Занимательная гебраистика – 2

Редактор Свен Кузминс

Литературный редактор Анна Трудолюбова

Дизайнер обложки Том Трейбергс

© Цви Миркин, 2018

© Том Трейбергс, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4493-4366-6 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-4368-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Современные вожди

Британский историк и писатель Томас Карлейль писал: «Наша главная задача – не заглядывать в туманную даль будущего, а действовать сейчас, в направлении, которое нам видно».

Именно эта задача стояла перед первым израильским правительством, собравшимся на своё первое заседание утром 16 мая 1948 года. После того, как несколько поколений лидеров евреев занимались, в основном, тем, что заглядывали в туманную даль будущего, правительству надо было определить, в каком направлении действовать в данный момент. Днём ранее была провозглашена независимость Израиля, практически сразу же Израилю объявили войну семь арабских государств, так что вопрос о выборе направления был действительно критическим.

Члены правительства понимали всю тяжесть ситуации, поэтому заседание начали с обсуждения важнейшей темы – как себя именовать. С самим-то правительством проблемы не было – ещё в Ветхом Завете существовало слово «мемшалá», обозначавшее «власть» или «правление». Членов же правительств до того именовали заимствованным словом «министер», но оно применялось по отношению к членам правительств иностранных. Называть им министров правительства еврейского государства сочли неподобающим.

На рассмотрение были вынесены два варианта. Первый – неоднократно встречавшееся ещё в Ветхом Завете слово «сар», которым в древние времена обозначались вожди. Например, именно этим словом назывались в книге «Исход» тысяцкие, сотники и десятники, назначенные Моисеем при исходе из Египта. Вторым вариантом было еще одно ветхозаветное слово «нагид», изначально обозначавшее назначенного кем-либо руководителя. Позже, в Средние века, евреи в Испании и в Египте называли так руководителей общин, а потом оно стало обозначать просто богатых и влиятельных членов людей. Неясно, сколько длилось обсуждение и какие аргументы выдвигались, но в результате был принят первый вариант, предложенный министром иностранных дел Моше Шаретом.

Второе слово, правда, тоже не забыли: его использовали для обозначения должности руководителя Банка Израиля, созданного в 1954 году. Но это было уже гораздо позже основного описываемого события, когда члены правительства Израиля продемонстрировали способность отвлечься от туманных далей будущего, чтобы заняться действительно важными и срочными вопросами.

Свобода

Автор «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Даль сказал, что «слово есть первый признак сознательной, разумной жизни». Высказанную Далем мысль можно продолжить – слово не просто первый признак сознательной, разумной жизни, но и один из её основных элементов. Сложно себе представить, как могла бы существовать разумная жизнь без слов, которыми выражаются мысли и обозначаются понятия, в том числе и самые базовые.

Прямым следствием этого стало постоянное развитие понятийного аппарата, неуклонно сопровождавшее развитие человечества. И хотя призыв преподобного Оккама не умножать сущности сверх необходимого был услышан и даже пользовался определённым уважением, но иногда у человечества просто не было выбора – некоторые сущности просто невозможно было описать при помощи уже имеющихся понятий.

Тем не менее, не всегда появление новых слов было так уж совсем вынужденным. Более того, не всегда даже можно понять, чем руководствовались те, кто придумывал новые слова. Можно, конечно, предположить, что ими руководили исключительно эстетические побуждения и они считали крайне необходимым украсить язык ещё несколькими синонимами, но это объяснение может оказаться сильно упрощённым, особенно когда речь идёт о людях идейных.

Когда в конце XIX века началось возрождение иврита, в нём не хватало слов для огромного количества понятий, предметов и явлений. Однако, политическая программа сионистского движения была вполне обеспечена терминами. В частности, существовало упоминавшееся ещё в Ветхом завете слово «комемийут», которое с некоторой натяжкой можно перевести как независимость, а помимо него – как минимум три слова для обозначения понятия «свобода». Там, где не хватало слов для того, чтобы назвать те или иные элементы государственного устройства, проблема решалась поиском уже имеющихся древних слов и – иногда – некоторым изменением их значения.

Однако, некоторым подобный подход казался чрезмерно консервативным. Среди этих некоторых был и сын Элиезера Бен-Йехуды, Итамар Бен-Ави, обогативший современный иврит немалым количеством слов. В начале он придумывал слова для явлений, которых в древние времена действительно не было – например, для журналистики. Но в какой-то момент он, судя по всему, решил, что обновление должно быть глобальным, и если уж зашла речь о независимом еврейском государстве, то начинать надо с обновления самого понятия «независимости».

Все существовавшие на тот момент обозначения свободы и независимости его не устроили. Результатом было появление слова «ацмаут», образованного от корня, служившего для образования слов, связанных с самостоятельностью. Слово прижилось – причём, прижилось настолько, что было использовано в ивритском названии Декларации независимости Израиля и в названии Дня независимости.

Смысл этого слова постепенно расширился – оно и образованное от него прилагательное стали обозначать не только государственную независимость, но и независимость организационную, а в какой-то момент прилагательное даже было применено для обозначения индивидуальных предпринимателей – правда, совершенно не ясно, насколько последнее упомянутое применение этого слова отвечает замыслу его создателя.

Свободные строители

Один из основоположников сюрреализма Рене Магритт сказал: «Тайна – сущность мира». Хотя немалая часть суждений Магритта была весьма спорной, данное высказывание крайне сложно не признать справедливым. На протяжении всей своей истории человечество делало всё, чтобы усложнить себе жизнь и к трудностям естественного происхождения добавляло искусственные, без которых вполне можно было бы обойтись. Но и их, видимо, было недостаточно, чтобы жизнь стала совсем увлекательной. Обретя немалый опыт в создании трудностей и в их героическом преодолении, человечество придумало тайну.

Тайна сразу заняла особое место в жизни человека. Ни одно общество не считало себя достаточно культурным и развитым, пока не придумывало что-либо, скрытое от большинства его представителей. Практическая польза от скрытого была весьма сомнительна, если вообще имела место, но тем немногим, допущенным к сокровенному знанию, это помогало чувствовать собственную значимость в системе мироздания.

Однако, по мере развития общества и усложнения его социальной структуры, количество лиц, допущенных к сокровенному знанию, стало расти чуть ли не в геометрической прогрессии. Даже умение читать и писать распространилось настолько, что перестало быть символом избранности. Надо было срочно что-то делать, поэтому наиболее социально-активные личности пришли к выводу о необходимости знаний, которые были бы ещё более скрытыми, чем просто тайные знания. При этом, вопрос об их практической пользе вообще не стоял – главным был сам факт существования.

Хранилищем этих знаний стали тайные общества, которые плодились как грибы после дождя и поддерживали у широких масс убежденность в том, что им, тайным обществам, как раз и известны какие-то совсем уж страшные тайны. При этом сам факт существования этих обществ тайной не был – иначе принадлежность к ним потеряла бы всякий смысл. И, хотя обществ было много, наиболее известными стали, почему-то, именно масоны.

Само собой, Палестину их деятельность стороной не обошла. В XIX веке появились заезжие масоны из Англии, затем стали появляться первые ложи. Вскоре возникли ложи, в которых основным языком был иврит. Да и зарождающейся журналистике на иврите тоже требовался термин, потому что без него писать о деятельности масонов было несколько затруднительно. Само собой, в специальной лексике нуждались и конспирологи.

Добавление в иврит слов иностранного происхождения не приветствовалось, поэтому проблема была решена самым примитивным путём: название просто перевели, и масоны стали именоваться «боним хофшиим» – «свободные строители». Именно этим термином и стали пользоваться ивритоговорящие журналисты, историки, конспирологи, да и сами масоны. Но на этом систематизация конспирологической терминологии закончилась, и с названиями прочих тайных обществ начался полный беспорядок. Например, для «розенкрейцеров» на иврите существует два варианта – транслитерированное немецкое название и перевод на иврит – «мисдар цлав ха-веред», буквально – «Орден креста розы». Для «иллюминатов» же никто даже не потрудился придумать ивритское название, так что приходится довольствоваться транслитерацией оригинального названия. Хотя, возможно, подобная бессистемность только придаёт этим явлениям дополнительную таинственность.