Гардероб Монстров

Глава IV

Никто не выберется из шкафа, кроме Дмитрия. Эта мысль не дает мне покоя. Как же я теперь без Ники? Смерть, как всегда, приходит неожиданно. Хотя, если рассудить, конец наступил с того самого момента, как только Адель появился в комнате. Проклятый ангел, что ему понадобилось в этом городе? Он целовал Нику в губы, о чем я мог только мечтать. Я не выдержу, если ее сердце достанется какому-то скорняку. Нет. Я убью ангела, как только выберусь из этого проклятого шкафа.

Нужно срочно что-то предпринять, например, сломать дверь или превратиться в Дмитрия. Но тогда меня убьют в первую очередь. А после Дмитрия здесь не останется ничего, кроме огня.

– Они думают, что я умру от голода, – бубнил Дмитрий. – Только они не учли, что я не травоядный.

Не травоядный. Хищник. Мысль молнией проносится в моем мозгу. Безумная идея, как можно выбраться из шкафа.

– Ты не в себе, как я вижу.

– Не в себе?! С меня собираются живьем содрать шкуру! Адель ждет, когда я ослабну и перестану сопротивляться. Но этот крылатый не дождется, я так просто не сдамся!

Он и прежде знал, что его рано или поздно убьют, но протестовать начал именно сейчас. В этом монстры схожи с людьми.

В шкафу тем временем началась настоящая давка, никто не хотел умирать в огне. Мы готовы были умереть от голода, от недостатка воздуха, от вонючих испарений, ибо с самого нашего появления осознавали, к чему все идет. Смерть была далека и туманна. Но стоило Нике произнести страшное «я сожгу шкаф этой ночью»… Монстры открыли воспаленные глаза, вешалки затряслись, спящая сила заиграла в мышцах. Кто-то взорвался от испуга, забрызгав водянистой кровью дорогую шерсть Дмитрия. Стало совсем жарко. Кипятильно. Шкаф превращался в раскаленный добела котел.

– Я не хочу умирать, – выдавил из себя Дмитрий. – Только не так.

– Я тоже не хочу.

Дмитрий голодал вторые сутки, и это было мне на руку. Я его заставлю себя проглотить, после чего уплотню кожу, выпущу шипы. Его организм никогда меня не переварит, а сам он не доживет и до вечера. У Аделя не останется выбора, кроме как забрать тело и быстро снять шкуру, пока та не испортилась. И тогда я покажусь. Выпрыгну из кота, вот это будет сюрприз. И тогда я узнаю, действительно ли монстры не кричат. И тогда я попробую на вкус божественную кровь. И тогда Неверон – этот мертвый город – превратится в рай для ангелов.

Осталось только вывести из себя Дмитрия, разбудить в нем, так сказать, внутреннего монстра. Я его давно знаю, нужно всего лишь надавить на больное.

– Ты не выберешься живым, – предупредил я. – У тебя ни единого шанса.

Дмитрий устремил на меня убийственный взгляд, выпустил когти.

– Не болтай лишнего, – процедил он сквозь зубы.

– А что тут лишнего? Ты очень слабый.

Сейчас он сорвется, не выдержит. Да, я использую его, и что с того? Его жизнь ничего не стоит. Хотя Адель со мной бы, конечно, не согласился.

– Твоя шкура дорого обходится всем нам, – продолжаю дразнить его я. – Если бы не ты, Ника бы никогда не встретила Аделя.

– Еще слово…

Я молча выдираю у него клок шерсти. Он гневно рычит в ответ и скалит желтые зубы. Вешалка прогибается, тяжелая лапа вдавливает меня в пол. Сейчас начнется.

Перед погружением в огромную пасть я резко меняю обличие, уменьшаюсь в размерах, кристаллики кожи уплотняются, становятся алмазно-прочными. Дмитрий безуспешно пытается их прокусить. Я верчусь у него во тру, как стальная шестеренка, не ощущая ни малейшего давления. Спустя пять минут, изрядно попортив зубы, он все-таки решается проглотить меня. Коты никогда не отличались умом и сообразительностью, монстры – тем более.

Сегодня вечером Дмитрий умрет.

Сегодня я выберусь из его тела.

Сегодня сердце Ники будет моим.

Глава V

Солнечный свет заиграл на сонном лице Ники. Она лежала на мягкой кровати, укрытая крыльями ангела. В порыве страсти Адель потерял несколько перьев – улики любви – разбросанные по полу от шкафа до кровати. Короткая дорога страсти, взлетающая в воздух при легком дуновении ветра.

Ника открыла глаза. Лучи отражались в чистом лице ангела, словно в зеркале. Казалось, вглядишься чуть пристальнее, и сможешь увидеть собственное отражение. Ника нежно провела рукой по его темным кудрям и, чуть приблизившись, поцеловала в губы. Адель проснулся.

– С возвращением, – она улыбнулась.

– Как в домике, – прошептал Адель.

– Да, – радостно подхватила она.

Так они пролежали целый час, пока ангел краем восьмого глаза не заметил странное подрагивание шкафа.

– Ника, – позвал ее Адель. – Проснись.

– Зачем? Ночь еще не наступила, – она крепче прижалась к нему. – У нас есть немного времени.

– У нас будет гораздо больше времени в Париже, – тихо ответил ангел, продолжая следить за шкафом. – Нужно покончить с котом до наступления темноты, если мы собираемся уехать в ближайшие дни.

– С каким котом? – сонно спросила Ника.

Адель глубоко вздохнул, сложил крылья. Ника, оставшись без укрытия, тут же натянула на себя одеяло. Люди так быстро забывают неотложные дела, стоит им погрузиться в сон. Существуют редкие монстры, отличающиеся непостоянством и хаотичностью. Их еще любят обзывать хамелеонами, так как они неосознанно меняют обличие каждый час. Архитекторы, создавшие данный вид, явно вдохновлялись сонными людьми.

Ангел встал на ноги, поспешно подошел к шкафу, дотронулся до двери и тут же отдернул руку, обжегшись. Он прислушался, из шкафа доносились едва уловимые звуки. Странное бульканье.

– Ника, – Адель повысил голос. – Шкаф дрожит.

Она моментально открыла глаза, испуганно подскочила с кровати.

– Что?

– Там что-то движется.

Ника ринулась к шкафу, легким касанием отстранила ангела, распахнула тяжелые дверцы. Бордовая кровь хлынула на пол. Ника зажмурила глаза.

– Боже, – неслышно прошептал Адель. Он подошел ближе, ступив босыми ногами в лужицу теплой крови.

В шкафу, скорчившись, лежал Дмитрий – весь в крови – его когтистые лапы вцепились в то, что осталось от неизвестного монстра. Рядом с ним: поломанные вешалки, оторванные конечности чудовищ. Оставшиеся в живых впервые не улыбались.

Дмитрий не собирался сдаваться и умирать от голода. Проглотив меня, он принялся за остальных: монстры один за другим пропадали в его необъятной глотке. В какой-то момент мне стало до тошноты неудобно в его желудке. Поверьте, там было на порядок теснее, чем в шкафу. Поэтому я решил не мучить беднягу и тех монстров, которым не повезло находиться с ним в одном ряду. Выпустив шипы из своего тела, я проткнул важные органы Дмитрия. Обезумев от боли, тот начал крушить все вокруг. Убивать без разбора. Я ничего не видел и не слышал, зато отчетливо чувствовал. Пока Ника и Адель сладко спали, в шкафу кипела кровь.

– Он мертв? – спросила Ника.

Адель тревожно прислушался. Сердце Дмитрия едва слышно билось, кровь медленно текла по венам.

– Он еще жив, – выдохнул ангел. – Его нужно достать.

Ника отошла в сторону, не желая смотреть. Она сдвинула шторы, чтобы солнце не отражалось в луже крови на полу, вернулась в кровать и натянула одеяло до подбородка.

– С меня точно хватит монстров, – заключила она.

Адель вытащил полуживого Дмитрия из шкафа, закрыл дверцы.

– Мне нужно вернуться к себе. Все инструменты там.

– Нет! – воскликнула Ника. – Не бросай меня.

– Я вернусь завтра днем.

– Пожалуйста, – попросила она, – забери инструменты и возвращайся. Не оставляй меня наедине с монстрами.

– Я не могу, – поник ангел. – Виктор либо его подчиненные могут навестить тебя ночью, а мы даже подозревать не будем. Лучше свяжись с мамой, пока я буду заниматься котом.

Ника хотела подать голос, но осеклась. Адель был прав. Если Виктор заподозрит хоть малейшую угрозу, он поднимет на ноги весь город. Чтобы удостовериться, какие острые у акулы зубы, не обязательно лезть к ней в пасть.

– Ты прав, – сдалась Ника. – Лучше держать Виктора в дураках, чем бороться против него.

Адель одобрительно кивнул, выпустил орлиные когти на ногах, ухватил ими Дмитрия.

– Только обязательно возвращайся! – живо отозвалась Ника, в мгновение оказалась лицом к лицу с ангелом, обняла его.

Была ли это та самая человеческая любовь, о которой шепчутся между собой чудовища? Адель обнял Нику, поднялся с ней в воздух. Неужели он станет тем самым монстром – единственным в своем роде – кто удостоится носить в груди настоящее человеческое сердце? Его лицо озарила блаженная улыбка. Он держал Нику навесу. Держал так, как если бы у него в руках была новая жизнь.