Из странных движений пера по листу. Сборник стихотворений

© Инесса Лукьянова, 2019

ISBN 978-5-4483-6336-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

…Лишь несколько неброских с виду строк

Меняли все: и жизнь, и настроенье…

Ненаписанное рвётся из глубин души…

Невеста стиха

 
Я – невеста стиха.
Отдана в услуженье, в угоду,
Как монашенка – Господу,
Сладостной звучности строк…
Я – рабыня стиха.
Вслед за ним то в огонь я, то в воду,
Словно вовсе не страшно,
И я не давала зарок.
 
 
Я – его госпожа.
Для меня он искрится созвучьем,
Вырастая из странных движений
Пера по листу.
Я – богиня его.
По веленьям моим, а не «щучьим»,
Он рождается в мир,
Вековую исполнив мечту.
 
 
Я – подруга его.
Как над горем, над рифмою бьемся,
Если она не торопится
Влиться в строку.
Я – врагиня его.
Оборву в неудавшемся месте,
Изменю, исчеркаю, измучаю
И – извлеку.
 
 
Я – невеста стиха…
 

Предстихотворие

 
Земного счастья искушенью
Не поддалась – мне Бог помог.
Да будет предано забвенью
Мое желание-итог.
 
 
Да будет встречено с любовью
Мое проклятие – творить.
Да не признаю большей болью
Любимо-любящей не быть.
 
 
Да будет познана в сравненье
Та неземная благодать,
Соисходящая знаменьем
На тех, кто смеет создавать.
 
 
Да не преткнусь на жгучем слове,
Не в силах рифмы подобрать,
Да не избегну странной доли
Предстихотворием страдать.
 

Проклятие поэта

Не проси об этом счастье,

Отравляющем миры…

Н. Гумилев

 
Тот, кто стремится быть Поэтом,
В усильях радость находя,
Не ведает, каким запретом
Он скрыт от тайного огня.
 
 
Что в милосердье неизменном
Господь хранит его пути,
Даруя право в мире бренном
Со всеми наравне идти.
 
 
И тот блажен, кто не приемлет
Созвучья рифм и бреда строк,
Кто яду стихобурь не внемлет,
Кто их понять пока не смог.
 
 
Но как мечтает снять проклятье
Тот, кем получен этот дар —
Своеобразное распятье,
Где мира крест безумно мал.
 
 
Ему не дан удел собрата…
И, боль вбирая каждый миг,
Без сожаленья, без возврата
С чужих сердец счищает крик.
 
 
И жаждет счастья он земного,
И безраздумия минут,
Мировоззрения немого,
Когда пророчества не жгут.
 
 
И лишь одной не знать бы пытки,
И тех мучений не познать,
Когда бесцельны все попытки
Хоть что-то новое создать.
 
 
При этом рвётся боль наружу,
Не в силах слова обрести,
И так выламывает душу —
Не выжить! Господи, прости…
 
 
Хоть строчку бы да на бумагу.
Одно, другое… Нет, не то!
Мстит, натыкаясь на преграду
Недорождённое Ничто.
 
 
И он, Поэтом быть не смея,
Отдать безропотно готов
Весь мир, ничуть не сожалея,
За несколько удачных слов.
 

«Искусство питается болью…»

 
Искусство питается болью,
Рвущейся из души,
Будь оно гениальной ролью
Или скрипом пера в тиши,
 
 
Перебором звуков томящих
Или цветоигрой полотен,
Но ответную боль родящим
Среди тысяч, десятков, сотен.
 
 
Вот и тот, кто отважился вникнуть
В обобщённые болью творенья.
Он ведь тоже готов поникнуть,
Проживая твои виденья,
 
 
Потому что страдал безмерно
И вот так же, как ты, умирал…
Что ж мы жаждем такого обмена?
Мир своей боли нам слишком мал…
 

Моя строка

 
Несётся в тишине бурлящей
Моя строка.
Но мозг, её в себе гнездящий,
Молчит пока.
 
 
Какие строгие дозоры
Он ставит ей?
Мой мозг – мой самый лютый ворог
В тиши ночей.
 
 
Все рассыпает бытовые
Проблемы дня,
Да не даёт моим порывам
Явить себя.
 
 
Исчезла в тишине бездонной
Моя строка,
Но её отзвук отдаленный
Уйдёт в века.
 
 
И через годы кто-то ждущий
Её поймёт
И на бумаге черной тушью
Произнесёт.
 

Ты убил стихотворенье…

 
Ненаписанное рвётся
Из глубин души.
Что еще мне остаётся?
Сядь да запиши.
 
 
Только образы и строчки,
Слишком торопясь,
Перепутанным комочком
Сплавились, родясь.
 
 
Смысл потерян,
На бумаге – слов не разобрать…
Видно, не всегда был верен
Тот, кто призван ждать.
 
 
Видно, оттолкнул однажды
Рифмовый поток.
Может, это было дважды…
Ты тогда не смог
 
 
Из рутины к ним прорваться,
Ручку сжав в руках…
Не успело записаться —
И остался страх
 
 
Нерождения, нечтенья,
Многих-многих «не»…
Ты убил стихотворенье
Как-то по весне…
 

Ты не бойся боли очищающей, бойся просто тишины в душе…

«Морозы требуют тепла…»

 
Морозы требуют тепла,
Особенно – в душе.
От сердца тонкая стрела
Не тянется уже.
Но отогреться так легко
Доверчивой душе.
И, как ни странно, мне тепло:
Ещё или уже.
 

Встречаю

 
Встречаю день улыбкой,
Как много лет назад.
Надеждой – пусть и зыбкой —
Мечтами невпопад…
И радостью забытой
Встречаю этот мир.
Пусть он еще размытый,
И путь пока – пунктир.
Но я уже открыто
Встречаю этот путь…
Что б ни было забыто,
О главном – не забудь!
 

«Радостей ищу всё чаще…»

 
Радостей ищу всё чаще,
Разрывая круг привычный.
И мечта моя все слаще,
И раздумья необычней.
 
 
А того, что грусть наводит,
Не хочу сегодня слышать.
Жизнь мелодию выводит:
Тише – громче, громче – тише.
 
 
Я не стану ей перечить,
Научившись видеть радость…
Даже в том, как этот вечер
Грустен – есть немая сладость.
 

Моё отражение

 
Из зазеркального мира
Я сотворяю кумира.
Там мой упрямый двойник
К стенке прозрачной приник.
 
 
И, повторяя движенья,
Рвется мое отраженье
Прочь за пределы меня,
В омут страстей и огня.
 

В паутине

 
Я опять в паутине чужих Любовей,
Я опять решаю, кому как лучше.
Рассмотрите меня, и в дугах надбровий
Вы увидите, как разлетаются души.
Вы увидите их плененные лица,
Зарешёченные моим повеленьем.
Не журавль уже в их глазах, не синица,
Только кем-то забытое вдруг откровенье.
Только кем-то вдруг понятое безумье,
Обведенное тем, что вмешательство слепо.
Пауком в кружевных заворотах судеб
Я опять решаю, кому на небо…
 

Неведомое

 
Неведомое, странное, пустое…
А может – под завязку, до краёв.
Не распознать, что здесь сейчас такое,
Не убежать, не спрятаться от снов.
Да, это словно сны, но есть реальность.
Кто скажет, где кончается она?
А эта вспышка…? Нет, опять банальность.
Но ведь куда-то вспышка позвала…
Но ведь зачем-то…? Сколько же вопросов,
Которых не решить, не убежать…
Осталось лишь придумать новый способ
И всё разрушить. Или же создать?
 

Недовольство

 
Слепое недовольство,
Как боевое войско,
Воюет с нашим миром,
Как с яростным врагом.
Стрекочет раздраженье,
Бьёт злость на пораженье,
С горластым командиром,
Что рвётся напролом.
 
 
А где-то рядом тихо,
Не ведается лиха
В душе, что принимая
Наш мир таким, как есть,
Поселит в ней лишь радость
Да нежность, да отрадность,
Оружия не зная,
И не играя в месть.
 

Не ждала

 
Я не ждала метелей.
Я не ждала беды.
Грустно клонились ели,
Выгнулась ветвь сосны…
Год начинался вяло,
Хмуро и невпопад.
Я и не ожидала,
Что все обернется так.
Грустно клонились ели
Под снегом и под дождём.
Сколько всего хотели
Сделать, пока живём…
Сколько же не успели
До первой талой воды…
Я не ждала метелей.
Я не ждала беды.
 

Довольно

 
Который день чадит душа похмельем
От бед, не пережитых до конца.
Не отпоить ни алкогольным зельем,
Ни чаем дружеским, ни ядом из кольца.
Но, впрочем, яд забыт в средневековье,
А чай безвкусен, и горчит вино…
И чуждо мне людское многословье,
Когда в меня направлено оно:
И глыбы чьих-то горьких откровений,
И стрелы неестественных речей…
С меня пока довольно потрясений,
Помимо всех невольных палачей.
С меня довольно уличного шума
И гула проезжающих машин,
И неоправданного суетного бума
Вокруг того не стоящих причин.
С меня довольно… Режущего света
Тяжелых электрических огней,
Трудящихся во искаженье цвета
И во забвение душевности вещей.
С меня довольно… Бестолковых буден
С маниакальным прожигом минут.
Путь остановленный намного больше труден,
Чем те, что через тернии ведут.
Довольно же… Довольно остановки
И колебаний на одной оси!
Душа попросит для себя обновки…
Нас от рутины, Господи, спаси!
 

Ночные собеседники

 
Общаясь со своей подушкой,
Невольно ей подставишь ушко —
И вот рассказы в ритме рваном
В твоей гудящей голове.
Еще болтает одеяло —
Ему тепла людского мало,
И что-то сказано диваном
О столь прохладном октябре.
 
 
Хрипит и лампа в общем хоре,
Ей лишь бы с кем-нибудь поспорить,
Уже охрипла до накала,
Но всё ещё кричит, кричит…
И буквы мне в раскрытой книге
Нашептывают те интриги,
Что от конца и до начала
Творить обучен алфавит.
 

Бросила писать

 
Я, наконец-то, бросила писать.
Простые удовольствия в почете.
Мечты не удается рифмовать
И поэтизма в них вы не найдете.
 
 
Я больше не черкаю на листе,
Не трачу время на поимку слова,
И радости мои совсем не те,
Что прячут в муках творчества любого.
 
 
Ещё я обучаюсь просто жить,
Действительность не разбирать на строчки,
Но стали мне все чаще говорить,
Что так недолго и дойти. До точки.
 

Московский дождь

 
Московский дождь разбавит впечатленья
Усталостью окрашенного дня.
И холст души поддастся искушенью
Размыть мазки событий для меня.
 
 
И Красной площади пугающую мёртвость,
Израненную взглядами гостей,
Курантов доставучесть или чёрствость
Свою в потоке робото-людей.
 
 
Арбата неожиданную мягкость
И нестоличность, и особый дух,
И скрипки уличной пронзительную яркость,
Дом Пушкина, Мак-Дональдс, звуки двух
 
 
Гитар, тебя преследующих шляпой,
Художники с портретной ерундой…
И дождь, замеченный… ну где-то капли с пятой,
И столь желанный (в перспективе!) путь домой.
 

Дождь стучит

 
Дождь стучит по стеклу
Размеренно.
Я смотрю на мечту
Уверенно.
Я любуюсь её
Сладостью.
Сердце дышит моё
Радостью.
 
 
Дождь стучит и в судьбу
Просится.
Ветром вплавь по окну
Носится.
Взгляд уйдёт в темноту
Зыбко.
Я смотрю на мечту
С улыбкой.
 

Весеннее настроение

 
Солнце пробьется в пробелы окна —
Так лучезарная встретит весна!
Снег оседает, как чувства в душе.
Новое время! Ещё иль уже?
Новая сказка и новая ложь…
Новая я, в ком уже не найдёшь
Боли, съедающей жизнь изнутри…
Март рассмеется: ты лишь посмотри!
Что за грустинка таилась в глазах,
Если безудержна синь в небесах?
Если в ногах оживают ручьи,
Смейся со мною! Смотри же, смотри!
Чист этот воздух, прохладен и свеж,
Шлейф томной боли бесстрашно отрежь!
Хватит страданий, пора: улыбнись!
Солнце восходит – к нему и стремись!
 

«Я ещё буду сдаваться…»

 
Я ещё буду сдаваться,
Падать и снова вставать.
Я ещё буду скитаться,
Плакать, да причитать.
 
 
Мне ещё столько много
Выдержать предстоит.
Как же порой дорога
Манит, и как страшит.
 

Верните

 
Отдайте мне радость вчерашнего дня,
Верните мне то, что со мной ещё будет.
Играет со строчками пламя огня,
Надеясь, что тот, кто сожжёт, тот рассудит.
 
 
Но пеплом посыпаны головы бед,
У радостей ценности всё же иные!
Отдайте сознание прошлых побед!
Верните мечты мне. Мои и чужие.
 

От Ангела

 
Ты не бойся боли очищающей-
Бойся просто тишины в душе.
Беды-то слезой, всё зло смягчающей,
Все давно отмыла ты уже.
 
 
Ты не бойся, дева, одиночества,
Что тебе покажется бедой.
Сбудутся все давние пророчества,
Только небу ты о них пропой.
 
 
Ты не бойся жизни неожиданной.
Бойся просто не любить её!
Птицей никому ещё не виданной
Всё равно спугнешь ты вороньё.
 
 
Ты не бойся, просто ты не бойся.
Боль – она живая, как дитя.
Успокойся, дева, успокойся.
Где-то рядом… рядом плачу я….
 

Одежда для души

 
Набедренной повязкой для души
Мне служит всеобъемлющая боль.
Поверх надеты яркие плащи:
Вот – радость, вот – мечта, а вот – любовь.
 
 
Но боль пробьётся через ткань плащей,
Окрасив всё в свой самый главный цвет
Набедренной повязкой для вещей,
С которыми встречаю я рассвет.
 

Замена жизни

 
Поют сверчки многоголосым хором,
Берёт во тьме разбег грядущий день.
И снова мысли призрачным узором
Мне на судьбу отбрасывают тень.
 
 
И вновь подвластна я чужому ветру
И не тружусь я путь свой начертать…
Не веря жизни радужному спектру,
Жизнь заменю привычкою страдать.
 

«Переплетаю беды в косы…»

 
Переплетаю беды в косы.
Ласкаю их своей рукой,
Вбирая пальцами занозы,
А сердцем – ледяной покой.
 
 
За прядью прядь, почти с любовью
Вплетаю в каждый новый день.
Свыкаюсь с постоянной болью
И превращаю душу – в тень.
 

На градуснике – минус

 
На градуснике снова минус.
Ветра деревья гнут пониже…
Осталось починять свой примус,
Не размышляя о престиже,
И предвесенним ожиданьем
Камин души разжечь пытаться,
Будить мечту, и с опозданьем
С тенями на стене шептаться.
 

Разбежаться бы

 
Разбежаться бы мне… Разбежаться
И догнать поезд жизни своей.
На препятствия вновь натыкаться,
Но бежать всё быстрей и быстрей.
 
 
Ощутить бы себя мне бегущей,
Впереди замечая лишь цель,
Осознать так азартно живущей,
А не севшей с разбега на мель.
 
 
Разбежаться бы мне… Разбежаться!
Только сил не хватает на бег.
Продолжаю натужно топтаться,
От себя отставая на век.
 

В ответе

 
Ой, проблемами меня закидало,
Ой, болезнями меня замотало…
И не виден свет в высоком оконце,
И не греет уже летнее солнце.
 
 
Ой, не ветер ветку клонит, не ветер.
Это я за все на свете – в ответе.
Это я виной клонюсь до землицы,
Засидевшись в опустевшей светлице.
 

Вечерние тени

 
Ветер, почти что осенний,
Рвётся ко мне из окна.
Я засмотрелась на тени:
Тянутся из-за стекла.
 
 
Но для чего руки-ветки
Ищут упорно меня?
Прячусь я в комнате-клетке,
Не зажигая огня.
 
 
Поиски длятся и длятся!
Солнце заменит луну…
Тени меня не боятся.
Я их боюсь… Почему?
 

Всё не так

 
Как-то совсем не спокойно,
Смутно, и всё не так…
Вечером ждёт застолье —
Неодолимый пустяк.
 
 
Трачу себя на вещи,
Которые не важны.
Но не смогу, как прежде:
Полёты уже страшны.
 

Не утешай

 
Не утешай себя забвеньем —
Оно не каждому дано —
А позови предназначеньем:
Тем, что тебе лишь суждено.
 
 
И не разгадывай натужно
Суть своей жизни и пути…
Ты просто мир прими радушно,
Чтоб легче стало в нём идти.
 
 
И он послушно отзовётся —
Не на забвенье прошлых бед,
А на добро, что вдруг прорвётся
Из тесноты минувших лет.
 

Мне не хватает

 
Мне не хватает впечатлений,
Дорог, исканий, приключений,
Чужих земель и путешествий,
Гостиниц, карнавальных шествий,
Величья гор и водопадов,
Морских рассветов и закатов
И экзотической природы,
И ненавязчивой погоды.
Мне не хватает развлечений,
Веселья, праздника, влечений…
Мне не хватает вдохновенья
И… на всё это разрешенья!
 

Я творю

 
Я накликала беду?
Велико же горе!..
Вот сама и разведу
Тучи над собою!
 
 
Я давно уже не та,
Кем себя считала!
Для кого жизнь – суета,
Для меня – Начало.
 
 
Рассмеюсь, и растворю
Все свои печали.
Я умею: я творю!
Жизнь моя в начале!
 

Так уж было…

 
Новой жизни раскрыта страница.
Так уж было – не раз, и не два.
Но сумеет ли пленная птица
Жить на воле не так, как жила?
 
 
Помнит ли ощущенье свободы?
Знает ли, для чего два крыла?
От своей отступила природы…
Так уж было – не раз, и не два.
 

Личная аксиома

 
Ну, вот себя я и простила.
За аксиому приняла:
Всё то, что в жизни я любила,
Не может состоять из зла.
 
 
Не может причинять и боли…
Ведь это личный выбор наш,
По доброй, иль по злой мы воле
Берём её себе в багаж.
 
 
Ну, вот себя я и простила.
Игра закончилась с виной.
Благословлю всё, что любила, —
Сегодня это выбор мой!
 

О счастье

 
Счастье надо уметь принимать
Также искренне, как и беду.
Не считать недостойной себя, не считать,
Что украла его на беду…
 
 
Это тоже урок, я его приняла,
И проверить готова себя.
Счастье, где ты? Вот я за тобою пришла,
С благодарностью, просто любя!
 

Дружба с одиночеством

 
Я умела дружить с одиночеством,
И совсем не пугало оно.
С ним делились мы новым творчеством,
И смотрели вдвоём кино,
Мы любимые книги читали,
И гуляли, когда тепло,
А ещё мы с ним много мечтали
И всегда нам во всём везло…
Я умела дружить с одиночеством,
И иной не искала судьбы,
Но сбылось золотое пророчество:
В жизни вдруг появился ты.
Заскучало моё заветное
Одиночество без меня,
И вернуться рвалось, приветливо
За собою опять маня.
Я умела дружить с одиночеством,
Но сейчас жду уже не его
И не с ним делюсь новым творчеством…
И менять не хочу ничего!
 

Творческое

 
Я за столик села, чтоб начать писать:
Чтоб стихотворенье новое создать.
Музу призываю – тишина в ответ,
Я не отступаю – а её все нет!
 
 
Позу изменила – Муза не пришла,
Ручку уронила – снова тишина.
Начертила линий на своем листке,
И квадрат неровный где-то вдалеке.
 
 
Музы нет – и все тут! Я уже сержусь!
Поменяю место, в кресло заберусь…
Кошка вместо Музы прыгнула ко мне…
Может, не пишу я по её вине?
 

Экспромт

 
Полуденное солнце на реке
Дробилось бликами, манило отраженьем.
В задумчивости стоя на песке,
Хмельной поэт читал стихотворенье.
 
 
Любуясь далью, свой узор из слов
Он выплетал подарком вдохновенья.
Речная гладь средь жарких летних снов
Ему внимала с жадным упоеньем.
 
 
Всё то же солнце… И река у ног…
Но нежностью пропитано мгновенье.
Лишь несколько неброских с виду строк
Меняли всё: и жизнь, и настроенье.
 

Этот мир, в котором я живу, иногда бывает лучше рая…

Половодье

 
Юбки веток неспешной волной подбирая
Вновь деревья сбегают поближе к воде,
И извечная радость цветущего мая
Снова вскружит сердечко, как голову, мне.
 
 
И таким же слепым половодьем нахлынет
Эта тихая, тайная нежность, но ты
Сделай вид, что ее не заметишь. Отныне
Я пойму, что как раньше, в плену у весны.
 
 
Эта тихая рябь на воде и на сердце.
Не смотри мне в глаза – они выдадут вдруг
Мою нежность, мою эфемерную дверцу
В твою душу, которой всё дышит вокруг.
 

Цветущий абрикос

 
Зацвел абрикос – неизменное чудо весны.
Таится в нём что-то пьянящее и неземное…
Людские проблемы пред ним и не так уж важны:
В душе поднимается что-то безбрежно святое…
 
 
В душе поднимается радость бутонной души,
Пока не обманутой миром, лишь чуть приоткрытой,
Проснувшейся томно в звенящей весенней тиши,
Пока еще нежной, несмело дождями омытой.
 
 
Зацвел абрикос… И дурманит его аромат,
О счастье цветенья чуть слышно шепча проходящим,
И в день этот светлый лишь он в этом мире богат,
Средь нас оставаясь безудержно радость дарящим…
 

Каштаны под дождём

 
Каштаны ладошками ловят дождинки,
Дрожат на ветру.
Природа легко поменяет картинки
Опять поутру.
 
 
Дождливость и серость подарены небом
Этому дню.
Струйки косые направлены кем-то
С припиской: «Дарю!».
 
 
Мокрая ветка небрежно коснётся
Лица моего.
Что-то в душе на неё отзовётся,
Но для кого?
 
 
Снова весна меня тихо поддразнит
Тайной своей.
По ярко-зеленому брошены капли —
Порадуйся с ней!
 

Лбом уткнуться в теплую кору

 
Лбом уткнуться в теплую кору,
Ветви ив в руках перебирая…
Этот мир, в котором я живу,
Иногда бывает лучше рая.
 
 
Ветер, обдувая мне лицо,
Соберёт из тихой грусти крылья,
Шевельнёт их за моей спиной
И расправит плавно, без усилья.
 
 
Я почти пойму, что я парю
Над зелёной трепетною далью
И в молитве тихой повторю
Это чувство светлою печалью.
 

Под шатром ивовых веток

 
Под шатром ивовых веток
Спрячусь я от неудач.
Ласковых берёз-соседок
Шёпот различу и плач.
 
 
По коре поглажу гладкой,
Чуть тревожа бересту…
Ветви ив к себе охапкой
Вдруг порывисто прижму.
 
 
И замрут они у сердца,
Трепеща неслышно в такт
Тихой памятью из детства,
Где так важен каждый шаг.
 
 
На стволах забытой ивы
Я, девчонкой лет семи,
В этих гибких перевивах
Беды прятала свои.
 
 
Зарывалась в тонких ветках,
Что свисали до земли,
Доверяла им секреты
И мечтания свои.
 
 
И казалось, невозможно
Не увидеть, не достать
Ту, что скрылась осторожно,
Отпросившись погулять.
 
 
Вот и вновь я припадаю
К этим тоненьким ветвям,
Больше дань не отдавая
Чётким жизненным ролям.
 
 
Полчаса живу вне мира,
В гибком ласковом шатре…
Нежными руками ива
Душу вдруг разгладит мне.
 

«Пятиминутный дождь…»

 
Пятиминутный дождь,
Как чудо знойной ночи,
Прозрачною стеной
Упал на город вдруг.
И упоенья дрожь
Под лаской мокрых точек
Вновь поймана листвой
Зелёных веток-рук.
 
 
Иссушенной душой
Встречают благовейно
Стремительный поток
Короткого дождя…
Он послан им судьбой
На пике вдохновенья,
В такой короткий срок
От знойных снов будя.
 
 
Зеленых веток-рук
Восторг столь долгожданный
Закончится спустя
Каких-то пять минут…
Утихнет ливня звук,
Волнующий и странный,
И лишь листва, блестя,
О нём напомнит вдруг.
 

Гимн траве

 
Сколько надо отваги —
Выживать в зной без влаги!
Как же жизнь эту нужно любить!
Я слежу за травою
Чуть склонясь головою,
И учусь у неё просто жить.
 
 
Сколько надо уменья
Огибать все каменья,
И как гибко на всё отвечать…
Я смотрю на травинки,
Не смахнув с глаз слезинки,
И у них я учусь выживать.
 
 
Сколько надо терпенья,
Подниматься без мщенья
После туфель, ботинок, сапог…
Как у трав научиться
Не страдать и не злиться,
Не боясь ни врагов, ни тревог?
 
 
Сколько сил, сколько воли
Надо в маленькой роли
Тонкой-тонкой и бледной травы…
И смотря лишь под ноги
На зелёной дороге
Я учусь не склонять головы!
 

Доверие

 
Доверчиво вновь льнёт к балкону вяз,
Уверенно ладони листьев тянет,
Моих тревожных пальцев не боясь,
Листвою шелестящей поиграет.
 
 
Поглаживая листья день за днём,
Тревожу сны качающейся ветки,
Но верит в благородство вяз моё —
Дотошной человеческой соседки.
 

В пойме

 
Опьяняющий запах травы,
Лягушачье негромкое пенье,
Томный шелест далекой листвы,
И легко ветерка дуновенье.
 
 
Очертанья деревьев вдали.
Пятна пышно цветущей полыни…
И простор от небес до земли
Нашей пойменной волжской святыни.
 

Всё больше жёлтого

 
Всё больше жёлтого
В рядах зеленых братьев.
Морозный воздух,
Сон в плену ресниц…
Осеннее роскошество напрасно
Восторга ищет в галерее лиц.
 
 
Нет, не сейчас.
Не этим хмурым утром,
Когда ещё себя не осознать…
Когда в прекрасно-редкие минуты
Ещё бездумно хочется поспать…
 

«Фата ярчайшей желтизны…»

 
Фата ярчайшей желтизны
Накинута на город.
Но мимо пробегаем мы,
Ругая жуткий холод.
 
 
Рубинами горят листы
По паркам и дворам,
Но мимо пробегаем мы,
Грозя лихим ветрам.
 
 
Вот солнце в кружевах листвы
Горит, лучом играя…
Но мимо пробегаем мы,
Простужено чихая.
 
 
И золотое торжество
Не поймано опять…
Мы смотрим в тёмное окно,
Когда ложимся спать.