Познакомьтесь: Наталья Грошевская – секретарь отдела службы безопасности, ее коронная фраза «Аполлон на горизонте», «ярко-красные ногти – залог успеха» и любимая укладка «Дитя девяностых». Она появляется у моего стола, как по расписанию в 8:29 и ни минутой позже, даже если меня нет на месте, она все равно приходит «за скрепками», ее офис расположен по соседству, но наш босс не проходит через него каждое утро, поэтому Наташа ошивается тут. И я дико сомневаюсь, что ему вообще есть дело до того, что тут происходит, до того, какого цвета у нас ногти, волосы или как сильно выкатывается наружу грудь Натахи при каждом «удобном» случае. Сегодня она влетела так, что ее ноги остановились на пару секунд позже, чем все остальное тело.

– Скрепки? – Я уже приготовила для нее одну коробку, зная, что придет, якобы за ними. Конечно, я должна делать вид, что долго их ищу, пока начальник вальяжно курсирует вдоль широкого длинного офиса к своему кабинету, конечно, я должна слушать дурацкое хихиканье Наташки не имеющее ничего общего со здравым смыслом, но сегодня я не в духе. Я протянула ей коробку, ожидая, что та ее возьмет, но в ответ она лишь начала зловеще хихикать, когда дверь позади нее распахнулась и, вошел он. Я краем глаза взглянула на его высокий силуэт и заметила, что нас тут он вообще не замечает, а еще то, что он не один. Наташка продолжала что-то бормотать и хихикать, словно мы тут анекдоты друг другу рассказываем, а я тянула к ней руку, в которой держала очередную ненужную ей коробку со скрепками.

– Не эти. – Процедила она сквозь зубы.

– Но других у меня нет. – По правде говоря, я дико устала от этих игр в скрепки.

– Найди. – Рыкнула она. – Здравствуйте. – Тут же заверещала, будто только заметила, что начальник в зале, а я в это время полезла под стол, чтобы нащупать нижний ящик, где хранится вся канцелярия первой необходимости. Переглянувшись с Идой, которая печатала что-то на компьютере, почти не поднимая головы, я тоже хихикнула, хотя это было больше похоже на то, словно я икнула.

– Все в порядке, дамы?

Кажется, я снова икнула, ах, нет, это дурацкий смешок Наташи. И стоп. Что? Он остановился. Наш босс, ага. Сердобольный важный индюк. Как раз в тот момент, когда я вставала из-под стола, стукнулась башкой о столешницу и ойкнула, затем замерла, не выползая, когда в помещении раздалась тишина, и кажется, слышно было только мое дыхание, и слышали его, наверное, на другой планете. Чувствую себя глупо. Не буду высовываться отсюда, пока не уйдет. Думайте, что хотите, у меня социофобия развивается, когда такие вот в радиусе метра. Но, слава Богу, Натаха подоспела и нарушила тишину.

– Да, Владислав Романович, скрепки закончились. Ида, дорогая, не могла бы ты одолжить парочку, а то ЭТА будет год капаться. – Она снова по-дурацки хихикнула и, ее каблуки цокнули в направлении к столу Идки. К слову: Ида Григорьева наш секретарь, мозг офиса и моя, точнее кто-то, кто отдаленно напоминает подругу. А я? А я девочка «принеси – подай». Вообще-то курьер, развожу документы, всякие там письма, важные бумажки, а еще слежу за канцелярией в офисе. Мой небольшой столик, вечно заваленный бумагами, которые я часто не успеваю развезти из-за отсутствия машины, находится в углу приемного отделения босса, и если шире распахнуть дверь то, ни столика, ни тем более меня видно не будет. Чуть подальше от меня работает Ида за здоровенным ресепшеном, из-за которого ее, кстати, тоже почти не видно. Разве только с моей стороны, а меня так тем более за ним не разглядеть, я сантиметров на десять ниже нашего секретаря и не ношу каблуки, от слова «никогда», но зато, я частенько подменяю Идку по вечерам, когда ей нужно уйти пораньше, чтобы забрать малого из сада. Это обычно мало, кто замечает, особенно наш босс, тот самый, который только, что ушел, судя по тяжелым уверенным шагам и цоканью каблуков его милой спутницы. Ура. Воздух. Я могу вылезти из-под стола. И нормально потереть ушибленную макушку.

– Ты видела? Ты видела! – Завопила Наташка.

– Угу. – Промычала я в ответ, выискивая в сумке печенье, которое не успела съесть с утра дома. – Очередная пассия.

– Тьфу на тебя, Макаренко, я про костюм. Видела у него новый костюм? Божественно сидит. – Натаха громко вздохнула и на секунду прикрыла глаза, я усмехнулась, засовывая в рот клубничное печенье, почти давясь им.

– Будто ты не говоришь так про каждый его костюм.

– Шикарный мужчина. – Еще один вздох, немного короче и глубже. Ей-богу скоро заведу отчетную книгу: «Вздохи Наталья Грошевской по «Аполлону» Романовичу». Один короткий, два уставших, один тяжелый, один поглубже, два уставших и отчаянный.

– Угу. – Протиснувшись между столиком и стопой испорченной бумаги, которую Ида решила, что может складывать у меня за спиной, я пробралась к кулеру, чтобы запить застрявшее в глотке сухое печенье.

– Скажи честно, ты лесбиянка?

– Что? – Я даже поперхнулась. Что-что, но это в голову как могло прийти?

– Ну, правда, ты никогда не говоришь о мужчинах. У тебя вообще был парень?

– Ну да.

– Когда? В пятом классе? Расскажи, как он носил тебе до дома портфель.

Я прыснула. Тоже мне.

– Мне это не интересно. Сейчас.

– Отвали от нее, Наташ. – Наконец, хоть что-то донеслось от Иды, которая не прекращала стучать пальцами по клавиатуре.

– Тебе не нравится Влад. – Упрекнула Наташа, словно наш начальник ее личное достижение.

– Какой смысл обращать внимание на того, кто на тебя даже не посмотрит. – Получилось резковато.

– Это ты на что намекаешь?

– Намекаю, что тебе пора прекратить приходить «за скрепками».

– Ты просто завидуешь. Тебе нужен член. Мужик желательно, чтобы тоже прилагался, но на первое время.

– Фу. Остановись. Избавь меня от своих сексуальных фантазий.

Разговор казался бессмысленным, особенно после того, как раздался телефонный звонок в кармане моих штанов. Мама. Шутки о членах и лесбиянках в сторону. Мы не созваниваемся слишком часто, чтобы спросить друг у друга: как дела? Обычно мать звонит по двум причинам: нужны деньги, что-то случилось с Егоркой, и вторая мысль всегда вызывала волну страха во мне еще до того, как я брала трубку.

– Привет, мам.

– Кира, детка, ты на работе? Прости, что отвлекаю. – Голос мамы, как всегда виноватый, но не слишком обеспокоенный, можно выдохнуть, Егор в порядке.

– Все нормально, мам.

– Мне очень неудобно, я знаю, что ты уже высылала в этом месяце.

Я вздохнула. Почему всегда, когда моя мать просит деньги, звучит так виновато?

– Сколько?

– Егорка проходил обследование, ты же знаешь, я занимала у.

– Сколько, мам? – Я злилась не потому что жалела для них денег, а потому что все, что я зарабатывала, откладывалось на операцию Егора и мое существование.

– Тринадцать.

Блин. Я закрыла глаза и набрала в легкие побольше воздуха. До зарплаты две недели, я почти на нуле, нужно заплатить коммунальные, а еще я до сих пор Иде должна с прошлого месяца. Придется влезть в деньги на операцию, а затем докладывать в два раза больше. Ладно. Будто у меня есть выбор. Возьму приват. Два привата. Черт с ними со всеми, принципами. Подумаешь.

– Перешлю в течение дня. Как Егорка?

– Спит, я скажу, что разговаривала с тобой, дорогая. Он спрашивал, когда ты приедешь к нам.

В груди кольнуло.

– Скажи, что скоро. Передай, что люблю и крепко целую и обещаю привезти большую игрушку в следующий раз.

Отстой в том, что я не знала, когда смогу выбраться к матери и Егору, совершенно в другой город, это ударит по поему карману, если я пропущу хоть одну смену в клубе.

Короткое «спасибо» последовало в трубке. И тишина. Она как обычно больше ничего не хотела сказать.

– Пока, мам. – Два слова, нажатие красной кнопки. Ничего не меняется.

Когда разговор был окончен, я сунула телефон на место и заметила, что две пары глаз уставились на меня, даже Ида оторвалась от работы.

– У меня нет денег. – Она знает, что когда звонит моя мама, это означает, что пришло время выворачивать карманы, а так как обычно к середине месяца денег у меня почти не остается, я занимаю у Идки, слишком часто.

Я выдохнула и собрала со стола документы и папки с письмами, которые должна была отправить еще на прошлой неделе. Некоторые из них были вчерашним числом с пометкой «СРОЧНО», так наш секретарь дает мне понять, что это нельзя откладывать на несколько дней, как у меня часто получается. Срочно, так срочно.

– Я знаю. И я верну тебе долг на днях, после выходных, скорее всего.

– Я подожду, ты ведь тоже выручаешь меня. Кстати, успеешь к пяти вернуться? – Она кивнула на стопу бумаг, которую мне нужно развезти сегодня.

– Думаю, да. Подменить?

– Да, Саня работает до восьми, забрать Марка смогу только я.

– Хорошо. – Я пожала плечами. Для меня это нормально. Обычно когда Иде нужно уйти, я занимаю ее место, просто отвечаю на звонки в случае чего, а всю важную работу она доделывает раньше времени, поэтому сегодня с самого утра пыхтит за компом.

– Ладно, девочки. – Взгромоздив на руки коробку со всей сегодняшней работой, я покряхтела к выходу. Все-таки быть мелкой и щуплой огромный минус, особенно если ты курьер без машины.

– Подумай о том, что я сказала. – Пропела Натаха вслед. – Член-ыыы.

Я усмехнулась, ничего не ответив. А что мне на это сказать? Судя по тому, как эта девушка, которой, кстати говоря, уже чутка за тридцать, вздыхает по нашему высокому, мускулистому индюку с карамельными волосами, у нее у самой давно никого не было. И никакая я не лесбиянка. Наверное. Все-таки, мне нравятся мужчины. Я так думаю. Даже если не приходилось влюбляться, у меня был опыт отношений, пусть и очень плохих. Это ведь тоже опыт, да? И я просто не задираю себе планку, как Наташка. Пускать слюни по тому, кто даже наверняка, не знает твоего имени, хотя ты на него работаешь, как-то глупо и не для меня. Поэтому я стараюсь избегать таких мужчин. Таких, как он, на которого я даже не смотрю почти никогда, лишь краем глаза, совсем чуть-чуть, иногда, когда проходит мимо моего столика. В нем метра два росту, и конечно с такой высоты, меня с моими метр пятьдесят восемь, скорее всего не видно. Да и не в росте дело. Я сама по себе незаметная для птиц высокого полета. Его самооценка и статус президента «Корелл клаб», априори не смогут заметить девчонку с хвостом на макушке, выбитыми из него после толкучки в метро, прядями, дурацкими футболками, которые, кстати, для меня вообще не дурацкие, а самые нормальные. В общем, меня не заметно, и я никогда не парюсь по этому поводу. Так комфортнее, быть невидимкой, с огромной коробкой в руке, из-за которой почти ничегошеньки не видно. Не знаю, как я добралась до выхода, еле нащупала кнопку лифта, и вылезла из него, почти даже никого не зацепив, так пару раз пришлось извиниться, а перед кем даже не знаю. Просто извиниться перед тем, кого пнула, это нормально. Хоть никого с ног не сбила, пока что. Или сама не прокатилась носом вниз по лестнице к выходу.

Охранник попридержал мне запасную боковую дверь, чтобы я не лезла через автоматическую и не мешала людям.

– Спасибо.

– Не споткнись. – Охранники на первом этаже единственные из фирмы, не считая Нату и Иду, кто иногда перекидывается со мной словами.

Все пути пройдены! Осталось к метро проскочить, достать карту из заднего кармана – не проблема! Зацепиться за чей-то ботинок, тоже! Все как обычно. Люблю стабильность. Все пути, да не все! Черт меня понес по краю тротуара. Хотела ведь как лучше: не мешать людям, шагать в сторонке, ага, и все равно врезалась в кого-то. Во что-то. Коробка вылетела из рук и, я в попытке ее поймать, чтоб все «срочные» документы не разлетелись и, не дай Бог не прокатились по пыли, шмякнулась рядом с ней, притормозив лицом у открытой настежь двери автомобиля. Первое правило: думай о себе, а не о каких-то бумажках, тем более не о коробке из-под канцелярии, я могла так и на трассу улететь с моим-то везением. Правило два: не врезайся в маленькие черные блестящие автомобили, они дорого тебе обойдутся.

– Блин. – Я простонала, пытаясь встать, и пока собирала выпавшие из коробки документы, заметила, как надо мной нависла тень. Вот и здравствуйте – хозяин автомобиля. Я осторожно подняла голову, сидя на корточках и скривила лицо.

– Мне кранты? Клянусь, что не специально. Здесь вообще можно парковаться? Это проезжая часть.

Брюнет склонил голову на бок, и после минутного молчания, расхохотался, раскатисто так, звонко, а мне будто по роже съездили. Он протянул мне руку, я помедлила, но не взяла ее, пододвинула коробку поближе к себе и быстро встала, отряхивая руки от пыли.

– Что смешного?

Я старалась смотреть ему в лицо, не опуская глаз, но не могла не заметить, что выглядел мужчина не намного старше, моих лет, если брать в учет мой настоящий возраст по паспорту, а не то, на сколько я выгляжу. И еще он был каким-то беззаботным что ли, словно уличный музыкант: черные джинсы, серая футболка, край которой был почему-то заправлен в штаны, взлохмаченные волосы, словно после душа полотенцем потерся и пошел, но вот машина говорила о том, что он далеко не уличный музыкант или бродяга не дай Бог. Может хобби? Фетиш? Я думала все крутые дядьки на черных блестящих автомобилях выглядят как. Не знаю. Как мой начальник, например. Деловые костюмы, укладка а-ля «Детка, да у меня лучший стилист в городе», а этому будто и не надо ничего такого. «Я итак выгляжу классно» – наверняка, он так думает.

Мужчина молча, с легкой ухмылкой на губах, обошел меня, наклонился в салон автомобиля, затем обернулся ко мне и что-то протянул, я недоверчиво взглянула на него, прищурив глаза.

– Ты испачкалась.

Ладно. Выхватив упаковку влажных салфеток из его рук, я достала одну, обтерла руки и немного джинсы. Колени саднило под ними, наверное, счесала, но, слава Богу, обошлось без грязи и без крови. Брюнет продолжал смотреть на меня, пока я протягивала ему обратно салфетки, а он не спешил их брать.

– Что?

Он легонько улыбнулся и коснулся указательным пальцем своего носа. И я все поняла.

– О, Господи. – Сказала вслух, ага, и, вытащив еще одну салфетку, отвернулась и стыдливо начала натирать ею лицо. Супер. – Вот. Спасибо.

Снова не взял.

– Оставь. Вдруг пригодится.

Я нахмурилась. На что намекает? Конечно, тут и намеков не надо, я неуклюжая от рождения, но мне почему-то неловко, когда кто-то вроде него.

– Не пытайтесь меня пристыдить. – Кинула салфетки в коробку и снова водрузила ее на руки, стараясь не пыхтеть, как старуха. – И не паркуйте автомобиль у тротуаров. Давайте к делу, я очень спешу, я помяла Вашу машину и…

Снова улыбка.

– Ты не могла помять мою машину. – Он оглядел меня с ног до головы, ни чуточку того не стесняясь, и я почувствовала себя неловко, что для меня вообще не свойственно, я привыкла к разглядыванию, но наверное, это все-таки имеет свою разницу. – Сколько ты весишь? Килограмм тридцать?

– Знаете что, Вы не имеете права меня оскорблять, если я Вам ничего не должна, тогда всего хорошего, а если это не так. тогда вышлите мне счет в компанию «Корелл клаб», восьмой этаж, передайте Иде Григорьевой и, я все оплачу. – Тут я, конечно, погорячилась. А) У меня нет денег. Б) Я боюсь даже представить, сколько стоит эта машина и ее возможный ремонт. Но в любом случае, за все нужно нести ответственность, так меня воспитали.

Он вскинул брови кверху, а я поудобнее приподняла коробку, которая оказалась на уровне моего подбородка и поплелась по своему пути.

– Эй, русалочка, как тебя зовут?

Может, все-таки, удастся избежать кругленькой суммы за эту машинку Кена. Сам оплатит.

– Ариэль. – Я ускорила шаг и вслед услышала лишь смешок, доносящийся ветром.

* * *

Рабочий день подходил к концу, я побывала в трех судах на разных концах города, прокуратуре, в фирме «Дамблинг корпорейшен», а теперь осталось вернуться в офис и подменить Идку и, кстати, время уже поджимает, поэтому подруга поджидает меня прямо у входа в офис, с постукивающей о пол ногой.

– Вот ты где. Думала, не придешь.

– Спешила, как могла.

– Я побежала, до завтра. – Она чмокнула меня где-то рядом с ухом, что мне захотелось его почесать в ту же секунду и, в прямом смысле побежала. Дети. Важная миссия. – Ой, чуть не забыла. – Ида притормозила и развернулась на каблуках. – Кофе на столе для босса, выжди пару минут, он не любит слишком горячий.

– Что? – Поняла. И не поняла вовсе. Аж нервы внутри задергались.

– Кофе боссу отопри, что-то.

– Ну уж нет.

– До завтра. – Она послала мне воздушный поцелуй и убежала, а я осталась стоять в коридоре, опешив. Кофе? Боссу? Я? Господь всемогущий. Ладно. Чего я вдруг испугалась? Мужика в костюме? Пусть важного, богатого индюшатника, по которому каждая вторая истекает слюной, да и не только ей. Боженька. Ладно. Ладони вспотели аж. Потерла о джинсы, пока шагала к ресепшну. Всего лишь кофе. А начальник даже не заметит меня, как и обычно это делает. Ухватившись обеими руками за поднос, я выпрямилась и еще около минуты стояла у двери Владислава Романовича. Идка ведь сказала выждать, чтобы кофе остыл, вот и жду. Ну, блиин. Это уже слишком. Вдох-выдох, Кира. Фу-ты, ну-ты, забыла деньги маме перевести. Ладно, сделаю это позже.

Слегка стукнув ногой в дверь. Нет, ну, а что? Руки-то у меня заняты. Я пнула ее. Тоже ногой. Как и ожидалось, важная птица даже головы не поднял, уставился как сноб в свой планшет. Со всем серьезным видом. Будет смешно, если он там в танчики играет. Вот умора. Я даже прыснула от смеха. Вслух.

Один глаз приподнялся из-под брови и, я замерла. Даже перестала дышать. Глаз вернулся на место, и я пошла дальше, отчаянно думая лишь о том, чтобы не споткнуться. А это мое родное! Думать о том, что обязательно случится. Как я и предполагала, босс и не заметил подмены, не смотря на то, что Идка высокая и статная брюнетка с пышными волосами и пышным еще кое-чем, а я так себе, даже за пигалицу не сойду. Как я и думала, мои мысли имеют слишком огромный вес. В тот самый момент, когда я медленно ставила поднос с чашкой кофе на стол, у меня зачесалась стопа, в том самом месте, где многие обычно боятся щекотки, а я-то до жути в детстве орала, когда папа щекотал мне стопы, а потом мы вместе смеялись. Но сейчас не та ситуация, когда можно смеяться, или улыбнуться хоть капелюшечку. Чесалось дико, и я перевернула незаметно ногу и потерла подошву другой ногой. Не очень помогло. Зато помогло подвернуть ее! Ухватиться за край стола, что оказалось подносом, выдернуть его из-под чашки, которая улетела куда-то в сторону.

– Господь всемогущий и все его дети. – Пробормотала я, поднимая голову, сидя на полу. Мои глаза тут же встретились с громометателями босса. А бывают ли вообще глаза такие черные? И злые? Я даже сжалась от страха, когда Владислав Романович подлетел со стула, и мне показалось, будто гром с небес сорвался и мне конец, все, вот он мой час. Но нет. Прийти в себя. Прийти в себя. Я поползла на коленях к столу и схватила первое попавшееся, что на нем лежало, что способно, хоть как-то исправить оплошность. Я стала судорожно промокать бумагой штаны босса, почти в том самом укромном местечке. Еще чуть-чуть и все, беда бы приключилась. Нет. Чашка у основания бедра приземлилась. Хорошо, что не кипяток хоть. Я продолжала тереть и тереть, забыв обо всем, пока белые катышки от мокрой бумаги не образовались на темно-синих брюках из какой-то приятной на ощупь ткани.

– Простите, ради Бога. – Я терла и без конца бубнила извинения себе под нос, пока не поняла, что на меня вообще-то никто не реагирует. Осознав весь идиотизм ситуации, я остановилась, сжала бумагу в руке, быстро стряхнула катышки с брюк, сглотнув ком неловкости и, подняла голову. Пара удивленных глаз таращилась на меня, словно они НЛО тут увидели. Да ладно, мужик, это всего лишь я. Ну я, та самая, что сидит в углу за кучей бумаг. Не знаете? Не видели? Ага. Неудивительно. Глаза не черные. Перепугалась. Ошиблась. Карие. Яркие такие. С более темной окантовкой, чем радужка, и зрачки расширены. Наверное, оттого мне привиделось. Он смотрел на меня даже не со злостью, хотя ее отсутствие было сложно отрицать, а больше с каким-то любопытством. Мол «кто ты такая и какого хрена испортила мне брюки?». Он это не сказал, но я подумала, что будет вежливо предложить что-то, что смягчит мое положение и, может, избавит от увольнения.

– Я постираю Ваши брюки. – Пропищала я. Брови мужчины взлетели кверху в удивлении. Ладно. Не то. – Химчистка? – Спросить пришлось осторожно. – Я оплачу.

Кажется, лицо босса расслабилось и вместо того, чтобы ответить, он наклонился ко мне, так близко, чересчур, что мне пришлось назад отползти. Что я вообще тут выдумываю? Он выхватил из моих рук бумагу, которую я все еще сжимала в руке, и пару минут назад натирала ею дорогие брючки индюшатника.

– Вы испортили важный документ. – Начальник, развернул нечто, что осталось от белого листа бумаги, посмотрел, затем скомкал и бросил на стол, сложив руки на груди, уставившись на меня сверху вниз, а мне пришлось еще один ком проглотить. И что я должна ответить? Постирать? Химчистка? Тут это не прокатит. Он меня уволит. Точно уволит. Нужно хотя бы уйти достойно, хоть и не очень хочется, а я сижу на полу и хлопаю глазами.

– Кто Вас нанял? – Его голос казался спокойным и даже мелодичным, низким, приятным для такого мужчины, как он. Таким я его и представляла в разговоре. Хотя, нет. Не представляла никогда в жизни, что этот человек заговорит со мной. Кого я обманываю?

– Я. я. – Ну и где мой голос? Прокашлявшись, я оперлась на руки и все же встала. Владислав Романович проследил взглядом за тем, как я поднимаюсь с пола и на мгновение я заметила, как чертики заплясали в его глазах, когда они остановились на моей груди. Нет, это не то, о чем вы могли подумать. Дело в том, что на том самом месте, на моей бирюзовой футболке, красуется красноволосая Ариэль, купающаяся в водорослях. Просто нужно ответить, убрать эту русалку, куда подальше от его внимания. Я никогда не чувствовала себя так глупо, как в данный момент. Хочется провалиться под землю и никогда не выползать, куда бы ни засосало.

– Вы. Вы меня наняли.

Это конечно спорно, потому что устраивалась я через отдел кадров. Ну, какая разница, раз он здесь начальник? Почти никакой. Ну, ладно, она есть, но совсем крохотная.

– Хмм. – Он провел рукой по подбородку с легкой ухоженной щетиной, над которой, наверное, тоже работали профессионалы, как и над его карамельными волосами, укороченными по бокам и зачесанными сверху назад. – Так как давно, я Вас нанял. Простите, не припомню Вашего.

Конечно, он не знает, как меня зовут.

– Кира. Отдел канцелярии. Работаю полгода. Вообще-то я курьер, но так получилось.

Он взмахнул рукой, уставившись в одну точку, где-то у меня за спиной.

– Я понял.

А я проследила за его взглядом и сразу обнаружила здоровенный стеллаж у стены. Что я ожидала увидеть в кабинете начальника, кроме стола, компьютера, разных непонятных мне, естественно бумаг, наверное, шкаф с такими же непонятными мне документами? В данном случае стеллаж, но уж точно не набитый этими странными фигурками. Нет. Что? Он примерно в два метра высотой и где-то три в ширину, и на каждом десяти квадратном сантиметре по фигурке в виде. Женщины? Мне не показалось? Нет. Это воск? Выглядело бы отвратительно, если бы не так искусно. Словно каждая из них была сделана с какой-то своей утонченностью, своим стилем, и все они разные, непохожие друг на друга. Мне вдруг захотелось рассмотреть их поближе. Наш босс значит любитель искусства. Фанат восковых фигурок? Скорее всего, просто женский фанат. Но он не выглядит извращенцем, и эти женщины на стеллаже, несмотря на то, что их обнаженность прикрывают лишь длинные распущенные волосы, все-таки они голые. Голые восковые женщины! Господь! Что за. Долго разглядывать и размышлять не пришлось. Низкий голос прервал мои догадки насчет этих восковых фигур.

– Что на Вас надето?

Я оглядела себя с ног до куда смогла, словно в первый раз, и пожала плечами. Черные балетки, немного пыльные, от того, что весь день бегала по городу, а еще шмякнулась один раз, споткнувшись о дверь какого-то ковбоя без шляпы, без лошади, а еще без кнута. Но это не оправдание, вообще-то моя обувь всегда в чистоте. Джинсы? Обычные, обтягивающие худые ноги, немного потертые у пуговицы, но этого не видно под футболкой. с русалкой. А он все продолжал любопытно глазеть. Он, я имею ввиду начальник, Владислав Индюшарович, то есть Романович. Словно ждал от меня еще какой-то нелепицы, кроме того, что уже увидел. На сегодня больше никаких дурацких ситуаций, или вообще на всю жизнь, для этого офиса, по крайней мере, потому что, скорее всего, все эти вопросы и разглядывания закончатся увольнением. Хорошо, что у меня есть еще одна работа, пусть не самая лучшая, и не совсем постоянная, но протянуть на ней можно.

– Я бы сказала, что не успела переодеться, но уже вечер и Вы сами понимаете, что я совру, если так скажу. Когда меня нанимали на работу, то формы никакой не выдавали, я курьер, сами понимаете.

– Но Вы работаете в офисе. – Спокойно ответил босс.

– Иногда, обычно утром и вечером я здесь, да. – Признаюсь, что стала посмелее, когда поняла, что враждебно никто не настроен. Хоть, я и выдумывала себе всякое о злобном высокомерном Индюшаре, сеющим вокруг феромоны страсти и вожделения. На деле оказалось немного проще. И кстати, его феромоны на меня не действуют. Может я и вправду лесбиянка? Ну, уже нет. Я считаю его привлекательным, и того парня, с чей машиной «поцеловалась» тоже, значит я не лесбиянка.

– Вы сказали, что не выдали форму, я не припомню, чтобы это где-то оговаривалось. Завтра загляну в отдел кадров. – Владислав Романович встал и прошагал к двери, открыв ее.

– Ох, нет. Я ведь не это имела ввиду, мне не нужна Ваша форма. То есть вообще никакая не нужна, мне удобно так носить коробки. Знаете, они пачкают одежду и все такое. – На самом деле, я сама ее пачкаю. Но что мне еще сказать в дополнение к тому, что уже и так очевидно. Я быстро прошагала к двери и остановилась у высокой фигуры, смотрящей на меня сверху вниз. Метр девяносто, не меньше. Я как муравей на фоне слона. – Вы меня уволите? – Все же спросила. Виноватым голосом, таким жалким, скудненьким, но спросила. Мне нужна эта работа, как бы я ни старалась это отрицать, на одном клубе мне не протянуть, а Егору все еще нужна операция.

Снова любопытный взгляд, какие-то искорки и чертики, дающие намек на что-то странное, вроде улыбки? Нет. Что-то вроде того, чего я еще не могу понять. А может вообще не пойму. Словно ребенок, который нашел спрятанные конфеты, словно игрок сорвавший джек-пот.

– Вы всегда так одеваетесь?

– Ну да. Это проблема?

Молчание. Затяжное. Слишком. У меня аж спина зачесалась. А это плохой знак, потому что у меня начинает что-то чесаться, когда я нервничаю, на подсознательном уровне.

– Можете идти домой, Кира.

Я замялась у порога. Увольнение или нет? Что значит домой?

– Эм… Ида попросила меня.

– Попросите Иду завтра зайти ко мне с утра.

Блин. Вот что за напасть? И себя подставила и Идку тоже. Он и ее уволит? А меня увольняет или нет? Если так, то и сказал бы. Наверное, завтра решит, в любом случае мне нужно будет еще две недели отработать, пока не найдут нового курьера.

Несмотря на все сомнения шевелящие клетки мозга, я только кивнула в ответ и ушла. Чем больше вопросов, тем ближе потеря работы. В этом я почти уверена.

12 3 4 5 След.

Ты мой трофей

Глава 1

* * *

С этой книгой читают