Подросток в музее. Как кураторы и тьюторы помогают людям найти себя

Авторы: Логинова Александра Игоревна, Труфанов Никита Аркадьевич, Морозов Никита Александрович, Петрова Полина Михайловна, Григоренко Даниил Викторович, Стешенко Антон Иванович

Редактор Э. С. Крылов

Дизайнер обложки Д. А. Аникина

© Александра Игоревна Логинова, 2020

© Никита Аркадьевич Труфанов, 2020

© Никита Александрович Морозов, 2020

© Полина Михайловна Петрова, 2020

© Даниил Викторович Григоренко, 2020

© Антон Иванович Стешенко, 2020

© Д. А. Аникина, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-7528-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эксперты и авторы книги

Константин Андреев | руководитель Образовательного центра Государственного музея истории ГУЛАГа, педагог, координатор Молодежного экспедиционного корпуса, победитель всероссийских и региональных педагогических конкурсов, эксперт федеральных проектов, магистр МГПУ.

Максим Буланов | тьютор, со-основатель образовательного проекта «Место», со-основатель образовательного бюро «Розетка». Специалист в области педагогического дизайна, приглашенный лектор магистерских программ ИНО МГПУ и Института образования НИУ ВШЭ, автор блога и канала в Телеграм «Бездетный тьютор».

Татьяна Галактионова | доктор педагогических наук, профессор СПБГУ, эксперт Центра русского языка и славистики РАО.

Наталья Гомберг | детский психолог, куратор образовательных проектов для детей и подростков в ГМИИ им. А. С. Пушкина (2005 – настоящее время). Руководитель молодежных программ и волонтерского движения музея (2015 года). Автор концепции и куратор направления «Пушкинский. Youth».

Мария Завалишина | психолог, тьютор проектной школы «Каскад. Проект как метод».

Евгения Кокорина | искусствовед, специалист просветительского отдела в Музее русского импрессионизма (2017 – 2018), научный сотрудник Московского музея современного искусства.

Диана Колесникова | методист, педагогический дизайнер, основатель проекта «Образ жизни» для старшеклассников.

Лидия Лобанова | руководитель образовательных и межмузейных проектов, преподаватель факультета коммуникаций, медиа и дизайна НИУ ВШЭ, основатель проектной школы для подростков «Каскад. Проект как метод».

Александра Логинова | магистрантка образовательной программы «Трансмедийное производство в цифровых индустриях» департамента медиа НИУ ВШЭ.

Анна Новикова | профессор департамента медиа НИУ ВШЭ, факультета коммуникаций, медиа и дизайна.

Катя Порутчик | кураторка, преподавательница. Вожатая и преподавательница (современное искусство, парфюмерия) лагеря «Кавардак» 2014 – 2019; ведущая проекта «Знаешь, где живешь?!» и «Культура +» (ОВЗ Москвы, 2013), со-кураторка проекта «Место» (резиденция в селе Хрюг, 2019 г., фестиваль «Районнале 2019»); кураторка фестиваля «Архстояние Детское» 2017 – 2018; кураторка просветительского отдела фонда V-A-C.

Дарья Савельева | методист проектной школы «Каскад. Проект как метод».

Полина Соколова | менеджер образовательного отдела Еврейского музея и центра толерантности, координатор подростковых программ, студентка образовательной программы «Психология» НИУ ВШЭ.

Александра Хейфец | директор по развитию Музея Москвы, основатель проектной школы для подростков «Каскад. Проект как метод».

Ольга Широкоступ | независимый куратор междисциплинарных и образовательных проектов на территории культуры, исследователь, преподаватель, автор критических текстов. Приглашенный преподаватель магистерской программы НИУ ВШЭ «Практики кураторства в современном искусстве» и Факультета коммуникаций, медиа и дизайна НИУ ВШЭ. В 2014 – 2017 годах вела программу «Полевые исследования» Музея современного искусства «Гараж», куратор музейной программы «СКВТ» Политехнического музея в 2014 – 2018 годах.

Диалог в эпоху перемен. Анна Новикова

Анна Алексеевна Новикова – профессор департамента медиа НИУ ВШЭ, факультета коммуникаций, медиа и дизайна

Мы живем в очень интересное время. Такие периоды в истории называют эпохой перемен. На наших глазах меняются практически все сферы, о которых рассказывается в этой книге. Международное музейное сообщество спорит о новом определении того, что же такое музей. В будущем его видят не столько местом хранения артефактов и предъявления подлинников, сколько пространством для свободной и разнообразной по формам коммуникации людей по поводу этих артефактов.

В книгах по педагогике написано об уважении к ребенку, подростку очень много. Но далеко не все задумываются, подходят ли наши привычные учебные практики для того, чтобы эти принципы воплощались с жизнь. Готовы ли мы признать, что некоторые наши слова и поступки могут быть расценены как нарушение этих самых принципов?

Меняется школа, причем не только потому, что сейчас (в момент, когда выходит эта книга) дети вынуждены учиться дистанционно. Она начала меняться гораздо раньше, постепенно осознавая, что классно-урочная система изживает свой потенциал, а отношения учителя и ученика все чаще строятся не на принципах жесткой иерархии и принуждения, а опираются на принципы сотрудничества.

Организатору, педагогу подростковых программ, конечно, надо знать многое: возрастную психологию, особенности взаимодействия молодых людей в коллективе, их индивидуальные особенности. Главное – постоянно анализировать, соизмерять свои поступки и действия с позицией «не навреди».

Меняются наши представления об этике, нормах поведения и дистанции в общении людей разного пола, возраста, социального статуса и т. д. Меняются отношения в семье и отношение семьи к образованию и воспитанию детей. В этой новой системе координат, как справедливо замечает один из героев этой книги, Максим Буланов, не очень хочется называть школьников 12—16 лет «подростками». С этим словом связано слишком много клише и предвзятых оценок, которых хочется избежать. Гораздо корректнее и точнее звучит – молодые люди.

Молодые люди остро чувствуют перемены: в себе самих и в окружающем мире. Неопределенность для них – повод для любопытства (так заявляет команда «Каскада», о которой мы рассказываем в этой книге). И музей – тоже повод для любопытства и свободного диалога с собой, кураторами и музейными экспонатами.

Как жить в эпоху перемен, не знает никто. Поэтому авторы этой книги не предлагают готовые рецепты, а знакомят нас с экспертами, ищущими новые пути, и их проектами – музейными проектами – с помощью которых они пытаются выстроить диалог между такими разными, но при этом равными людьми. Они делятся с нами мнениями (иногда противоречивыми и не до конца сформулированными), но от этого не менее ценными. Эти рассказы могут помочь читателям – педагогам, студентам, планирующим делать культурные и образовательные проекты для молодой аудитории, родителям – не только понять подростков, но, прежде всего, осознать, что нам самим мешает разговаривать с ними о важном и ценном.

Психология взросления. Татьяна Галактионова

Татьяна Гелиевна Галактионова – доктор педагогических наук, профессор СПБГУ, эксперт Центра русского языка и славистики РАО

Особенности возраста и факторы становления личности

Татьяна Галактионова: Когда заходит речь о подростках, мне сразу вспоминается стихотворение Инны Лиснянской:

 
Пора такая.
Все в ознобе —
Подростки рвутся из квартир
И каждый в собственной особе
Особый открывает мир:
Особые потенциалы,
Особый звук,
Особый цвет…
Подростки!
Их инициалы
Везде —
Где можно и где нет.
 

Кажется, оно очень точно характеризует особенности подросткового возраста: поиск себя, протестность, неуверенность, необходимость внешнего подтверждения своей значимости, уникальности, попытка ее сформировать – это типичные характеристики, которые свойственны молодым людям в возрасте 11—18 лет. Отсюда все подростковые субкультуры, неожиданные действия, странный внешний вид, попытка найти «самость» (не очень благозвучное слово, однако это – один из ключевых архетипов в теории Юнга. Самость представляет собой сердцевину личности, вокруг которой организованы все другие элементы). Самостоятельность – типичная характеристика этой возрастной группы. Конечно, внутри идет большая дифференциация по самым разнообразным уже индивидуальным особенностям характера, ценностным приоритетам, но общий посыл таков.

Александра Логинова: Вы считаете, что это сложный возраст? Подросткам тяжело найти общий язык с взрослыми и наладить коммуникацию с внешним миром?

Татьяна: Это часто встречающаяся ситуация, которая привела к определенному обобщению. Тенденция к обобщению достаточно рискованная, потому что мы говорим: «Все подростки – сложные!» или «Все подростки ничего не хотят!» Но при этом есть достаточно большая группа подростков, которые хотят, которые ищут себя. Есть и очень активные подростки, которые стремятся наполнить свою жизнь самыми разнообразными возможностями. Но это не особенность возраста, а скорее – черта характера.

В плане взаимодействия с миром я склонна согласиться – в подростковом возрасте много проблем. Это пограничное состояние, когда ты уже подрос, но еще не вырос. На границе между детством и юностью непонятно, куда бежать и где спрятаться, поэтому возникают проблемы.

Александра: Какие факторы характеризуют становление личности в этот период?

Татьяна: Их много. Здесь мы выходим на классический проблемный вопрос педагогики: что первично – наследственность или среда? Что является определяющим фактором становления личности? На эту тему на протяжении десятилетий ведутся споры. Есть сторонники средового подхода. Другие проповедуют теорию наследственности. Вероятно, истина находится где-то посередине. Допустим, подросток – интеллигент в пятом поколении. Скорее всего он им и останется, но могут быть исключения.

Очень серьезное влияние оказывает окружение и среда. Причем целесообразно выделить несколько уровней окружения. Как правило, говорят о микросоциуме (самом ближайшем окружении): каковы ценности подростка, приоритеты. Следующий уровень – мезосоциум: школа, класс, дружеская компания. Макросоциум – процессы внешнего мира, которые так или иначе определяют модные тренды, общие установки.

Но стоит добавить еще один элемент, который связан с личностью самого подростка. Потому что, с одной стороны, он несет в себе гены, а с другой – на него кто-то или что-то влияет. Он это впитывает или отвергает. Так складывается характер, привычки, формируются убеждения.

Творчество и самоидентификация

Александра: Какую роль в жизни подростка занимает творчество?

Татьяна: Попробуем избежать обобщений. Для одних – это необходимая часть жизни, способ самовыражения, для других – что-то чуждое и ненужное.

Однако, важно договориться, что вкладывать в понятие «творчество». Если результатом творчества является создание нового уникального произведения (художественного, музыкального), имеющего определенную ценность, то, очевидно, это привилегия избранных. Но если рассматривать творчество как образ мыслей, можно говорить о творческом, креативном подходе в восприятии окружающей действительности, тогда, процент «творческих» подростков существенно увеличится.

Александра: А если попробовать разделить творчество на производство и на созидание? То есть либо человек сам что-то создает, либо, например, через музыку пытается осмыслить себя.

Татьяна: Даже, наверное, созидание себя через творчество. Или созерцание через восприятие.

Александра: Получается, если перейти к таким категориям, то это очень большая часть жизни подростка?

Татьяна: Безусловно! Но восприятие творчества может сопровождаться изменением вкусов на протяжении жизни.

Александра: Через творчество человек может построить себе какой-то образ, которому он хочет соответствовать. Когда у него появляется больше знаний, больше сфер общения, он от этого образа отказывается. Расслоение этого образа происходит из-за того, что человек попросту становится разностороннее?

Татьяна: И да, и нет. Вряд ли человек совсем отказывается от этого образа, он остается в глубине души. Помните высказывание Экзюпери: «Все мы родом из детства». Хотя жизнь вносит свои коррективы: «Сжег все, чему поклонялся! Поклонился тому, что сжигал!». Но, это тяжелый жизненный перелом.

Авторитет, хороший психолог и классные ребята: что привлекает подростка

Александра: Как мотивировать подростка проявлять интерес к музею и нужно ли это делать?

Татьяна: Безусловно нужно. Культура является «прививкой» от дикости и жестокости. Обществу нужен культурный человек. А для самого человека культура – способ укрыться от повседневности, сбежать от обыденности. Допустим, окружение подростка мало способствует позитивному мировосприятию, но встреча с хорошей музыкой, живописью будет подпитывать его эмоционально. Кроме того, выходя в пространство культуры, человек может попытаться сформировать круг своего общения и найти единомышленников. Это шанс личностного роста и становления.

А дальше вопрос: как приобщить к культуре? Как заинтересовать музеями, театрами (даже в виртуальном формате)? Возможно, стоит воспользоваться классикой рекламного бизнеса – моделью AIDA (Attention, Interest, Desire, Action) – и создать ситуацию, которая привлечет внимание; предложить задание, способное вызвать интерес; оказать эмоциональную поддержку, чтобы появилось желание; и, наконец, обеспечить возможность совершить действие – встречу с культурой.

Александра: Творческий наставник может в этом помочь? И кто он сегодня – творческий наставник в альтернативном образовании?

Татьяна: К этому наставнику можно прийти двумя путями. Допустим, он изначально не творческий наставник, но ты просто ему доверяешь по жизни. То есть он является для тебя авторитетным человеком. И с ним хоть куда – хоть в лес за грибами, хоть в музей. И здесь тогда первичны становятся личностные качества этого наставника, его творческая составляющая или желание вместе с учеником как-то дотянуть свой культурный уровень. Второй вариант, если он изначально не знаком ребенку, но он профессионал высокого уровня. Тогда он должен быть хорошим психологом, понимать, что позиция «сверх» вряд ли будет конструктивной. Она может испугать, оттолкнуть. Здесь нужно находить, нащупывать, что будет реально интересно этому ребенку и здесь можно опираться на «зону актуального и ближайшего развития». Зона актуального – это то, что ребенок может сделать уже сейчас сам. А зона ближайшего там, где ему нужна еще помощь. Он, в принципе, может, но ему нужна помощь. Ему как раз нужен наставник. Через какое-то время зона ближайшего развития станет актуальной. То есть этот самый наставник знакомится и пытается понять, какова зона этого актуального культурного развития, чтобы ребенку было и не скучно, и в тоже время посильно. Он делает шаг за шагом, выходя на следующий уровень, на зону ближайшего развития, работая чуть-чуть с опережением, чтобы шел процесс роста.

Как спроектировать образовательную программу «от ученика»

Александра: Как проектное обучение влияет на развитие soft skills?

Татьяна: Рассуждая на эту тему, следует уточнить, что мы вкладываем в понятие «компетенции 21 века». Есть много трактовок. Допустим, мы остановимся на самой популярной – 4К: критичность мышления, кооперация, коммуникация и креативность.

Насколько мне известно, никто не проводил лонгитюдные масштабные исследования, чтобы замерить показатели на старте, затем год (а лучше, несколько лет) проработать и еще раз замерить. Тогда мы бы точно могли бы говорить: «Да! Проектное обучение влияет на развитие мягких навыков!» Без исследования мы можем основываться только на логических умозаключениях. Если мы понимаем, что в проектной деятельности нужно проявлять креативность, значит, такое обучение может способствовать ее развитию. При подготовке проекта ученик должен уметь выбирать и принимать решения на основании критического анализа, иначе это будет бездумная деятельность. Работая над проектом, он точно использует разные виды коммуникации. А продуктивность деятельности будет зависеть от качества кооперации. Получается, что влияет, по крайней мере, должно влиять! Но это, как видите, чисто логические рассуждения. Поэтому исследование не помешает.

Александра: Каких целей и принципов нужно придерживаться в рамках проектирования дружественной подросткам образовательной программы (без оценочной системы, стигмы, с единственным критерием – выполнить проект, как его видит подросток)? Если рассматривать дружественность как поле для воображения, креативности, взаимодействия друг с другом в той форме, в которой подросткам удобно, а не в которой положено.

Татьяна: Принципов гуманистической педагогики. И ключевые слова здесь – «проектирование образовательной программы», что означает определенный алгоритм действий. Здесь важно учитывать момент, который в рамках научной школы называется «проектирование от ученика». Что это значит?

Достаточно часто в традиционных описаниях программы или урока педагог пишет: «Объяснить, научить, рассказать, сформировать, развить…» Кто это будет делать? Это будет делать педагог. Он ставит перед собой такие задачи. И дальше очень трудно понять, достигнута ли эта задача. «Я развивал, развивал…» – а подросток развился? «Я учил, учил» – а он научился? И тогда возникает другой способ проектирования программ, где мы эти формулировки делаем не от лица учителя, а от лица ученика. Допустим, «ученик, успешно освоивший программу, сможет…» – мы сразу же делаем целевой ориентир. Он «сможет провести экскурсию в музее», например. Но нам еще хочется, чтобы он не только умел делать, но и чтобы у него сложилось какое-то отношение. Значит, он «сможет определить свое отношение к творчеству». Мы можем это проверить. Целевые ориентиры программы должны строиться от ученика и иметь измеряемый результат. Конкретика помогает достижению цели.

Становление вне школы. Максим Буланов

Максим Владимирович Буланов – тьютор, со-основатель образовательного проекта «Место», со-основатель образовательного бюро «Розетка», специалист в области педагогического дизайна

Идея о сотрудничестве: учителя и ученики, «попытка учесть человеческое»

Александра Логинова: Можно ли сказать, что молодые люди развиваются в сообществах культурных институтов по принципам гуманистической педагогики?

Максим Буланов: Это сложный вопрос, потому что он требует понимания, что такое «гуманистическая педагогика». Скажем так – это педагогика, которая учитывает человека в целом и систему, в которую этот человек включен. Раньше про это очень много писали книг в контексте проектирования образовательной среды – не всегда гуманистической, не всегда учитывающей волю человека. В 80-ые годы учителя-новаторы издали в одной из федеральных газет манифест гуманистической педагогики, где они провозгласили человеко-центрический подход в образовании.

Что это значит? Есть человек, у него есть свой профиль. Этот профиль собирается из нескольких факторов. Первый – демография: где растет человек, в какой семье, с каким доходом, культурным уровнем, качеством семейных отношений. В профиль также могут входить ценности и стремления. «О чем я мечтаю, чего я хочу, что я считаю правильным, и что я считаю неправильным?» – это уже свойство личности. Поскольку мы говорим о подростках с формирующимся сознанием и психикой, они часто могут «переобуваться»: сегодня он считает, что это хорошо, завтра – передумает. Это попытка через разные пробы, разные ситуации поскорее «набить шишки». Основное (классическое) образование получение разных ролей не предусматривает.

Кажется, Д. Б. Эльконин¹ и И. Д. Фрумин² в одной из своих статей писали о побочном эффекте школьного обучения (Hidden Curriculum) – это что-то, что не прописано в школьной программе, но люди этому учатся. Например, учитель не позволяет опаздывать на уроки, а сам опаздывает. Двойной стандарт. Получается, что человек учится тому, что иногда правила работают только в одну сторону.

Александра: Гуманистическая педагогика наоборот учитывает все эти нюансы?

Максим: Да. Теория гуманистической педагогики и ее манифест впервые прозвучали в 80-ые не спроста, а потому что стали результатом деятельности авторских школ 60-ых – 70-ых. Если заглянуть в историю образования, то первые идеи о том, что человек важен, появились еще до революции. Лев Выготский³ и другие педагоги-психологи писали про такую вещь как «педология», которую потом советские власти объявили ненаучной и вообще развращающей, эзотерикой какой-то.

Это было попыткой учесть человеческое. Педология – предвестник психологии развития, то есть возрастной психологии. Это комплексная междисциплинарная наука о детском развитии, скажем так. Смешение социологии, биологии, педиатрии и психологии. Она активно развивалась в 17-ом году, потому что была идея воспитания нового человека, и надо было понять, как построить социальную среду (причем социалистическую социальную среду). Но с 30-ых годов педологию начали сворачивать, потому что, как пишут в одном из ее программных документов, «цель педологии – формирование активной творческой личности, индивидуальный подход к каждому ребенку». В условиях 30-ых годов индивидуальность была не важна, надо было быстренько всех обучить, чтобы все в коробочку упаковали свои мозги и жили по укладу.

Идеи про сотрудничество между учителями учениками появлялись в 20-ые годы. Но в 30-ые вышло постановление, которое так и называлось – «О педологических извращениях в системе Наркомпросов». В школах появились пионеры, комсомольцы и жесткая иерархическая система, в которой задача – вырастить тебя таким, каким ты нужен системе, а не таким, каким ты хочешь быть.

В 70 – 80-ые была оттепель и возвращение к идее новой свободы, гласности. Сейчас, когда мир схлопнулся в глобальном образовании, когда границ нет, социальные сети вообще исключили восприятие школы как «экрана в большой мир». Мы буквально смотрим в экран, который и есть большой мир: Тик-ток, Инстаграм, любые блоги, Ютуб. Зачем слушать какого-то учителя, если весь мир перед тобой, и ты сам можешь действовать?

Школа находится в кризисе, потому что мы переживаем организационное наследие иерархической системы, при этом смотрим на Запад, где многие проблемы были решены, и ценности человека и человечности звучали гораздо раньше. Мы пытаемся сейчас догнать. Но, как говорят экономисты или философы, «мы перенесли капитализм, но без других важных элементов, с которыми он работает, поэтому у нас сейчас какая-то развращенная система».