«…М. Горький как художник, если и расцветал для кого-нибудь, – отцвел, забыт. Его не видят, на него и не смотрят. Горький-писатель давно заслонен деятелем-Горьким… Потерявшие в огне общественных страстей всякое понятие о литературной перспективе наши критики еще кричат по привычке: Горький и Толстой! Горький и Гете!..но „горкиада“ не литературная эпоха. Горький – пророк нашего злополучного времени. И важна его проповедь, его и его учеников, а не их художественные произведения… Всякая проповедь судится в своих крайних точках. К чему же ведет проповедь Горького, если идти до конца? Она исторически необходима, но убийственна для попавших в ее полосу. Она освобождает человека от всего, что он имеет и когда-либо имел: от любви, от нравственности, от имущества, от знания, от красоты, от долга, от семьи, от всякого помышления о Боге, от всякой надежды, от всякого страха, от всякого духовного или телесного устремления и, наконец, от всякой воли, – Она не освобождает лишь от инстинкта жить… Что это? Зверство? Вряд ли. От зверя – потенция движения вверх. Здесь же, в истории, уже поднявшись вверх, волна упала… от человека – во что-то конечное, слепое, глухое, немое, только мычащее и смердящее…»

Если уже тогда, 20 лет тому назад, Горький был «проповедник», а не писатель, и если таковы «конечные точки, последняя цель» этой проповеди (а время как будто наглядное нам дало подтверждение, неправда ли?) – то не дико ли мне вдруг взять да и заговорить сейчас о его «художественных произведениях»? Не понятно ли все само собою? И не лучше ли, если уж нельзя рассказать, как этот удачный проповедник по достижении цели помогал «изъятию» всяческих ценностей, не лучше ли было бы вовсе о нем молчать?

Пожалуй. Вот только одно еще: почему Горький потянулся в Европу? Ему ли в России скучать? Многолетние труды увенчались полным успехом. Писать – просторно, нельзя просторнее. Никакой помехи в России, только почет и поощрение. Казалось бы: живи и будь счастлив.