Затаенная боль. Дневник психоаналитика

ни один психоаналитик не в состоянии проникнуть глубже того, чем позволяют ему собственные внутренние преграды

Гнев и отвращение, которые вызывают у нас убийцы, некоторым образом отражают нашу неспособность каждый раз противостоять собственным садистским наклонностям, которые мы проявляем по отношению к детям: кто не помнит, словно это было вчера, унижения, испытанного в детстве? Кто

ни разу в жизни не злоупотребил властью в отношении ребенка? Разве возникла бы необходимость принимать Всемирную Декларацию прав ребенка, если бы эти права столь часто не нарушались в мире, претендующем на то, чтобы именоваться цивилизованным?

Если я слышу «хорошо», эта оценка оказывает на мое тело незамедлительное и долгодействующее воздействие и совершенно иной, лишь сиюминутный эффект, оказывают неприятные оценки вроде: «Держись прямо!» Ведь в данном случае от меня требуют казаться прямой, а не чувствовать себя прямой.

Когда мы познакомимся с историей убийцы, нам бывает очень трудно признать, что перед нами вовсе не монстр. Ведь если он не монстр, то на его месте могли бы оказаться и вы, и я.

Выяснить первопричину его страдания, а не просто лечить его внешние симптомы.

Тебе не хочется есть. Тебе хочется слов.

Если покинутый ребенок выживает, он вырастает куда более закаленным ,чем другие дети: им движет желание жить, подвергнутое суровому испытанию .

Если у ребенка в возрасте до девяти месяцев проявляются какие-то болезненные симптомы , расспросите родителей, что произошло в этот же срок во время беременности.

Дети ,которые воспитываются в приемных семьях или детских учреждениях ,также могут развиваться вполне успешно, если только они знают, что остаются в них надолго.

Роль психоаналитика - не соболезновать, не утешать, не исправлять, а помочь выявить и символизировать, то есть обозначить причину страдания.