Царское прошлое чеченцев. Политика и экономика

Земля как форма награды кавказских горцев за заслуги перед Российской империей

Многим горским князьям и офицерам земли были дарованы российским правительством за особые заслуги ещё в ходе Кавказской войны. В результате проведения земельной реформы эти участки или были выкуплены государством или права на владения ими снова были высочайше подтверждены императором. Фактически наместник Кавказа на своё усмотрение раздавал эти земли, ибо в его приказе было сказано, что желающие получить землю должны обратиться к начальникам областей, а те, в свою очередь, с их ходатайствами «должны восходить до нас»¹⁴⁸. По ходатайству начальника Терской области 6 апреля 1867 года было получено предписание наместника Кавказского на разрешение отмежевания в Чечне частной собственности.

В частную собственность за заслуги было роздано местным влиятельным людям Чечни 8674 десятины. Но далеко не все представители горской знати получили частную земельную собственность. Представителям низших сословий было предоставлено лишь право пользования отводными наделами¹⁴⁹. Особенное внимание уделяло правительство горским феодалам, распорядившись наделить крупнейших из них «на полном помещичьем праве», в вечное и потомственное владение участками земли от 1 до 5 тыс. десятин, смотря «по степени значения и оказанных каждым услуг правительству». Лицам, так называемой II категории (I категория – русские дворяне и чиновники) выдавались участки менее 1 тыс. десятин¹⁵⁰. В 70-х годах XIX века выделен был участок в 1000 десятин удобной земли в Нагорной Чечне начальнику Аргунского округа А. Ипполитову, породнившемуся с чеченцами – женившись на чеченке. Пользуясь своим административным положением, Ипполитов назначал своих родственников по жене участковыми начальниками, награждая их в свою очередь крупнейшими земельными владениями¹⁵¹.

В ходе Кавказской войны, в условиях военного времени, крупными земельными участками награждали отличившихся чеченцев после того, как наводили справки о них у стариков и односельчан – пользуются ли они уважением у населения, каковы их доходы и родословная¹⁵². После завершения войны создавались специальные сословно-поземельные комиссии, рассматривавшие вопросы правомочности наделения землёй горцев. Зачастую многим горцам, отличившимся в ходе боевых действий, которым была обещана земля, комиссия отказывала в этом, под разными предлогами¹⁵³. Некоторые представители высшего сословия Терской области были наделены крупными земельными участками по Указу правительствующему Сенату «…во внимание к особому ходатайству Наместника и согласно удостоению Кавказского комитета». Таким образом получили землю в вечное и потомственное владение: майор Улубий Чуликов – 400 десятин, капитан Ватуш Цутиев – 225 десятин, поручик Сатау Эльджуркаев – 182 десятины¹⁵⁴. В 1863 году наместник Кавказа издал приказ № 418, где было сказано «о праве раздачи частным лицам – русским и туземным офицерам, а также лицам гражданского ведомства, участков свободных казённых земель в Терской, Кубанской, Дагестанской областях и в Ставропольской губернии». Согласно этому приказу, право покупать у местного населения земельные участки получили русские офицеры и чиновники областной администрации¹⁵⁵. В 1902 году были изданы правила, Высочайше утверждённые 1 марта 1902 года «для скупки частновладельческих земель в Кубанской и Терской областях для надобностей Кавказских казачьих войск, на средства их капиталов»¹⁵⁶. Распродавали свои земли отставные генералы и бывшие чиновники, получившие их в награду «за особые заслуги при покорении Кавказа…». Так, офицерство Терского казачьего войска к 1890 году распродало 39 % всех отмежёванных ему по закону 1870 года земель¹⁵⁷. Не смотря на малоземелье, самовольные захваты участков были мало распространены в Терской области, о чём свидетельствовали местные земельные комитеты¹⁵⁸. Горцы крайне неохотно и только в случае большой необходимости расставались со своей землёй. По их понятиям продавать фамильную землю было стыдно и оскорбительно для памяти предков 1⁵⁹.

На Северном Кавказе земля стала предметом купли-продажи ещё в первой половине XIX века, т. е. в разгар Кавказской войны. Покупали землю состоятельные люди, в числе которых были и богачи из местных народов. Правда, в период Кавказской войны и сразу после неё чеченцы, кабардинцы и некоторые другие народы потеряли свои права на купленные земли. Царское правительство, воспользовавшись тем, что у некоторых народов (чеченцев, осетин и др.) феодальная собственность на землю не получила чёткого оформления (с юридической точки зрения), аннулировала права бывших владельцев. Колониальным властям было выгоднее во всех отношениях дать землю горской знати из своих рук. В этом случае горская знать попадала в непосредственную зависимость и активно выполняла волю царских чиновников и генералов 1⁶⁰.

Многие царские чиновники понимали несправедливость конфискации земель у их законных владельцев. Наместник Кавказа Воронцов-Дашков писал: «Широкое развитие среди кавказского населения подворно-участкового пользования землёй свидетельствует, что кавказцам далеко не чуждо понятие о праве собственности»¹⁶¹. Ф.М. Уманец, в своей работе «Колонизация свободных земель России» заявлял: «Было бы несправедливо продавать местным инородцам те земли, которые они, действительно обрабатывали ещё до учреждения в этих местах колоний. Русская оккупация всегда и везде гарантировала каждому плоды труда и потому продажа инородцам того, что они создали своим трудом, противоречила бы традициям русской политики. Вековое пребывание в стране даёт даже народу вовсе не наделённому цивилизованными формами известное право на территорию отцов. До тех пор, пока нет хорошего закона регулирующего общинное землевладение, мы не имеем нравственного права, посредством оброчной подати, навязывать общинное землевладение…»¹⁶². Преобладание в Кубанской и Терской областях феодально – сословного землевладения (войскового казачьего, общинно-надельного и феодально – пожалованного) являлось главным препятствием для проникновения капиталистических отношений в сельское хозяйство и на казачьей, и на горской территории. Земельная аренда являлась важнейшим средством обхода названных препятствий. Развитие арендных отношений внутри горских обществ усиливало размежевание в среде крестьянства, что позволяло говорить не только о росте имущественного, но и социального неравенства у горских народов 1⁶³.

Спекулятивная аренда получила широкое распространение, ею занимались и чины правительства и администрации и офицеры, бравшие в аренду большие площади по 10–15 копеек за десятину и сдающие их в субаренду горскому населению по цене, в несколько раз превосходившей первоначальную. Частные земли и горских и русских владельцев также попадали в сферу субарендных отношений. Субаренда была узаконена областной администрацией. Арендные договоры, утверждаемые начальником области, предусматривали, как правило права cубаренды, особенно пастбищных участков, разрешался выпас скота за плату, которую устанавливал сам арендатор. Никаких официальных договоров с посторонними лицами (субарендаторами) арендатор не заключал, поэтому нельзя установить, сколько и по какой цене принимался скот на выпас¹⁶⁴. Войсковые земли, так называемый войсковой запас, эксплуатировались путём сдачи их в аренду, причём, как правило, очень крупными участками, что приводило к беззастенчивой спекуляции ими. В результате земля не доходила до мелких производителей или арендовалась ими по непомерно высоким ценам. В результате огромные средства перекачивались из сельскохозяйственного производства в карманы всякого рода дельцов и спекулянтов 1⁶⁵.

Бесплатная раздача земель наполняла регион массой более или менее состоятельных людей, всё хозяйство которых заключалось в спокойном выжидании минуты, когда подаренный участок поднимется в цене вследствие естественного притока населения. Раздача земель «возбуждала аппетит» и порождала спекуляцию, но не способствовала успехам в земледелии и промышленности¹⁶⁶. Арендные цены на нефтеносные участки были выше, чем на землю, занятую под сельскохозяйственные угодья. Аульные общества были лишены права сдавать в аренду нефтеносные участки – земля им предоставлялась не на правах собственности, а только в пользование с правом поверхностной разработки, недра её считались достоянием казны¹⁶⁷. Предприниматели вынуждены были выплачивать большие суммы казачьему войску за аренду земли. Это отвлекало капиталы в сельское хозяйство и торговлю, тормозило развитие промышленного капитализма¹⁶⁸.

Формы развития арендных отношений

Казённые земли большей частью сдавались арендаторам, иногда очень крупными кусками, за малую плату и на большие сроки, лишающие казну даже возможности пользоваться совершающимся общим повышением земельной ренты¹⁶⁹. Земля сдавалась в аренду, как правило, крупными участками (и чем больше участок, тем дешевле цена одной десятины) с обязательным внесением залога и части арендной платы вперёд. Для того чтобы осмотреть сдаваемый в аренду участок, явиться на торги, выполнить все формальности по заключению арендного договора, нужно было располагать свободным временем, определёнными средствами и связями. Необходимо было также получить специальное разрешение для поездки на торги, требовалось знание русского языка, чтобы следить за объявлениями, знание и понимание арендной конъектуры и др. Почти во всех округах доход в сельские капиталы от сдачи земли в аренду не превышал 10 %, меньше всего он был у чеченцев (Грозненский и Веденский округа), которые имели мало земли.

Большое распространение субаренды объясняется не столько «особым пронырством» земельных спекулянтов, сколько неизбежным результатом той социально-экономической политики, прежде всего аграрной политики царизма в целом, в отношении горских народов, теми исключительно благоприятными условиями для земельных спекуляций, которые создавало само правительство и местная администрация¹⁷⁰. Главнейшими статьями доходов казачьих войск являлись доходы с земли и правительственные субсидии. По абсолютной величине войскового капитала, приходящегося на душу мужского пола войскового сословия наиболее богатым являлось Астраханское войско, где на каждого приходилось 76 руб. 41 копейка. Терское войско по богатству занимало 5 место из 11 казачьих войск, здесь на 1 казака приходилось 23 рубля 93 копейки. Расход составлял 6 рублей 54 копейки. По количеству дохода с войсковых земельных угодий Терское войско занимало 2 место. Доход с земли там составлял 66,6 % к общему войсковому доходу. По количеству выделяемых правительством субсидий к общему доходу – среди казачьих войск, Терское было на 7 месте, они составляли 18,2 %. В Терском казачьем войске с 1877 по 1900 г. войсковые капиталы увеличились с 400 тысяч до 3 млн. рублей. Это было результатом получения доходов с нефтеносных земель, которые войско сдавало в аренду¹⁷¹. Так как в большинстве станиц земельные владения значительно превышали рабочую норму, то излишки земли сдавались в аренду¹⁷². В Терской области наибольший процент применения рабочей силы приходился на Пятигорский, Кизлярский отделы и минимальный – на Грозненский округ¹⁷³. Рыбные ловли в реке Терек с его притоками и рукавами также составляли собственность казачества и зачастую сдавались горцам в аренду¹⁷⁴.

По условиям земельных арендных договоров требовалось внести залог, обычно равный половине арендной платы, и первый полугодовой взнос. В 1897 году в руках крупных арендаторов находилось 66458 десятин казённой земли в Терской области, средняя цена арендуемой земли была 7,5 копеек за десятину¹⁷⁵.

В то время как русский крестьянин имел в 1872 году 4,1 десятины на душу мужского пола, терский казак имел в конце 1889 года 21,3 десятин. Казачья семья часто бывала не в состоянии обрабатывать свою землю собственными силами и прибегала к найму пришлых рабочих, отдавала излишек земли в аренду, или же просто оставляла землю под целину, без всякой обработки, поэтому казака скорее можно было назвать мелким собственником, работодателем, чем крестьянином¹⁷⁶. Чтобы стимулировать развитие сельскохозяйственного производства среди казачества в 1895 году начальник Терской области запретил казакам сдавать чеченцам и ингушам в аренду свои паевые наделы и даже вступать с ними в куначество¹⁷⁷. Избыточность казачьих наделов доказывалась тем фактом, что станицы ежегодно отдавали горцам и русским в аренду более 322 тыс. десятин, то есть каждый казак – по 3 десятины¹⁷⁸. В Терском казачьем войске на одного мужчину приходилось, за вычетом сдаваемой в арендное содержание, 12,8 десятин удобной земли¹⁷⁹.

На плоскости на чеченца или ингуша приходилось по 2–3 десятины земли, у живущих в горах было не более 4 – 6 десятин (сведения на 1907 год). К числу удобных земель в Чечне были отнесены места, покрытые сплошными зарослями¹⁸⁰. Терским казакам было нарезано 2 млн.9 тыс. десятин земли. Казачья семья имела от своего земельного надела валовой доход 918 рублей, из которого бюджет семьи составлял 778 рублей и оставался излишек 140 рублей. Самая богатая чеченская семья на плоскости, по сведениям Терского областного статистического комитета (1903 г.), от земельного надела получала доход 262 рубля, расходуя на своё содержание 414 рублей, дефицит составлял 152 рубля¹⁸¹. А.А. Гассиев, болевший душой за свой народ, отмечал крайне несправедливое положение дел в Терской области: «…Я думаю, всякий согласится, что национальности, живущие рядом соседями, не могут достигнуть счастья, если один из них на родной территории бедствует от малоземелья, другие не в силах обрабатывать занятые ими обширные площади той же территории. Только в нагорной полосе Терской области 15 % мужского населения совсем не имеют земли»¹⁸².

Процесс разорения бедноты отмечает и Абрамовская комиссия: «Бегенда, как единственный источник получения кредита, достигла громадного развития среди населения горских обществ и служит одним из источников к образованию безземельного пролетариата, т. к. заёмщики в редких случаях в состоянии выкупить заложенную землю…» Бегенда представляла собой бессрочный залог земли под деньги, скот и другое имущество, она имела черты ростовщичества (заём денег в залог земли, вместо ростовщических процентов – пользование заложенной землёй). Владелец земли мог получить свой участок обратно, только вернув деньги или скот. В случае невозвращения долга земля переходила в собственность заимодавца. Абрамовская комиссия отмечала последствия бегенды для горной Чечни: «Во всём этом районе бесконтрольная и неограниченная продажа и залог земель, а также разделы их в порядке наследования привели к тому, что во всех обществах имеются семейства, не имеющие пахотных и сенокосных участков»¹⁸³. В силу того, что сумма залога всегда была меньше рыночной цены на землю, зажиточные верхи с помощью бегенды выгодно приобретали землю у горского крестьянства. Так, богатый чеченец Кадыр из села Селеты, Грозненского округа, в 90-е годы XIX века купил 10 загонов земли за 760 рублей (по 76 рублей за загон) и в то же время по праву бегенды приобрёл 7 загонов пашни за 70 рублей – по 10 рублей за загон (в 7,6 раза дешевле)¹⁸⁴.

Зачастую арендаторы нарушали условия договора и возникали земельные споры, которые разрешало в основном областное руководство. Приведём несколько наглядных примеров. Начальник Грозненского округа А. Ипполитов назначил своего шурина Гудоната участковым начальником. Общество дало Гудонату в пользование сенокосы и пастбища в урочище Саракайлам. После снятия его с должности, он сообщил руководству, что данный участок земли никому не принадлежит. Участок был взят в ведение казны и сельское общество вынуждено было ежегодно его арендовать, выплачивая по 100 рублей в год за свою – же собственность¹⁸⁵. Другой пример. Представители семьи Ханалиевых объясняли областному руководству, в ходе их земельного спора с беноевцами, что их предки приобрели участок земли за 400 рублей у жителей села Ярыксу – Аух, семьи Гетежевых. Ханалиевы владели этим участком до 1861 года, когда начальник Нагорного округа, генерал-майор Вояковский, попросил их уступить землю на 3 года, во временное пользование поселившимся в Галайтах беноевцам, т. к. на новом месте жительства у них земли не было. Ханалиевы, по истечении указанного срока требовали вернуть им землю, или наделить их равноценным участком в другом месте. Отстаивая свои права на земельную собственность, Ханалиевы намерены были вести процессы во всех судебных инстанциях. Терское областное правление, журналом от 15 февраля 1897 года, определило «домогательства семьи Ханалиевых» оставить без удовлетворения, за не представление истцами каких-либо письменных документов на право владения земельным участком¹⁸⁶.

У горских народов Северного Кавказа имелись все основные формы земельной аренды: продуктовая, отработочная, денежная – самая распространённая, особенно в землевладении¹⁸⁷. Абрамовская комиссия, как и ряд других источников, называла огромные суммы, уплаченные горскими народами за аренду земли. Арендные платежи только населения Нагорной полосы Терской области и Карачая ежегодно составляли в начале XX века громадную сумму – 1568860 рублей, из которой 1/3 (400 рублей) выпадала на чеченцев. Борьба за снижение арендных цен, за передачу арендуемых участков в собственность трудового населения составляла главное содержание аграрного движения на территории горских округов и отделов в трёх русских революциях, превращала горскую бедноту в союзника российского пролетариата. Арендные цены для горского населения были выше в 2–3 раза, чем для русских арендаторов на плоскости (при аренде пастбищ). Повышенные арендные цены для горского населения устанавливались администрацией при наличии огромных площадей совершенно не использованной земли. Станичные общества и плоскостные селения сдавали в аренду свои земли жителям горных аулов также по более высокой цене. Население Чечни арендовало землю преимущественно под посев. Потребность горского населения в аренде пахотных земель была исключительно велика. Она определялась не только нуждой в хлебе, как важном продукте питания, но и тем, что в плоскостных районах зерно становилось основным товарным продуктом сельского хозяйства¹⁸⁸.

Аулы можно подразделить на 2 вида: расположенные на землях войскового запаса и казённых (они сдавались без торгов), и на станичных и частновладельческих землях, которые брались в аренду на торгах по обычным договорам. В отдельных случаях правительство сдавало казённые земли в аренду не крупным арендаторам, а горским обществам, существование которых было совершенно не обеспечено ввиду отсутствия у них удобной земли. Это был один из приёмов «умиротворения» горского населения. Предоставляя безземельному горскому населению в отдельных случаях льготы на аренду казённых и войсковых запасных земель, правительство всё же не пошло на передачу их в постоянное пользование горцам, хотя бы на общинном праве землепользования – сдача земли в аренду даже по таким ценам давала казне больше доход, чем размер земельного оброка; поэтому эти земли не передавались даже в постоянную аренду, т. к. при новой сдаче цена аренды могла повышаться¹⁸⁹. Летние пастбища сдавали в аренду и отдельные аулы горной Чечни. Плата везде взималась с головы скота, поэтому с целью увеличения доходов в общественные суммы скота принимали больше, чем это диктовалось размерами и состоянием пастбищ, что приводило к их истощению – земля буквально вытаптывалась скотом.

Малейшего повода для обвинения в укрывательстве абреков было достаточно, чтобы царские администраторы приняли крутые меры к жителям селений на арендованной земле. Это была тяжёлая кабала, которую вынуждено было принимать горское население из-за своего безвыходного положения. Положение горцев на арендованной земле осложнялось целой системой ограничений и дополнительными тяготами. Всем жителям этих селений необходимо было иметь особое поручительство от своего общества (откуда переселялись), а также поручительство казака станицы, в юрте которого располагался войсковой запасной участок. Эти небольшие селения должны были за свой счёт содержать чинов администрации. Жители селений на арендованной земле делали денежные платежи и выполняли подводные повинности в старых обществах, членами которых они считались. Все эти расходы повышали стоимость аренды нередко в два и более раз, что следует учитывать при определении расходов горского населения на аренду земли. Земля сдавалась в аренду, как правило, на срок до 5 лет, по истечении которого нужно было заключать новый арендный договор, обращаться с прошениями к начальству (при аренде казённой и войсковой земли), что требовало и времени и расходов 1⁹⁰.

Завоевание Северного Кавказа совпало с реформами в России. На Кавказе, в ходе земельной реформы, вопрос собственности был ключевым. Империи необходимо было конфисковать чеченские земли и превратить их в казённую государственную собственность, а это можно было сделать только под благовидным предлогом (дабы избежать волнений и кровопролитий) – путём ликвидации остатков высших сословий, которые могли мобилизовать общественность. Также для выполнения этой задачи требовалось подтверждение существования только традиционной общественной собственности. В связи с отсутствием потомственных землевладельцев, некому было бы выставить в частном порядке претензии государству по поводу экспроприации и конфискации собственности – вся земля объявлялась собственностью государства и уже раздавалась за заслуги по интересам оного. Колониальная политика царской администрации основывалась на праве победителя (захватном праве). В связи с этим вся земля бесцеремонно объявлялась казённой, а население имело только возможность пользоваться ею на определённых условиях. Все общественные земли и так называемые «земли, впусте лежащие», а также недра и воды переходили в государственную собственность, а их исконные владельцы могли только арендовать эти земли у колониальной администрации. На захваченных землях царские власти создавали казачьи станицы, русские переселенческие посёлки, полигоны, казармы, военные города, отводя им лучшие земли и львиную долю оросительной воды¹⁹¹.

Страх перед непредсказуемыми последствиями массового расселения горцев на арендованной земле заставлял администрацию области идти на репрессии против горцев. Так, в 1890 г. начальник Терской области генерал Каханов потребовал выселить всех временно проживающих горцев на арендованной земле на старые места, т. е. обратно в горы. В 1895 г. распоряжение генерала Каханова выполнили. Села и хутора горцев были уничтожены. Сами горцы под конвоем были высланы в прежние места проживания. Так были уничтожены хутора Берешки (7 дворов), Мершет (17 дворов), Нижние Берешки (11 дворов), Алхасты (5 дворов), Нижний Аршти (27 дворов), Верхний Бамут (27 дворов). Жителями уничтоженных хуторов были чеченцы и ингуши, они проживали на арендованных землях Нестеровской, Ассиновской и Фельдмаршальской станиц. Комиссия, которая выселяла горцев с арендованной войсковой земли, составляла акты. Видимо, инициаторы, вдохновители и исполнители репрессий хотели придать «законный» характер очевидным беззакониям¹⁹².