Хранитель Мечей. Рождение Мага

"Тысячами незримых нитей обвивает тебя Закон. Разрубишь одну – преступник. Десять – смертник. Все – Бог!"

Путь Тьмы – это свершение меньшего зла во имя предотвращения большего.

Запомни, Неясыть, путь Тьмы - это свершение меньшего зла во имя предотвращения большего. Светлые этого не понимают. Хотя любой полководец, направляя передовой отряд в атаку, прекрасно знает, что девять из десяти в этом отряде погибнут, однако, если удар запасного полка решит исход дела в пользу этого полководца, кто стане укорять его, что он пожертвовал частью ради спасения целого?

«…не буди лихо, пока спит тихо, не накликай беду неверием в удачу!...» ст. 399

Люди с охотою бросаются на тех, кого они боятся или ненавидят.

«…Разговор вился прихотливой нитью, ныряя то вправо, то влево, сплетая удивительный узор, по которому, словно по книге, можно было читать творимую прямо сейчас историю этого мира…» ст. 104

Горька судьба клятого одиночки, обречённого мерить все дороги этого мира собственными шагами, не имеющего ни огня, ни угла, но ещё горше доля того, кто, познав одиночество , обрёл товарищей – и потерял всех в один момент.

Седой парень в свой черёд тоже запустил руку в короб. Парри во всех подробностях рассказывал ему о церемонии – каждый неофит должен был отдать свой шарик декану того факультета, где хотел бы учиться. Однако в этом состояла только половина выбора – второй занимались сами деканы или, точнее, созданное ими магическое устройство каким-то образом само распределяло новых аколитов по факультетам, сообразно с их достоинствами и даром. И только если выбор ученика совпадал с выбором Академии, неофит мог переступить заветный порог. Как правило, выбор этот совпадал – собственно говоря, та отсеивающаяся треть как раз и состояла из людей, у кого выборы не совпали, что означало – сама Великая Сила против их обучения.

– Тогда в кладбища обратились целые города, – рассказывал Тёмный. – Я помню… ректор – не этот, а предыдущий, большой приятель Фрегота Готлибского, между прочим, – так вот, тот ректор упросил меня отправиться с ним в Семиградье, где бушевала Третья Война Веры, Север полуострова, где угнездилась ересь, против Юга, который остался верен Святому Престолу. Так вот, еретики, захватив власть, почему-то не стали упразднять Инквизицию, хотя претерпели от неё немало – до тех пор, пока им не удалось овладеть всем северным побережьем. А когда они им овладели, выяснилось, что без Инквизиции никак не обойтись, – потому что кто же будет вылавливать оставшихся в больших городах приверженцев Аркина? – Тёмный усмехнулся.

«Всего факультетов двенадцать, – неспешно говорил Парри, прихлёбывая пустой кипяток – заправить его было уже нечем, в кладовой осталось только немного муки. – Первый, самый древний – общего волшебства. Через него проходят все студиозусы, кроме… ну, ты это и сам узнаешь. Второй, третий, четвёртый и пятый – само собой, стихийное волшебство: Огонь, Вода, Воздух и Земля. Тут уже начинается специализация. Невозможно в равной степени владеть магиями огня и воды или ветра и земли. Запомни, Неясыть, две великие пары: огонь с воздухом, а вода с землёй. Так… Ну, потом начинается уже разброд. Был когда-то шестым факультет каллиграфии, гм-м-м, да, да… был, да теперь нет. Ныне шестыми у нас идут алхимики. Вот ведь тоже мне, и магами-то их назвать можно с изрядной натяжкой, а туда же, силу обрели, сразу за стихиями встали… Седьмой факультет – святые отцы. Они в своей области тоже доки, не смотри, что монахи, магия Спасителя вельми велика, вельми… Восьмыми у нас те, кто занят всяческой Нелюдью – ну, ты сам понимаешь, эльфы там, простые или тёмные, гномы разные, тролли, огры, орки, великаны горные и снежные, гоблины, кобольды… Там же и всяческие чудища – ну, фениксы там разные, левиафаны, драконы, козероги, морские змеи, грифоны, сфинксы… Много их стало в последнее время, того и гляди отделятся, свой факультет создадут, тринадцатый… Девятый факультет – древняя магия. Обереги, амулеты и прочее. И каллиграфия теперь там же… – Парри прервал свою речь и вздохнул. – Десятый – космологи, теологи и прочие… „глобалисты“, как они себя называют. Тьфу, позор и поношение, мальчишки сопливые, а туда же – факультет теперь! Ну, а одиннадцатый – люди почтенные и солидные. Лекари. Всякий маг, Неясыть, он ведь если где среди людей-то живёт, так зачастую и лечит, и роды принимает. Народ со всякой своей бедой к чародею идёт. Так что нам все хвори надо назубок знать. На том же факультете злаки полезные да скот лечить научат. Вот так вот…»

«А что же двенадцатый факультет, почтенный Парри?» – спросил тогда Неясыть.

«Двенадцатый… – проворчал старик. – Ничего я никогда не понимал в этом двенадцатом. И как он возник, не слишком-то понял, ещё когда учился и нам это объясняли… Вообще-то не двенадцатым бы ему именоваться, а вторым, потому что возник сразу же за Общим Волшебством. Это, парень, факультет Тьмы. Факультет малефицистики, сиречь злоделания. Эвон оно как, Неясыть. Много про этот факультет и его декана толков ходило, да только ректорат – он же Белый Совет – все толки, что, мол, хорошо бы декана того – да на осину, да пятью колами проткнуть, а кости потом конями растягать, – Белый Совет все эти толки под корень. Равновесие, видишь ли, нарушать нельзя!» И Парри пренебрежительно фыркнул.