Интервью с Владимиром Владмели
Владимир Владмели — московский писатель, эмигрировавший в США. Печатался в журналах, опубликовал несколько книг. После выхода его нового романа «Неверноподданный» мы взяли у Владимира интервью, в котором он рассказал о своей книге, источниках вдохновения и сложностях эмиграции.
Расскажите, о чем ваш новый роман «Неверноподданный»?
Это книга о человеке, который видит окружающий мир таким, каков он есть, а не таким, каким его изображают классики социалистического реализма в Советском Союзе или политически корректные либералы в США. Мой герой знает, что ложь не становится правдой, зло не становится добром, а предательство не становится героизмом только от того, что так считает большинство.
Как вы сами определяете жанр этого романа?
В романе есть юмор и пародия, ирония и гротеск, есть и лирические сцены, но всё это является лишь инструментами для описания реальной жизни.
В девяностых вы эмигрировали в США. Стала ли эта страна для вас близкой? Как это повлияло на ваше творчество?
Я – гражданин Америки и глубоко благодарен этой стране, ведь я был лишён советского гражданства и в течение семи лет жил в подвешенном состоянии. В Штаты я попал в зрелом возрасте, полностью адаптироваться к американской жизни не смог, и очень часто воспринимаю происходящее глазами эмигранта. Вот, например, как мой герой описывает свои впечатления об Америке.
После того, как я прошел таможенный досмотр в аэропорту, мой друг, обосновавшийся в Миннеаполисе, привез меня к себе. У него уже собрались соседи, которые жили в Америке несколько месяцев и считали себя эмигрантами со стажем. Приветствуя появление бывшего соотечественника, они щедро давали мне самые разные советы. Все сходились на том, что первым делом я должен получить вид на жительство, поэтому, перебивая друг друга, объяснили мне, где находится соответствующее учреждение. На следующий день я уже был на автобусной остановке. Точно в назначенное время появился автобус, на переднем стекле которого бегущей строкой высвечивался номер и маршрут. Это было для меня ново и необычно, но я, приняв вид бывалого жителя Миннесоты, смело шагнул в открывшуюся дверь и спросил водителя, довезет ли он меня до Первой Авеню. Фраза моя была построена неправильно, слова я произнес с тяжелым акцентом, а для того, чтобы меня лучше поняли, в конце предложения добавил русское «а?». Водитель терпеливо выслушал меня и ответил:
– You bet (конечно).
Теперь-то я прекрасно знаю, что обозначает эта идиома, а тогда мне послышалось you bad (ты – плохой) и моя нога повисла в воздухе. Я подумал: почему это я плохой, я хороший и опустил ногу совсем не туда, куда хотел. В результате я потерял равновесие и упал, больно ударившись лбом о ступеньку. Водитель вскочил, помог мне подняться, жестом пригласил в салон и усадил на кресло для инвалидов, а на первом же светофоре спросил, почему я так странно среагировал на его слова. Я, как мог, объяснил, что я совсем не считаю себя плохим, а он сочувственно кивнул и растолковал мне смысл выражения you bet. Потирая образовавшийся синяк, я подумал, что надо срочно покупать машину, тогда, по крайней мере, мое незнание английского не оставит никаких следов на лбу. Но, как известно, скоро сказывается только сказка и мне пришлось еще довольно долго пользоваться услугами общественного транспорта. Все это время, встречая водителя, давшего мне первый урок английского языка, я с ним дружески здоровался, а он вместо приветствия говорил:
– Да не волнуйся ты, ты – хороший.
С тех пор прошло много лет, я получил американское гражданство, сменил несколько работ и купил машину. На автобусе я почти не езжу, но в борьбе за выживание шишек набил себе великое множество. Каждая из них связана с какой-нибудь историей. Большинство из них я забыл, но эту запомнил сразу и навсегда, потому что в первые же дни жизни в Америке мне сказали, что я – хороший.
В вашем романе довольно много острых замечаний как об Америке, так и о России времен СССР. Какая страна вызывает у вас больше иронии?
Поводов для иронии достаточно в любом обществе, потому что человеческая сущность не меняется. Люди всегда любили и ненавидели, боролись за власть и деньги, предавали друзей или выручали их из беды. В этом плане Америка ничем не отличается от Советского Союза и некоторые рассказы, созданные мною в Новом Свете, вполне могут описывать и жизнь современной России. Вот один из них.
В то тревожное время мне очень не хотелось потерять работу. Неприятно также было оказаться в больнице с переломанными костями. И ещё неизвестно, что хуже. А думал я об этом потому, что на моей фирме прошли большие сокращения. Уволили даже президента, проработавшего в компании двадцать четыре года. После этого всех сотрудников охватила депрессия. Чтобы поднять настроение новый руководитель устроил корпоративную вечеринку в одном из лучших ресторанов. Я не хотел идти на празднование, тем более что у жены была высокая температура и сопровождать меня она не могла. В такой же ситуации оказался мой ближайший сотрудник, но наши половины выпроводили нас из дому. Они считали, что нам необходимо познакомиться с новым начальством в неформальной обстановке.
Во время обеда я сел рядом с коллегой и когда президент, подходивший к каждому столу, спросил нас, где наши жёны, мы указали друг на друга. Ухмылочки на лицах остальных сотрудников можно было интерпретировать по-разному и всё, наверно, сошло бы за шутку, но вскоре начали разыгрывать призы, и мой партнёр выиграл $200, а сосед по столу заметил, что теперь у нас есть деньги снять комнату в ближайшем отеле. Президент, оказавшийся рядом, эту реплику услышал, а улыбочки на лице шутника не видел, поскольку тот сидел к нему спиной. По слухам,наш новый начальник был дремучим невежей, подозрительно относящимся ко всякого рода меньшинствам, поэтому чтобы удержаться на работе я должен был доказать свою традиционную сексуальную ориентацию. В обычных условиях я делал это регулярно, но, сомневаясь, что моя жена согласится на следственный эксперимент в присутствии незнакомого человека, а также в том, что смогу достойно исполнить супружеский долг при свидетелях, я на следующий день пошёл к президенту с твёрдым намерением всё ему объяснить. Закрыв за собой дверь, я сказал, что во время празднования мы с сотрудником очень неудачно пошутили, а вообще я женат и у меня есть взрослая дочь, которая недавно вышла замуж. Затем я показал фотографию своей семьи. Он кивнул, и также показал мне фото жены и двух сыновей, заметив, что одно другому не мешает. Я хотел его спросить, что он считает одним, а что другим, но он уже положил свою огромную лапищу на мою руку и так ласково на меня посмотрел, что мне стало нехорошо. В эту минуту раздался телефонный звонок и, воспользовавшись тем, что он потянулся за трубкой, я выскочил из кабинета.
В коридоре я чуть не столкнулся со своим сотрудником и, не подумав о последствиях, сказал, что наш президент просил его зайти, чтобы поближе с ним познакомиться.
Чем закончится их знакомство, я мог только гадать, но очень боялся, что в любом случае мне не поздоровится, поэтому я и не знал, что лучше: потерять работу или оказаться в больнице с переломанными рёбрами.
Однако всё обошлось. Рёбра мои остались целы, из компании меня не выгнали, я сохранил хорошие отношения со своим ближайшим сотрудником, а новый президент оказался ещё большим шутником, чем я и мой коллега.
Как вы оцениваете текущую политическую обстановку в США и России?
Я давно не живу в России, а поэтому не имею морального права высказываться о том, что здесь происходит. Что же касается США, то сейчас существуют две Америки: одна – это сторонники президента, которые помогают ему «вновь сделать Америку великой» (предвыборный лозунг Трампа) и другая Америка, которая всячески препятствует этому. Местные СМИ так промыли мозги этим другим, что они даже во вред себе готовы на всё, лишь бы навредить Трампу. Это болезнь, которая возникла года три назад и название которой можно перевести как «помрачение сознания от ненависти к Трампу».
Как и когда вы начали писать? Каким было ваше первое законченное произведение?
Первый свой рассказ я начал писать в юности, то есть ещё в прошлом тысячелетии, на протяжении многих лет возвращался к нему, но так его и не закончил, потому что всё время находил в нём недостатки. Совсем недавно я опять переделал его и вот что из этого получилось.
В тот день я ужасно себя чувствовал и позвонил своему лучшему другу.
-Серега, привет, это Женя говорит. У меня ангина, я хотел бы ее вылежать. Ты можешь мне продукты привезти?
-Конечно, привезу, жди.
Вскоре в моей квартире раздалась звучная соловьиная трель. Это была моя гордость: электронный дверной звонок собственной конструкции и я ожидал, что Сергей непременно спросит, где я его взял. Я думал, что ему на это ответить, но открыв дверь, увидел двух незнакомых мужчин.
-Вы Александр Иванович? – спросил один.
-Какой еще Александр Иванович, – недовольно ответил я, пытаясь захлопнуть дверь, но незваный гость был уже в квартире.
-Еще кто-нибудь дома есть? - спросил он.
В городе в последнее время участились квартирные кражи и жителям не советовали открывать незнакомым людям, но я занимался боксом и был уверен, что в любой ситуации смогу за себя постоять. Отправив вошедшего в нокдаун, я уже готов был разделаться и с его напарником, но тот успел набросить мне лассо на руку и дернул на себя. Меня выбросило на лестничную площадку, а первый нападавший оклемавшись, стал тащить меня в квартиру. Я сопротивлялся, как мог, но бандиты действовали очень слаженно. Все мои попытки вырваться оказались безуспешными и один из них стал давить на сонную артерию. Он лишь чуть-чуть промахнулся, но я притворился, что теряю сознание. Нападавшие поддались на уловку и немного расслабились. Я воспользовался этим и, вырвавшись, бросился на лестничную площадку, однако уйти от преследователей не успел. Они вновь навалились на меня и потащили обратно в квартиру. Я решил, что дома меня наверняка убьют, и уперся ногой во входную дверь. Грабители пытались меня связать, но схватив одного из них за пальцы, я стал их выламывать. Бандит взвыл, однако его сообщник добрался-таки до сонной артерии, и моя хватка ослабла.
Понемногу начали собираться соседи. Близко они не подходили, но на сражение смотрели с интересом, а из боковой квартиры, приоткрыв дверь на всю длину цепочки и удобно устроившись на стуле, за дракой наблюдала баба Настя. Рядом, покачиваясь и икая, стоял ее сын Саша.
-Помоги-и-и-ите, – кричал я, – мили-и-и-цию!..
Одежда моя была изорвана, лицо в крови, а глаза, и без того болезненно слезившиеся, сверкали сумасшедшим блеском.
Нападающие в кратких промежутках между бросками, захватами и попытками меня связать, сказали соседям, что они санитары из психоперевозки и приехали за пациентом, а у подъезда их ждет машина. Соседи послушно выглянули в окно – там, действительно, стояла «Скорая», потом они перевели взгляд на дерущихся и под пальто увидели белые халаты.
Я же машины видеть не мог, а халаты меня не убедили. Ведь наиболее изощренные домушники ходили на дело с инструментами водопроводчика или в костюмах Снегурочки и Деда Мороза.
Соседи продолжали наблюдать за происходящим. До сих пор никто из них не видел, как фиксируют психа. Правда, до сих пор они и меня считали нормальным, но ведь чего в жизни не бывает. Тем более, выглядел я, действительно, странно: небритый, взлохмаченный, со слезящимися глазами. Возможно, по их мнению, такие глаза не могли быть у нормального человека.
– Милицию, – хрипел я, уже не в состоянии сдержать натиск санитаров. После длительной борьбы им удалось затолкнуть меня в квартиру и связать.
– Ну что, – спросил один из них, когда я уже беспомощно лежал на полу, – позвоним шефу?
–Нечего звонить, и так все ясно, - ответил другой, - только паспорт надо взять.
Он обшарил комнату взглядом и, обращаясь ко мне, спросил:
-Где документы, дурила?
Я молчал, твердо решив продать свою жизнь как можно дороже. Когда один из нападавших подошел к телефону, я оттолкнулся грудью от пола и, изловчившись, так укусил его за ногу, что сразу же уперся зубами в кость. Санитары стали бить меня чем попало и куда попало, но я только сильнее сжимал челюсти.
* * *
Очнулся я на кровати, руки и ноги мои были развязаны. Я с трудом дотянулся до телефона, набрал 02 и сказал, что меня пытались ограбить.
-Фамилия?
-Брускин.
-Адрес?
-Железнодорожная 1, квартира 27.
-Сейчас приедем.
Голова у меня кружилась, меня тошнило, а правый бок болел так, как будто были переломаны ребра. Я пошел в ванную и поставил голову под холодную воду. Стало немного легче. Я накинул полотенце на голову и собрался лечь, но в этот момент зазвонил телефон.
-Товарищ Брускин?
-Да.
-Дежурный Фролов, тридцать пятое отделение милиции. Выяснили мы ваше дело. Это не ограбление. Люди, которых вы не хотели пускать – санитары из психоперевозки. Они перепутали Железнодорожную улицу и Железнодорожный проезд. Так что все в порядке, можете не беспокоиться.
-Конечно, все в порядке, – сказал я, – только у меня сотрясение мозга, перелом двух ребер и синяки по всему телу, - я перевел дыхание: мне трудно было говорить, однако, я все-таки закончил, - но разве это повод для беспокойства?
Повесив трубку, я вызвал "Скорую".
-Что у вас? – спросили меня.
-Перелом двух ребер и сотрясение мозга.
-Где это вас так угораздило?
-Ваши коллеги из психушки поработали.
-А вы у них на учете?
-Нет, это они по ошибке.
-Адрес?
-Улица Железнодорожная 1, квартира 27. Только не спутайте с Железнодорожным проездом. Там как раз и живет их клиент.
Повесив трубку, я стал переодеваться. Простые движения давались мне с большим трудом, и вся процедура заняла около получаса. Не успел я ее закончить, как запел мой электронный соловей. Наученный горьким опытом, я взял молоток и заковылял к двери.
-Кто там?
-Открой, это Марков.
По голосу я узнал друга своих родителей Виктора Николаевича Маркова, который был участковым терапевтом и иногда подрабатывал на «Скорой». Войдя, Виктор Николаевич внимательно посмотрел на мою избитую физиономию, разорванную одежду и остановил взгляд на молотке.
-Что случилось? – спросил он.
Я рассказал.
-Ложись, я тебя посмотрю. Только сначала молоток отдай.
* * *
На следующий день позвонил Сергей.
-Алло, Женя? Ты еще не выздоровел?
Я набрал воздуха, желая высказать своему приятелю все, что о нем думаю, но глубокий вдох больно отозвался в правом боку и я лишь сказал:
-Нет, не выздоровел, а пока ты ехал, на мне испытали новое лекарство и теперь у меня кроме ангины еще сотрясение мозга и перелом двух ребер.
-Ну и шутки у тебя, старик.
-Это не шутки, старик.
-Ну, не мог я вчера приехать, извини. Ты знаешь, иногда бывает такое стечение обстоятельств, что трудно поверить.
-Знаю.
-Но сегодня, я кровь из носу к тебе приеду.
-Не надо, старик, ко мне уже приезжали и кровь из носу пустили.
* * *
Когда я пришел к врачу, он сказал:
-Я смотрел рентген, у тебя все ребра целы.
-Отлично, - обрадовался я, - но тело у меня ломит так, что я не могу пошевелиться.
-Это нормально, ты ведь дрался с двумя здоровыми мужиками и, судя по всему, довольно долго, а это большая физическая нагрузка, после нее мышцы и должны болеть.
Я вспомнил, что иногда после длительных тренировок я чувствовал то же самое.
-Я выпишу тебе бюллетень на две недели, - сказал Марков, - а ты подай на санитаров в суд.
-Так ведь они меня по ошибке.
-Какая разница, ты на себя в зеркало посмотри.
Вернувшись, я так и сделал, а затем после некоторых колебаний позвонил в психоперевозку.
-Да, мы уже знаем, - сказала секретарша, - бригаде объявили выговор и лишили квартальной премии. Они хотели приехать к вам извиниться, но не знали, когда вы будете дома.
-После их визита далеко ходить я не могу, так что могут приезжать в любой момент.
-Одну секундочку, они только что вернулись с вызова, передаю им трубку.
-Добрый день, дорогой, - раздался бархатный голос, - ты уж нас извини, мы ведь не со зла, да и то лишь после того, как ты у моего напарника пол ноги откусил. Теперь он по твоей милости с палочкой ходит и уколы от бешенства делает.
-Так ведь у вас работа такая, не бей лежачего.
-Ха-ха-ха, - а ты остряк. Как тебя зовут?
-Женя.
-Так вот, Женя, ты лучше нам посочувствуй, ведь если сумасшедшим что-нибудь придет в голову, у них силы удесятеряются и с ними даже тренированным людям не сладить. У нас такие случаи бывают, рассказать - не поверишь.
-Расскажи, поверю.
-Хорошо, дорогой, к концу дня мы заедем к тебе с бутылочкой. Или ты спирт предпочитаешь? У нас ведь чистый, медицинский.
-Да, я не знаю…
-Ну, хорошо, жди нас часов в семь.
-Ну и ну, - подумал я, не зная, что делать: то ли накрывать на стол, то ли подавать в суд. А может сначала выпить, а уже потом в суд.
Я лег на диван и задумался...
Проснулся я через несколько часов и, ничего не решив, вышел на улицу. На лавочке у подъезда сидела баба Настя.
-Как ты себя чувствуешь? - спросила она.
-Нормально, - ответил я, с трудом удержавшись, чтобы не добавить «старая карга».
-Да, здорово они тебя отделали, но ты на этом можешь хорошо заработать.
-Я своим здоровьем не торгую.
-Ну и зря. Мой бы Сашка их так просто не отпустил. Мы бы с них тыщ десять сорвали.
-С этих бы не сорвали.
-Почему?
-Потому что они из КГБ, они только маскировались под скорую помощь, знаете, как в сталинские времена.
-Что же ты такого сделал? – насторожилась баба Настя.
-Я ничего не делал, это они за Сашкой приезжали, они и меня первым делом спросили, не я ли Александр Иванович?
-А что им от него надо? – спросила баба Настя, которая слышала этот вопрос.
-Говорят, он в магазине выражал недовольство политикой партии в области цен на спиртное.
-Это он по пьяному делу, кто ж это всерьез принимает?
-Вот вы им и объясните, когда приедут.
-А что, они собираются приехать?
-Да вот они, - кивнул я на подъехавшую раньше времени машину. «Скорая» остановилась и из нее вышли два санитара. Один из них шел с палочкой и сильно прихрамывал.
Баба Настя с необычным для ее лет проворством побежала к себе, растолкала сына, велела ему быстро одеться, спуститься по балконам на улицу и ехать в деревню. Саша, не проспавшись и не опохмелившись, понял только, что ему надо от кого-то бежать и, наскоро одевшись, вышел на балкон. Санитары между тем подошли ко мне.
-Привет, жертва ошибки. Ты прекрасно выглядишь для больного, на тебе пахать можно, пойдем, отметим знакомство. Они взяли меня под руки и не торопясь повели наверх, развлекая по дороге историями из своей практики. Около самых дверей нас остановил крик, раздававшийся с улицы:
-Помогите, спасите, врача!
Санитары переглянулись и, не сговариваясь, побежали вниз. При этом укушенный забыл и про боль в ноге и про палку. Я медленно пошел за ними. Меня обогнала баба Настя, которая первая оказалась около своего сына. Она размахивала своей клюкой и, не подпуская санитаров, истошно голосила:
-Не дам, Сашка ничего не делал. Это вам не тридцать седьмой год, чтобы без суда и следствия. Вы должны ордер на арест показать. Товарищи, помогите, невинного человека с балкона сбросили, а теперь в тюрьму забрать хотят.
-Что ты мелешь, старая. Мы из «Скорой», - сказал один из санитаров.
-Знаю я вашу «Скорую», вы уже одного чуть на тот свет не отправили, теперь за другим приехали. Вас все видели, все засвидетельствуют, что вы тут творите!
-Как же, засвидетельствуют, - злорадно подумал я и увидел, что соседи с интересом наблюдали за происходящим, но вызывать милицию никто не торопился. Только хозяин клумбы, в которую упал Саша, высунулся из окна и сказал:
-Правильно вы его взять хотите, товарищи. По нему уже давно тюрьма плачет, он не первый раз мои цветы ломает. Его надо изолировать.
-Тебя самого надо изолировать, мичуринец, - закричала баба Настя.
* * *
К врачу я пошел через неделю.
-Что, уже выздоровел? – спросил Марков.
-Да.
-Это санитары тебя уговорили на работу выйти?
-Виктор Николаевич, из-за этого случая им выговор вкатили, премии лишили и в должности понизили.
-А ты у них прощения попроси.
-Они тут не при чем, просто мне дома сидеть надоело.
-Ладно, если ты так хочешь, я тебя выпишу, а друзьям твоим из психоперевозки скажу, что не зря они за тобой приезжали. У тебя действительно с головой не все в порядке. На Наполеона, ты, конечно, не потянешь, но если тебе отрезать ухо, то за Ван Гога сойдешь.
* * *
Произошло это очень давно, но слова врача до сих пор беспокоят меня и иногда я думаю: «А действительно, все ли у меня в порядке с головой». После этого я обычно смотрю в зеркало и, убедившись, что оба уха на месте, успокаиваюсь. Конечно, с моей головой все в порядке. Не хватает только треуголки, мундира и эполет.
Ваши рассказы неоднократно переводились на английский и итальянский языки. Планируется ли перевод этого романа?
Если он будет хорошо принят в России, то – да.
Вы полностью перешли на крупную прозу, или продолжаете работать и над рассказами?
Материал для своих произведений я беру из жизни, и когда происходит событие, которое очень хочется описать, но в роман включить нельзя, я пишу рассказ.
Источник - рекомендательный сервис Livelib
