Вылитый папа

– Так какую же историю ты хотела мне рассказать? – спросила Инна. Она готова была выслушать любую, даже сто раз слышанную, семейную сагу, лишь бы мама не молчала. «Скорая», в которой Инна везла мать в больницу, то и дело застревала в жутких московских пробках, несмотря на включенную сирену.

«Только бы скорее доехать до больницы, там ей помогут, как случалось уже не раз», молилась Инна, сжимая поручень до синевы в пальцах.

Час назад докторша Алла Александровна, не просто врач, а давний друг семьи, примчалась к ним в дом по робкому, как всегда, интеллигентному звонку мамы и тут же вызвала и «Скорую», и Инну с работы. В прихожей она шепнула перепуганной Инне, что дела обстоят хуже некуда, и дай Бог, чтобы и на этот раз все обошлось. Хотя шансов, если честно, немного.

В салоне «Скорой» мама после многих уколов и ингаляций держалась молодцом, отказалась лечь на жесткую койку и устроилась в кресле напротив Инны. «Хочет наглядеться на меня напоследок», – подумала Инна и тут же с испугом отогнала эту мысль.

– Я хотела рассказать тебе одну историю из твоей жизни, – заговорила мама и неожиданно улыбнулась. Она всегда улыбалась и шутила, когда ей было очень скверно.

– Моей жизни? – уточнила Инна. – Тогда, наверное, я не хуже тебя ее знаю.

Жизни матери и дочери были переплетены тесно, словно пуповина, связывавшая их сорок лет назад, пульсировала до сих пор вопреки всем законам природы.

– Ну, все знать ты не можешь, тогда ты еще на рояле спала, – поправила ее мать.

Как раз про рояль Инна слышала сто раз. У родителей не было денег, чтобы купить детскую кроватку, и Инна первый месяц своей жизни провела на кабинетром рояле «Красный Октябрь». Правда, на ее музыкальности это, увы, впоследствии никак не отразилось.

– Так вот, когда ты еще спала на рояле, – продолжала мать, – я решила уйти от твоего отца. Впрочем, об этом я тебе тоже сто раз рассказывала. Ну, о том, что надоели его беспробудное пьянство и болезненная ревность. А тут еще и грудной ребенок в доме. Я однажды поняла, что двоих – мужа и ребенка – мне просто не потянуть, душевных, да и физических сил не хватит, и выбрала тебя. Мы расстались с твоим отцом, когда ты только-только научилась стоять в кроватке. Впрочем, ты это и сама знаешь.

– И у меня потом всю жизнь был приходящий папа, – грустно улыбнулась Инна. Ей показалось странным, что именно сейчас мать заговорила об отце. Отца Инна любила какой-то огромной болезненной любовью, хотя с ранних лет понимала: показывать это, значит, – обижать мать. И постепенно привыкла с детства прятать свои чувства к веселому, шумному, большому и красивому, хотя и немного чужому мужчине, как прятала игрушки и подарки после каждого свидания с ним.