По власти камня…

© Хакима Аксёнова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Далеко на юге с одного из островов архипелага, поднялся вертолет. Сделав круг над островом, взял курс на север.

Внутри вертолета, кроме пилота, находились четверо мужчин и две женщины. Загорелая женщина с копной темно-русых волос заплетенных в косы, одетая в ярко-красный русский народный сарафан, повернулась от иллюминатора к сидящим пассажирам, пытливо оглядев всех, сказала.

– Какие вы у меня стали взрослые, возмужали – и расплакалась, плач перешел в бурные рыдания, трое молодых мужчин окружив ее, пытались успокоить, не плачь мама, уже все позади скоро будем дома, все тебя ждут, мы так соскучились по тебе.

– Не плачь Ася, ты нашлась, и мы летим домой, самое главное ты жива и здорова – уговаривала ее сестра сквозь слезы.

– Ну, тетя Ася, что за слезы? Теперь-то зачем плакать/ – Говорил басом четвертый мужчина, – сдерживая слезы.

Залетевший в вертолет вместе с ней сокол, заволновался, сел ей на плечо и пытался заглянуть в глаза, что-то бормотал при этом.

Женщина подняла заплаканное лицо.

– За прошедшие пять лет, я плачу всего второй раз.

* * *

А началось все банально, пять лет назад, в небольшой деревушке, библиотекарша Аксинья, в народе особенно для детей, просто тетя Ася, забежала в магазин попросить продукты в долг до получки.

– Лариса, дай пожалуйста в долг, скоро получку дадут, а дома сейчас «шаром покати»… не сахара, не круп, ничего.

– Тетя Ася, ты только сразу принеси ладно, а то у нас скоро ревизия.

– Ну, куда я денусь, конечно принесу.

Набрав полную сумку продуктов чая, круп, масло собралась уходить.

– Тетя Ася возьми бутылку пиво.

– Да не люблю я его, а Василию нельзя, он недавно закодировался от алкоголизма.

– Ну, угостишь кого-нибудь, мы тебя всегда выручаем, а тебя сроду не уговоришь взять что-нибудь, считай это нагрузка за то, что я тебе в долг дала.

– Ну, давай, – скрывая досаду, Аксинья сунула бутылку в сумку и вышла из магазина.

Все! Судьбу не изменишь «Аннушка в лавке купила растительное масло», так вроде сказал Булгаков в своем «Мастере и Маргарите».

Аксинья с мужем Василием Ивановичем Латышевым приехали жить сюда тридцать с лишним лет назад, приехали больше из-за того, что понравилось название деревни Ключи. Василий – мужик тихий, спокойный, большой любитель выпить, особой прытью не отличался, работы никакой не чурался, вроде мог все и машину водить и на тракторе работать, безотказно шел помогать всем кому сено привезти, солому, дрова помочь заготовить, зачастую за чужими заботами, забывал, что своя семья тоже ждет, когда он вспомнит о них, что домой тоже нужны и дрова и корма.

Придя домой, Аксинья стала разгружать сумку. Пиво. Подержала в руках, прочитала название. «Хлебнуть что ли? Где-то у нас «открывашка». Взяв в руки «открывашку» и бутылку, пошла в горницу, забралась с ногами на диван. Хорошо, окна большие, вся улица и все соседние дома, как на ладони.

Конец мая, картошка посажена погода «обалденная» как молодежь выражается, ребятишки уже вовсю купаются, из речки не выгонишь.

– Так, на днях нужно съездить на базар и купить цыплят, гусят, хорошо хоть получку перестали задерживать, тетя Маруся отдаст деньги за телевизор, старый ей продали, себе новый взяли в кредит. На цыплят этих денег хватит. – Размышляя обо всем, не забывая в то же время наблюдать за улицей, Аксинья открыла бутылку. Крышка со звоном полетела на пол, покружилась, упала, она нагнулась поднять ее, что-то там написано. «Путевка в Австралию».

Аксинья, когда волновалась, начинала ходить. «Путевка в Австралию». «Путевка в Австралию». «Путевка в Австралию».

– Поеду! Если это правда, если действительно можно съездить и посмотреть Австралию бесплатно, почему не поехать? Это не больше, чем на десять дней. Сегодня у нас суббота должен приехать младший сын Николай. Николай жил в Челябинске, учился в институте. Двое старших один за другим, получили высшее образование, обзавелись семьями и остались жить в городе.

– Поговорю с Николаем, пусть расскажет братьям, пусть узнают «когда, что и как», и я смотаюсь в Австралию. Мир посмотрю.

Рассудив все это, Аксинья принялась готовить обед и хлопотать по дому.

Вечером, дождавшись, рейсовый автобус, на котором сын приезжал из Челябинска, рассказала Николаю, как зашла в магазин, как ей бутылку пиво дали в нагрузку и что она нашла под крышкой.

– Коля узнай, пожалуйста, правда можно поехать по путевке, пиво-то наше Челябинского Пивзавода, если это правда, я поеду в Австралию, хоть мир посмотрю. Я вижу, что ты сам непротив поехать, пойми меня правильно, мне для вас ничего не жалко, сам подумай, я сегодня, завтра пойду на пенсию что я видела кроме своей деревушки, а у вас вся жизнь впереди вот закончишь институт весь земной шар объездишь.

– Мама, да не расстраивайся так, мы разве против? Поговорю с Артемом и Андреем, позвоним на пивзавод, если они не пошутили, будет тебе Австралия.

Через неделю приехал Артем.

– Мама, где твой паспорт. Заграничный делать будут, в пятницу подъезжай. Пассажирский самолет, в котором летит группа туристов, вылетает из Челябинска в пятницу 13⁰⁰.

Аксинья растерянно посмотрела на сына.

– Что так быстро то?

– Да мама быстро. Мы позвонили на пивзавод, нас пригласили приехать. Проверили, записали твои данные с наших слов, сказали «везите паспорт сами, сделаем заграничный», а через день уже сообщили в какой день самолет. Все, мама, делается быстро у тех, кто хочет иметь постоянный успех. Да, кстати, про тебя еще и в газету напишут и сфотографируют, реклама, мать, реклама. Деревенская баба покупает бутылку пиво и выигрывает путевку, знаешь сколько народу кинется покупать это пиво.

– Артем, а что нужно взять с собой?

– Я тут привез список, постарайся уложиться в него и не забывай, что ты едешь отдыхать.

– Хорошо я тут себе бирюзовый брючной костюм купила, одену в дорогу, он как раз хорошо подойдет.

– У тебя обувь-то есть подходящая.

– Только туфли и галоши, вчера купила, не одевала еще – пошутила Аксинья.

– Ну, еще что-нибудь выдумай!

– Да пошутила я, представляешь, в Австралии, в резиновых галошах в новеньких черных блестящих, ни у кого нет, а у меня есть, да кстати, женщина вещи покупает в двух случаях когда ни у кого нет и когда у всех есть, и я в этих блестящих галошах фланирую туда-сюда все внимание на меня, все бегают за мной восхищаются, остальным завидно, просят «продай, продай», устраиваю аукцион 300 долларов! Лес рук. 500! 600! 1500! Красивая дама шепчет на ухо что-то толстому мужчине, тот 3 тысячи долларов, Три тысячи раз, три тысячи два, три тысячи, три. Продано!

Дама в белом платье, усыпанном бриллиантами скидывает с ножек своих прекрасных, позолоченные туфельки, залезает в черные блестящие галоши и прохаживается, все в восхищении до чего она хороша в этих галошах, она благодарно, нежно целует своего толстячка, и я такая богатая, еду домой, богатая, радостная. Австралию посмотрела, деньги заработала. И жить хорошо, и жизнь хороша.

Пока Аксинья сыну рассказывала и демонстрировала свои шутливые фантазии, Артем хохотал до слез.

– Хватит, мама, пары две легкой красивой обуви мы тебе купим и еще спортивный костюм. Хорошо, что ты у нас аккуратненькая, конечно не мешало бы немного живот подтянуть и талию обозначить. Ты уж мать раз собралась, не вздумай отказаться. Василий спокойноо наблюдавший за разговором сына и жены произнес

– Я тоже хочу в Австралию, с тобой.

– Это просто невозможно, путевка только одна, на вторую у нас просто нет денег, а помнишь, ты вместо меня уже ездил отдыхать, когда мне с работы дали бесплатную путевку по Волге на пароходе отдыхать, тебя тогда, больше полмесяца дома не было, а я еду всего на десять дней. Да и корову, и хозяйство, надо на кого-то оставить. Картошка даже взойти не успеет, я уже буду дома.

В аэропорт провожать приехали все дети. Артем и Андрей с женами младший Николай, Артем привез ребятишек своих Максима с Аленой.

Андрей изображал бывалого фотографа, как бы не шутили, для семьи это было событие, «давайте я вас сфотографирую» и вспомнив, как суетился фотограф в рекламном агентстве, шутливо говорил: – «Встаньте пожалуйста так, а теперь так, ах вы забыли улыбнуться, голову, голову держите, улыбка должна быть счастливая на все лицо».

– Здравствуйте, Аксинья Миндияровна громко произнес женский голос – вы куда-нибудь летите или провожаете кого?

– Здравствуйте, Татьяна Сергеевна, да вот по турпутевке в Австралию. А вы что, тоже куда собрались?

– Нет, мы с мужем дочку провожаем, тоже в Австралию, летят, на гастроли. Они на фестивале народных танцев заняли призовое, место и вот теперь катаются. В поселок Ларино три года назад приехал молодой хореограф Юрьев Виталий Сергеевич и на базе самодеятельного кружка «Кулахтиночка» сумел создать прекрасный ансамбль народных танцев, сохранил название «Кулахтиночка».

Аксинья знала его по семинарам, в районе, куда собирали всех культработников, кого похвалить, кого поругать в основном поделиться опытом, пусть хоть эти люди работающие во дворцах культуры в деревенских клубах не забывали, что перестройка это безвременье когда-нибудь кончится, а исторические ценности и народные традиции нужно сохранить.

Людмила Ивановна Новикова завотделом культуры, умница, все время говорила

– Вы стоите у истоков, к вам приходят и дети и взрослые, пусть они помнят свои истоки, не забывают традиции предков, это безвременье кончится, а свет души должен остаться.

– Виталий Сергеевич, – обратилась к нему Аксинья после традиционного «Здравствуйте». – Сфотографируйте, пожалуйста, нас всей семьей.

– Ну что ж, давайте, всегда рад стараться. Так, внимание сюда, сейчас птичка вылетит.

Возвращая фотоаппарат, Юрьев поинтересовался.

– Аксинья Миндияровна, не боитесь лететь в такую даль на самолете.

– Нет, не боюсь, ни одна же я лечу.

Объявили посадку. Аксинья, попрощалась со всеми, обняла Максима с Аленой. Максим обнимая бабушку, сказал:

– Бабушка возвращайся скорей, мы в деревню поедем на все лето.

– Я недолго Максим, скоро вернусь, я обязательно вернусь.

И вдруг до тошноты расхотелось ехать, далась ей эта Австралия, надо было деньгами взять стоимость путевки и «напокупать» всем подарков, и радоваться оттого что кто-то радуется рядом с тобой.

А ноги уже сами несли, вслед за пассажирами, спешащими на посадку в самолет.

Аксинья последний раз оглянулась назад, сыновья перехватили ее какой-то растерянно-потерянный взгляд.

– Черт, не надо было ее отпускать – воскликнул Андрей – что-то ребята мне «поплохело».

Побледневший Артем одернул его:

– Ладно, не каркай, я уже справки навел, экипаж сплошь старые закаленные летчики, гид опытный уже много лет туристов сопровождает именно по этому маршруту, с ним тоже переговорил, обещал присматривать особо.

– Поехали домой – позвал Коля, когда самолет скрылся от глаз, – будем надеяться, все будет хорошо.

В салоне самолета соседкой Аксиньи оказалась молодая красивая женщина. Радостно-возбужденная, в предвкушении интересного отпуска, она повернулась к Аксинье.

– Меня зовут, Люба.

– А я, Аксинья Миндияровна, можешь звать просто, тетя Ася, меня дома все так зовут.

– Вам не страшно лететь?

– Нет, я же здесь не одна, знаешь, у одного моряка спросили, тебе не страшно выходить каждый раз в море, у тебя дядя утонул, отец утонул, на что он ответил, а вам, как? Не страшно каждый вечер ложиться спать в кровать. Ваш дед умер в кровати, ваш отец, умер в кровати.

Посмеявшись над притчей, они стали наблюдать над проплывающей под крыльями самолета землей. Сверху все кажется очень красивым, аккуратно ровно очерченные поля, четко обозначенные линии дорог, белая кипень цветущих садов. Устав тянутся из-за Любы к иллюминатору, Аксинья незаметно уснула.

* * *

Проснулась оттого, что солнце ярко светило в глаза, жарко. Поднялась на ноги.

– Где я? – Она стояла на берегу моря впереди до самого горизонта море, волны с тихим шелестом накатывают на песок, она оглянулась назад, там высокие деревья по всему края берега, и никого, ни единой души. – Я же вроде летела в самолете. Что случилось? Самолет потерпел аварию, тогда где остальные? Я что, выпала прямо с самолета и не ушиблась, не поранилась? – Аксинья растерянно потрогала руки ноги.

– Мне все это снится, или самолет приснился? – Мысли вихрем проносились в голове, казалось, одновременно возникают сразу несколько вопросов, Ася вертела головой в надежде увидеть еще кого-нибудь. Вокруг было тихо тепло и пусто.

– Я сплю, и мне снится сон. – Попробовала себя укусить, ущипнуть, больно, вроде не сплю. Оглядела себя, костюм сухой, руки целы, ноги целы. Обхватив голову руками, уставилась в море, тишина, никого, только море. И сзади лес. Если самолет потерпел аварию и сел где-нибудь, значит, люди здесь должны быть, а если он упал в море и утонул. Почему тогда я не промокла.

Аксинья повернулась в сторону леса. – Люди! Люди! «Ди-ди-ди» принесло далекое эхо.

И раньше случалось, происходило с ней что-нибудь необычное, чему она не могла найти объяснения, но сегодняшний случай, не укладывался не в какие рамки. Перед ней спокойное море мелкие волны ласково накатывают на берег, не корабля не лодки никого. Если самолет потерпел аварию, то его уже должны искать и самолеты и корабли.

Аксинья не знала, что самолет действительно потерпел аварию, что летчики сумели его посадить на одном из пляжей в мелководье в метрах пяти от берега.

Летчики радовались, что сумели посадить самолет, что погода на редкость стоит тихая, что пассажиры ведут себя спокойно без паники, организовали эвакуацию людей на берег.

– Не беспокойтесь, все будет хорошо, все целы, живы и здоровы, помощь вызвали, сюда направляются вертолеты и корабли. Уже светает. – Полусонные пассажиры, спокойно подходили к дверям, где стюардесса следила, чтобы не было толкучки, летчики и молодые здоровые мужчины принимали людей и передавая из рук в руки, доводили до сухого места, – не беспокойтесь все будет хорошо помощь уже идет.

Стюардессы и техники по обслуживанию самолета, обошли весь самолет, заглядывая во все углы и закоулки, чтобы не пропустить и не оставить ни одного человека.

– Больше никого нет.

Утром во всех новостях по радио и телевидению пришло сообщение, что самолет потерпел аварию, не долетев до Австралии, что люди живы и здоровы, что подробности в вечерних новостях.

Вечером братья, собравшись вместе, кое-как дождались сообщения. В новостях показывали, как забирают людей с острова и стоящий в воде самолет. Репортер сообщила, – Все живы и здоровы, кроме одной туристки Латышевой Аксиньи Миндияровны. Ее исчезновение никто не может объяснить. Стюардесса говорит, что она помнит эту женщину в бирюзовом костюме, она во время эвакуации пассажиров подошла к дверям, остановилась и пропустила вперед свою соседку рядом с которой сидела. Да вот и она.

– Что вы можете сказать, об исчезновении вашей соседки Латышевой Аксиньи?

– Ничего – ответила та, – мы толком даже познакомиться не успели, только назвали друг другу имена и все. Да, во время эвакуации, когда мы подошли к дверям, я шла сзади нее, она повернулась ко мне и сказала, «проходи Люба», только взгляд у нее был странный, как будто она спит с открытыми глазами, а все делает машинально.

Картинка сменилась, диктор новостей бодро объявила, – Поиски продолжаются, будем надеяться, что Латышева Аксинья найдется живой и здоровой, и на этом она переключилась на другие новости.

* * *

На другой день приехал отец на своем «жигулёнке».

– Батя, не расстраивайся ты так сильно, найдется мама, будем надеяться, что с ней ничего не случится, что она жива и здорова.

Василий в сердцах произнес:

– Это с ней-то ничего не случится, да ее из дома нельзя выпускать, вечно из-за своего любопытства в какую-нибудь-то историю вляпается.

– Не знаю батя, сколько помню, с мамой никогда ничего плохого не случается, пока же еще не сообщили, что ее нет в живых.

* * *

Аксинья впоследствии не могла, не вспомнить, не объяснить, как она провела на острове первые три дня. Она была слишком потрясена случившимся, помнит только, что боялась отойти от берега. Все ждала, что сейчас вот сейчас появится самолет или вертолет, приплывут люди на катере, на корабле на чем угодно, ну ведь ищут всегда потерпевших. К концу первого дня, обогнув песчаную косу, увидела бухту, узкий не глубокий пролив соединял океан с бухтой.

Недалеко от пролива с левой стороны в бухту впадала небольшая речушка, она прошла туда попить воды, вода пресная, мысли были заняты ожиданием появления спасателей, поэтому речка, оказавшаяся поблизости не удивления, не радости у нее не вызвала. Попив воды, опять вернулась на прежнее место, а вдруг кто-нибудь появится тут ее хорошо видно и со стороны океана, и с неба.

Пошел третий день пустого ожидания, после полудня погода начала меняться, потянул небольшой ветерок, волны стали выше и чаще накатывать на берег. Аксинья направилась в сторону бухты, напилась воды, постояла на берегу.

– Пойду вдоль берега речки, может выйду на какое-нибудь поселение.

Обходя густые заросли, стараясь не терять речку из вида, она шла вверх по течению вдоль берега.

Часа через два остановилась передохнуть и осмотреться. По правую руку, от нее текла река, перед ней была роща, густо заросшая травой. Вдоль берега почти на одинаковом расстоянии друг от друга росли апельсиновые деревья, если на ветках ни висели бы зрелые плоды, Аксинья ни за что не догадалась бы что это апельсиновые деревья. Она почувствовала, как сильно она проголодалась, что уже третий день ничего не ела. Может это сад, чей то, а вдруг собака сейчас выскочит, прислушалась, тишина.

Только шелест листьев, журчанье речки и голоса птиц. Подошла к дереву и громко произнесла.

– Здравствуйте, можно я «апельсинку» сорву.

Прислушалась, только птичка взлетела над деревом, посмотрев на Аксинью удивленно чирикнула и исчезла в листве. Прислушалась, не откликнется ли кто-нибудь, может собаки залают на чужой голос.

Тишина, никого, вздохнув сорвала несколько апельсинов и на ходу их съев, продолжила свой путь. Теперь она шла медленнее, разглядывая рощу, стараясь не терять из виду речку. О тут еще и виноград растет, – сорвала кисть винограда, на ходу поедая ягоды отправилась дальше. Виноград – думала она мелкий по сравнению с тем, что в наш магазин привозят, зато очень сладкий.

Апельсиновая роща тянулась километра полтора, а может и больше, речка становилась все уже и уже. Когда кончилась роща, открылась большая поляна, поросшая густой низкой травой на противоположном краю поляны высились небольшие горы, речка превратившаяся в ручеек, блестя и переливаясь на солнце, струилась от горы.

За речкой посреди поляны высилось дерево, какое оно необхватное, мимоходом подумала она, я таких деревьев не видела никогда.

Сейчас поднимусь на гору, может где дым увижу, а может поселение какое. С этими мыслями Аксинья заторопилась к горе. Ручей, обогнув гору, уткнулся к подножию следующей горы. Она не пошла дальше за ручьем, стала взбираться на первую же гору.

Гора поросла редким мелким кустарником и низкорослой травой, взобраться не составило большого труда.

То, что открылось ее глазам, повергло ее в шок. Она находилась на острове, ни о каком поселении, или о проживании здесь людей не могло быть и речи, с горы как на ладони просматривался весь остров. Кругом, до самого горизонта, больше никакой земли, никаких островов, нет даже торчащих из воды скал, одна вода.

Вот апельсиновая роща, по краю которой она прошла, дерево, такого огромного она еще не видела не разу за всю жизнь, на противоположном краю высится каменная скала, отсюда она кажется черной, машинально отметила про себя Аксинья, скала высокая заканчивается остроконечным шпилем. Речка, где то километра четыре длиной, посередине острова на северном краю гора, повыше будет, чем – та на которой я стою. Недалеко от этой горы, что-то блестело в лучах солнца, вода наверное, может лужа какая. Возле этой воды на поляне кто-то пасся, вроде козы отсюда их не видно, они белые.

И тут на нее напал хохот, она где-то умом, понимала, что это обыкновенная истерика, что весь этот смех просто шок от увиденного. Внезапность кошмара не дает осознать всю глубину бедствия и собственного горя.

Отсмеявшись, Аксинья, еще раз оглядела остров и громко произнесла.

– Здравствуй Австралия! Я Аксинья Миндияровна Латышева деревня Ключи Челябинская область. Россия. Прошу любить и жаловать, я тебя так хотела увидеть.

Еще раз, окинув взглядом остров, океан, она села, обняла колени и долго бездумно сидела, единственное, что вертелось в голове: «не плакать, не плакать».

День давно перевалил на вторую половину, просидев еще какое-то время, спустилась с горы и направилась к берегу, ставшему более-менее привычным за эти два с половиной дня. Пока дошла до берега день начал клониться к вечеру, море шумело, с шумом сердито бросала высокие волны на песок, и с шипением откатывалось обратно.

На берегу что-то темнело и шевелилось, Аксинья подальше державшаяся от воды, опасаясь высоких волн, бегом кинулась к этому предмету. Сердце казалось подкатило к горлу и отчаянно билось, боясь обрадоваться впустую, вдруг это человека море выбросило на берег.

Когда она подбежала, то увидела огромную рыбу, которая билась на песке, видимо надеясь вернуться на берег. Аксинья побоялась близко подходить к ней, но волны не достигали ее, то ли она откатилась вглубь, когда сильная волна ее принесла, то ли море начало успокаиваться, но видно было, что самостоятельно она уже в воду не попадет. Держась на расстоянии, обошла вокруг.

Это дельфин, я видела их в кино и на картинках. Как же ее столкнуть в море? Пусть бы она перестала биться. Рыба успокоилась, словно услышав мысли Аксиньи. Она подошла, попробовала ее толкнуть, ничего не получилось. У меня сил не хватает. Оглянулась вокруг, что же делать, принесла три круглых отшлифованных морем булыжника, подкатила к спине, сколько смогла приподняла и подоткнула булыжники под спину дельфину, мышцы дрожали от напряжения, погладила дельфина.

– Сейчас я постараюсь тебя столкнуть с камней и катить как бревно, ты мне помогай не останавливайся. Поняла рыба Аксинью или нет, но когда она уперлась ногами в песок и стала переворачивать ее, та перевернулась и покатилась, Аксинья изо всех сил спешила толкая ее, лишь бы она не успела остановиться, потом краем глаза увидела, как большая волна накатывает на берег, без оглядки бросилась в сторону от моря, волна окатила ноги, Аксинья упала, но волна уже откатилась обратно. Она соскочила на ноги и повернувшись к морю, увидела как уносят дельфина волны.

На какой-то миг забыв, что одна на этом острове, что скоро наступит ночь, подходит к концу третий день, что кроме кисти винограда и трех «апельсинок» ничего не ела, Аксинья радовалась. Лицо ее осветилось радостью, может оттого, что кому-то сумела помочь.

Потом видимо вспомнив, где она находится, обвела взглядом, берег, море, небо. И так, скоро ночь, сумерки здесь не такие долгие, как у нас на Урале, чуть-чуть и сразу падает ночь.

Главное для меня сейчас не бояться и не плакать. Как же я попала сюда? Как? Почему одна? У меня же ничего нет. И неожиданно для себя, глядя далеко в море, громко сказала:

– Завтра к утру вещи мои должны быть здесь! И еще я есть хочу, пусть хлеб тоже будет.

На ночлег устроилась между корнями большого дерева над речкой, где провела первые две ночи.

Потрясение последних дней, усталость сказались, она мгновенно начала проваливаться в сон, успев сказать себе, все остальное я буду думать завтра.

Утром проснувшись, полежала немного, восстанавливая в памяти события прошедшего дня. Умылась, пошла на берег океана, издали заметила, что на берегу что-то есть, подбежав, увидела на берегу сумки, баулы, оттащила их от воды подальше, тут были два китайских клетчатых баула, мягкие вещи наверно. Большая дорожная сумка, очень тяжелая, ее сумочка с документами, вторая ее сумка, а где моя сумка с вещами, недалеко лежала еще одна дорожная сумка поменьше, чем первая.

Аксинья первым делом, стала искать, что-нибудь съестное, в моих сумках съедобного нет, «я же ехала на полное довольствие» – горько подумала она, эти сумки слишком мягкие, вот в этих двух дорожных сумках что-нибудь может быть. Аксинья открыла большую сумку, там лежали какие-то коробки, бумаги, она застегнула его обратно. Расстегнув замок второй сумки, она радостно воскликнула «слава Богу». Сверху лежали два батона, в пакетах домашние пирожки и булочки, несколько банок консервов, две пластиковые бутылки, одна с минеральной водой, вторая с газированной. Отломив кусок батона, запивая газированной водой, Аксинья позавтракала. «Вишня» прочитала она на этикетке «Власов ключ», почти-что из дома. Кто бы это мог положить? Вспомнила, наверное, одна из сердобольных мамаш дочку в дорогу собирала. Хороший руководитель пришел в «Кулахтиночку», оживил угасающую самодеятельность, вывел «Кулахтиночку» на фестивале в призовые, и сейчас они мотаются по гастролям, сколько стран повидали. Видела я их выступление, каких только танцев там нет, русские народные, цыганские, танцы народов Кавказа, даже северных народностей и все это очень красиво, радостно, светло, а может это просто молодость. Интересно где они сейчас, живы ли? И как я сюда попала?

Поблагодарив незнакомую женщину за хлеб за соль Аксинья, принялась перетаскивать вещи на ставшее привычным место.

Когда пришла за последней сумкой подумала: «Вот дура, надо было просить МЧС вызвать или чтоб спасатели приехали, а не вещи подкинули». Беспомощно оглянувшись на море, подумала: «Боже мой, я когда-нибудь поумнею или это уже неисправимо.

А на этот раз я проделала то же самое что царевна-лягушка, которая вышла на крылечко и сказала: «Мамки-няньки собирайтесь к утру испеките пирог, сшейте рубашку, сотките ковер невообразимой красоты и спокойно пошла спать, утром отдохнувшая веселая взяв готовые подарки поехала на бал к царю. После застолья махнула левым рукавом появилось озеро, махнула правым рукавом поплыли лебеди. Понятно, что там не было не лебедей не озера, иллюзионистка, блин, хороший у нее был учитель, а она прилежная ученица, не то что я, два года училась у Золотова, потом пять лет разбиралась дома, чему же нас учили».

Кончив перетаскивать вещи села отдохнуть, обдумать создавшиеся положение.

«Что же я имею?! Необитаемый остров. Четвертый день пошел, нет ни одного корабля, ни самолетов, значит остров лежит не на мореходном пути».

Значит, если меня и найдут, это будет невероятно счастливая случайность. Тогда вопрос: «Когда это произойдет: завтра, через год, через десять лет, никогда»?!

Ну что ж, Робинзон Крузо на необитаемом острове провел 28 лет, но у него был целый корабль, который он перетаскивал на остров, надолго обеспечив себя питанием, вооружением, одеждой.

Том Хенкс, герой фильма «Изгой» провел на необитаемом острове четыре года, выжил, построил плот, вернулся домой, сумев сохранить в себе человека, но у него был очень тяжелый случай, его выбросило на голые каменные скалы, Черданцев говорил у человека должна быть сверх-цель и цель ведущая к сверх-цели.

Я хочу домой, внуку Максиму обещала, что я обязательно вернусь. Я вернусь домой. Значит мне нужно сохранить ясность ума, помнить всех и все, не на секунду не терять надежду, и верить что вернусь обязательно, я знаю, что я частичка вселенной, нас учили вселенная никогда не оставит свою частичку без помощи.

Верить, помощь придет, ничего не бывает на свете случайного, значит кому-то или чему-то нужно: посмотреть выживу я на этом острове или нет. Главное, когда вернусь, чтоб моим детям не было стыдно за меня.

Теперь надо подумать, на что я буду жить. Как на что? А здесь денег не надо! Вот здорово! Уже один плюс есть!

Дожила, теперь буду сама с собой разговаривать, сама с собой смеяться, шутить. Аксинья, человек коммуникабельный, так говорят про таких. Общительный, легко подхватывала любую шутку. Могла посмеяться над собой или над своими нелепыми поступками, ей это ничего не стоило.

Потом вернувшись домой, анализируя свою жизнь на необитаемом острове, она будет говорить, что ее спасло чувство юмора и бесконечное любопытство. Значит, денег не надо, всего что в сумке хватит на неделю. Созрели апельсины, есть виноград, речка набита моллюсками. На острове есть козы, видела, но это сложный не сиюминутный вопрос, как еще с козами получится, при благоприятном стечении обстоятельств буду с молоком, на горе куча птиц, значит, найдутся яйца, пресной воды целая речка. Бедный Том Хенкс, он не мог даже мечтать об этом.

Так с питанием вопрос теоретически решен, а дальше как уж будет складываться. Главное не забывать, что я здесь, – не хозяйка.

Взяв две легкие сумки, свою и с продуктами, Аксинья направилась в глубь острова, повторяя пройденный путь вдоль речки, мимо апельсиновой рощи. Теперь она, шла медленно, разглядывая все на своем пути, стараясь запомнить все, что встретиться.

Травы и деревья совсем другие. Я им названия-то не знаю. Когда открылась поляна перед горами, Аксинья остановилась в раздумье идти к горам или к этому огромному дереву. Выбрав дерево, перешла вброд реку, где меньше было раковин, дно песчаное, вода здесь достигает колен, по дну медленно передвигаются моллюски, в своих домах раковинах оставляя узенькие полосочки следов, дно все исписано этими следами-полосками.

Вот это дерево! В жизни не видела ничего подобного.

Как у Пушкина в сказке

У Лукоморья дуб зеленый

Но этот дуб всем дубам дуб, хотя листья не такие как у дуба, у нас в Барановке растут дубы, но там даже близко нет, такого огромного дерева. У этого дерева были узкие длинные листья, словно у ивы. А может это «Анчар». Пушкин знал все, но это не Анчар, здесь полно птиц, а Анчар как известно у Пушкина рос в пустыне один и был весьма ядовитым деревом.

Аксинья шагнула к дереву и остановилась от чувства, что резко наступила тишина, удивленно повертела головой, прислушалась, действительно тихо. Ни чириканья, ни щебета птиц все словно замерло, потом небольшая птичка пролетела перед лицом Аксиньи, что-то чирикнула и вернулась на дерево. Тут же загомонили птицы, то взлетая, то опускаясь на ветки, дерево словно глубоко вздохнуло или просто ветерок прошмыгнул зашелестев листьями. Легко пройдя под растянувшимися метра на три ветвями, Аксинья увидела дупло, заглянула внутрь, вполне большое отверстие можно спокойно заходить, на противоположной стороне узкая щель в полметра. Видимо когда-то давным-давно молния пробило дерево и образовалось дупло по мере роста дерево дупло расширялось, получилась удобное для жилья площадь с окном и дверью, «сквозняк наверное хороший» машинально отметила про себя Аксинья. Дупло внутри плотно застелено залетевшими сухими листьями, огляделась: света хватает букашек, таракашек не видать видимо птицы потрудились. Лучше конечно жить на берегу, вдруг какой катер или корабль появится, но там негде укрыться. Осталось перенести еще два баула и эту тяжелую сумку.