоактуализация – это и есть некий жизненный эволюционный процесс «развёртывания» индивидуальности каждого человека в соответствии с требованиями его аутентичности и в направлении собственно аутентичных форм и характеристик. Абрахам Маслоу охарактеризовал таких людей как самоактуализирующиеся личности.

Что есть современная психотерапия, как не профессиональная деятельность по переориентации функционирования человека с фрагментарных, фиксированных и болезненных форм на целостные и естественные – аутентичные формы? Повторюсь, именно в этом переориентировании форм активности человека – с болезненных на аутентичные – и состоит миссия любого вида психотерапии! То есть смысл психотерапии – не в самой терапии, а в актуализации аутентичных состояний вместо фиксированных и в силу этого болезненных.

Предлагаемая парадигма обозначает важный этап собственного развития психотерапии как вида профессиональной деятельности. Суть этого этапа – в осознанном стремлении специалистов строить свои профессиональные взаимоотношения с клиентом на основе критериев аутентичности, как принципиальных ценностных опор для него.

Это означает и повышение требований к современному психотерапевту, который должен организовывать терапевтический процесс с учетом безусловной приоритетности аутентичности клиента. Просто понимания «сути проблемы», а также связанных с ним профессиональных свойств эмпатийности, безусловного принятия, «поддержки» и пр. оказывается явно недостаточно в свете данной парадигмы.

Мне представляется весьма своевременным и актуальным постановка вопроса относительно феноменологии, функционирования и, соответственно, эмпирических характеристик аутентичности. Проще: как мы знаем о том, что имеем дело с аутентичными формами? Чем аутентичные состояния человека отличаются от его фиксированных состояний?

Ответы на эти вопросы позволят нам заложить систему реальных ориентиров профессиональной терапевтической работы специалиста любого метода, любой модальности.

В состоянии креативного незнания взрослый субъект так же, как и ребёнок, свободен от условностей и априорных самоопределений и убеждений и движим интенциями бессознательного. Эти интенции выражаются в интуиции, догадках, гипотезах и мыслительных экспериментах относительно возможностей и перспектив выхода из тупика и обретения искомого результата и ценностного состояния. Иначе говоря, характеристики и свойства нового качества открываются нам в прединсайтном варианте как проявление нашей аутентичности.

Этот вывод, основанный на эмпирических наблюдениях, дорогого стоит. Во-первых, он показывает бесплодность попыток многих философов, психологов, антропологов прошлого и современности обнаружить институциональные формы нашей аутентичности. «Глубинное Я», «Self», «самость», «душа», «дух» и другие родственные категории апеллируют к функционально-динамическим смысловым явлениям.

Во-вторых, эти явления представляют собой системы критериев, конгруэнтных каждый момент жизни человека его «эволюционному проекту». Эмпирически мы ощущаем присутствие «эволюционного проекта» – то есть аутентичности – в сигналах конгруэнтности. Во многих случаях отклонения от этого проекта мы воспринимаем как сигналы неконгруэнтности. Чувствительность человека к этим сигналам, которые более точно следовало бы назвать сигналами аутентичности, составляет основу развития его индивидуальности в соответствии с «эволюционным проектом».

В-третьих, вместо «раскопок» бессознательных внутренних конфликтов в психоаналитическом духе в попытках найти «зерно истины страдания», важно переориентировать современную психологию и психотерапию на актуализацию и поддержку аутентичных структур психики человека.

Методологически несостоятельными в рамках предлагаемой парадигмы оказываются катартические методы и методы эмоционально-стрессовой терапии. Но вполне подходящими являются всевозможные методы арттерапии, терапии творческим самовыражением (М. Е. Бурно), эриксоновская гипнотерапия, генеративное нейролингвистическое программирование. Привлекательными для такого подхода становятся и некоторые восточные (цигун, йога) и эзотерические практики (типа «Симорон»).

Особое место в системе психотерапевтических практик, ориентированных на актуализацию аутентичных форм, занимают методы, направленные на генеративное мышление. Генеративное мышление как раз в наиболее полной мере отвечает требованиям – интенциям нашей аутентичности. Оно представляет собой систему мыслительных заданий-экспериментов, открывающих для субъекта полноту понимания и осознавания вызова и возможности тестовых ситуаций. Принимая вызов тестовых ситуаций и осознавая их необходимость и возможности, субъект в процессе генеративного мышления «опредмечивает в опыте» интенции своей аутентичности.

Итак, уроки, которые мы берём посредством совладания с трудностями тестовых ситуаций, на самом деле являются реализованными в опыте интенциями-требованиями «эволюционного проекта». Это и есть непрерывный процесс жизни. Карл Юнг назвал это процессом индивидуации, а Абрахам Маслоу – процессом самоактуализации. Несмотря на принципиальную разницу этих позиций, очевидно одно важное сходство: и первая, и вторая концепции предполагают «эволюционный проект», по которому осуществляется и индивидуация, и самоактуализация путём генеративного расширения «узких мест» в непрерывном событийном жизненном потоке.

А вот вопрос – чей это проект? – опять же методологически несостоятелен. Ведь по мере приближения человека к осуществлению этого проекта его роль в качестве субъекта становится минимальной и в конечном итоге сводится «на нет». Наверное, в этом-то и состоит истинная мудрость – стать полностью конгруэнтным своему «эволюционному проекту».