Ингмар Ларсен все детство провел, воспитываясь у своей бабушки на севере страны в коммуне Балланген, расположенной на берегу Уфут-фьорда. Его отец-лесопромышленник, владелец перерабатывающего завода, резонно считал, что вдали от города его сын получит строгое воспитание и привычку к ежедневному, созидательному труду. Юный Ингмар зимой, в холодные морозные вечера, заслушивался народными сказами своей воспитательницы, вязавшей шерстяные свитера для местных рыбаков, о древних временах и скрытном народе, хозяине здешних пещер и подземелий – троллях, о спрятанных ими в горах несметных богатствах. А в теплое время года, в перерывах между помощью по хозяйству деревенским родственникам, мальчик гулял по ближайшим ущельям и фьордам с изумрудной водой со старым Гертрудом Вааге, также жившим при коммуне. Этот еще бодрый дед лечил соседей травами от простуды и хворей, пользовал рыбаков от сопутствующего их промыслу ревматизма. Никто не знал, откуда он в коммуну пришел. В быту был скромен и немногословен, о жизни своей не рассказывал ничего.

Неясно, чем его привлек любознательный и не по годам смышленый Ингмар, но начал Вааге в свободное время мальчика учить собирать лекарственные растения, да камешки-минералы, их в здешних горах и сопках завсегда найти можно было. Когда ученик подрос и стал приезжать на побывку из города на школьные каникулы, принялся старый Гертруд брать сорванца в пешие прогулки по возвышенностям, а то и с рыбаками на парусной шхуне переправляться на другую сторону протяженного Уфут-фьорда. Учил знахарь своего подопечного много чему. Как ориентироваться на местности с помощью кристалла исландского шпата, получившего у мореплавателей-викингов название «солнечного камня». Как добыть огонь без спичек и обогреться в студеную пору в расщелине, да и переночевать там. Как снискать себе прокорм голыми руками в любом месте и диком тоже. Но больше всего он водил Ингмара по пещерам, расположение коих знал наизусть. Некоторые гроты уходили в глубокие протяженные подземелья без конца и края.

– Тут раньше жил один народ, не люди, с нас ростом, но силы и свирепости невероятной, – рассказывал своему ученику Вааге, показывая в катакомбах при свете факела кем-то вырубленные в каменных стенах ниши, словно лежаки. – Они здесь и сейчас иногда встречаются. К ним надо относиться с уважением.

– Ты говоришь о троллях? – спросил чудаковатого старика Ларсен.

– Их малограмотные так называют, – ответил тот. – Народ этот имеет очень древнюю историю и умнее обычных людей. Будешь соблюдать их обычаи, они тебя не тронут, а еще и драгоценных каменьев, злата с собой дадут. Повезет их встретить в подземелье – сразу все детские страхи уйдут. Враз смелым станешь, если повезет выжить!

Наставник зашелся в хриплом смехе, видимо вспомнив что-то забавное.

В одной из пещер в подземелье подросток заметил стелющийся по ее дну беловатый дымок, словно от полупотухшего дымокура.

– Что это? – задал вопрос Гертруду Ингмар.

– Это «сок земли» – субстанция, поднимающаяся по скальным трещинам из глубины недр на поверхность. Наверху его обычно не видно, так как он сразу испаряется. Только в глубоких пещерах, а также на болотах и гиблых местах, «сок земли» бывает, собирается в лужицы, – пояснил знахарь, отодвинув свой чадящий факел в сторону, и присмотрелся к странному дымку. – Надо сюда через пару месяцев наведаться с кубышкой. Соберется достаточно, можно будет забрать с собой.

– Зачем тебе он?

– Нужная вещь, – ответил Вааге. – Подземный народ с его помощью золото из руд выделяет и в каменных толщах далеко странствует. А простого человека при неосторожном прикосновении к созревшему «соку земли» субстанция может убить или сделать калекой на всю жизнь. Потому несведущий люд приписывает ему волшебные свойства. Ты слышал о нем в сказах от твоей бабушки Гудрун?

– Нет, – сказал Ларсен.

– О нем мало кто знает, – заметил старик. – А кто знает, молчит или боится о нем говорить.

Вернувшись в подземелье через два месяца Гертруд с кубышкой из странного, очень тяжелого тускло-зеленого стекла и ученик увидели в пещере с дымком целую лужу «сока земли», скопившегося в одном из углублений. На его зеркальной поверхности была рябь, из которой время от времени, словно отпочковываясь от основной массы субстанции, вверх взлетали голубые шары размером не более ржаного колобка, сразу улетавшие прочь по ходам подземелья.

– Опоздали, – с сожалением молвил знахарь, потянув за руку Ингмара из грота. – Придем сюда через месяц, если от лужи что-нибудь еще останется.

– Что это за шары? – заинтересовавшись, спросил наставника подросток.

– Огневики, очень древняя форма земной жизни, – сообщил Вааге. – Некоторые виды огневиков разумны, но не как люди. Нам неведома суть их логики. Я потом тебе все расскажу поподробней.

– Не говори никому, где ты был и что видел в той пещере, – предупредил Ларсена старик, когда они подходили к берегу фьорда, откуда их до Баллагена должна была забрать парусная шхуна рыбаков. – Обвинят меня в колдовстве и выгонят из коммуны.

Подросток стал больше жить в Нарвике у родителей, учась в начальной школе. В следующем году он там же поступил в гимназию. Гертруда Вааге Ингмар редко встречал, последний часто теперь отсутствовал в коммуне Баллангена. После окончания гим-назии с отличием юноша ненадолго заехал к своей бабушке Гудрун.

– А где старый Вааге? – спросил он ее. – Давно его не видел.

– Так зимой еще представился, – ответила та. – Похоронили на здешнем погосте, можешь сходить навестить.

– Как умер! – изменился в лице Ингмар.

– Так, – просто сказала бабушка. – Время пришло, Господь позвал к себе. Ой, я чуть не забыла!

Старушка всплеснула руками и достала из-под кровати в избе небольшой ящичек с ручкой, в каких обычно носят инструменты.

– Вот, просил тебе передать незадолго перед своей кончиной, – молвила она, глядя на внука подслеповатыми глазами. – Я и не заглядывала туда, привычки такой не имею.

– Что там! – чуть не расплакавшись, выдавил из себя юноша.

– Наверное, травяные сборы и коренья. Вон как пахнет. Ты же вечно с ним лазил по окрестностям, вместе отвары делали, хотел знахарем стать. Старый Гертруд сказал, что наследство тебе оставляет. И еще стеклянные банки с черпаком, тяжеленные какие, несколько штук стоят у меня в кладовке. Чего он в них хранил, соления что ли, крышки хорошо пригнаны.

Бабушка Гудрун улыбнулась морщинистым лицом, и только сейчас молодой человек понял насколько преклонных лет его воспитанница. Он сообразил, о каких банках идет речь и что в них хранил старый Гертруд.

Уже в доме родителей в Нарвике он решился открыть нежданный подарок. Под слоем сухих трав лежали три старинные рукописные книги в вытертых, местами лысых, кожаных переплетах и на самом дне простенький, но тяжеленький хлопчатобумажный мешочек с горстью, как впоследствии показала экспертиза, необработанных драгоценных камней.

Спрятав в подвале особняка полученное наследство Гертруда Вааге, Ингмар к большому удивлению своих родителей решил стать физиком, а не пойти по стопам отца. Молодой человек поехал учиться в Германию в Мюнхенский университет, благо финансовое состояние его родителя вполне позволяло оплатить заграничное образование сына. После окончания учебного заведения молодой Ларсен несколько лет стажировался в лабораториях известных немецких ученых, а иных и совсем маститых, в области экспериментальной физики и минералогии. Наконец он вернулся в родной Нарвик, несмотря на уговоры своих университетских профессоров остаться в Германии и прочивших ему блестящую карьеру ученого. Родители Ингмара к тому времени уже умерли и молодой человек обосновался в фамильном особняке, живя рантье на доходы с банковских вкладов и ценных бумаг покойного отца. Ларсен оборудовал в подвале дома прекрасно оснащенную лабораторию и не привлекая внимания окружающих занялся углубленным изучением манускриптов Гертруда Вааге, пытаясь проводить физические опыты на основе почерпнутой информации из этих научных трудов.

Первый из них, написанный на латыни неким естествоиспытателем Средневековья Фридрихом Проциусом был озаглавлен как «Магия зеркал. О сути многих других миров, близких и далеких, лежащих рядом с нашим». Автором манускрипта излагались его рассуждения о множестве трехмерных пространств с разнотекущим временем, включая наше, сообщавшихся между собой в некоторых физических точках особыми проходами. Проциус¹, ссылаясь на работы своего учителя, некоего Гая Герметика, приводил точное местоположение оных с привязкой на местности в старинных мерах единиц длины относительно природных или рукотворных ориентиров. Автор указывал также, что проходы эти не всегда открыты или меняют свою локацию, и пройти в другие миры из нашего, равно как и вернуться назад, возможно лишь посредством творимого заклинания и всецелой концентрации на нем. Заклинания приводились далее по тексту.

Второй манускрипт был написан рукой Гертруда Вааге, Ингмар сразу узнал его почерк. Это был герметический справочник по минералогии и лекарственным растениям, применительно к алхимии со старинными названиями и их соотнесением к современным. Ларсен знал назубок некоторые места в этой рукописной книге.

Третий манускрипт был также написан старым Вааге и посвящался исследованию свойств вогнутых зеркал и «сока земли». А также способам получения информации через зеркала, созданию из подземной субстанции огневиков, управлению ими на расстоянии с помощью особой свирели, схематический разрез которой был представлен на одной из страниц. Судя по манере изложения и стилю написанного наставник Ларсена несомненно обладал превосходным образованием, полученным в одном из европейских университетов.

* * *

Бразилия

штат Пара

верховья реки Шингу

август 1895 года

Сзади послышался шорох и Чарльз обернулся.

Ногу сразу же обожгла нестерпимая боль.

Вытащивший из его бедра свое копье дикарь попытался ударить еще раз, но неожиданно захрипел и закатив глаза повалился под куст. За ним стоял молодой парень-подсобник с окровавленным кинжалом в руке.

– Мистер Фотергилл, вы можете идти? – спросил он, спокойно присев и рассматривая рану англичанина.

Тот, кривясь от боли, достав из кармашка рюкзака индивидуальный перевязочный пакет, протянул его парню.

– Бинтуй поверх штанины, Педро, – сказал, закусив губу, Фотергилл. – И потуже!

Внезапно впереди по тропе, скрытой тропическими зарослями, метрах в трехстах дальше, куда успела уйти основная часть группы, раздались дикие вопли, беспорядочная стрельба и шум завязавшейся схватки.

– На них напали индейцы! – воскликнул англичанин. – Им не вырваться!

Поддерживаемый Педро, уже успевшим наложить повязку, они бросились обратно по тропе, стараясь уйти подальше, пока их не обнаружили воины неожиданно напавших в сельве на европейцев племени аборигенов. Продираясь напролом через гущу папоротников и кустарника беглецы слышали леденящие душу крики, понемногу стихавшие по мере их продвижения к спасительной реке.

Спустившись по склону с пригорка, где начиналась и уходила вглубь нескончаемых джунглей стена леса, два человека оказались на берегу реки, несущей свои воды далее в Амазонку по руслу, изгибающемуся на протяжении более двухсот километров. На последних метрах к трем лодкам, вытащенным на отмель с охранником-белым при них, у едва переставлявшего ноги англичанина совсем отказали силы и он, споткнувшись об корягу, растянулся на земле.

– Мистер Фотергилл, нам надо уходить отсюда! Чарльз, вы слышите меня?! – стал его трясти Педро, пытаясь привести в чувство и озираясь, крикнул охраннику. – Эй, помоги мне!

От суденышек к ним подскочил заросший косматой черной бородой крепкий малый в старом военном френче и сапогах, сообща подняв с парнем раненого и доведя того до одной из лодок.

– Что ты делаешь?! – вырвалось у охранника, когда он увидел как Педро начал остервенело прорубать днища двух других суденышек топором, взятым из лодки. – А как же остальные?! И где они, я слышал в сельве выстрелы, что случилось?!

– Они им больше не понадобятся! Дикари напали, только нам удалось уйти! – не переставая рубить, ответил парень. – Садись за весла, за нами может быть погоня!

Они общались на дикой смеси английского и португальского языков, но прекрасно понимали друг друга.

Вдвоем европейцы сноровисто столкнули на воду суденышко с опять пребывавшим в беспамятстве Фотергиллом, закинули туда свои карабины и, орудуя веслами, стали плыть по течению реки к Альтамире, ближайшему городку в этой глуши, лежащему в пятистах километрах к северу.

Ближе к концу XIX века эта область Амазонии вплоть до Манауса привлекла пристальное внимание бразильских плантаторов из-за повышенного интереса к натуральному каучуку со стороны промышленников США и Европы. С этой целью вдоль берегов и притоков полноводной Амазонки были расчищены от леса земли и посажены на обширной территории десятки тысяч каучуконосных гевей, что сулило большую прибыль через несколько лет. Вслед за плантаторами и их пеонами² в Манаус и прилежавшие ему земли потянулись старатели, рабочие сопутствующих фабрик и мастерских, праздный и распутный люд. В городе открылись театр и рестораны, забила фонтаном ночная жизнь. Не редкостью стало появление здесь иностранцев-инвесторов и исследователей-ученых из Старого света, к тому же Бразилия в последнее десятилетие принимала очередную волну эмиграции. По берегам Амазонки и ее многочисленных притоков были снаряжены команды ботаников для выяснения возможности создания новых плантаций гевеи. Вот и группа Чарльза Фотергилла под этим прикрытием отправилась в верховья реки Шингу, на самом деле имея совсем другую цель. Ее послала тайно в эту страну одна из британских масонских лож и Банк Англии, на который имел влияние финансовый клан семейства Ротшильдов, получив через свою агентуру в Бразилии сведения о том, что в этом районе непроходимых лесов может находиться затерянный в сельве Эльдорадо, мифический «Золотой город», исчезнувшей в незапамятные времена Атлантиды. Хозяева Фотергилла прекрасно отдавали себе отчет о возможности получения в результате этих изысканий информации о революционных технологиях древней цивилизации, больших количеств золота и артефактов. Снарядив секретную экспедицию британских ученых, масоны и Ротшильды отдали ее под руководство профессионального английского разведчика, кем и являлся в действительности Фотергилл.

Напротив, подсобный рабочий группы Чарльза Фотергилла Педро, спасший раненного британца, случайно попал в эту историю. Вообще-то его звали Соломон Розенблюм и родился он в Одессе в Российской империи в 1873 году. Не по годам шустрый и смышленый еврейский юноша принимал самое активное участие в 1892 году в революционной студенческой группе «Друзья просвещения», в результате чего был арестован царской охранкой. Так или иначе, решив более не испытывать судьбу, после освобождения он по подложному паспорту ушел за границу, нанявшись матросом на английский пароход, следующий в Южную Америку. В Бразилии, где он сошел на берег, работал вначале в порту, потом на строительстве дорог, на плантациях, а год спустя устроился подсобником в экспедицию британской разведки. Представившись новому работодателю как Педро, Соломон сразу понял, что изучением тропических растений в иностранной поисковой партии и не пахнет. Но виду не подал, прилежно выполняя свои незамысловатые обязанности в группе. Был исполнителен, вежлив с остальными, не раболепствовал и соблюдал дистанцию, чем снискал со временем уважение наблюдательного Фотергилла. Проявив хладнокровие и недюжинную для своих младых лет смелость смог сохранить жизнь своего патрона.

Трое беглецов добирались по Шингу до Альтамиры в течении почти трех месяцев. Португалец и Педро гребли по очереди, сменяя друг друга. Чарльзу меняли повязки на ране при ночевках на берегу. Питались рыбой, варя ее в котелке или жаря на вертеле над углями костра.

Им повезло. Они ушли от дикарей целыми, а может тех вполне устроили захваченные трофеи и мягкое, нежное мясо убитых белых. И рана на ноге Фотергилла не воспалилась, помогли компрессы из целебных трав, в которых разбирался охранник-португалец, перебравшийся в эти края десять лет назад и научившись этому у местного знахаря.

В одну из последних ночей перед Альтамирой европейцы решили не ночевать на суше. Стояло безветрие, ярко светила луна. Англичанин сидел на корме, грести была очередь Педро.

Неожиданно послышался мощный всплеск и к бородачу, устроившемуся на носу лодки, из воды метнулось гигантское извивающееся тело. В мгновения ока ноги охранника остались торчать из пасти громадной змеи, два зеленых глаза которой, не мигая, смотрели на оцепеневших в непередаваемом ужасе оставшихся в суденышке людей. Голова реликтового пресмыкающего величиной с взрослого мужчину исчезла как кошмарное видение вместе с португальцем за бортом….

…Спустя время двое заросших нечесаных людей в грязных лохмотьях из утреннего тумана причалили к лодочной пристани Альтамиры, провожаемые долгим взглядом непроспавшегося с вечерней гулянки похмельного сторожа. Фотергилл от ночной драмы заработал на всю жизнь заикание, Соломона Розенблюма долго преследовал лицевой тик.

Английский разведчик по достоинству оценил услуги своего подсобного рабочего. По прибытию обоих в Лондон после их приключений патрон Педро предложил тому работать на разведслужбу Великобритании. Ей были нужны инициативные хладнокровные сотрудники, способные к освоению других языков и быстрой адаптации в незнакомой обстановке. Подыскали Соломону и молодую, состоятельную вдову, фамилию которой он взял себе, став Рейли. А имя свое изменил на Сидней для большей благозвучности. Пройдя специальную подготовку, этот малый плодотворно поработал во Франции, на Дальнем Востоке, в США. Действовал и в России наездами с 1897 по 1925 год, где провел немало операций, как против царского режима, так и против коммунистов. Только в 1925 году после предварительного ареста и содержания в тюрьме на Лубянке чекисты ликвидировали этого несомненного врага Советской власти.

* * *

РСФСР

Москва

посольство Германской Империи

6 июля 1918 года

Подъехав к особняку германского посольства в Денежном переулке массивный черный «Паккард» остановился у кромки тротуара. Из представительского авто вышли два человека в кожанках и кепках с портфелем и прошли в двухэтажное здание.

– Господин посол, к вам посетители, – постучав в дверь кабинета, сообщил его секретарь.

– Я же просил, никого не принимать, – раздраженно ответил граф Вильгельм фон Мирбах, подтянутый мужчина с короткой стрижкой и при аккуратно подстриженных усах. – Сейчас в Москве время неспокойное, «товарищи» же предупреждали.

Последнюю фразу немецкий дипломат произнес с легкой издевкой, просматривая лежащие перед ним на столе бумаги.

– Они из ВЧК, представились как Блюмкин и Андреев, – смущенно пояснил секретарь.

– Проси́, – принял решение посол. – Я выйду к ним в гостиную.

Граф встретился с нежданными визитерами в светлой пиджачной паре, вопросительно глядя на них.

– Мы привезли вам бумаги, свидетельствующие о шпионской деятельности вашего родственника Роберта Мирбаха, – заявил ему назвавшийся Блюмкиным чекист, из-под куртки которого был виден военный френч.

Адъютант военного атташе лейтенант Леонгарт Мюллер, как и советник посольства доктор Курт Рицлер, присутствовавший при разговоре, перевел германскому послу слова официального представителя ВЧК.

– Я никогда с ним не встречался, – ответил немецкий дипломат.

– Советское правительство готово принять меры, – добавил второй чекист Андреев, отвлекая внимание на себя.

Внезапно Блюмкин выхватил револьвер и несколько раз выстрелил в Мирбаха. Не растерявшийся Мюллер в ответ пальнул в чекиста из «парабеллума», оказавшегося у него в кармане.

Германский посол остался лежать, распростершись на полу гостиной, остальные немцы бросились вон из помещения.

Скрючившись от боли и пули в ноге, Блюмкин метнул им вслед бомбу. Раздался взрыв, во все стороны засвистели осколки.

Воспользовавшись паникой сотрудников посольства чекисты выскочили из особняка и умчались на авто, впопыхах забыв в гостиной свой портфель, в котором позднее обнаружили их мандаты-удостоверения.

Этот террористический акт был подготовлен левыми эсерами в надежде разрыва хрупкого Брестского мира между РСФСР и Германией и начала всеобщего восстания против засилья партии большевиков.

Яков Гершевич Блюмкин, короткостриженный молодой человек с решительными манерами, был родом с Черниговской губернии Российской империи. Он родился в 1898 году в еврейской семье приказчика и домохозяйки. Окончив перед Первой мировой войной духовное училище работал электромонтером. Принимал участие в отрядах еврейской самообороны против погромов в Одессе, воевал с матросами-анархистами против войск украинской Центральной Рады. В 1918 году примкнул к партии левых эсеров, а не к национально-политическому объединению «Бунд», как это делали его сверстники из еврейской молодежи. Прибыв в Москву, был направлен своей партией на работу в органы ВЧК в отдел по борьбе со шпионажем. После убийства Мирбаха сбежал из столицы, опять оказавшись на фронтах гражданской войны, но спустя два года вернулся и покаялся властям, заложив многих своих товарищей по восстанию левых эсеров. Удивительно, но не шлепнули и простили. За него замолвил слово сам Лейба Троцкий, сделав этого афериста начальником своей личной охраны. Живший какое-то время вместе со своей семьей в Львове еще до Первой мировой войны, Блюмкин учился в немецкой гимназии и быстро овладел иностранным языком, говоря на нем без акцента. Эти и другие способности пригодились ему, когда шустрого Яшу в 1923 году определили на учебу в разведшколу Иностранного отдела ОГПУ. Позже по личной рекомендации Троцкого направили на учёбу в Академию Генерального штаба РККА на восточное отделение. Там Блюмкин к знанию иврита и немецкого добавил владение китайским и монгольским языками, а также навыки оперативно-агентурной работы разведчика-нелегала.

Но еще больше рассорить большевиков и кайзеровскую Германию была заинтересована Великобритания, поскольку это всецело отвечало ее геополитическим интересам и интересам финансового клана семьи Ротшильдов, контролировавших экономику этой империи. А известный разведчик «Интеллидженс Сервис» Сидней Рейли, действовавший в это время на Украине, в Петрограде и Москве, оказывал большую помощь оружием и деньгами контрреволюции, в том числе левым эсерам. Этот Рейли, известный в молодости как Соломон Розенблюм из Одессы, по странному стечению обстоятельств приходился двоюродным братом нашему Якову Блюмкину.

* * *

Северная Норвегия

губерния Нурланн

окрестности Уфут-фьорда

июль 1878 года

Немного вникнув в оставленные ему в наследство Вааге манускрипты, Ингмар Ларсен решил побывать в пещере с «соком земли», куда он ходил с наставником, чтобы попытаться собрать немного подземной субстанции и поэкспериментировать с ней.

Добравшись до коммуны Балланген, он навестил свою воспитательницу Гудрун, а затем рано поутру отправился с рыбаками селения на промысловой шхуне на противоположный берег Уфут-фьорда.

– Подходи к четырем часам после полудня, – сказал ему после высадки капитан шхуны, старый кряжистый норвежец с задубевшим от соленого ветра лицом. – Будем ждать здесь же.

Закинув рюкзак с кубышкой и сандвичами за плечи, естествоиспытатель неторопливо пошел по петляющей тропинке в сопки, вспоминая дорогу в подземелье, оглядывая вздымающиеся перед ним горные хребты. Рыбакам он сказал, что решил собрать лекарственных трав и минералов для своей коллекции.

Пройдя около двух часов и поднявшись на кручи по тропе, Ингмар зашел за один из скальных выступов, проникнув в небольшой сумрачный зев пещеры. Подождав пока привыкнут глаза к темноте молодой человек поджог один из факелов, вязанку которых захватил с собой, и сориентировавшись, стал пробираться по наклонному ходу в каменной толще. В подземелье было тихо, только иногда слышался отчетливый звук падающих со свода капель воды. Временами Ларсен сверялся с пометками своего наставника, обнаруженным им в конце его манускрипта, чтобы ненароком не заплутать в этих протяженных катакомбах и разветвлениях ходов. Его путь давно уже расширился и представлял собой туннель с шершавыми на ощупь ровными стенами.

Дойдя до искомой пещеры, ученый с радостью обнаружил в углублении на ее дне зеркальную лужу с легким дымком поверху. Достав из рюкзака кубышку естествоиспытатель очень осторожно, как учил Вааге, зачерпнул подаренным ему стеклянным черпаком опасную субстанцию и перенес ее в подготовленную емкость. Через полчаса сосуд был наполнен. Закрыв его плотно крышкой из того же материала, что и сделанная кубышка, Ингмар туго обвязал прочной просмоленной веревкой и поместил его обратно в рюкзак, ставшим тяжелее минимум на полпуда. Молодой человек стряхнул с черпака капли субстанции и достав сандвичи присев стал их механически есть, прикидывая по весу плотность своего груза и поняв, что «сок земли» тяжелее ртути.

Передохнув с полчаса и попив воды из фляги, Ларсен пустился в обратный путь. Двигаясь по туннелю на одном из его ответвлений, ученый остановился и прислушался.

Навстречу ему кто-то явственно шел, иногда шумно отдуваясь в кромешной тьме. Естествоиспытателю сразу же вспомнились рассказы бабушки Гудрун и старого Гертруда о подземном народе троллей и у него волосы зашевелились на голове.

Оглянувшись и осветив факелом окружающее его пространство, взгляд Ингмара упал на ответвление тоннеля в узкий ход и он бросился туда в надежде избежать встречи с монстрами. Отступая уже с потушенным огарком, молодой человек ускорил шаг, касаясь стены, пытаясь уйти подальше от напасти. Неожиданно он налетел на каменную преграду и, ощупав ее, понял, что угодил в тупик.

– Черт! – глухо ругнулся Ларсен, хлопнув ладонью по скале и развернувшись обратно.

Впереди послышалось приближающиеся к нему во мраке тяжелые шаги и сопенье. Ученый почувствовал, как сперло его дыхание, и комок подкатил к горлу. Он стиснул зубы, обливаясь холодным потом от накатившей разом волны удушливого страха. В нескольких метрах от него в ходе чувствовалось присутствие какого-то большого существа и его звериный запах, которое явно осязало естествоиспытателя и намеренно свернуло в тупик для встречи с ним.

Не выдержав психологического давления и потеряв контроль над собой, Ингмар чиркнул кресалом и увидел на расстоянии вытянутой руки двух жутких бестий ростом с человека, но много шире, с мощными мышцами, одетых в рубище. Монстры имели крупные головы с лицами, заплывшие складками жира. Большего молодой человек не успел разглядеть из-за длинных спутанных косм, из которых на него уставились две пары громадных глаз с немигающими змеиными зрачками.

При вспышке искр кресала от троллей раздался такой силы крик, что звуковой волной Ларсена отбросило на стену тупика. От страха заорал по-звериному и ученый, уже прощаясь с жизнью. Чудовища надвинулись на него, и естествоиспытатель почувствовал приближение своего конца.

Вывалив из рюкзака кубышку под ноги бестий, он отрешенно привалился к стене. Монстры остановились вплотную к человеку и гортанно перебросились парой фраз. Один из них наклонился к заинтересовавшему его сосуду и провел по нему своей лапой с мощными когтями.

Ингмар мог поклясться, что наклонившийся к емкости тролль о чем-то задумался. Чудовище разогнулось и, развернувшись, ушло по ходу в темноту, держа в обеих лапах на уровне торса его кубышку. Другой тролль бросил под ноги молодому человеку тряпичный мешочек, что-то рыкнул и удалился за первым. Следом за ними сразу же исчезла нечеловеческая вонь и жуткий страх, парализовавший волю Ларсена.

Он обессилено оперся о шершавую стену и от полноты чувств заплакал. Потом его начало трясти, нижняя челюсть выбивала дробь, грозя прикусить язык.

Немного успокоившись и взяв себя в руки, ученый дрожащими руками зажег факел, поднял валявшийся перед ним тяжелый мешочек и прихватив свой рюкзак побрел к выходу в туннель, чтобы выбраться на поверхность. Он то и дело, словно пьяный, задевал плечами стены, оглушенный увиденным и кое-как подсвечивая себе.

Еще пару часов у него ушло наверху у скального выступа, где естествоиспытатель просто лежал на земле и бездумно глядел в небо на проплывающие облака, временами впадая в забытье между навью и явью.

– А мы уж думали, что ты заплутал в горах, опаздываешь, – укоризненно сказал Ингмару стоявший на берегу около сходни промысловой шхуны покуривавший свою трубку капитан и, приглядевшись, воскликнул. – Да на тебе лица нет! И поседел как!

Рыбаки народ немногословный, всякое в жизни видели. Никто не стал расспрашивать молодого человека, что с ним произошло, оставив того рассеянно глядеть на изумрудные воды Уфут-Фьорда и приближающийся причал родного Баллангена.

* * *

Соединенные Штаты Америки

штат Колорадо

Колорадо-Спрингс

июнь 1899 года

К приземистому одноэтажному, из бурого кирпича зданию с большой решетчатой мачтой высотой шестьдесят метров подъехала двуколка.

– Вылезайте, Самуэль, – окликнул своего спутника правившей лошадью пожилой джентльмен с пышными, седыми усами, одетый в тройку с бабочкой, привязав гнедую за вожжи к коновязи, установленной у входа в строение.

Прибывшие вошли в дом, одиноко стоявший посреди большого пустынного участка на краю города Колорадо-Спрингс, расположенного в центральной части США, в округе Эль-Пасо на восточных отрогах Скалистых гор.

Здесь, начиная с 1899 года по приглашению местной электрической компании занимался экспериментально-практической деятельностью сербский изобретатель Никола Тесла, перебравшийся в США в 1884 году. Исследуя электричество и распространение электромагнитных волн в воздухе Тесла построил высокую мачту над арендованным в Колорадо-Спрингс здании, разместив на ней и во внутренних помещениях дома созданные им электротехническое оборудование, создав мощный излучатель. Расположив в основании мачты гигантскую индукционную катушку, а на ее вершине другую под медной полусферой, используя их как трансформатор-преобразователь, этот талантливый изобретатель подавал на первичную обмотку, один конец которой был заземлен, электрический переменный ток в несколько тысяч вольт с местной электростанции, получая во вторичной обмотке на верхушке мачты уже несколько миллионов вольт с частотой сто пятьдесят тысяч герц. К вторичной обмотке было подключено самонастраивающее устройство с ферритовым сердечником. Посылая с мачты электромагнитные волны в воздушное пространство, изменяя их частоту и мощность, Тесла опытным путем добился эффекта стоячей волны, а затем и ее резонанса, позднее получившего название по продолжившим эти работы немецким физиком «резонанс Шумана». Во время работы излучателя башни Теслы его шум был подобен раскатам грома, а длина коронарных разрядов в воздухе достигала десятков метров. Эта установка у местных обывателей получила название «генератор молний Теслы».

1. Procius (лат.) – следующий после собаки. (прим. авт.)

2. Пеон – батрак на плантациях в Латинской Америке. (прим. авт.)