Был поздний вечер пятницы, у нормальных людей – конец рабочей недели. Автомобильная пробка на выезде из города ползла едва заметно, как лава из жерла затухающего вулкана. Угольки задних фонарей в этом потоке помигивали, готовые тоже вот-вот угаснуть. Старик глядел на транспортный коллапс с высоты 17-го этажа. Он стоял в лоджии и курил электронную сигарету, губы его слегка обжигала никотиновая жижа, которая просачивалась из мундштука вместе с паром. Эту «безвредную» сигарету, похожую на медицинский ингалятор, ему купила дочь довеском к подарку на юбилей. А зять Олег ничего не подарил, лишь подмигнул: «От меня будет сюрприз!»

Вспомнился рыбий взгляд зятя, когда они зашли сюда, в застеклённую лоджию, осмотрев квартиру перед покупкой. Олег кивнул на шоссе за окном:

– Место удобное, тут рядом развязка, транспортное кольцо.

– У меня же нет машины.

– Я в целом про место, жильё здесь престижное, хорошо покупают.

– Ну да, вам же придётся продавать, когда умру.

Вот тогда и мелькнуло у зятя что-то рыбье в глазах. Он открыл рот, не зная, что ответить, потом возмутился:

– Сергей Сергеевич, я не об этом! Если вы передумаете здесь жить, то квартиру будет легче продать и купить в другом районе.

– Да нормально всё, Олежка, лес тут рядом, как я и просил. Спасибо.

Чего уж капризничать… Лес и впрямь хороший, почти дикий – он стоял молчащей стеной в квартале от дома с другой стороны. Убрав «ингалятор» в футлярчик, старик вернулся на кухню, которую освещала лампочка на шнуре. Уже месяц, как переехал, а ни люстр, ни оконных штор. Зачем дому люстры? Это же дом. Когда старик выходил погулять или в магазин, то возвращался не к себе, а в дом. Ничто в этом мире не считал он своим, даже родную дочку, которая давно жила сама по себе – в одном с ним городе, но на другом континенте. И от этого остаток жизни был прозрачней и просторней – как и от голых незанавешенных окон.

В спальне включил лампу на столике, плотно придвинутом к окну. На столике лежала книга – единственная, других книг в квартире не имелось. «Папа, а твоя библиотека?» – спросила дочь, когда он объявил о решении переехать. «Да гори она синим пламенем!» – с некоторым головокружением рубанул тогда Сергей Сергеевич. И почувствовал мстительное удовлетворение. Из-за этой библиотеки, которую собирал всю жизнь, он не стал разменивать трёхкомнатную квартиру после смерти жены. А дочке ой бы как пригодилось отдельное жильё – не засиделась бы в девках. И когда наконец замуж вышла, к Олегу в однушку переехала, тоже ведь продавать надо было, чтобы расширить их жилплощадь. Они и деток-то не заводят из-за этих квадратных метров. А всему виной – книжные полки до потолка, тысячи томов о строительстве и архитектуре, в числе которых и библиографические редкости. Их куда девать? Выкинуть? Решение пришло само. Справив круглый юбилей, Сергей Сергеевич ушёл из института, хотя никто его, заслуженного пенсионера, оттуда не гнал. Часть библиотеки на помойку снёс – справочники со старыми ГОСТами и прочее «дерьмо мамонтов». Книжки с красивыми картинками передал дочери – «для будущего внука». Остальное с помощью Олега перевёз в институт. Завбиблиотекой Зоя Степановна была торжественна: «Это лучшая память о вас, дорогой наш профессор! Ваш экслибрис на страницах навечно…» И ведь правду сказала: иной памяти о нём не останется. Всё сделанное в жизни есть что-то беглое, на раз, как студенческий конспект.

Старик переоделся в пижаму, сел за стол и раскрыл книгу на закладке. Читать в постели, равно как ложиться спать за полночь, он ещё не научился. На странице была схема корня с пояснением:

«Корешок делится на зоны ветвления, всасывания, дифференциации, растяжения и на самом конце имеет зону клеточного деления длиной около 1 миллиметра. Покрывает её чехлик, клетки которого могут раздвигать частички почвы, ослизняя их… Корневая система образует огромную поглощающую поверхность. Например, одно растение озимой ржи имеет общую длину корней (без волосков) более 600 км, а длина волосков – 10 000 км. Интенсивность поглощения воды корневыми волосками называется сосущей силой (S), она равна разнице…»

Потянуло в сон. Подняв голову, взглянул в окно. За плоскими крышами домов молчал лес – чёрная недвижная гребёнка.

Сон в эту ночь приснился дурацкий. Будто помогал покойнику обустраивать его подземное жилище. Тот капризничал, отказываясь от современных материалов. Сергей Сергеевич устлал дно рубероидом и вдруг сам оказался в теле скелета. Лежит в земле – и ему хорошо, что он есть, что ещё не истлела кость. Самоощущение кости и сознание неотсутствия в бытии было желтовато-тёплое, тонкое и резкое, как вкус лимона.