Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами. Том II. Моя наполеониада

Введение в тему

Наполеон Бонапарт (кандидатура которого на пост главы Западной Империи была предложена мной и сразу принята и одобрена Сущностью) должен будет сыграть очень значительную роль на первом этапе альтернативной истории Земли.

Я написал эту фразу и задумался. Надо быть честным с самим собой – насколько это идея моя, а не внушенная Сущностью? И чем больше я думаю на эту тему, тем второе мне кажется более вероятным. Более того, у меня одно время начало складываться впечатление, что и Наполеон тоже с детства находился под ее сопровождением и был выбран в качестве главного участника одного из тех проектов, в которых ожидаемый Сущностью результат предполагается получить еще при жизни кандидата (как и случилось с Дарреллом – смотрите первую часть второй книги этой серии: «Пять жизней на двоих с надеждой на продолжение» ЛитРес, 2020 г.)

Уж больно Бонапарту везло в ключевые моменты жизни, и он выкручивался из почти безнадежных ситуаций (их было много, только несколько примеров приведу: в Парижскую Академию попал, а в пропавшую экспедицию Лаперуза не попал, в Сене не утонул, за тесную связь с якобинцами на гильотину отправлен не был, от Вандеи как то уж очень безболезненно открутился, из Египта выбрался чудесным образом и т.д.). Такая полоса везения продолжалась, но только до определенного момента, а потом прекратилась, чего, например, с Дарреллом не произошло. Джеральд ушел из жизни в ореоле славы и почета, став непререкаемым «гуру» для всех членов движения по защите исчезающих животных и сохранения природы Земли, достигнув максимума того, что ему и было намечено. А Бонапарта враги добили и увезли в заключение.

И я захотел проанализировать всю его жизнь под этим углом зрения, зачем-то было нужно эту переломную точку найти и попробовать понять причину принципиального изменения отношения Сущности к нему. Определить, в какой же момент все пошло вразнос, когда ее подопечный перестал прислушиваться к неким судьбоносным посылам и оправдывать надежды. И в чем, собственно, они заключались?

И как только я этой темой занялся, сразу появилось ощущение будто я что-то неподъемное волоку, причем «по бездорожью и разгильдяйству». Как будто мне внутри что-то постоянно мешает и думать нормально, и писать. Ловил себя на том, что иногда просто сижу и тупо смотрю на экран, пытаясь понять или вспомнить – а чего это я тут делаю? Или правлю одно и то же место по много раз. Никогда раньше такого за собой не наблюдал и уже начал подумывать о возможном впадении в старческий маразм с деменцией, и приходе всяких Альцгеймеров и Паркинсонов. Даже свою умную докторшу попросил проверить: а вдруг уже? Она очень развеселилась и несколько платных тестов со мной провела, а потом попросила не морочить ей больше голову на эту тему – дескать, других возрастных причин (если просто поговорить хочется) у меня вполне хватает.

Вот сейчас думаю – это ж надо было докатиться до такого состояния, чтобы добровольно пойти к врачу. Мне же это абсолютно не свойственно – я к ним стараюсь вообще не показываться. Согласно анекдоту про русских – жду, когда три дня до смерти останется чтобы поинтересоваться у доктора, а что это собственно со мной такое происходит?

В общем, очень странно себя чувствовал, когда с биографией Даррелла подобными исследованиями занимался. Никаких неправильных ощущений и близко не наблюдалось. И ведь самое время было – остановиться тюкать и задуматься о причине такой разбалансировки организма. Но нет, продолжал насиловать эту тему, хотя сейчас понимаю, что получаемые сигналы были достаточно очевидны. И подавать их мне могла только Сущность.

Но, наверно, тогда туман эйфории мне разум заволок: еще бы, книгу почти закончил, обещание опубликовать ее в ЛитРес в 2021 г. практически выполнил: месяца на выверку текста хватит, обложка уже сформирована. И вообще, очень интенсивно поработал, с многими сложными вопросами разобрался! Вот как только с этим разделом закончу, отправлю все знакомому корректору и… начну отдыхать. Да у меня только непрочитанных книг, закупленных впрок на ЛитРесе, уже с полсотни скопилось. И канистра с хорошим «розе» ждет. Устроюсь со своей читалкой поудобнее на террасе, захвачу что-нибудь погрызть и… жизнь продолжается! А вечером – розовое под жареные грибочки с картошечкой. (Тут маслят никто не собирает, они считаются ядовитыми. Вот это и выручает, в предгорьях их почти всегда на хорошую сковородку набрать можно. Ну и всякие поддубовики с козлятами и сыроегами тоже попадаются.)

Вот так и рассуждал, как будто Булгакова не читал. А ведь он предупреждал, что никогда не следует даже размышлять вслух о своих ближайших планах. Раздражает это некоторых. Ох, лучше бы мне вовремя и про него вспомнить, и к собственным ощущениям прислушиваться. Ведь я уже опытный, не первый год с Сущностью общаюсь. Раньше, когда такое внутреннее сопротивление ощущал, реагировал на него сразу, пытаясь понять причину, а тут что-то вдруг сбилось в настройке моей «чуйки».

Вот последствия и не заставили себя ждать. В очередной раз загоняя себя через «не хочу» за работу, включил комп, автоматически ткнул в поиск страницы, на которой вчера остановился и… застыл в недоумении у экрана. Ее не было! Все, что за ней шло по тексту, – на месте, а моя почти готовая вторая глава, которая была перед ней, просто исчезла из содержания файла. Повторяю – не весь файл пропал неизвестно куда, такое со мной случалось, но это вопрос почти всегда решаемый. А испарилась только часть его – что практически не может быть никогда. Первая и третья главы остались, как и дополнение. А второй главы нет – представляете? ВООБЩЕ нет!

А предыдущий вариант, сохраненный в архиве, был двухмесячной давности. Ну это-то явно моя вина – ведь знал, что минимум раз в неделю обязательно надо сохранять написанное. А тут заработался над очередным улучшением текста и увлекся. Получилось, что пропала вся моя работа за этот период, и это, как говорил интерн Кузя, «потеря потерь»! Как уже выше отмечал, за пару дней до этого посчитав, что книгу фактически закончил, все свои черновики и записочки на листочках, в беспорядке скопившиеся вокруг меня, под причитаниями мой аккуратной супруги собрал и выбросил.

Когда до меня весь ужас случившегося окончательно дошел, то сначала начались судорожные поиски – все файлы раздела «Мои книги» перебирал и перепроверял, на чудо надеясь. Безрезультатно. Потом подключил знакомых профессионалов, они что-то восстанавливали, жесткий диск смотрели – ничего не помогло. На мои вопросы: как это могло произойти – у них нормальных объяснений не было, только предположения выдвигались о моих возможных странностях: типа, проснулся ночью и как сомнамбула побрел к компу, включил его, главу стер и даже изменения сохранил. А потом опять заснул, все забыв. А утром заметался в непонятках.

Это все равно, что вы полезли за любимой книгой, вчера не дочитанной. В руки взяли и увидели, что в ней приличная часть прочитанных в последний раз страниц аккуратненько удалена. Кто это сделал? Как? Нет ответа. Посторонних в доме не было, домовой пока у нас не проявлялся (да и водятся ли они во Франции?), объяснить происшедшее невозможно, а факт налицо.

После этого я пару недель пребывал в полной депрессии, даже сесть за комп не мог себя заставить. И читать не хотелось. Тупо наш ТВ смотрел – какие-то сериальные стрелялки, вот до чего докатился. Но потом все-таки взял себя в руки (обещание-то перед Сущностью оставалось) и с большими трудностями начал восстанавливать материал, уговаривая себя, что второй раз должно получиться еще лучше. (Много лет назад нечто подобное у меня случилось с уже написанной диссертацией, но там причина понятна была – весь комп полетел. Пришлось начинать тюкать с нуля на другом, но восстановил весь материал вдвое быстрее, и действительно лучше получилось. Но то было раньше, тогда я и по 20 часов в сутки мог работать, многое в голове держать и ни она, ни глаза не уставали.)

А сейчас, потихоньку раскачиваясь, входя в рабочий ритм и обязательно сохраняя в архиве каждый вечер сделанное, я все-равно продолжал обдумывать причину пропажи.

И вроде даже объяснение ( выше предположенное) окончательно сложилось – все внутренние сопротивления и противопоказания начали появляться только в тот момент, когда я полез в вопросы возможных отношений Наполеона с Сущностью. И даже не столько в них в целом, а попытался понять, почему «сломалась железная машина удачи Императора», когда все пошло вразнос у этого везунчика. А вот этого, как мне настойчиво намекали, делать-то и не стоило. Но я тупо продолжал, к внутренним сигналам не прислушивался, причем от слова «совсем». Вот в результате таким образом и был наказан: ткнули носом, как котенка в лужицу – не надо этого делать! По моему мнению, слишком уж жесткая была реакция – ведь можно бы только этот последний раздел изничтожить, ну зачем же всю главу убирать? Но кого это мое мнение интересовало? Никого.

Пока я занимался детальным изучением аспектов становления личности Наполеона и формирования его характера, никакой внутренней дисгармонии не было. То есть против основной темы второй главы Сущность совсем не возражала. Более того, иногда у меня даже появлялись ощущения, что ей интересна была моя трактовка некоторых событий.

Вот с учетом всего выше изложенного я и возобновил работу над Наполеониадой, теперь постоянно прислушиваясь к себе (на молоке обжегшись, на воду дую). Одно время даже большой соблазн был: опубликовать книгу в получившемся сокращенном почти вдвое формате. Даже оправдание этому придумал, дескать глава эта и все ее дополнительные разделы усложняют и утяжеляют восприятие всей книги. Если бы Сущность именно этого и хотела, я бы почувствовал и в итоге на таком варианте и остановился.

Такое количество собранного материала, не вошедшего в книги этой серии, уже отложено на мифическое «потом», ну еще одной темой больше в этой куче станет – не принципиально! Но нет, жаба придушила, ужасно жалко стало уже накопленное, обдуманное и с таким трудом написанное фактически взять и потерять. И когда все-таки по пути восстановления пошел – даже энтузиазм некий проклевываться начал. Так что тюкал и тюкал, и никакого внутреннего препятствия этому не ощущал, даже наоборот, еще и некое вдохновение иногда присоединялось. Давненько его не было – похоже, правильной дорогой пошел.

Вот уже вроде и определился и работаю, но все равно время от времени продолжаю себя ругать по-черному, ну куда меня понесло? Опять – на два месяца себя запряг, да еще как – не за страх, а за совесть. Тяну эту телегу воспроизводства, но уже по колее, к счастью большая часть потерянного вспоминается в процессе работы. Может и действительно на этот раз еще лучше получится?

Одно твердо знаю, анализировать причины пропажи «прульности» Наполеона больше вообще не буду. Пусть в скором варианте альтернативной истории он сам с Сущностью разбирается. Наверно именно в этом все дело и было, посредника ей не требовалось. А я для себя этот вопрос закрыл окончательно.

В процессе работы новая идея в голову пришла: а что, если эту книгу на два тома разбить? Тогда и первый смогу быстренько в печать отправить и формально обещание сдержать. Назову его «До и После» ( в смысле: все мной сделанное до трансформации, и предположения о том, что после может быть). а над вторым – «Моей Наполеониадой» – тогда спокойно поработаю, никуда не торопясь. Так и решил в итоге сделать – видите, вот уже одно улучшение и проклюнулось. (И, правя в последний раз этот уже откорректированный текст, уже видел его среди моих опубликованных книг).

Теперь, когда с планом работы и ее структурой все устаканилось, можно и к началу введения вернуться. В частности к фразе об уже состоявшемся факте согласования и утверждения кандидатуры Наполеона.

У вас же законно вопрос может возникнуть: если все уже решено и альтернативы этому выбору нет, то в чем состоит смысл моих исследований его биографии, тем более, что этим уже столько талантливых писателей занимались, причем таких, с которыми я себя и рядом-то поставить постесняюсь. (И, между прочим, правильно сделаю).

Постараюсь объяснить свою специфическую задачу. Если уж так получилось, что именно мне по воле Сущности предстоит в новой альтернативе с Бонапартом общаться и решать достаточно сложные вопросы, то считаю совершенно необходимым для себя к этому очень и очень серьезно подготовиться, чтобы хорошо представлять, с кем придется иметь дело. И единственный способ для этого, имеющийся в моем распоряжении, состоял в проработке максимума посвященной ему литературы, в первую очередь всего того, что было написано выше упомянутыми самыми талантливыми его биографами. Чем я, собственно, с момента утверждения плана МК и занимался, читая все книги Наполеониады, которые смог найти на русском и на французском и продолжаю это делать до сих пор. Результат точно есть – реально почувствовал себя «полностью в теме», иными словами, стал фактически соучастником его жизни и происходящих тогда событий. А кроме того, научился избирательно вылавливать из этой массы напечатанного интересующие лично меня нюансы его поведения в разных ситуациях ( а поскольку память уже не та, что раньше, то по его же примеру самое интересное старался прорабатывать с карандашом в руках).

В процессе этой творческой деятельности у меня потихоньку выкристаллизовался главный вопрос, на который хотелось бы найти ответ – каким образом сформировалась эта личность, в величие которой мало кто сомневается (к этому аспекту еще вернемся)? Каким образом несомненно одаренный, но, в то же время, крайне своенравный и сильно специфический (это все мягкие эпитеты) корсиканский малец превратился в фигуру мирового масштаба?

Причем анализ его военных походов и подвигов меня почти совсем не интересовал. А вот этапы взросления и становления: детство, учеба, гарнизонная служба, попытки самоутвердиться на Корсике – очень сильно. И, как ни странно, прошерстив почти всю классику этого жанра, ответа на него я не находил. И главная причина этого состоит в том, что подавляющее большинство российских биографов в первую очередь интересовала история развития русско-французских отношений и соответствующих войн, не говоря уже о походе великой европейской армии в Россию в 1812 г. со всеми подробностями. Ну а подавляющее большинство зарубежных начинали подробное изучение его жизни с Тулона, ограниваясь лишь констатацией основных фактов предыдущего периода: родился на Корсике, учился там-то и там-то, начал служить, пытался пробиться в правящую верхушку на родном острове, но не преуспел. Пришлось бежать во Францию и тут вот и подвернулся шанс всей жизни – Тулон. Вот тут он себя и показал, и все закрутилось!

А мне как раз было интересно понять, каким образом он превратился в человека, способного принципиально изменить военную ситуацию под Тулоном, и это в его возрасте? На одном книжном багаже и совсем без военного опыта? И, оказывается, не мне одному.

(Нашел старую французскую книжку на эту тему, авторы которой задавались теми же вопросами. Но лучше я их стиль воспроизведу и текст процитирую: «Остается большая проблема: как образовался Наполеон? Как он использовал годы, когда оставался лейтенантом артиллерии? Какими работами он подготовился к своей блестящей судьбе? Короче говоря, каким образом развился этот необыкновенный характер, этот необыкновенный интеллект? Неужели только случай поднял его так высоко? Был ли его гений сформирован без чьей-либо помощи, или талант был направлен в нем железной волей и, согласно обычным представлениям человеческим, был ли он укреплен тяжелым трудом? Это то, что нам особенно важно знать в молодом офицере, в будущем императоре; именно отсюда, прежде всего, должны быть извлечены великие и полезные уроки. Но кто откроет нам эту тайну через двадцать лет после смерти Наполеона, когда почти все свидетели его детства и ранней юности спустились в могилу? И, кроме того, кто всюду его сопровождал? Кто знал его первые работы, его сокровенные мысли? Кто поведает нам его проблемы, его успехи, его моменты уныния, впечатления юности? Это все вопросы, которые кажутся неразрешимыми».)

А сейчас уже 200 лет прошло, а не двадцать, а многие из перечисленных вопросов так и остались без ответов. И я вполне сознательно (хорошо еще, ума хватило, а то бы так и умер под грудой этой литературы) существенно ограничил область ее глубокой проработки вышеперечисленными периодами его жизни. Подчеркиваю – «глубокой», ибо читал по-прежнему все.

И мне было действительно интересно и важно понять – каким же образом ярый корсиканец Наполеоне Буонапарте, истово ненавидящий французов, поработителей своей Родины, стал в итоге Императором Франции Наполеоном Бонапартом? А вот про свою первую и пылкую любовь – Корсику – напрочь забыл. Почему и когда он достаточно осознано вступил на этот путь? Или, может быть, его тоже, как щеночка (кошек он не любил) носом ткнули?

Хотелось бы, конечно, получше представлять и субъективные, и объективные причины, приведшие его к катастрофе, я решил, что все-таки не стоит пытаться объять необъятное, и мне за глаза хватит тех событий, которые я себе наметил. И теперь тем более понимаю, что правильно сделал.

И согласно моим представлениям, коренной перелом в его сознании (а значит, и в жизни) произошел совсем не в Тулоне, а в Париже – когда, после определенного колебания, он вполне осознанно сделал выбор, на чьей стороне ему будет выгоднее находиться в данный конкретный момент. Кстати, и про Тулон к тому времени все уже забыли! Там он, конечно, блеснул своим стратегическим военным мышлением, показал себя не по годам зрелым организатором и вдохновителем и заработал чин генерала совершенно заслуженно, но сколько подобных генералов якобинцы уже назначили? И что с ними стало? Ушли в историческое революционное небытие. И чего бы стоили все его предложения, если бы рядом с ним под Тулоном комиссаров Конвента Криштофа Саличетти и Огюстена Робеспьера не было?

Нет, вся его прошлая жизнь подготовила его именно к тому выбору, который он сделал в октябре 1795 г. (цинично, хладнокровно, не включая свои романтические порывы, которые нередко мешали ему на Корсике). А дальше – оставалось только использовать на всю катушку свой военный гений (кстати, постоянно развиваемый им именно с детства, но по его же некоторым высказываниям присутствующий «априори») и таким образом и взлететь над Европой как «метеор небесный». А после возвращения из Египта оказаться в нужное время в нужном месте и фактически подобрать почти бесхозную верховную власть во Франции (но и это произошло не без «прульности»).

Ну а детальными разборками того, что и где пошло не так в старой истории после Тильзита, пусть занимается сам Наполеон. Написал эту фразу, перечитал и сам почти запутался, а смысл ее в том, что в результате нашей встречи в 1807 г. он получит в свое распоряжение подробное и достаточно критическое описание его действий в старой истории. У меня такая подборка уже подготовлена (что что, а критиковать все горазды и очинно даже любят это делать, особенно после того, как итоговая картина прояснится).

И будет ему аккуратно и без свидетелей такое резюме представлено, что даст Наполеону уникальный шанс – поучиться на собственных ошибках будущего. Вот тут, я не сомневаюсь, это у него точно получится. И на новом витке истории, в роли Императора Запада, Бонапарт сможет избежать их повторения, да и всю линию поведения подкорректирует.

Повторюсь, что работал я со всей литературой и для того, чтобы попробовать предугадывать, как он будет действовать в тех или иных ситуациях, реагировать на те или иные наши предложения. Дело в том, что далеко не все, на что я очень хотел бы лично претендовать, Императора будет устраивать. И я даже представляю, что конкретно может его вынудить начать упираться, вот еще знать бы только, насколько жестко он будет это делать? Но всем известно, что теория суха, а древо жизни все еще зеленеет и зеленеет. Будем, конечно, на поведение его посмотреть и соответственно реагировать. Наверно, это единственное правильное решение, учитывая «неповторимое своеобразие и поразительную индивидуальную сложность» этого человека (именно так охарактеризованного Е. В. Тарле). И надеяться, что в огромной массе всяких согласований и обсуждений условий соглашения между сторонами и оно проскочит, если еще и наши поддержат. Тоже проблема может возникнуть, кто я такой для них со своими пожеланиями? Но как вы в конце этого тома поймете, некий запасной ход я уже проработал.

Вот по поводу успеха заключения глобальных соглашений между высокими договаривающимися сторонами у меня вообще никаких сомнений нет – тут я просто представляю, как громадье новых планов и масштабность задачи его воображение захватят полностью. Не он ли Европу с кротовой норой сравнивал? Развернуться было негде! А теперь – пожалуйста, от Суэцкого канала до Панамского, и, главное, на море никто не помешает! А чтобы время экономить даже личный самолет сможем ему предоставить.

Не могу не упомянуть и о предложении одного из моих близких и старых друзей, умнейшего человека и энциклопедиста, который до сих пор потрясает меня своими видениями истории. Я его могу сравнить только с Самюэлем Хантингтоном, автором книги «Столкновение цивилизаций». Будучи в курсе моей писанины и относясь к ней достаточно скептически, но с интересом, он как-то достаточно серьезно предложил рассмотреть возможность привлечения на первом этапе общения с Императором (для дополнительных консультаций) доцента и профессионального наполеоноведа Соколова Олега Борисовича. «Дескать, вот уж кто полностью в теме, и не сомневаюсь, что со всем рвением знатока займется с вами реальной работой, а заодно и отвлечется от скорбных воспоминаний о том, как подругу распиливал. А его прошлое и моральный облик вас не должны волновать, – утверждал он, вспоминая мудрость Дэн Сяопина. – «Главное, чтобы кошка мышей хорошо ловила, а какого она цвета – не важно». Вот и в этом случае – специалист-то он классный, и вообще – хуже-то вам точно не будет!»

С «классностью» писателя Соколова я был полностью согласен. Его книги «Аустерлиц: Наполеон, Россия и Европа: 1799-1805», так же, как и прекрасный фолиант «Армия Наполеона», мне очень понравились. Пожалуй, в первой ему лучше, чем кому бы то ни было раньше, удался геополитический анализ этого временного отрезка.

Но… цвет-то кошачьей шерсти, может, роли и не играет, а вот ее характер – ой-ой-ой, еще как! Мне ли, опытному кошатнику, этого не знать? Вот я и расценил это предложение как неудачную шутку, практически на грани фола. Не могу даже представить нашей совместной работы.

Лучше уж я попробую побольше литературы¹ про нашего будущего союзника переработать и свое знание подтянуть

Еще раз хочу подчеркнуть: я готовлюсь к личному взаимодействию с Императором только на первом этапе после переноса, пока все не устаканится. Помочь согласовать основные положения нашего дальнейшего совместного сосуществования ну и опять же свои вопросы порешать (я уже сам себе с этой идефикс надоел, а уж вам-то точно, но слово из дневниковой песни не выкинешь, там возврат к этому на каждой третьей странице присутствует; кто про что, а… дальше сами знаете).

Впоследствии очень надеюсь, что в основном своими проблемами, пусть только и в масштабе «страны Трех Корнишей», буду заниматься. Мне мания величия не грозит. Ну и общие экологические дела с отобранными коллегами никуда от меня не денутся. А с Его Величеством пусть наше руководство общается, ну и другие высокопоставленные европейские фигуры. Но не выдержу опять, скажу, что мне душу греет: совсем недавно опять картинку видел, как мы с ним достаточно приватно и расслабленно общаемся, причем в атмосфере взаимопонимания. И знаете где – в Ницце начала 19 века ! Значит… есть, на что надеяться.

И чем больше я про него читаю, тем степень моего уважения к нему как к реформатору только растет. Если уж он сам себя Императором Франции сумел сделать, а перед этим трансформировать ее внутреннее состояние из жуткого хаоса и полного беспредела в экономический, политический и правовой порядок, причем довольно быстро (что само по себе является феноменальным успехом), абсолютно правильным было решение не бояться предоставить ему возможность и дальше расти. Но теперь только для совместного общего процветания.

Почему я к этому вопросу вернулся? Да в его же биографиях столько противоположных точек зрения авторов можно найти – мама не горюй! Пока с ними не познакомился – этого даже представить было невозможно.

И только поэтому, прежде чем окончательно перейти к моим проработкам этапов становления его характера, предлагаю кинуть взгляд сверху на это огромное поле Наполеониады. А это очень и очень непросто.

Про него столько написано и на русском, и тем более на французском (на других не читал, но на эти два языка переведено практически все), что просто дух захватывает. Еще в самом конце двадцатого века Н. А. Троицкий, автор таких фундаментальных исторических трудов, как «Александр и Наполеон» и «Наполеон Великий», насчитал аж 400 тыс. произведений (а сколько еще потом за 20 лет вышло!) Вы только представьте себе эту цифру (французы, как и наши, отмечая 200 лет с его смерти, правда приводили несколько иное число – 85 тыс., но это, по-видимому, зависит от подхода: что считать и как; все равно, тоже впечатляет)! Конечно, многие из авторов делали только набеги на эту область, как правило, достаточно специфические и спорные, иногда – достаточно интересные. Но Жан Тюлар, даже отбирая только чистых наполеанистов (наполеоноведов?), посвятивших всю жизнь лишь одной этой тематике, насчитал почти восемь сотен.

Такое количество работ, казалось бы, позволяет: с одной стороны, найти почти любые интересующие вас подробности его жизни; зато с другой, легко запутаться в различных версиях, трактующих поступки этого человека. И, конечно, в его характеристиках! Вот уж чего не хочу делать, так это их перечислять и цитировать. Да это практически и бессмысленно, ни об одном из людей никогда не было такого разброса мнений, от фанатичного возвеличивания, граничащего с обожествлением, до иступленного развенчивания. Величайшие умы человечества расходились в оценках его личности, хотя надо признать, что в подавляющем большинстве они признавали его если не первым, то одним из первых государственных гениев всех времен и народов.

Хотя и дал себе зарок по этой дорожке не ходить, а сразу отправить тех, кто заинтересуется, к литературному обзору Троицкого в книге «Наполеон Великий» (вот кто для меня сейчас пример – автор и в 75 лет его писал, так что когда начинаю себе плакаться, сразу про него вспоминаю), от некоторых просто удержаться не возможно.

Вот первое, с моей точки зрения, очень точное: «Наполеон до бесконечности раздвинул то, что до него считалось крайними пределами человеческого ума и человеческой энергии» – мнение сразу двух умных людей: русского академика Тарле и английского политика, лорда Розбери. Ну и еще парочку приведу: понятную и даже ожидаемую характеристику от Шарля де Голля – «сверхчеловеческий гений» – и очень удивительную и мне совсем непонятную от Марины Цветаевой – «Бог мировой лирики».

Кстати, начинать чтение Наполеониады всем, кого эта тема заинтересует, я бы посоветовал именно с последнего труда Николая Алексеевича Троицкого «Наполеон Великий» (автор даже не дожил до момента его издания, уйдя от нас в 2014 г. на 83 году жизни). Его легко можно найти в интернете, и, уверен, прочитаете с удовольствием и интересом, хотя бы потому, что это самая свежая фундаментальная биография. И, думаю, вам сразу захочется и с его предыдущей книгой «Наполеон и Александр» познакомиться. И они этого точно стоят². «Наполеон Великий» превосходят книги с аналогичным названием «Napoleon the Great» Эндрю Робертса и даже трехтомник Эдуарда Дрио, основателя и первого президента Института Наполеона.

И для русских читателей (исходя из своего опыта) могу, естественно, рекомендовать труды Манфреда А. З. и перевод книг Тюлара Ж. Если хорошо знаете французский, сразу ищите работы Тьерри Лентца (Lentz T., не только очень талантливого биографа Наполеона, но и директора его Фонда). А вот если хотите почувствовать дух этого времени, лучше послушайте на ЛитРес аудиокнигу Дмитрия Мережковского.

Но я бы посоветовал поинтересоваться вообще историей этого периода. Найдите в интернете пятитомник «Происхождение современной Франции» Ипполита Тэна. Мне кажется, что это самая недооцененная у нас книга, по крайней мере, на меня она произвела очень сильное впечатление. Я в ней сначала читал только разделы про Наполеона, потом за историческими разъяснениями полез и пожалел, что с этого труда не начал всю свою работу. На сайте «Русская историческая библиотека» он с недавнего времени выложен в современной орфографии – просто подарок, не теряющий своей актуальности во времени.

Но вот дальше вам продвигаться будет непросто – у меня тоже сложилось впечатление (согласен с Троицким), что чуть ли не каждый зрелый историк и очень многие писатели жаждут написать своего «Наполеона». Почему? Очень хорошо на этот вопрос ответил англичанин Дэвид Чандлер: «Наполеон и до наших дней остается загадкой, дразнящей и ускользающей, и в то же время – наиболее благодарной темой для изучения».

Да он и сам это предвидел: со Святой Елены, сознательно готовя свой «миф Наполеона», однажды выдал, оглядываясь на свою жизнь: «Какой же это роман!» Действительно, может и нет в истории человечества другого такого масштабного героя, жизнь которого была бы не только насыщена головокружительными круговоротами, но и столь романтична. И чрезвычайно точно отметил его принципиальный враг Шатобриан, он же создатель «мифа анти Наполеона»: «При жизни он выпустил мир из рук. Но после смерти вновь завладел им». И я думаю – завладел навсегда (в нашей истории), и очень хочу, чтобы и в альтернативной – мир из его рук при жизни не выпал.

Кроме огромного числа классических биографий и жизнеописаний с элементами романа (больше было написано только про Иисуса Христа), в последнее время появляются и такие, которые показывают картину его жизни под достаточно узкими углами зрения, в качестве российского примера назову две книги: «Нельсон против Бонапарта. Морская битва двух империй». А. Иванова (2013 г.) и труд нашего многостаночника Буромского А. с интригующим названием: «Наполеон – спаситель России» (2012 г.)