Это Вова. Он всегда орет как потерпевший. И матершинник страшный. С обеими привычками бороться бесполезно. Оставив армию, я почти победил эту дурную привычку.

– Блять, Вов! У меня ухо щас отвалится от твоих воплей! – зная причину звонка, расплылся в улыбке я и отодвинул телефон от уха. – Здарова, балда!

– Блять, Рамзес, прости! – понизил голос тот, захыхыкал от неловкости. – Рамзес, ну этааа… Чооо…, идем сегодня в «Небеса»!?

Вовка сознательно коверкает слова и тянет гласные, говорит «здарооова» и «чооо». Выходит смешно, он всегда забавно кривляется.

– Идем, конечно, что за вопрос, Владимир? – подыграл я серьезным тоном. – Как обычно в десять у гостиницы.

– Ну всеее! Атличнааа! Давааай! Пакааа! – еще сильнее затянул гласные он, и мы простились до вечера.

На календаре было 29 апреля 2005 года, пятница. Но это не важно. Мы с Вовкой были заядлыми тусовщиками и зависали в клубах пять дней в неделю. Так уж вышло, а так всегда выходит – в какой-то момент жизни Судьба сводит нужных друг другу людей. Мы с Вовкой оказались взаимно нужными по двум причинам: работа и холостяцкая жизнь. Я не был женат, а Вовка недавно развелся. Его бывшую жену, весьма интересную девушку, я видел лишь однажды – больше трех лет назад случайно встретил их вместе на загородном пляже. Я был на машине и подвез парочку до центра города. После, явно борясь с приступом ревности, Вовка признался, что его жена назвала меня симпатичным. Ситуация лишь позабавила, я не имел привычки заглядываться на несвободных женщин. Приземистый, около метра семидесяти, коренастый, покрытый волосами везде, даже по всей спине, с пузиком, с бульдожьей челюстью, с холодно-серыми цепкими и глубоко посаженными хищными глазками – Вовка, как все неуверенные с женщинами мужчины, действовал от обратного – постоянно храбрился и разыгрывал из себя мачо. Хотя, какой он мачо!? И разговаривал он очень громко. Мой отец сказал как-то, что это деревенская привычка. Любой эмоциональный рассказ Вовки через минуту превращался в матерный ор. Как следствие, окружающие начинали на нас коситься, мне становилось неудобно, я заливался краской и одергивал друга. Вовка утихал на пару минут, но природа брала свое, и все повторялось с нескончаемой регулярностью. Вообще, не сквернословящих людей – единицы. Таким надо ставить памятник. Моему отцу в первую очередь – он никогда не матерился. А ведь отбарабанил в армии больше четверти века! Так вот.

Повторно после армии я встретил Вовку года три назад. Мы служили в разных подразделениях одной части и лично знакомы не были. А тут заехали как-то с отцом на одну из оптовых баз. Зашел я в кабинет коммерческих директоров, а там лицо знакомое сидит. Вовка тоже меня сразу признал. Мы разговорились уже на улице, пожали руки, обрадовались встрече – бывшие сослуживцы как-никак. На удачу, Вовка оказался замом коммерческого директора по бытовой химии оптовой базы «Пеликан». Его начальник, Андрей Петрович – крупный высокий мужик с красным от употребления алкоголя лицом и водянистыми безразличными ко всему глазами, намекнул через Вовку о пяти процентах сверху, если хотим продавать свой товар в «Пеликане». Безальтернативное предложение – мы с отцом согласились сразу. Дальше всё решилось быстро, и уже на следующий день мы завезли на базу первую партию.

И тут Вовка развелся с женой. По-честному, они никогда не смотрелись парой. Вовка познакомился с будущей женой в армии на дискотеке, они поженились как все и развелись как все, но без детей. Вовка снял вблизи работы однокомнатную квартирку и предался прелестям холостяцкой жизни. Бабник он жуткий, причем сальный. Ну, знаете, это когда восприятие женщин выливается сплошь в пошловатые разговоры и шуточки. В Вовке сидела обида. Упрощенно смысл его жизни сводился к четырем вещам: деньги, женщины, охота и камуфляж. Именно в таком порядке. Все дни на работе Вовка метался с взъерошенными волосами и думал, как бы заработать много денег. Причем спиздить – тоже означало «заработать». В основном в этом направлении и прикладывал Вовка всю свою могучую энергию. Попутно, он держал в поле зрения всех нравящихся женщин и одаривал их флюидами желания. Охота – третья страсть Вовки, о ней он мог говорить часами. Каждый отпуск Вовка катался к родителям в Псков, лазил там с ружьем по полям и лесам, о чем после с упоением рассказывал всем подряд в течение нескольких месяцев. Патологическая страсть к камуфляжу следовала из любви к охоте. Все, что носило на себе рисунок камуфляжа, Вовка находил прекрасным. Если он видел подобную одежду, то урчал от восторга и покупал. Шкаф Вовки всегда был забит камуфлированным тряпьем, но в повседневной жизни такое он почти не носил. Одевался Вовка безвкусно, немного неряшливо и по-простецки; ходил широко, по-медвежьи переваливаясь с ноги на ногу и стаптывая обувь внутрь.

Я подъехал к месту встречи на старом дребезжащем рейсовом автобусе. Сквозь стекло увидел Вовку, тот косолапо расхаживал по тротуару и чесал в затылке.

– Здарова! – выпалил Вовка и со всего маху вложил свою пятерню в мою ладонь, крепко сжал. Руки у него из натруженных, пальцы короткие и негибкие. Поэтому Вовка всегда растопыривает их перед рукопожатием, рука становится похожа на краба.

– Привет, балда! Какие дела!? – грубовато, в нашей манере общения, ответил я.

– Да вот, блять, весь день на работе думал, как бабки заработать! – взъерошил волосы Вовка. – Всю голову, нахуй, сломал! Нихуя не придумал!

Я засмеялся, мы побрели через дорогу на «зеленый». Стоял прекрасный теплый вечер, уже стемнело, молодежь стайками активно стекалась к ночным клубам.

– О! Эдик стоит, – махнул я рукой в сторону стоящих через дорогу «бомбил».

– Ну, вообще нормально! Поедем на Эдике пьяные домой! – громко засмеялся Вовка, изобразил тут же себя пьяного, зашатался, икнул пару раз для убедительности.

Эдик – молодой парень лет двадцати двух, невысокий сухощавый брюнет, студент последнего курса института. Привлекательный лицом, он выглядел бы лучше, если б не курил, не сидел постоянно скрюченным за рулем и занимался спортом. У Эдика была белая вазовская «семерка». Машины – его страсть. Пытаясь усовершенствовать свою, он постоянно в ней ковырялся. Задние фонари «семерки» – два красных круга, светились сквозь прямоугольный пластик, словно ракетные дюзы. Все, что могло светиться в салоне, приглушенно источало тот же красный цвет. Акустика не отставала – если Эдик врубал «Раммштайн», звук разлетался метров на сто, и в машине начинался красный звуковой ад.

Вторая страсть Эдика – женщины. Этот мелкий щуплый тип был заядлым ходоком. Эдика выдавал взгляд – он сразу становился масляным при виде любой девушки или женщины. Со своей девушкой у Эдика было сложно. Они, то ссорились, то сходились. Я пару раз ее видел – тощая как палка, с кривой фигурой, девушка была безнадежно тупа и некрасива лицом. Что он в ней нашел? Загадка. Видимо поэтому, свои отношения с ней, Эдик настойчиво компенсировал сношениями с другими женщинами. Познакомились мы с ним с год назад. Как обычно, я вышел ночью из клуба в сильном подпитии и петляющим шагом направился в сторону гостиницы, где всегда стояли «бомбилы». В клубе я пропил все до копейки, о чем честно предупредил первого же извозчика. Я сказал, что расплачу́сь на месте, взяв деньги дома. Таким способом «бомбил» часто кидали на деньги, и из всех везти меня согласился лишь Эдик. С тех пор проблем с такси после клуба у меня не было. Я звонил Эдику, тот забирал меня из любого места и в любом состоянии. Иногда вёз в долг, но я не злоупотреблял его кредитом. С появлением Вовки работы Эдику добавилось – вместо одного пьяного тусовщика, он стал развозить по домам двоих.

12 3 4 5 6 След.

Манипулятор. Глава 001. Финальный вариант

С этой книгой читают

Другие книги автора