Возвращение Короны

Странные предзнаменования

Предновогодний день 2019-го начинался как обычно. И все же…

Хулиганистый ветер колол лица иглами утренней свежести. Сугробы наступали на автобусную остановку. Из гущи метели летело сюда множество мотыльков. Порхая шарфами и полами одежд, они приближались к конусу света – и превращались в сутулых людей. Везучим удавалось забиться под навес и сесть на заледенелую скамью. Со стороны могло показаться, что это пасть притаившегося в сугробах гигантского зверя, который ждёт момента, чтобы схлопнуться и позавтракать этими легкомысленными людьми.

Две женщины под фонарём стояли на самом ветру.

Одетые не по погоде в короткие куртки на «рыбьем меху», обутые в синие кроссовки-«лайт» с уникальной этикеткой на каждый день, женщины пританцовывали, постукивая ногами одна о другую. Одежда, более чем не серьезная для разгара зимы. Но это, похоже, ничуть не тяготило отчаянных дам. Подтанцовки они устроили словно бы не от холода вовсе, а от превосходного настроения.

Та, что пониже, обращаясь к более высокой, задирала вверх непокрытую голову с частоколом торчащих булавок. Из-под них в такт отрывистому назидательному голосу задорно дергались модные в год Овна косички-рожки. Наклоненное лицо более молодой собеседницы время от времени озарялось улыбкой. Кивая, она фыркала в жиденький воротник и отпускала быстрые реплики, вызывая снисходительные улыбки старшей.

Несмотря на скудость одежки и обуви, на два размера большей, чем следует, было видно, что дела у парочки идут лучше некуда, и не хватает всего ничего, чтобы жизненный пазл сложился, наконец, и женщины получили возможность переместиться в куда более яркий, мирок.

В вышине сверкнуло, и детский голос в толпе произнес:

–Шаровая молния…

–Нет, малыш, это троллейбус, – вразумил его мужской голос.

–Начинается…–послышалось из-под скамьи, и старшая из болтушек, обернувшись, увидела, как оттуда вылез бомж с блестящим колпаком на голове.

Остальные люди заторможено подняли головы и в ореоле искр, падающих с проводов увидели троллейбус.

Встречали его, как спасителя, и он великодушно всё принимал и принимал в свои объятия…

Посадка закончилась. Жизнерадостные болтушки зашли – одна в передние, другая – в задние двери просторного салона.

И… нет, не напрасно, ох, не напрасно сосредоточил внимание на спетой парочке худощавый молодой человек. Подсознание заподозрило неладное –да разум не среагировал.

Развязка последовала:

–Предъявите билеты!

Парочка в легких кроссовках трансформировалась в жестоких контролеров.

Пассажиры оживились, одни зашарили по карманам, другие, недалеко хранившие билетики, поочередно протягивали их на проверку.

–У меня проездной, – доказывал юноша старшей контролерше. – Студенческий льготный…Вот только не могу найти…

Из другого конца автобуса подошла та, что моложе, и наступили стандартные для всякого безбилетника пять минут позора. Пассажиры глазели на «плановую операцию», ничуть не сочувствуя «пациенту».

–Почему проезд не оплачен? – в один голос кричали женщины.

– При отсутствии билета, гражданин, вы обязаны заплатить штраф, – сказала старшая.

–Простите меня, – канючил студент. – Ради Наступающего простите! В честь Овна белого! Век помнить буду!

– И м-меня, – прошамкал оборванец в странном алюминиевом колпаке, – м-меня з-запомни, п-пожалуйста…

Студент недоуменно обернулся и наткнулся на взгляд неопределенного цвета мутных, словно запорошенных снегом, глаз.

– Николка я, ваш-ше величаство. П-прошу зап-помнить…

Понятно. Городской сумасшедший собственной персоной. Студент возобновил скулеж с новой силой.

Ужасно не хотелось расставаться с надеждой на праздничный стол, да ещё в обществе прекрасной Полины, которую он собирался пригласить на приватный новогодний вечер.

Он уже реально представлял ее «за праздничным столом тарифа «эконом»«, как поет Зинаида Котомкина. Короткое платье с блестками и диадема в волосах…Что может быть прекраснее!

Увы. На остановке контролеры выдворили «зайца» наружу. Продолжая требовать деньги, сошли с ним тоже. Упрямый безбилетник артачился.

Вызвали полицию, и те обступили бедолагу со всех сторон.

Студент, отвечая на вопросы, попутно инспектировал свои карманы: вдруг мелочишка куда завалилась. Круто было б кинуть монеты в «морды лиц»– и сигануть в заснеженные кусты и далее – за пределы сквера! Но пальцы, как назло, в десятый раз предательски натыкались на хрустящую тысячную купюру.

О, нет! Тысячу раз нет. Уж слишком шикарный вклад в госбюджет на содержание этих церберов…Не отравлять же предстоящий праздник этой незапланированной встречей?.. Ах, какая жалость! В другое время, конечно, без проблем. Несомненно. Было б интересно потроллить инспекторов. Все-таки интересно, чем дело кончится, если сигануть в кусты?..Попробовали б они его догнать!..Гонка века! Но сейчас, перед долгожданным праздником, не хотелось ни экспериментов, ни новых впечатлений, ни предсказуемых санкций.

С горечью вспомнилось молодому человеку, что подружка, прощаясь утром, напророчила сегодня необыкновенную везуху.

– «Косынка», что ли, сложилась?.. – спросил он ее, кивая на комп.

–Не, –улыбнулась та, потянувшись к его очкам. – Примета – на твоих «лазерах». Смотри, Виталь, трещинка. Повезет тебе. По-крупному.

–«Приметы уранового века», –процитировал он все ту же универсальную Котомкину, рассеянно отводя руку прорицательницы от лица. Мельком глянув в зеркало, вмурованное в кирпичную стену, он сквозь потускневшую амальгаму не обнаружил никаких изменений в «гаджете» глаз.

–Меня, гляди, не забудь, – сказала Полина в дверях.

– «Как можно, моя принцесса, с тобой никогда не тесно…»– пропел дружок.

Внутри же билась, не умолкая ни на миг, одна мысль: «Сессия окончена! Экзаменов больше не будет!»

Эта сессия забрала столько сил, что Виталий даже не знал, что делать дальше. Но вот сквозь усталость мозга пробилась ещё одна мысль: надо отправить матери телеграмму, чтоб выслала денег.

Полина ушла, а свободный как птица Виталий неспешно собрался на почту.

Его родительница жила за Уралом, в медвежьем углу, где не было ни интернета, ни скайпа – ничего из комфорта современной жизни. Одно у нее было: деньги. Откуда – сын не знал, но не забывал пользоваться «в минуты жизни роковые».

После ухода подружки Виталий тщательней осмотрел монолитные «лазеры»марки «ic! Berlin». Их он приобрел на распродаже, когда подрабатывал курьером известной фирмы по изготовлению очков. И отчётливо увидел, что заковыристая извилина пересекала стекло, как Обь родное село.

Теперь, пока полицейский проверял документы, сверял фото и заполнял бланк, рука наткнулась на лопнувшие окуляры и, несмотря на серьезность момента, заставила штрафника усмехнуться утреннему «предсказанию».

–Подпишитесь, Виталий Сергеевич, – с каким-то не подобающим случаю пиететом сказал страж порядка и протянул протокол на подпись.

Нарушитель проезда на общественном транспорте размашисто начертал: «Синицын»–и стал засовывать копию документа во внутренний карман. Полицейский заполнял бланк на планшете, очевидно, выписывая квитанцию на оплату штрафа.

Виталий мысленно уже был в гипермаркете, решив оплатить штраф после праздников.

–На сколько меня «уделали»? – поинтересовался он, разумея под местным словечком прореху в своем бюджете.

–Не знаю, может, и пожизненно, – неожиданным образом ответил полицейский, оторвавшись от писанины.

Рука Виталия Сергеевича Синицына дрогнула.

–Пожи-изненно?..

Полицейский втянул голову в плечи, закачал ею из стороны в сторону, как болванчик, всем корпусом, упорно избегая взгляда. Это вызвало беспокойство. По спине разбежались мурашки. Юноша огляделся.

Патрульные впились в него немигающими глазами, сжав тесным кольцом.

–Грешно шутить над больными людьми, – попытался укорить он стража порядка и возвратил причинный листок из внутреннего кармана для детального изучения.

–«ИЗВЕЩЕНИЕ об ОПОВЕЩЕНИИ, –прочел название озадаченно.

Поднес бумагу к самому носу, извлекая из кармана раздавленные ночью окуляры…

Пока он раз за разом перечитывал текст, пытаясь уяснить упорно ускользающий от понимания смысл, несмотря на все старания не вмещающийся в голове, незнакомый голос произнес:

–Поздравляю вас. Вы пробились сквозь асфальт.

Виталий поднял голову.

Через плечо одного полицейского на штрафника смотрел другой, повыше ростом и рангом.

–К-какой асф-фальт? – стылыми от мороза губами переспросил Виталий.

–Сизый.

Мороз добрался до самого сердца.

Ситуация, на первый взгляд, стандартная…Но что-то сильно напрягало бедолагу.

Пока полицейский зачитывал вслух документ, безбилетник, вместо того чтобы слушать, напряженно щурился: ему, странным образом казалось, что рот полицейского не двигается. Даже пар изо рта не идет. Что за черт?

–…решение Всенародного референдума…

Ну вот, ни капельки, не идёт.

Поднес руку к своему – для проверки ощущений.

–А-а…

Рот открывался беспрепятственно. Пар шел. Виталий снял очки и взглянул на полицейского.

– Вы телевизор хоть иногда смотрите? – ни с того ни с сего спросил тот.

– Не-ет, – протянул бедный студент.

– А п-почему?! – гаркнул полицейский, нависнув над ним.

Казалось, он ненавидит бедолагу за игнор телевидения, и лишь закон запрещает ему применить физические санкции.

Мороз, между тем, дошел до самых пяток. Такого Виталий никогда не испытывал.

– Коллега, – басовито прозвучал новый голос сзади, заставив «зайца»обернуться… – Не мечи икру перед студиозусом. Вспомни: было ль у вас время на учебке на просмотр политшоу?

–На это дерьмо – навалом, – ответил тот и мгновенно ослабил свой натиск, по-видимому, притворный.

Полицейские загоготали над неуклюжей шуткой.

Хлопнули по плечу «студиозуса».

–Так не забудь про нас, дорогой!

Они исчезли столь же внезапно, как и появились.

Виталий с минуту смотрел им вслед, потом потер странно саднящее, как после укуса пчелы, плечо… Затем перевел взгляд на асфальт, который стал стремительно приближаться…