Зоя с трудом открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света ламп. Немного привыкнув, она начала осматривать помещение. Несмотря на то, что перед глазами все расплывалось, словно в тумане, а голоса людей доносились, будто из другого мира, Зоя сконцентрировалась на своих ощущениях, чтобы понять, где она находится.

– Зоя, Зоя, дорогая… Ты меня слышишь? – приглушенно прозвучал голос мужчины. Она узнала его.

– Да, – чуть слышно ответила девушка.

Вспомнив их первую встречу, щеки покрылись румянцем, и на розовых губах невольно появилась улыбка. А сердце в груди трепетно застучало.

– Где я? – спросила Зоя.

– Ты в больнице, солнышко, – с нежностью произнес Денис, и Зоя почувствовала, как кисти коснулась рука молодого человека, сцепляя пальцы.

Воспоминания унесли Зою в свой дом.

День рождения. Девушка была благодарна своей подруге Оле за то, что та смогла уговорить Дениса прийти на ее именины. Там Зоя и познакомилась с молодым человеком. Именинница весь вечер протанцевала с галантным кавалером, у которого к тому же было отменное чувство юмора.

…Зоя любила ухаживать за цветами. Ботаникой она увлеклась, ещё проживая в Казани. Ее так захватил мир живых цветов, что она решила для себя окончить курсы флориста. Зоя поделилась с Денисом, теперь уже супругом, сидя в гостиной у камина, мыслями о желании. Денис обнял любимую за плечи и произнес с нежностью в голосе:

– Цветы – это здорово, солнышко. Я не против того, чтобы ты занималась выращиванием цветов. У тебя это отлично получается.

Зоя счастливо улыбнулась и положила голову на надёжное крепкое плечо любимого.

Внезапно Зоя резко вскрикнула: кажется, начались роды. Денис достал из кармана джинсов мобильный и набрал номер скорой помощи. Когда трубку сняли, Денис срывающимся голосом прокричал:

– Примите срочный вызов! Моя жена рожает!

– Как зовут вашу жену? Год рождения, полное имя и фамилия, – диспетчер с явной неохотой тянула фразы.

– Да, какое имя?! Вы понимаете, что роды начались? Пришлите скорую, немедленно!

– Мужчина, если будете кричать, будете принимать роды сами, – озлобилась женщина. – Вам все ясно? Врач не Фигаро. Машин пока нет, вы в городе не один.

Диспетчеру словно было наплевать. Денис все сказал, что она просила, а потом злобная дамочка положила трубку. Оставалось надеяться, что помощь придет вовремя…

Полчаса спустя все-таки приехала скорая и увезла Зою в родильный дом.

…Денис поехал с любимой. Он не хотел оставлять ее одну с людьми, которые не ценят жизнь и само ее существование. По дороге он позвонил в ателье, владельцем которого являлся. Сотрудников отпустил домой – не до работы сейчас. Мысленно мужчина молился, чтобы с его Зоей все было хорошо…

…Зоя вернулась мыслями обратно в больницу.

Прислушалась к своему телу и поняла, что что-то не так. Ребенок… Она не чувствовала ни сердечка своего ребенка, ни толчков маленьких ножек. На глаза навернулись слёзы.

– Зоя! Зоя, прошу тебя, не плачь, – Денис провел по покрасневшему от слёз лицу Зои мягкой широкой ладонью. Его голос действовал на Зою успокаивающе. Но ее не оставляло в покое гадкое чувство потерянности и безысходности. Оно засело глубоко внутри и не давало покоя девушке. Та чувствовала, что потеряла нечто родное и по-настоящему любимое.

– Ребенок… Где мой ребенок?! – собрав последние силы, прокричала Зоя. Она заерзала, ощущая боль внизу живота.

Муж сидел на стуле напротив Зои. Его рука по-прежнему сжимала пальцы любимой. По усталому и измученному лицу Дениса было видно, как сильно он утомлен, но мужчина улыбался.

– Успокойся, все хорошо, – спокойным голосом, продолжая улыбаться, произнес дорогой, не выпуская руки возлюбленной. – Ты ещё не отошла от наркоза, любимая. Ты преподнесла в дар мне на мой день рождения самый лучший и дорогой в мире подарок, дорогая, – дочурку!

– Дочка? – посмотрела на возлюбленного Зоя, будто приводя мысли в порядок.

Она видела счастливого гражданского мужа, который радостно улыбался. Ее сердце замерло от предвкушения настоящего счастья и забилось в груди с новой силой. На ее вымученном лице появилась счастливая улыбка, и тишину больничной палаты нарушил еле слышный вздох облегчения.

Зрение постепенно восстановилось. Она улыбнулась уголками губ. На бледном лице появился еле заметный румянец.

Мужчина наклонился ближе к Зое и нежно провел по ее слегка растрепанным волосам, разметавшимся по подушке. Затем трепетно скользнул пальцами по лицу, коснулся приоткрытых мягких губ своими.

Тишину нарушил приглушенный кашель.

– Простите, что отвлекаю вас от приятного процесса. Я понимаю, но у меня для вас новости.

Денис оторвался от желанных губ любимой и, отставив стул к стене, внимательно взглянул на стоящего неподалеку врача. Женщина лет тридцати с рыжими волосами с прической в форме каре. Врач акушер-гинеколог была одета в красную блузку, в черные строгие брюки и такого же цвета лакированные туфли на высоком каблуке. Поверх костюма накинут халат.

– Что случилось? – испуганно взглянула на врача Зоя, и ее сердце приглушённо забилось в груди. – Что с нашей дочерью?!

Супруг нахмурился, и отцовское сердце сжалось в груди от плохого предчувствия.

Женщина-врач сжала тонкие накрашенные красной помадой губы. Молча посмотрела на родителей васильковыми глазами, в которых промелькнула тень жалости.

Зоя, почувствовав неладное, тихо вскрикнула. Денис, поправив светлые волосы, услышав крик жены, подошёл к ней и присел на край койки. Он крепко взял женскую миниатюрную ладонь, решительно и крепко сжал ее, тем самым говоря о том, что он рядом и никогда не оставит жену.

Боль и отчаяние рвались наружу, разрывая душу и сердце матери пополам. Женщина-врач смотрела на родителей. Она не знала, как сообщить людям страшную новость. Ведь она сама воспитывает двух замечательных сыновей близнецов.

Она вновь нервно закусила губу. И вот она выдохнула, попытавшись ободряюще улыбнуться, хотя в душе понимала, что улыбкой ничего не добьешься и, собравшись с мыслями, сипло произнесла:

– Я приношу вам свои извинения. Врачи скорой не сразу вас осмотрели. Но в остальном это не наша вина.

Зоя с Денисом переглянулись. В груди у обоих екнуло. Дурное предчувствие давило на слух, затуманивало разум, заставляя понимать все неправильно. Тем временем врач бесчувственно продолжила:

– Мы сделали кесарево сечение, так как плод изначально лежал неправильно. Если бы вы раньше согласились на это, ваша дочь была бы здорова. А так: вы можете себя с полной уверенностью поздравить – детей впоследствии вы иметь сможете. Еще родите.

– Что с моей дочерью? – прорычал Денис, приподнявшись на кровати. – Что вы с ней сделали?

– Мы? Ничего. Просто, когда ваша суженая, – язвительно отозвалась врач, – начала дергаться, медсестра с трудом вытащила ребенка. Она уронила его на стол с инструментами.

– Вы не сделали ей наркоз? – испуганно спросил мужчина. Он все больше злился.

– Поставки медикаментов из центра еще не было, так что того количества наркоза, которое было, не хватило для полного усыпления, – бездушно оправдалась врач. Она всячески пыталась обвинить роженицу в том, что случилось: не хотела, чтобы ее и остальных врачей отдали под суд.

– Я хочу видеть свою малышку, – вступила Зоя. Она слишком долго слушала глупые оправдания.

– Я не могу выполнить вашу просьбу, – ответила женщина.

– Тогда я сама пойду за ней. Где она?

Девушка попыталась встать, но боль не позволяла этого сделать. Зоя почувствовала себя плохо.

– Вы что делаете?! А ну, лягте немедленно! – вспылила врач.

– Лежи, милая, я сам. Тебе нельзя вставать пока что, – уговорил Денис. Он был полон решимости, как и его любимая, но жена и так много сделала для их счастья. – Слушай сюда, ясноглазая дура, – грубо обозвал мужчина гинеколога, – принеси младенца или выйдешь отсюда вперед ногами. Ты изуродовала нашего ребенка, пора бы и на себе прочувствовать, что это такое.

– Успокойтесь, иначе я вызову полицию. Вам ребенка не принесут. А нападение на врача – тюрьма, – пригрозила женщина в белом халате.

– Я-то из тюрьмы выйду, а вот ты уже не встанешь и никому не навредишь, – рявкнул муж. – Неси, живо!!! – рявкнул он, указав на дверь палаты.

Женщина нервно выдохнула и вышла вон…

В палату принесли ребенка и отдали младенца молодой маме.

– Боже! – побледнела Зоя, смотря на худое тельце и синеватую кожу дочери.

– И как это понимать?! – сорвался на крик всегда сдержанный муж. Необычное состояние дочери окончательно подкосило отца. – Что вообще происходит в вашем роддоме?!

– Может, вам лучше отказаться от ребенка? Ведь девочка, возможно, не будет ни ходить, ни разговаривать. Она на всю жизнь останется овощем.

– Это что, шутка такая? – не поверил словам врача Денис. – Вы покалечили ни в чем неповинного ребенка и как прикажете ей с этим жить? Вы утверждаете, что это не ваша вина, хотя знаете, что это не так. Отвечайте за свои ошибки, потому что мы подаем на вас в суд. И я уверяю вас, я добьюсь, чтобы вас уволили, а роддом закрыли! Потому что безответственность должна быть наказана законом.

Зоя смотрела на мужа, который угрожал закрыть роддом из-за случившегося. Она кормила малышку и уже точно знала: она ни за что не бросит свою дочь на произвол судьбы. Одна лишь мысль о том, что ее драгоценная дочурка попадет в приют, заставила вздрогнуть от страха. Из груди девушки вырвался тихий стон, и Зоя сильнее прижала девочку к груди, дочурка блаженно улыбалась во сне.

Она не желала даже думать о том, что её ребенок отличается от других детей. Зоя привстала с кровати, крепко держа на руках спящую малышку. Посмотрела на врача решительным взглядом и четко произнесла:

– Никогда! Слышите?! Мы никогда не откажемся от своего ребенка! Наша дорогая девочка не инвалид! Она здорова!

– Вот именно. Мы воспитаем нашу дочь, и все у нас будет хорошо! – уверенным тоном сказал любимый.

Глава 1

Стояло погожее прохладное сентябрьское утро. Легкий ветерок колыхал листву деревьев; в чистом голубом небе пролетела стайка чаек.

На дворе первое сентября – день знаний.

Я неторопливо подошел к белому зданию школы, окруженному березняком, города Казани. Посмотрел вчера, в каком классе мне придется учиться. Меня обрадовал тот факт, что также со мной будет друг с детского сада Генка Федосеев. Итак, с этого дня я буду грызть гранит науки в первом «А» классе.

Меня зовут Илья, и мне семь. Внешность у меня обычная: от мамы в наследство достались темно-каштановые вьющиеся на концах волосы, а от папы – синие глаза. Я худой, не как большинство мальчишек, но надеюсь, в ближайшем будущем стану выглядеть мужественнее, чем на данный момент. В свои семь лет рост у меня в маму – не слишком высокий, но и не маленький.

Самое любимое для меня занятие – это чтение. Обожаю читать! Научился этому в пять лет. Мама, когда впервые услышала, как я читаю, выговаривая каждую букву, позвала меня и, засмеявшись, назвала «Книжным червем».

Поначалу не мог понять, кто такой книжный червь, даже обиделся на маму, но позже решил узнать о фразе в книгах.

И нашел! Только не в книгах, как пытался изначально, а в садике во время тихого часа. Да, понимал, что мне надо было спать, как все дети, но не мог.

– Эй, ты чего не спишь?

Я вздрогнул от неожиданности и взглянул в темно-серые глаза Генки – белобрысого мальчишки, внимательно разглядывающего мое лицо. Он улыбался, и пытливо смотрел на меня, дожидаясь ответа.

– Ответ ищу. – Произнес я, прикрывая рукой книгу сказок.

– Ответ? На что? – не отставал от меня Генка, взъерошив свои и без того лохматые волосы. Я заливисто рассмеялся, но тут же испугавшись, что разбужу друзей, прикрыл рот ладошкой.

– Кто такой «книжный червь», и с чем его едят? – серьезно произнес я, глядя на удивлённое лицо друга.

Генка начал смеяться:

– Смешной ты! В твои пять лет дети играют в прятки на улице, а ты читаешь книжки! Ну, и как? Нашел ответ на свой вопрос?

Я помотал головой.

– Нет, но найду! – уверенно произнес я. – У Марьи Ивановны спрошу. – И, приняв окончательное решение, я со спокойной душой лег спать…

…Я нашел ответ на мучающий меня долгое время вопрос. Спросил у мамы. Она объяснила мне, что «книжными червями» называют людей, для которых чтение – самое любимое занятие. Книга – самый лучший друг человека. Из нее можно узнать много интересного и полезного для саморазвития.

Чтение для меня стало смыслом жизни. Скорее всего поэтому, я в детском саду обзавелся лишь одним другом – Генкой. Ведь тот, кто читает книги, всегда будет иметь власть над теми, кто смотрит телевизор. И это, увы, суровая, правда. Поэтому, открывая очередную книгу, я растворяюсь в ней, представляя себя главным героем, впускающим меня в свой запутанный, чарующий, интригующий и поистине загадочный мир.

Вздохнул, но тут же улыбнулся осеннему солнышку и, пожелав себе мысленно удачи, направился чуть ли не бегом в школу навстречу знаниям и новым полезным знакомствам.

Поток первоклассников меня подцепил, и я плавно вбежал вместе с мальчишками и девчонками в фойе школы.

Девчонки галдели, знакомясь со всеми подряд, доставая мобильники, чтобы записать номера телефонов новых друзей.

От громких криков у меня быстро разболелась голова, и я поморщился.

– О, Илюха, привет! – от прикосновения ладони к плечу я вздрогнул, но тут же на моем лице расцвела улыбка: я узнал в подошедшем мальчике Гену и обрадовался.

– Привет! Ты загорел на солнышке. На море с родителями ездил? – поинтересовался я у друга.

– Ага! Ездил! – счастливо рассмеялся Генка. – Ты в моем классе! Это здорово!

– Ты прав. Я тоже рад!

Наш первый «А» класс пригласили подняться на второй этаж для знакомства. Мы с Генкой поднимались по лестнице, весело и непринужденно переговариваясь.

– Первый «А», прошу вас в четырнадцатый кабинет, – позвала нас женщина средних лет, с короткой стрижкой, карими глазами и милой улыбкой. «На первый взгляд, – усмехнулся я про себя, оценивающим взглядом смотря на женщину, – это учительница».

– Садитесь, – мило сказала классу учительница. Подождав, когда мы сядем за парты, она улыбнулась и представилась:

– Рада с вами познакомиться, первый «А», меня зовут Наталья Васильевна и я ваш классный руководитель и учитель.

– Мы тоже рады.

Наталья Васильевна, сверившись со списком подопечных, по очереди назвала наши имена и фамилии, и я не заметил, как очередь дошла до меня.

Я встал, выпрямил спину и, глядя прямо в глаза Наталье Васильевне, четко произнес:

– Здравствуйте, меня зовут Илья Себастьянов, и я рад знакомству с вами!

Класс захихикал. Я смутился.

Наталья Васильевна, тронутая моей вежливостью, улыбнулась:

– Я тоже рада познакомиться с тобой, Илья. Итак, сегодня уроков не будет. Сегодня просто пообщаемся с вами.

За разговорами время пролетело, словно миг.

Одноклассники собрались в группы по пять человек. Что-то типа клуба по интересам. Я вздохнул: знал о том, что меня не примут в их компанию. Только из-за того, что я отличаюсь от других.

Конечно, мне было больно осознавать тот факт, что, как личность, я никому не нужен, кроме родителей, но старался пересилить своё одиночество, пытаясь хоть как-то найти общий язык со сверстниками.

Благодаря этому у меня появился замечательный друг Генка, которому я благодарен за его бескорыстную дружбу. Какие сюрпризы преподнесет мне жизнь?

Наверное, у вас возник вопрос: как в свои семь лет я знаю столько слов? Ведь я мыслю, как взрослый человек. Отвечаю: несмотря на строгое воспитание со стороны папы, мама всегда давала мне то, что я хотел. И я расту хорошим, вежливым и воспитанным мальчиком. Любовь к книгам ко мне перешла от мамы.

У меня самые отличные родители! Папа – владелец ресторана «Магнолия», который с каждым днём становится все популярнее. А мама работает шеф-поваром в ресторане.

Как-то вечером мама рассказала мне историю их с папой знакомства. Честно, меня одолело недоверие к маминым словам. Не мог уразуметь, как так можно влюбиться в парня и ждать целых два года, чтобы потом взять и признаться?!

После нашего с мамой разговора прошло несколько дней.

Так углубился в собственные мысли, что очнулся лишь, когда до меня донеслись девчачьи крики.

Во все глаза смотрел, как в нескольких метрах от меня девчонки из параллельного класса догнали девочку, которая прихрамывала на правую ногу.

– Эй, ты, уродина! – прошипела девочка с двумя светлыми хвостиками, украшенными бантами, толкая девочку. – Ещё раз увижу тебя рядом с Сашенькой, убью, поняла?!

Блондинка подняла вверх лицо и походкой королевы прошла в класс, напротив.

Девочка встала с пола, отряхнула юбку и молча, не проронив и слезинки, прошла в класс, закрыв за собой дверь.

«Не понимаю, что она могла такого страшного натворить, отчего на нее так ополчились?».

Я помотал головой, закинул рюкзак на плечи и, не дожидаясь звонка, оповещающего об окончании перемены, опрометью побежал из душного школьного коридора.

Глава 2

«Больно», – я зажмурилась лишь для того, чтобы не заплакать. Резко встала с прохладного пола, почувствовав, как все тело пронзила, словно иглами, адская боль.

Не понимаю, почему Лика решила, что мне нравится ее Сашка. Какие мальчики в мои-то семь лет! Хотя слышала о том, что любовь – такая странная штука, что может прийти к человеку тогда, когда ее совсем не ждёшь. И ко мне пришла, да. Но… Совершенно в ином обличии.

В памяти всплыли воспоминания о том, как в трехлетнем возрасте мама привела меня в танцевальный класс. При воспоминании о танцевальном кружке, мое лицо озарила веселая улыбка, и я уже не обращала внимания на ноющую боль во всем теле.

Я отряхнула юбку и, прихрамывая на правую ногу, направилась к кабинету, в котором проходил урок русского языка. Открыла дверь и вошла в класс.

Одноклассники, увидев меня, тихо рассмеялись.

– Эй, овца косоглазая, что уставилась? – выплюнул рыжий мальчишка.

Услышав в свой адрес обидное слово, прикоснулась к груди, почувствовав острую невыносимую боль. Я тяжело вздохнула, молча подошла и села за парту.

Прозвенел звонок с урока. Дети соскочили, закричали и быстро начали собирать свои вещи. Всем хотелось скорее вырваться из душного класса.

Мне теперь надо подойти к девочке Кате с темными и очень короткими волосами, и попросить у нее тетрадь по русскому, ведь я пропустила почти половину урока.

– Кать, приходи сегодня ко мне в гости, – я видела, как к подруге подошла Лика, мило улыбаясь.

Внутри меня что-то оборвалось, и я замерла на полпути, так и не подойдя к Кате.

Лика, первая заметившая меня, не смогла удержаться, чтобы не съязвить:

– Что уставилась, хромая? Хватит пялиться!

Я тяжело вздохнула, убрала тетрадь в розовый портфель и вышла из класса, услышав доносящиеся мне вслед ядовитые слова одноклассницы:

– Как таких убогих носит Земля, не понимаю!

Слезы боли и отчаяния пытались вырваться наружу, но я сдерживала их из последних сил.

Несмотря на то, что уроки ещё не закончились – впереди оставалось ещё два урока – но все равно приняла решение уйти.

Опрометью сбежала вниз по лестнице на первый этаж, держась за поручень, чтобы не упасть.

Слезы все-таки полились, и я бежала, ничего не видя: всему виной мутная пелена, застилавшая глаза. Могла лишь чувствовать. Попыталась напрячь слух. До меня донёсся мальчишеский крик, и я почувствовала, как подо мной оказалось худенькое тело.

От шока слезы высохли, и пелена с глаз исчезла. Неясные очертания начали прорисовываться в четкую картину спустя некоторое время, могла без труда разглядеть незнакомца. Его овальное лицо обрамляли темно-каштановые волосы, а во взгляде бездонных синих глаз читалось удивление, смешанное с шоком.

– Слезать-то собираешься? – спросил он хрипловатым голосом, первым выйдя из шокового состояния.

Только тут до меня дошло, что я все это время лежала на нем.

– Прости, – смутилась, вставая с прохладного пола. – Я тебя не заметила, – и собиралась уходить, но меня остановил его неожиданный вопрос:

– Ты из-за чего плакала? – он уже встал, отряхнулся и выжидающе смотрел на меня.

– Просто так. Захотелось просто, – пожала плечами я.

– Понял.

Конечно, я соврала. Просто не привыкла рассказывать все. У меня и друзей-то нет. Из-за постоянных издевательств со стороны детей я замкнулась в себе и отгородилась от сверстников.

Все началось с самого моего рождения. Я задавала мысленно себе вопрос: зачем я родилась? Для чего?

У меня плохое зрение и плюс также детский церебральный паралич.

Совсем недавно, прошлой весной, мама мне рассказала, что я отличаюсь от других детей.

Маме врачи сказали, что я не жилец, и даже предлагали родителям написать от меня отказную.… Сообщили о том, что, скорее всего, я совсем не смогу ходить и разговаривать, как нормальный здоровый человек, и проведу всю свою жизнь в инвалидном кресле. Мама не смирилась с мыслью, что я навсегда останусь овощем, и ездила по всемирным врачам лишь для того, чтобы поднять меня на ноги.

Так нас судьба забросила в Чернигов к профессору, лечащему людей с помощью утопления. Его методика лечения помогла – в двухлетнем возрасте я встала на ноги и постепенно начала разговаривать.

Одним весенним деньком в мамин выходной (она работает у меня поваром в ресторане «Магнолия») во время приготовления ужина она включила телевизор, где показывали певицу. Лишь спустя примерно полчаса мама заметила, как я пританцовываю под музыку. Я не просто танцевала: смеялась так, будто чувствовала, что танцы – это моё.

Мамочка взяла меня за руку и сообщила мне, на тот момент трехлетней девочке, отличную новость: мы идём записываться на танцы!

Мы пришли на просмотр. Мама постучалась в дверь кабинета танцевальной студии, и мы вошли. В танцевальном классе была полная женщина-хореограф. На вид лет пятидесяти, с темными волосами. Она готовилась к очередному занятию. Неподалеку стояла группа детей из шести человек.

– Здравствуйте! – поздоровалась с хореографом мама. – Я бы хотела записать дочку на танцы.

Женщина обернулась на голос мамы и, растянув пухлые губы, косо оглядела маму с ног до головы, недобрым взглядом говоря: мол, деточка, вы, случаем, дверью не ошиблись?

– Доброе утро. Можно мне взглянуть на вашу дочурку?

– Конечно! – улыбнулась хореографу мама. – Варя, дочка, хватит прятаться за меня, выходи, не стесняйся.

Я выглянула из-за юбки матери и посмотрела на женщину, которая, скорее всего, станет моим учителем по танцам.

Под неприятным взглядом холодных изумрудных глаз хореографа я сжала мамину руку и сжалась в комок.

Вдруг услышала смех. Это смеялись дети. Почти все указывали на меня, словно на какую-то диковинку, пальчиками и, продолжая смеяться, в меня, словно камни, долетали их слова:

– Косоглазая!

– Косолапая!

– Чучело!

И тут я впервые заплакала. Я выдернула руку из маминой ладони и, размазывая слезы по щекам, выбежала из студии.

– Как видите, я не могу принять вашу дочь в группу. Я не работаю с инвалидами. Всего вам хорошего.

Зою словно ударили, но она взяла себя в руки и тихо произнесла:

– Моя дочь не инвалид.

Я бежала, заливаясь слезами до тех пор, пока чуть не наткнулась на стоящий передо мной стул.

– Девочка, с тобой все в порядке? Почему ты плачешь? Где твоя мама?

Вытерла слезы и увидела добродушное женское лицо. Карие глаза незнакомки излучали тепло, а на губах сияла улыбка.

Сбивчиво, как могла, рассказала женщине про себя, окрестив незнакомку «принцесса».

– Варюша, солнышко, вот ты где! Наконец-то я нашла тебя! – подбежала ко мне перепуганная и взволнованная мама.

– Доброе утро, мне Варя все рассказала. Не обращайте на Семеновну внимания, она со всеми такая злая. Я так понимаю, ваша дочка хочет танцевать?

Зоя закивала.

– Да. Только вот не знаю, какими именно танцами лучше заняться. Ведь у нас больные ножки…

– Не переживайте вы так! Я займусь вашей дочкой! У меня самой сын с детским церебральным параличом, правда, у Макса первая группа… Я работаю больше двадцати лет с детьми с ограниченными возможностями. Так что все будет отлично! И кстати, меня зовут Ксения Александровна, – представилась женщина. Она была натуральной блондинкой: ее длинные светлые волосы заплетены в косу, открывая высокий лоб без единой морщинки, медовые глаза сияли теплом, а на розовых губах играла искренняя и ясная улыбка. Одета в серый спортивный костюм и белые кроссовки.

– Зоя Сергеевна. Можно просто Зоя.

– Хорошо. Рада знакомству. Что ж, идемте, покажу вам нашу студию, где с завтрашнего дня Варенька начнет занятия.

Я переживала. Но, оказалось, напрасно: студия была пуста.

Ксения Александровна, заметив мое разочарование, присела на корточки и, смотря мне прямо в глаза, мягко произнесла:

– Варюша, не переживай, что здесь нет детей. Я буду тебя учить индивидуально. Нас ждёт трудный, долгий, требующий огромного терпения и воли путь. Ты готова? Будет тяжело, больно, но зато ты сама спустя время увидишь свои достижения.

– Я готова! Я люблю танцевать! – тряхнула головой, заливисто засмеявшись.

С Ксенией Александровной я сдружилась быстро. Она учила меня спортивным танцам. В них входят: венский вальс, бостон или как его еще называют – аргентинский вальс и медленный вальс, также румба, ча-ча-ча и многие другие. Конечно, как и всем новичкам, в любом деле нужно упорно заниматься.

И вот уже четвертый год, как занимаюсь танцами. Особенно мне по душе венский вальс.

Когда танцую в студии, например, тот же вальс, кружась в танце, открывая свою душу музыке и оставляя все свои тревоги и переживания за закрытой дверью хореографического кружка, – становлюсь уверенной в себе семилетней девчонкой, стремящейся только вперёд.

Когда занимаюсь любимым делом, то становлюсь самой собой.

Танцы – моя жизнь. Лишь танцуя, могу волшебным звукам фортепиано позволить унести себя в свой мир, в мир музыки, взлететь вверх подобно бабочке и закружиться в чарующем ритме.

– Дочка, ты вернулась? – выглянула из кухни мама. Она вытерла руки кухонным полотенцем в мелкий рисунок. Щеки ее раскраснелись от долгого нахождения у плиты.

– Привет, – поздоровалась я.

– Кушать будешь? Вот-вот борщ сварится, – поинтересовалась с улыбкой мама.

Я отрицательно покачала головой, молча проходя в свою комнату. Она была отделана в светлых тонах: вместо штор на окнах жалюзи. Светлые обои в 3D формате. В правом углу – кровать. Напротив, стенка с книгами. У окна синий компьютерный стул и стол из светлого дуба, на котором стоял ноутбук. Также в левом углу стоит массажное кресло и завершает интерьер журнальный столик. Скромненько и со вкусом.

Положив портфель на кровать, я достала учебники и заботливо поставила их на вторую полку шкафа. Обрадовалась обстоятельству, что сегодня мы знакомились со школой. Села

на кровать, тяжело вздохнув: в памяти всплыл неприятный разговор с девочкой со светлыми волнистыми локонами. Как она смотрела на меня презрительным взглядом, пытаясь испепелить им. Надеюсь, я смогу с ней подружиться.

Прилегла поудобнее на постели, взяв в руки томик стихов Пушкина, чтобы отвлечься от грустных мыслей первого дня в школе, но только открыла стихи, как невольно вздрогнула от неожиданного стука в дверь.

– Дочка, прости, что не смогла вместе с тобой сходить на День знаний. Все хорошо прошло? Завела друзей? – мама присела на кровать.

– Ничего страшного, я понимаю. Пока что нет. Сегодня только первый день, поэтому я надеюсь, что в скором времени у меня обязательно появятся друзья.

– Было бы просто замечательно. Пойду, посмотрю пирог.

– Мам… – окликнула ее я и, подождав, пока она обернется, ласково попросила: – Пожалуйста, не перетруждайся. Ты же знаешь, что тебе нельзя.

– Да ты права, Варенька.

Ох, хорошо, что мама не заметила мои покрасневшие от слез глаза. Не хочу ее расстраивать. Не хочу рассказывать ей об издевательствах в школе.… Надо папе позвонить. Интересно, как он?

После возвращения из Москвы в Казань прошло долгих четыре года. Конечно, я задавала волнующий вопрос: почему мама с папой разошлись? Ведь они прожили счастливо три года. Я и сейчас, даже спустя время, до сих пор задаю себе этот вопрос.

В три года после очередной родительской ссоры я не могла понять, почему вдруг неожиданно мама взяла меня за руку и со слезами на глазах сообщила, что мы уезжаем.

Лишь по возвращении в Казань мне вдруг пришла мысль в голову, что возможно, мама устала от ссор, вошедших в привычку, когда в любимом человеке начало все раздражать: от готовки до фигуры. Все стало обыденным.

Иногда по ночам, когда мне особенно не спится, слышу тихий мамин плач, доносящийся из соседней комнаты.

Раньше в возрасте четырех-пяти лет, как только слышала всхлипывания, так сразу без промедления бежала в комнату, настежь раскрывала дверь и, видя мамины страдания, подбегала к кровати и с головой укрывалась одеялом. Она начинала улыбаться и, целуя меня в лоб, тихим, уже более спокойным голосом произносила: «Ты мое маленькое сокровище. Как же я счастлива, что Бог подарил мне тебя».

Набрала номер отца. Послышались гудки. Неожиданно включился автоответчик. Я с горечью сбросила вызов и кинула телефон на кровать.

Подошла к большому зеркалу, висящему на стене, и начала придирчиво рассматривать свою физиономию. У меня овальное лицо, большие голубые глаза, скрывающие под толстыми линзами очков и длинные до пояса темные волосы. Рост метр сорок, телосложение худощавое.

Зрение у меня не очень – врождённая близорукость. Конечно, можно было бы выписать контактные линзы, но, увы, они противопоказаны. И операция не поможет.

«И правда чучело. Страшное очкастое чудище», – невесело рассмеялась, сделав неутешительный вывод.

В желудке заурчало, и я вышла из комнаты. Налила в тарелку тёплого борща, добавила сметаны и, сев за стол, начала есть. Мама недавно сделала ремонт на кухне. Наша кухня была маленькой, но уютной: стены выложены голубой плиткой, пол покрыт ламинатом. Старый кухонный гарнитур продан соседям очень дешево, а на смену мы приобрели новенький гарнитур светло-зеленого цвета, с желтыми похожими на золотые ручками. Также в кухню куплен новый стол и четыре круглых стула с мягкими белыми сиденьями. Неизменным лишь осталась висящая на стене картина, на которой запечатлен натюрморт. Ее подарила бабушка, когда еще была жива.

Я домывала посуду, когда зазвонил радиотелефон, стоящий на столе. «Может, папа звонит?», – подумала я, отвечая на звонок. Это, в самом деле, был он. В душе обрадовалась звонку отца. В последние дни он редко звонил.

– Привет, дочурка! Как же я рад тебя слышать! Поздравляю тебя с днем знаний.

– Привет, папочка! Спасибо!