Взгляд сквозь солнце

– Не уходите от темы, – потребовал я. – Бумага и фильтр тоже не имеют аналогов во всем мире, я правильно понял?

– Не знаю, как во всем мире, но в моей базе данных ничего подобного нет, – согласился Адам. – Теперь о гильзе. Основа лака включает довольно странный компонент. Его химическая формула…

– Стоп, – перебил я эксперта. – Странный компонент. Достаточно. Дальше.

– Да, конечно, – поправляя очки, согласился Адам. – Калибр определяли в баллистической лаборатории. Им не помогли никакие справочники. Десять и тридцать четыре сотых – таков истинный диаметр покинувшей эту гильзу пули, а что до маркировки, то она может быть нанесена кем угодно, но только не известным нашим экспертам изготовителем. Таким образом, все ваши улики – полнейший нонсенс, и в то же время они существуют. Такие парадоксы не мне объяснять, а потому…

– Спасибо за помощь, Абрамыч, – перебивая, поблагодарил Красавчик.

– Арнольдович, – поправил эксперт.

– Ну да. – Напарник ухмыльнулся. – До встречи…

– Что ты всех достаешь? – с досадой спросил я, когда мы покинули здание лаборатории. – Чем тебе не угодил Адам?

– Да ничем. – Красавчик пожал плечами. – Характер у меня такой. Будто ты не знаешь?

– Подсыплет он тебе в кофе фенолфталеина как-нибудь, – предупредил я. – Сразу забудешь, как обижать слабых.

– Ну, обниматься со всеми подряд я тоже не намерен, – упрямо ответил напарник. – Разве что с девчонками…

– Ладно. – Я сдался, поскольку перевоспитывать его определенно было поздно. – Что мы имеем теперь?

– На мой взгляд, ничего нового, – ответил Красавчик. – То, что «бычок» был импортным, а гильза нестандартной, мы знали и без экспертизы.

– Однако Адам сказал все же больше, чем ты услышал, – с оттенком осуждения заметил я. – И то и другое не имеет аналогов. Разве это не странно?

– Просто у них слишком хилые базы данных, – возразил Красавчик.

– Два исключительных вещдока в один день? – продолжая гнуть свое, спросил я и покачал головой. – Не верю.

– Пока мы не расспросим задержанного чекистами бандюгу или не найдем пропавшую в деревне девицу, ни в том ни в другом деле прорыва не будет, – уверенно заявил Красавчик. – Все остальное – цацки…

8

Напряженный день подобрался к своему завершению, так и не удосужившись дать нам хотя бы один приличный ответ на поставленные вопросы. В деревне было тихо. Ира сообщала, что они по очереди сидят в планере перед приборами, не выпуская внутреннее убранство избушки из поля зрения ни на минуту, а также периодически поглядывают на нее в бинокль. Результат пока был нулевой, но, если честно, на него я и рассчитывал. Деятельность «поднадзорного» Сюртукова была не столь бурной, как у наших стажеров, – он бессовестно дрых уже шестой час подряд, хотя время суток я бы определил как ранний вечер. Видимо, утренние переживания сломили его чувствительную психику окончательно, и теперь он залечивал душевные раны при помощи самого доступного бальзама – сна.

Я переадресовал прием изображения от приборов в квартире Василия и с аппаратуры связи планера на свой домашний компьютер, после чего, оставив машину в подземном гараже, поднялся в квартиру. Без Иры в ней было как-то пустовато. Хотя до ее появления здесь изредка хозяйничали и другие женщины, никогда временное отсутствие кого-то из них не чувствовалось настолько остро. Может быть, я наконец-то созрел, чтобы поразмыслить над ранее игнорируемыми сторонами жизни? В частности, над тем, не хочется ли мне на все плюнуть и… И что? Плюнуть и поехать в деревню, чтобы снять Иру с бессмысленного дежурства, привезти домой и, выкупав в ароматной ванне, уложить в теплую, чистую постель? Или плюнуть на глупые переживания и, приняв душ, просто завалиться спать? Первый вариант был бы шагом не новым, хотя уже подзабытым. Второй тоже не нес революционной нагрузки. А мне хотелось чего-то необычного. Впрочем, хотелось ли? Не знаю, как называют такие периоды жизни психологи, но я бы назвал это порой сомнений зрелого возраста или – в духе нашей страны – традиционным августовским потрясением устоев. Казалось бы, чего еще хотеть от жизни человеку, работающему в свое удовольствие, не нуждающемуся в деньгах, получающему острые ощущения в предостаточном и даже избыточном объеме, а также удовлетворенному личной жизнью? Нечего? Но ведь это скучно. Вот такой парадокс: только что вынимал из обшивки машины пули, стрелял по врагам, уходил от погони и… изнывал при этом от скуки, потому что подобный образ жизни вошел в привычку и перестал быть щекочущей нервы экзотикой. А самое противное в сложившейся ситуации было то, что никакой другой вид развлечений не мог послужить достойной заменой реалиям такого вот суматошного существования. Ну, разве что полет в космос или воспитание детей?

Я без особого успеха попытался отогнать мрачные мысли и направился в душ. У самого порога в ванную комнату я опустил взгляд и невольно отпрянул. На дверном косяке светилось небольшое рубиновое пятнышко. Мне оставалось сделать только один шаг, чтобы красная точка переместилась на мою грудь. Я подобрался к окну, через которое в квартиру мог попасть образовавший пятнышко лазерный луч, и осторожно выглянул на улицу. Снайпер сидел на крыше соседнего дома. Ни стрелять, ни прятаться он пока не собирался. Такая демонстративная тактика подтверждала тезис о многократности «китайских» предупреждений от преследующих нас злодеев. Я закрыл жалюзи и вернулся к порогу ванной. Теперь мне предстояло решить непростую задачу. Если я войду, то два этих коротких шага – туда, а потом обратно – могут стать последними в жизни, поскольку, даже не видя меня через жалюзи, стрелок в любой момент вполне мог нажать на спуск и попасть – линию огня он уже определил при помощи целеуказателя. Получалась своеобразная рулетка. Я был не то что не игрок, просто принимать душ в бронежилете мне показалось глупым. Я отошел в глубь квартиры и, усевшись в кресло перед компьютером, закурил. Ждать пришлось недолго. В окне напротив входа в ванную комнату звякнуло стекло, а от косяка отлетело несколько щепок. Фигура стрелка в тот же момент исчезла, и теперь контур крыши соседнего дома не был искажен никакими посторонними тенями. Это я рассмотрел, приоткрыв жалюзи снова. Дырка в стекле была аккуратной, и почти никаких лишних трещин от нее не пошло. Это меня устроило.

После того как я освежился и почти уже перешел в горизонтальное положение, раздался звонок телефона. Я был почти уверен, что звонит Красавчик, которого тоже либо обстреляли, либо попытались побить неизвестные.

– Тебя доставали? – вместо традиционного «алло» сразу же спросил напарник.

– Не все же нам кого-то обижать?

– Да я, кстати, и не обиделся, – заметил Красавчик. – Подумаешь, в окошко выстрелили!

– Тебе тоже? – Я усмехнулся. – Фантазию они особо не напрягают. Ты убедился, что я был прав?

– Лишний раз, – признал напарник. – Но ты знаешь, я почему-то еще больше захотел их найти.

– Ладно, – я не удержался и зевнул, – утром решим.

– Ты что, ляжешь спать после такой встряски? – немного удивленно спросил Красавчик.

– А что ты предлагаешь? – Я снова зевнул. – Они нас предупредили, а мы, как паиньки, притихли и даже уснули. Чем не идиллия?

– Ты становишься черствым и равнодушным, – осудил меня Красавчик.

– И это говоришь мне ты? – Я рассмеялся. – До утра, дружище. Машеньке привет.

– А ты откуда узнал, что она у меня? – настороженно спросил напарник.

– А я и не знал, – ответил я, укладываясь между тем в постель, – просто предположил…

– Иногда я боюсь, что ты читаешь мысли и видишь сквозь стены, – признался Красавчик. – Ну ладно, спать так спать…

Проспал я, как и задумывал, ровно четыре часа. Будильник я не заводил, а просто, перед тем как уснуть, несколько раз повторил себе, что следует встать в три тридцать, и для закрепления этой психологической установки представил, как вокруг будет тихо, темно и спокойно. Внутренние часы сработали, как всегда, почти безотказно, и в три сорок пять я наконец-то проснулся. Неторопливо умывшись и проглотив из холодильника что-то в темноте непонятное, я, так и не включая нигде свет, оделся и нацепил все необходимые атрибуты. От недосыпания бронежилет казался чересчур тяжелым, пистолет громоздким, а «молния» на куртке почему-то заедала. И вообще, жутко хотелось завалиться обратно на кровать и досмотреть так не вовремя оборвавшийся сон. Наконец я собрался и пошел к лестнице черного хода. Выбираться из здания через парадный подъезд или гараж было бы слишком заметно.

Красавчику я позвонил уже из запасной квартиры. Он ругался довольно сдержанно – видимо, стеснялся Машеньки, – но долго. Тем не менее ровно через полчаса он уже сидел напротив меня и, обжигаясь, пил большими глотками крепкий кофе.

– Только учащенное сердцебиение от этого пойла, – недовольно проворчал он, наливая себе еще чашку. – Ты когда начнешь излагать свой на редкость удачный план?

– Никогда, – ответил я, – поскольку он уже осуществлен.

– Спрятаться здесь и было твоей гениальной задумкой? – удивленно вытаращив глаза, спросил Красавчик. – Зачем?

– Чтобы противник занервничал, – пояснил я.

– Ты сорвал мне такое свидание! – простонал напарник, поднимая взгляд к потолку. – Сказку вечной любви! Ты это хотя бы понимаешь?

– Понимаю, – серьезно ответил я. – Но Машенька никуда не денется, а враги скоро перейдут к следующей фазе – стрельбе на поражение.

– А на завтра она взяла отгул, пообещала дождаться меня с работы и устроить романтический ужин, – мечтательно вздохнув, сказал Красавчик. – К чему, ты говоришь, они перейдут?

– Проснись, – потребовал я. – К стрельбе на поражение.

– Откуда у тебя опять эта железная уверенность?! – неожиданно взорвался Красавчик.

– Прекрати завидовать моим умственным способностям! – так же резко оборвал его я. – Ты забыл, кто из нас теоретик, а кто практик? Я лезу тебе под руку с расспросами, когда ты проводишь захват вооруженного преступника или пытаешься с тысячи метров попасть в глаз вороне?

– Не пытаешься, а попадаешь, – успокаиваясь, поправил меня Красавчик. – Не выспался я…

– Не извиняйся. – Я с пониманием кивнул. – Я предлагаю зайти нашим оппонентам в тыл и проследить, куда они отходят после нанесения своих точечных ударов.

– Согласен, – сказал напарник. – Это лучше, чем сидеть и ждать, когда тебя соизволят подстрелить через окно или взорвать вместе с дорогостоящей машиной.

– Я оставил вокруг своего дома три камеры слежения, – сообщил я, – еще четыре с незапамятных времен стоят рядом с твоей лачугой. Твой дом предпочтительнее потому, что в районе высотных зданий даже ночью бродит слишком много посторонних, а в квартале частных домов каждый подозрительный посетитель как на ладони. Делаем просто: ты возвращаешься домой, зажигаешь свет и начинаешь усиленно собираться в поход. Желательно делать это на фоне небрежно зашторенных окон. Потом выводишь из гаража планер с потушенными фарами и растворяешься в предрассветном тумане. Если за тобой никто не поедет, ты сойдешь с борта машины и отправишь ее на дистанционном управлении в сторону зоны отдыха. Движение утром слабое, так что столкнуться твой экипаж ни с кем не должен. Загонишь планер в лес, поближе к реке, и оставишь там. Я тебя подберу, мы займем позицию в кустах и будем ждать громил. Если же за тобой увяжется «хвост», то выходить из машины не обязательно – слежка будет означать, что взрывать тебя не собираются.

– Я все понял, – согласился Красавчик.

– А раз понял – вперед, – подытожил я. – В первом случае они в конце концов обнаружат, что мы их надули, и свяжутся с базой, а если нам повезет – поедут туда – доложить о проколе – лично. Во втором случае в тылу у врагов останусь только я, но это вряд ли осложнит ситуацию. Особенно после того, как ты ускользнешь и они опять же будут вынуждены связаться со своим штабом.

– План – так себе, – по привычке скептически кривясь, сказал напарник, – но попробовать стоит.

– Клиент выехал, – доложил невидимый наблюдатель.

– Следуйте за ним, – послышалось в ответ.

Я с удовлетворением зафиксировал частоту и выглянул из скрывающей меня подворотни. До жилища Красавчика было целых четыре квартала, и встретиться с противником я не опасался, но соблюдать осторожность уже просто вошло в привычку. Я взглянул на экранчик прибора слежения, который был выполнен в виде наручных часов, и обнаружил то, что, собственно, ожидал. Спустя минуту после отбытия Красавчика мимо его дома проехал довольно неприметный отечественный автомобиль. Полную уверенность в том, что машина принадлежит противостоящей нам группировке, обеспечивали ее погашенные фары. Экипаж въехал в зону наблюдения высокочувствительной камеры, и я без труда разобрал его модель и номер. Единственное, в чем я не был до конца уверен, – это цвет автомобиля. Впрочем, остального было вполне достаточно. Я вернулся к своему планеру и медленно поехал по оговоренному с Красавчиком маршруту.

Все шло как нельзя лучше до того момента, когда ситуация сменилась на прямо противоположную. Машина преследователей вдруг свернула на второстепенную дорогу и растворилась в сумеречных тенях спящего квартала. Теперь получалось, что за моим напарником не ехал никто, кроме меня самого. Это был достаточно неожиданный ход, и означать он мог что угодно: от прекращения слежки до намерения обойти планер Красавчика по параллельным улицам и устроить засаду. Пока я размышлял о сути маневра противника и о том, увидел ли его напарник, обстановка изменилась снова. Поворот, в котором исчезла машина «наружки», остался далеко позади, и я даже не понял, почему моя рука потянулась к кнопке, включающей телекамеру заднего обзора. На экране компьютера тотчас возник силуэт автомобиля с погашенными фарами, который двигался теперь уже за мной. Стало очевидно, что наш план потерпел полнейшее фиаско. Противник в очередной раз доказал, что на таких простеньких финтах его не провести. Не видя больше смысла играть в прятки, я включил фары и быстро догнал крадущегося по проспекту напарника. Его планер шел с разрешенной скоростью по идеальной прямой, что сразу же навело меня на мысль о дистанционном управлении.

– Ровно тридцать секунд назад ты проехал мимо моей позиции, – объявившись в эфире, подтвердил догадку Красавчик.

– План «Б», – коротко ответил я и выключил приемник.

Если враги так легко разгадали наши намерения, то вычислить нужную частоту им было бы тоже не трудно, и нам следовало соблюдать радиомолчание. Красавчик понимал это не хуже меня и выйти на связь больше не пытался. Я надеялся, что он догадается, как вывернуть наш второй план наизнанку, ведь мы договаривались совсем не о том, что сейчас происходило на ночном шоссе. Противник шел за мной, а не за Красавчиком, к тому же напарник остался без транспорта и, значит, прийти на помощь не мог. И чем дальше я уезжал, тем меньше оставалось надежды на его своевременное вмешательство…

Я обогнал беспилотный планер напарника и включил инфракрасный маячок, чтобы вторая машина могла идти вовсе без управления человека, ориентируясь на мой аппарат как на «ведущего». Компьютерный автопилот в этом случае прекрасно справлялся с управлением, следуя за головным аппаратом как приклеенный и повторяя все его маневры с бездумной электронной точностью. В тот момент, когда я избавил Красавчика от возни с машиной, на его пульте радиоуправления должен был загореться определенный символ. Я очень надеялся, что напарник не дремлет и тут же займется поиском нового транспорта. Преследователи между тем, словно получив приказ не заниматься глупостями, тоже включили фары и приблизились к моему тандему на дистанцию каких-нибудь ста метров. Честно говоря, я не понимал, на что они рассчитывают, и это склонило меня к мысли, что ребята просто требуют не совершать резких движений. Ведь развить скорость под триста километров в час я мог без вопросов, а вот их «Ладе» такой подвиг был не под силу, даже если в ее чрево техники умудрились втиснуть двигатель от «Мерседеса»…

Немного поразмыслив, я так и сделал. Машина «наружки» исчезла в сумрачной дали за считаные секунды, и никакой засады мне на пути не встретилось. Противник блефовал, но я оценил его попытку достаточно высоко, потому что сам на их месте поступил бы точно так же. Подобная схожесть в образе мышления наводила меня на довольно странные догадки об одних и тех же специальных программах, по которым проходили подготовку мы и наши оппоненты… Что совершенно не вязалось с исключительностью найденных нами улик. То есть я получал очередное подтверждение тому, что преследователи совсем не обязательно являются теми людьми, кому когда-то принадлежали найденные нами артефакты. Кем же тогда были эти навязчивые злодеи? Чекистами, которым не нравится, что мы лезем в их тайные дела? Но в этом случае они могли бы просто сделать звонок в наше агентство и предупредить, чтобы мы не совались на их игровое поле. Из уважения к их болезненному самолюбию мы бы последовали совету незамедлительно. Однако нам никто не позвонил, и, значит, позади меня остались не «дзержинцы», а кто-то еще, совершенно не заинтересованный в раскрытии своей профессиональной принадлежности. Кто другой мог так тщательно скрывать истинное лицо? В общем-то кто угодно, но не у всех была приличная аппаратура для прослушивания телефонных и радиопереговоров, а также специальное бесшумное оружие вроде автоматов «вал».

– Я их веду, – снова нарушая конспирацию, доложил Красавчик.

Ответить я не успел, потому что напарник тут же прекратил передачу. Согласно плану, я свернул в лесопарковую зону и остановил машины на берегу реки. Немного поразмыслив, я отошел под прикрытие сонных голых деревьев и затаился, напряженно вглядываясь в утренние сумерки. Прождал я не меньше часа.

– Ничего не выйдет, – внезапно появляясь откуда-то сзади, заявил Красавчик.

– Ты научился летать? – Я удивленно опустил взгляд к земле, которая сплошь была покрыта мелкими ветками. Они должны были хрустеть при каждом шаге напарника, однако ничего подобного я не услышал.

– Ты просто такой же глухой и слепой обыватель, как подавляющее большинство наших клиентов, – вежливо пояснил напарник. – Я иногда удивляюсь, как тебя до сих пор не застрелили насмерть… Ладно, ближе к делу. Я проследил за противником, насколько смог. В погоню за тобой они, конечно, не бросились, но и меня дожидаться не стали. Пока я реквизировал один из автомобилей, легкомысленно оставленных гражданами на ночь у подъезда, враги умчались в неизвестном направлении.

– Значит, пока мы ничего нового о них не узнаем, – сделал вывод я.

– Очень верно сказано, – с издевкой ответил Красавчик. – Хотя кое-что мне уже ясно: воспитывали нас по одинаковым учебникам, и я подозреваю, что одни и те же инструкторы.

– Ты знаешь, я хотел сказать тебе примерно то же, – согласился я. – Очень уж их стиль похож на твой. Постоянное действие без особых раздумий, но в то же время планирование ситуации на три-пять ходов вперед.

– Велосипед можно изобрести, а можно купить в ближайшем спортивном магазине, – ответил напарник. – Если есть учебники, зачем сочинять тактику на ходу? Ребята действуют правильно, основываясь на знаниях предыдущих поколений. Разве тебе не известно такое понятие, как «школа»? В военной разведке она более чем серьезная, и потому людям, хорошо изучившим ее рекомендации, не имеет смысла от них отступать…

– Ты говоришь так, словно уверен, что наш противник – родная военная разведка? – удивленно заметил я. – Почему?

– «Школа», я же тебе уже пояснил, – ответил напарник. – Мало?

– Мало, – сказал я. – К тому же мне пока непонятен их мотив. Почему они отпугивали нас от домика в деревне? Зачем они «предупреждают» нас, хотя вполне могли бы убрать совсем?

– Может быть, мы до сих пор живы только потому, что не понимаем мотива? – предположил напарник. – В любом случае нам придется придумать что-нибудь более оригинальное, чтобы выяснить, кто стоит за нашим противником. Простыми «догонялками» тут не обойтись…

9

Возвращаться домой нам не хотелось, и потому, немного поразмыслив, мы поехали в контору. В столь ранний час в агентстве делать было особо нечего, но как раз такой паузы нам и хотелось. Мы получили возможность посидеть в тишине и подумать о смысле жизни. Вернее, о том, что мы сделали в ней не так, если снова попали в какой-то переплет.

Красавчик, видимо, чтобы подстегнуть мыслительный процесс, прикипел к холодильнику и начал методично пожирать его содержимое. Я поддержал творческий порыв напарника только в отношении напитков. Выпив пару стаканов яблочного сока, я включил компьютер и проверил почтовый ящик. Он был, как обычно, полон сообщений от очевидцев разнообразных аномальных явлений и приглашений на заседания множества клубов – от общества уфологов до клуба служебного собаководства. Иметь в конторе хорошую ищейку я был бы в принципе не против, но вот чем нас рассчитывали заинтересовать «контактеры», мне было непонятно. Мы уже неоднократно отвечали на их приглашения, и каждый раз вежливым отказом, однако они с упрямством помешанных зазывали нас на каждое заседание. Впрочем, их упрямство могло быть и в самом деле обоснованным. Я имею в виду не то, что они действительно контактировали с пришельцами, а легкие психические отклонения…

Наконец в горе электронной макулатуры я все же нашел кое-что интересное. Это оказалось короткое и гневное сообщение от Иры: «Я обращаюсь к электронной почте, как последнему способу привлечь ваше внимание! Остальные средства связи почему-то молчат! Разве можно так бессовестно дрыхнуть, когда товарищи погибают от скуки в деревенской глуши?! У нас аврал: появилась пропавшая Лена! Если до пяти утра вы не соизволите выйти на связь и не скажете, как с ней поступить – мы привезем ее в контору!»

Я взглянул на часы. Было уже шесть. Значит, стажеры находились в пути. Я набрал номер телефона в их машине и подозвал Красавчика. Напарник прочел сообщение и пожал плечами.

– Я телефон не отключал. – Он вынул из кармана трубку и проверил заряд ее батареи.

– Я тоже. – Я, как и он, проверил свой телефон. – Неизвестные опять попытались нам насолить?

– Возможно, – согласился напарник. – Хотя мне кажется, что мелкое хулиганство не их профиль.

– В любви и на войне хороши любые средства, – возразил я. – Не отвечает.

Я выключил трубку и сложил ее обратно в карман.

– Спутниковый телефон? – Красавчик удивленно посмотрел на меня. – Но в Сеть Ира могла выйти только через него.

– Значит, сообщение пришло раньше, чем неприятель оставил нас без связи, – предположил я.

– Или послание пришло не от нее, – продолжил мысль напарник. – Надо проверить, где находится их машина…

Он уселся рядом со мной за компьютер и установил связь с прибором слежения в планере стажеров. До этой системы противник пока не добрался, и потому изображение и звук появились сразу. Стажеры нас, правда, не видели, но главное заключалось в том, что мы видели их. Они действительно ехали по знакомой трассе в сторону города, а на среднем ряду сидений расположилась достаточно молодая и довольно симпатичная блондинка. Красавчик одобрительно хмыкнул и направил объектив прибора на заднее стекло. Дорога позади планера оставалась почти пустой, и лишь на расстоянии полутора километров был виден силуэт потрепанного грузовичка с грудой каких-то мешков в открытом кузове. Эта картина подтверждала теорию номер один, хотя и не стыковалась с текстом сообщения. Выходило, что злодеи сначала заглушили линию, чтобы Ира не смогла связаться с нами по телефону, затем дали ей возможность отправить сообщение через Сеть, а потом снова обрубили всякую связь. Как это им удавалось – вопрос номер два.

Красавчик, видимо, рассудил так же, поскольку молча поднялся с кресла и направился прямиком к сейфу, в котором хранил свой секретный приборчик для экстренных перемещений. В действиях моего напарника была своя логика. Противник наверняка пропустил сообщение Иры для того, чтобы удержать нас в агентстве и беспрепятственно перехватить стажеров где-нибудь по пути или на въезде в город. Чтобы сорвать замыслы врагов, мы должны были добраться до ребят первыми, причем минуя расставленные на пути ловушки. Планер здесь подходил только в том случае, если противник не имел в своем распоряжении, например, приличного вертолета. Соревноваться с винтокрылой машиной наш летающий, но все же наземный транспорт не мог. Следовательно, оставалось прибегнуть к резервному варианту: технологиям давно забытых цивилизаций.

Я нацепил на нос интенсивно темные очки и встал подальше от всех приборов. Красавчик немного повозился с настройкой и без колебаний нажал одну из кнопок миниатюрного пульта управления телепортом. Нас тотчас охватило яркое белое свечение, и, когда оно погасло, мы плюхнулись на задние сиденья планера стажеров. Неожиданно сверкнувший за спиной сполох белого огня заставил Алексея выпустить штурвал и резко обернуться в нашу сторону. Яркий свет был способен проникнуть даже под опущенные веки, а потому разбудил и дремлющую Иру, заставив ее рефлекторно прикрыть голову руками. Лена и вовсе сползла куда-то вниз, почти под сиденье второго ряда.

– Предупреждать надо! – возмущенно сказал Кузьменко и, снова схватив штурвал, выровнял полет машины.

– Связь барахлит, – ответил Красавчик, – а иначе мы прислали бы вам уведомление на фирменном бланке по факсу.

– Что случилось? Почему такая срочность? – спросила Ира, догадываясь, что при посторонних без крайней необходимости применять самый большой секрет нашей конторы мы бы не стали.

– Во-первых, всем привет, – снимая очки, сказал я. – А во-вторых, Алексей, на следующей развилке поверни направо. Мы проберемся в город через дачный поселок.

– Там дороги еще не расчищены, – начал было Кузьменко, но, вовремя вспомнив, что планеру на антигравитационной подушке, по большому счету, никаких дорог и не требуется, замолчал.

– На трассе засада? – сообразила Ира.

– Не без того, – согласился я.

– Сейчас главное, чтобы противник не догадался, что мы его раскусили, – напряженно всматриваясь в перспективу бегущей нам навстречу ленты шоссе, сказал Красавчик.

– Как вы себя чувствуете? – перебираясь на сиденье рядом с Леной, спросил я.

Она все еще испуганно посмотрела на меня, потом на Красавчика и кивнула:

– Я… нормально, только пить очень хочется…

– Что же вы молчите? – осуждающе спросила Ирина.

Она достала из походного холодильника бутылку с минеральной водой и протянула девушке. Я дождался, пока Лена утолит жажду, и попросил:

– Закатайте рукава…

– Зачем? – Девушка отпрянула, прижимая к себе бутылку, словно я собирался ее отнять.

– Не надо бояться, – спокойно и доброжелательно сказал я, – мы не намерены вас обижать. Просто я хочу выяснить, почему вас мучает жажда. Доверьтесь нам. Мы действуем по поручению начальника уголовного розыска. Вам больше ничто не угрожает…

– Уголовного… розыска? – Лена удивленно оглянулась на Красавчика, и тот придал лицу максимально благообразное выражение. – Я ничего не понимаю… Вы меня… задержали?

– Вовсе нет, – заверил напарник, – мы взяли вас под защиту.

– От кого? – опять отвинчивая пробку, спросила Лена, обращаясь ко мне.

– Пейте, не стесняйтесь, – разрешил я. – Вы помните, где были в течение последних двух суток?

– Я? – Лена допила воду и уверенно кивнула: – Конечно…

Внезапно ее лицо приобрело страдальческое выражение. Потом она нахмурилась и спустя пару минут взглянула на меня немного виновато.

– Вспомнили? – спросил я.

– Нет, – призналась девушка. – Помню, что вошла в избушку, а потом… А потом вышла из нее и обнаружила, что на улице уже рассвело. Тут подбежали ваши сотрудники и сообщили, что меня не было два дня…

– И две ночи, – подтвердила Ира.

– И где вы были? – слегка нажал на потерпевшую Красавчик.

– Я же вам рассказала: вошла, вышла, и все… – Лена растерянно развела руками. – Извините, мысли путаются…

Я воспользовался моментом и мягко перехватил ее запястья. Она уже не сопротивлялась и покорно позволила закатать рукава своей куртки. На обоих предплечьях краснело по паре точек от внутривенных инъекций.

– Скажите честно, Лена, в последнюю неделю вам не доводилось прибегать к услугам медиков? – вежливо спросил я, указывая на следы от уколов.

– Нет. – Она удивленно посмотрела на свои руки.

– А друзья на каких-нибудь посиделках вас ничем предосудительным не угощали? – вмешался в беседу Красавчик.

– Я даже не курю, – без всякого возмущения ответила девушка, – а на то, чтобы через грязную иголку вливать в себя какую-то дрянь, не соглашусь под страхом смерти…

– Это правильно, – одобрил Красавчик. – Лучше принять несколько рюмок национального напитка, чем гробить здоровье на благо теневой экономики среднеазиатских республик.

– Я и не пью ничего, крепче сухого вина, если вы на это намекаете, – слабо улыбнувшись, ответила Лена.

– Да боже упаси! – воскликнул мой напарник. – Никаких намеков!

На самом деле он, конечно же, проверял все возможные версии, ведь то, что Лена не выглядела ни алкоголичкой, ни наркоманкой, вовсе не означало, что она таковой не являлась. В нашей практике не раз встречались внешне благополучные и даже уважаемые люди, которые исчезали на срок от пары дней до недели, а потом чудесным образом воскресали из небытия. При этом у них пропадали деньги и документы, а в памяти образовывались глубокие и необратимые провалы. Обнаружив таких любителей приключений, мы чаще всего сдавали их медикам, и те укладывали пострадавших еще на недельку – подлечиться от похмельного синдрома, отравления растворенным в алкоголе клофелином или от букета свежеприобретенных венерических болезней… Выбор курса лечения зависел от того, где мнимая жертва злодеев провела выпавшие из памяти дни и ночи.

В случае с Леной не было ни суррогатов алкоголя, ни пронырливых незнакомцев, которые предложили бы ей выпить из плохо закупоренной бутылки, а следы от уколов были единичными и на редкость аккуратными. Чем можно накачивать человека с интервалом в двенадцать часов, так чтобы он не приходил в себя, но по окончании процедур очнулся и спустя час-другой ушел своими ногами? Мои познания в фармакологии стыдливо молчали. Шанс это выяснить я решил предоставить экспертам, а сам вернулся к менее специальным деталям:

– Ира, ты записала момент появления Лены в доме?

– Я думала, ты никогда не спросишь, – с прохладцей ответила Ирина и включила повтор записи.

В избушке было очень темно, но чувствительная камера все же зафиксировала, как от дальней стены отделяется едва различимый силуэт. Сработавший датчик движения в ту же секунду зажег установленный нами для подсветки фонарь, и Лена прикрыла глаза рукой. К моменту включения света она стояла уже на самой середине дома. Никаких странностей в стене, от которой она начала свой маршрут, я не заметил. Стенка была, как и раньше, сплошной, а значит, за время нашего отсутствия никто никакой двери в ней прорезать не успел. Как в избушке оказалась Лена, оставалось загадкой.