Массовка

2

Когда мчишься, сломя голову, прямо на стеклянные раздвижные двери, сильно рискуешь. Во-первых, автоматика может просто не успеть среагировать. Во-вторых, автоматика может быть просто сломанной. В-третьих, с этими стеклянными дверями никогда не знаешь: расплющишься о них, как о бетонную стену, или тебя просто покромсает осколками, как в большой мясорубке.

Артемий не успел мысленно развить эту тему, тем более, что двери нервно дернулись, раздвигаясь, как в заторможенной съемке. Вот кто не страдал отсутствием реакции, так это охранник, дежуривший на входе. Он выскочил из-за своей стойки, преграждая путь и хватаясь за кобуру на поясе.

– Стой! – заорал он, заметив, что следом за Артемием несутся двое вполне крепких бугаев в черных костюмах.

– Экспресс-почта! – бодро крикнул Артемий. Похлопал по сумке, и боком нырнул в неуверенно расходящиеся створки дверей – прямо под густой холодный ливень.

С таким недружественным приемом приходилось сталкиваться и раньше, но сегодня, что-то, не повезло особенно. Стоило заглянуть в приемную, как секретарша наградила подозрительным взглядом, а рука ее потянулась к внутреннему телефону. И только Артемий, собрав все природное обаяние, произнес: «Здравствуйте, я хотел бы побеседовать с вашим руководителем…», как секретаршу будто кипятком ошпарили. Она схватила трубку и завопила:

– Охрана! Опять эти чертовы торговцы! Кто пропустил?!

Да, Артемий и впрямь проник в здание не совсем легальным образом. Просто не всегда хождение через охраняемый вход разумно. Он предпочитал максимально эффективные методы работы и грамотный подход к клиентам. Чем и пользовался более или менее успешно.

Но, как известно, и на старуху бывает проруха. Надо полагать, незадолго до Артемия в приемной успели уже побывать конкуренты. Возможно, какие-нибудь исчадия сетевого маркетинга с тоскливыми взглядами и назойливым нытьем, повествующим о нелегкой доле представителей международных компаний. Странно, что такие все еще встречаются. Меняют форму, окраску, мутируют, как дрозофилы, но продолжают плодиться и досаждать мирным жителям.

Артемия часто принимали за подобного рода коммивояжера. И в чем-то даже правы. Только вот реальность была несколько иной, и она быстро прояснялась – Артемию требовалось некоторое время, чтобы высказаться. Если за эти несколько секунд его не изгоняли, не покрывали крепкими словечками, то Артемий мог рассчитывать на свою порцию внимания. Потому что, в отличие от прочих современных коробейников, не слонялся неприкаянно, словно назойливое привидение, а целенаправленно выбирал жертву.

Вот и в этом банке, согласно имеющимся у него данным, он мог рассчитывать на определенный интерес к своему товару, что сейчас бил по мокрой от дождя спине в такт прыжкам через лужи.

– Эй, ты! – зычно крикнули в спину. – Я тебя запомнил! Только попробуй еще раз здесь появиться! Придурок…

– Я тоже вас запомнил! – Артемий издали погрозил пальцем преследователям. – Слышь, ты, лысый! У меня теща – настоящая ведьма, я ее порошу – ты еще и кривым станешь! А ты, волосатый, станешь у меня лысым, понял?

– Чего?! Чего ты сказал? А ну, стой!

Один из здоровяков бросился было под дождь, но Артемий ловко нырнул за угол и пошел прочь, насвистывая под нос что-то модное. Только те, кто не разбирается в суевериях, думают, что свист отгоняет деньги. На самом деле свист притягивает удачу. Надо только знать, что свистеть.

Оставалось еще одно место, куда можно податься с тем товаром, что сейчас в наличии. Хотя это крайний вариант: уж больно сложный клиент, не известно, выиграешь с ним или проиграешь.

Но вариантов нет.

Мокрые пальцы с трудом набрали номер…

…В кривом переулке ждал огромный приземистый «Мерседес». Хорошая машина, заметная. И совершенно нелепая для тайной встречи. Впрочем, в мегаполисе полным-полно таких «Мерседесов», так что некоторая логика незаметности все же присутствует.

Крепыш в черном костюме под зонтиком открыл заднюю дверь. Артемий с недоверием посмотрел на телохранителя: штампуют их таких, что ли? И без лишних стеснений, обтекая ручейками дождевой воды, полез на стерильное кожаное сиденье.

Там, в полумраке, созданном глухой тонировкой стекол, сидит клиент – грузный человек, лица которого совершенно не видно.

У Артемия засосало под ложечкой от непреодолимого желания ткнуть этого человека кулаком в физиономию. Хотя бы потому, что тот такой сухой и спокойный. Желание было совершенно иррациональным и сильным, а потому Артемий поспешил улыбнуться.

– Здрасте! – Артемий. – Отлично выглядите! Я же говорил вам: фитнес в сочетании с духовными практиками творят чудеса. Кстати, могу порекомендовать новый комплекс просветления сознания. Вернее, комплекс, конечно же, древний, но только недавно его снова опробовали. Повышение работоспособности на треть – представляете? А у вас, смотрю, новая машина? Надо же, только вчера по телевизору такую видел, сказали, мол, их только в серию пустили, в ограниченную…

Руки Артемий не подал. Хозяева этих машин не здороваются за руку с такими, как он. Артемий иногда чувствовал себя выходцем из низшей касты, неприкасаемым, дотронуться до которого – все равно, что ткнуть пальцем к навозную кучу. Хотя прекрасно знал, из какого материала состоят сами эти «небожители»…

Артемий внезапно прекратил поток легкомысленных любезностей. Тут главное, чтобы без перебора.

– Ну, – неспешно сказал клиент. – Чего у тебя там нового?

Артемий широко улыбнулся, убрал со лба мокрую челку, побарабанил пальцами по сумке.

– Все новое – это хорошо забытое старое! – с расстановкой сказал он, высвобождая длинный пенопластовый контейнер. – То есть, старинное, я хотел сказать…

Осторожно снял крышку.

Вот он, его товар – удивительные свидетельства вторжения тайны в серую и тоскливую повседневность. Предметы, обладающие необъяснимой силой, окутанные легендами и слухами. Все уложено в пенопластовые лунки – словно дуэльные пистолеты в футляр.

Клиент медленно подался вперед. Артемий не решился попросить включить освещение салона, и подсветил товар маленьким фонариком-брелком.

– Вот, – с трепетом произнес Артемий, – Чаша Бытия.

– Та самая? – недоверчиво спросил клиент.

– Конечно, – ответил Артемий. – Но видите – всего лишь половинка. Будь она целая – глоток воды из нее продлевал бы жизнь и избавлял от болезней…

– А так что с ней делать? – недоуменно произнес клиент.

– Ну… – замялся Артемий. – Это очень важное свидетельство: выходит, их действительно делали в древней Персии. Я мог бы организовать поиски: у меня кое-какие связи в Иране, знающие люди, проводники… Всего этих Чаш должно быть не меньше трех…

– И от меня требуются деньги, – закончил за Артемия клиент. – Так?

– Да, – честно сказал Артемий. – У меня с собой и смета есть…

– Дальше! – сказал клиент. – Вот это что такое?

– О! – восхищенно произнес Артемий, беря в руки увитый потемневшими серебряными нитями кусок горного хрусталя. – Это же Глаз Озарения! Он помогает своему обладателю получать верные ответы на любые вопросы, особенно в критические и спорные моменты. Неплохое подспорье в бизнесе и политике, верно?

– «Помогает» или «помогал бы»? – нахмурился клиент.

– Видите – трещина, – виновато сказал Артемий. – Он может давать искаженную картину…

– Насколько искаженную? – с сомнением спросил клиент.

– Ну… – замялся Артемий. – Пятьдесят на пятьдесят – точно.

Сунул кристалл обратно в ячейку и взял из соседней новый предмет – тонкий, блеснувший металлом.

– А это – жуткая штука! Игла Мертвых. Воткнуть эту иглу в хорошо сохранившегося покойника – и он встанет, пойдет, куда скажут… Ну, и сделает все, что от него потребуют. А может, и расскажет, из-за чего, к примеру, попал под снайперскую пулю.

– Но и это, конечно, тоже не действует, – зевнув, предположил клиент.

– Кончик обломан, – обреченно сказал Артемий. – Но я найду действующую. Только нужно финансирование. Вы же знаете: многие тайные входы открываются перед деньгами…

– Снова деньги… – задумчиво произнес хозяин машины. – Иногда я начинаю подозревать, что ты просто водишь меня за нос. Ты просто наглый мошенник с такими вот светлыми и честными глазами…

Артемий похолодел: подобные слова из уст этого человека были равносильны угрозе. Тем более, он, и впрямь, не без грешка.

Ведь то, что лежит в контейнере, по правде говоря, не более, чем фикция. Муляжи. И если это не самый, что ни на есть, наглый обман, то, во всяком случае, не совсем правда.

Артемий вот уже столько лет торгует воздухом.

Дела его обстоят странно, противоречиво и запутанно. Смешно: он даже не мошенник в прямом смысле слова.

Но, все же, изрядный авантюрист.

Товар, который предлагается покупателям, находится не столько в пенопластовом футляре, сколько в воображении Артемия.

Ведь он не проходимец. Он знает, чем торгует, и его могут порекомендовать довольно известные, влиятельные люди. Правда, эти известность и влиятельность несколько сомнительны. Много ли кому помогали в жизни рекомендации известных прорицателей, колдунов и гадалок? С другой стороны – хоть и потешаются над ними все, кому не лень, но после трусливо, тайно бегают к ним же, чтобы испросить милости у судьбы, выцарапать себе ускользающее здоровье, молодость, потерянную любовь, удачу.

Артемий сам знал цену этой славе, и еще лучше знал, кто есть кто в странном, душном и склочном мире оккультизма. А потому руками и ногами открещивался от своей принадлежности к этой разношерстной братии, большую часть которых по праву считались шарлатанами.

Однако, как ни странно, он нужен этим людям, а те, в свою очередь, нужны ему. Если ты вращаешься в этой сфере, то непростительно пренебрегать любыми возможностями поймать те крохи информации, которые встречаются, все-таки, в неиссякаемом потоке лжи.

Артемий сам не мог объяснить, почему так много людей ведется на обман? Почему ему удается, хоть и не слишком часто, впаривать доверчивому покупателю подобную мишуру?

Может быть, потому, что сам верит во все это – безоглядно, бескомпромиссно, заражая своей верой других?

А может, потому, что не все в его странной жизни – фальшивка.

– Что вы… – пробормотал Артемий. – Как вы могли подумать?..

– А что мне остается? – клиент развел руками. – Ты крадешь мое время, кормишь меня байками…

– Но ведь я же помог… – отчаянно пробормотал Артемий, но его оборвали.

– Да… Ты достал Камень Отчаяния, и моя дочь излечилась от рака на последней стадии. Даже врачи признали это чудом. Это так. И только поэтому я все еще с тобой разговариваю.

– Спасибо…

– И не только поэтому. Надеюсь, ты помнишь о своем основном деле? Меня просили напомнить…

Настроение резко испортилось. Это чертово поручение путало все планы. Но исходило от таких людей, что даже знакомый небожитель говорил о них с плохо скрываемым придыханием.

– Ты ведь хочешь сохранить репутацию, да еще заработать на безбедную жизнь? – клиент похлопал Артемия по мокрому плечу. – Ладно, будем считать, что я сам тебя вызвал, чтобы напомнить. И в следующий раз приноси что-нибудь настоящее, а не липовые диковины…

…Некоторое время Артемий смотрел вслед удаляющейся машине, чувствуя себя оплеванным, хотя по лицу текла чистая дождевая вода…

Замок с трудом поддался мокрым, дрожащим от холода пальцам. Артемий ввалился в квартиру, поставил сумку, швырнул на пол куртку, нога об ногу стащил хлюпающие кроссовки.

– Артемий, это ты? – из кухни донесся недовольный женский голос.

– Ух! – пробормотал Артемий и быстро поднял с пола куртку – брезгливо, двумя пальцами – примериваясь, куда бы ее повесить. Повесил на полуоткрытую дверь кладовки и, бросился вытаскивать из промокшей сумки пенопластовый контейнер, одновременно крича:

– Я, Лар, а то кто же? Фу, ну и денек! На улице ливень, настроение у клиентов паршивое, все в драку лезут. То ли на солнце бури, то ли я, наконец, забрел в свою черную полосу. А черная полоса, она, знаешь, тащит неприятность за неприятностью. Только ты у меня радость – сейчас полезу целоваться…

– Чего так рано? – спросила Лариса, появляясь на пороге кухни. – Позвонить не мог?

Взгляд у нее был напряженный, как и поза – руки скрещены на груди, сведены плечи. Артемий растерянно хмыкнул.

– Да вот, с клиентом пролетел, – словно извиняясь, сказал Артемий и, быстро чмокнув Ларису в щеку, направился на кухню. – Да еще дождь этот… Есть, чего слопать, а?

Последнюю фразу он произнес в лицо незнакомому мужику, который топтался тут же, на кухне.

Конечно же, это мог быть какой-нибудь приезжий Ларин родственник. Ничто не мешало ему быть и сантехником. В конце-концов, он мог зайти к Ларисе и по работе, хотя непонятно – зачем?

Да только вот, по растерянному взгляду мужика, да по бутылке мартини в его руках было понятно, что, если он и сантехник, то во вполне конкретном кинематографическом амплуа.

– Ну, да, мартини, – криво улыбаясь сказал Артемий, в упор разглядывая незнакомца. – А ты чего не на работе, Лар? Хотя ладно…

С контейнером под мышкой Артемий прошлепал мокрыми носками в единственную комнату. Почему-то его не удивил разложенный диван и скомканные простыни. Только отвратительный комок подскочил к горлу и снова пропал.

– Чего ладно? Чего ладно-то?! – взвилась вдруг Лариса.

Из коридора доносились звуки, из которых явствовало, что мужик с мартини спешно обувается и вылетает прочь. Крепкий такой мужик, хорошо одетый. И «ренж-ровер» внизу, под окном – тоже, видно, не бесхозный.

Гламурный такой сантехник.

Артемий сел за стол, положил перед собой контейнер и уперся о стол локтями. Неужели, наконец, случилось…

– А ты чего думал! – где-то за спиной ледяным тоном вещала Лариса. – Что я буду терпеть это бесконечное издевательство над собой?! Ждать, пока ты реализуешь свои идиотские замыслы? Слушать бредовые разговоры и сидеть до бесконечности в съемной конуре?!

– Ну, да, «ренж-ровер»! – неожиданно для самого себя рассмеялся Артемий.

– Причем тут… – запнулась Лариса и вдруг закричала, мол, да, а что плохого, если у делового человека и машина отличная? А вот ты, ты…

Артемий не слушал: он просто улыбался. Ему вдруг стало ужасно легко – словно не треснули и без того натянутые отношения с Ларисой, а лопнул давно томивший гнойник. Просто смешно: словно в глупой-преглупой комедии, в которой только ему одному дано право смеяться.

– Да ладно, не бери в голову! – сказал Артемий Ларисе и подмигнул ей. – Действительно, хорошая машина. И пузо ничего себе…

– Что? – непонимающе спросила Лариса.

Она сжимала кулаки, стремясь к эскалации скандала, но, видимо, что-то смазалось, пошло не по продуманному сценарию.

– Пузо говорю, у него нормальное, – пояснил Артемий. – Еще одна подушка безопасности.

Лариса будто только того и ждала. Поднялся крик, но Артемий не слушал: пришло SMS-сообщение от Переверзева: «Для тебя кое-что есть. Приходи в 6».

Продолжая кивать в такт Ларисиным речам, Артемий не заметил, как она ушла. Только когда хлопнула дверь, он вздрогнул, и улыбка медленно сползла с лица.

Потому что ничего веселого на самом деле не произошло.

Это еще один удар – из тех, что должны делать нас сильнее, но почему-то заставляют тихонько сжаться где-то в углу и завыть от бессилия.

Артемий встал из-за стола, мрачно огляделся и направился на кухню. Сделав бутерброд с толстым кругляшом вареной колбасы, он наткнулся взглядом на бутылку мартини, оставшуюся на столе. Некоторое время он смотрел на нее, словно на зловещий мистический артефакт. Вспомнив об артефактах, снова улыбнулся – уже не так весело.

И взял бутылку.

– А за мартини спасибо, – сказал он вслух, наливая вермут в стакан с потемневшим подстаканником. – Это жест, ничего не скажешь. Особенно для сантехника.

С бутербродом и мартини отправился в комнату. Сел на пол, брезгуя прикасаться к простыням на диване, и вовсю отдался невеселым размышлениям.

Все-таки хорошо, когда в жизни есть что-то, кроме житейских дрязг, скандалов, измен и утомительной борьбы за существование. Эдакий крепкий, стоящий всего остального стержень, который не даст упасть, опустить руки, который всегда будет напоминать: всегда есть что-то гораздо более значимое и важное. Нечто, что помогает любить жизнь, несмотря ни на что.

Тайна.

…Взгляд упал на мобильник. Артемий вздрогнул: он совсем забыл про сообщение. Уже выскакивая на улицу, мельком подумал: самое ценное стоит прихватить с собой. В любой момент Лара может вернуться и вытащить все подчистую – она не раз намекала на подобный вариант.

Нет, ну надо ж, как получилось! При всей сложности отношений даже в голову не приходило, что подруга может вертеть шашни у него за спиной. Это просто как-то не укладывалось в голове. Наверное, оттого, что мы знаем человека не таким, какой он есть, а таким, каким хотим его видеть.

Впрочем, хорошо, что все так быстро разрешилось. Или же это только наивные предположения, что легко и быстро?

Он остановился у ветхого, довольно облезлого здания, но с мощными дверями и массивными решетками на окнах. Серая табличка на стене сухо сообщала, что здесь, помимо всего прочего находится следственный отдел следственного управления следственного комитета… ну и так далее. Эта надпись напоминала Артемию жуткое и бессмысленное заклинание из трудов чернокнижников.

И, тем не менее ему сюда.

Артемий набрал на мобильнике номер:

– Макс? Привет! Получил сообщение… Да, здесь уже … Скажешь, чтоб пропустили?

Некоторое время пришлось потоптаться на входе у поста. Сотрудник в форме держал у виска трубку и сверлил Артемия взглядом.

– Угу… М… Паспорт давайте…

Лениво взял паспорт и принялся медленно заносить данные в журнал посещений. Артемий с любопытством смотрел на сотрудника. Пытался представить себя на его месте: вот так, с восьми до шести, или сколько там, – отсиживать зад на входе, медленно, но все равно, неаккуратно, записывать в журнал паспортные данные. И так до пенсии.

Его передернуло.

– Что такое? – не поднимая головы, поинтересовался сотрудник.

– Да ничего, – усмехнулся Артемий.

– Паспорт заберите… Вот пропуск – отметите в кабинете и отдадите на выходе…

– Ага…

Внутренности управления, где Артемий уже бывал неоднократно, всегда вызывали странные чувства: в здешней атмосфере тайны не меньше, чем какой-нибудь шаманской пещере. Нельзя сказать, что здесь царило зло. Но остро чувствовалось полное отсутствие добра – словно воздух был высушен чрезмерным использованием кондиционеров… А, может, в кондиционерах все и дело?

Артемий постучался в дверь с номером «21» , вошел.

Макс, как и следовало ожидать, увлеченно колотил двумя пальцами по древней компьютерной клавиатуре, курил. Увидев гостя, оскалился с сигаретой в зубах и, не вставая, протянул руку.

– Здоров, я вовремя? – Артемий пожал приятелю руку, огляделся.

В уголке на стуле ссутулился худощавый мужчина замученного вида.

– Здоров, здоров, заходи! Посиди, пожалуйста, пару минут, я закончу, – Макс вивнул в сторону мужчины и заколотил по клавишам быстрее.

Через несколько минут он что-то распечатал на завывающем, как бор-машина, принтере, мужчина расписался и ушел, хотя Артемий почему-то предполагал, что того уведут под конвоем.

– Ну, рассказывай, как жизнь? – весело спросил Макс, очевидно, довольный завершением рабочего дня.

– Нормально, – сказал Артемий. – Лариска от меня ушла. С хахалем ее застукал.

– Да ладно! – искренне возмутился Макс, ломая сигарету в пепельнице. – Хочешь, мы на этого хахаля какой-нибудь бесхозный труп повесим?

– Ты чего? – заморгал Артемий. – Ушла и ушла… Причем тут хахаль?

– Да, ладно, извини, – смутился Макс. – Дурацкая шутка, сам понимаю…

– Ничего… Рассказывай, чего там интересного для меня есть? – спросил Артемий.

– А, это… – Макс странно изменился в лице, встал.

Прошелся взад-вперед по кабинету, хлопая по бедру авторучкой, словно не мог собраться с мыслями.

– Ну, в общем, такое дело, – проговорил он, снимая со шкафа толстую папку. – Пытался я на досуге систематизировать накопившиеся «висяки». Обычное дело, но… Кое-что мне показалось странным.

Макс бросил папку на стол, поверх других бумаг. Не без труда распутал тесемки.

И где он только раздобыл такую – древнюю, коричневую, совершенно жуткого, безнадежного вида, в каких, наверное, хранились «дела» в дремучих членовредительских «тридцатых». Артемию не раз приходилось иметь дело с подобными, и чего только в них он не находил. Это не просто папки – это капсулы времени, жуткие, наполненные горем, страданиями, похороненными заживо тайнами…

– Пытался, в общем, понять закономерность некоторых смертей… – сказал Макс, перекладывая бумаги.

– Смертей? – повторил Артемий. – Убийств?

– «Глухарей» – покачал головой Макс. – В некоторых случаях нет однозначного ответа, от чего наступила смерть: было ли это убийство или несчастный случай.

– Понятно, – кивнул Артемий.

– Понятно? – хохотнул Макс, разглядывая извлеченные из папки фотоснимки. – А мне, представляешь, ни черта не понятно… Так вот, было у нас несколько случаев, когда потенциальная жертва знала о готовящемся на него покушении и даже просила о помощи.

– У вас?

– Нет, конечно, мы этим не занимаемся. Нас интересуют только результаты, а не подозрения. Так вот, значит, занимались этими несчастными охранные агентства и, сам понимаешь, менты. Ну, охраняли, как могли, а в результате – получите, распишитесь: покойники. Причем, во всех материалах одно и то же: те, кто ожидал покушения, вели себя крайне нервозно, даже истерически. Это, в общем, понятно, но как-то…

– Так это были убийства? – нетерпеливо спросил Артемий, пытаясь понять логику друга.

– В одном случае – да. Ножевое ранение в сердце – охрана не уследила. В других же случаях даже эксперты разводят руками: ждал покушения, а вместо этого поскользнулся и упал горлом на железный штырь. Причем, на глазах у охраны.

– Красиво… – пробормотал Артемий.

– Да уж, – согласился Макс. – У другого – сердечный приступ, тоже на руках охранников. Еще один зашел в туалет и не вышел. Охрана дверь сломала, да толку…

– Тоже приступ?

– Здесь медики только мычали невразумительное, да ничего в результате сказать не смогли. Какие-то общие фразы про «внезапную смерть».

– Да, это странно, – признал Артемий. – Но вряд ли ты бы меня позвал, если бы не было какого-нибудь «но».

Макс оживился. Глаза его сверкнули, он хитро прищурился.

– Да, верно. Я долго искал это «но». И, похоже…

Макс аккуратно, одну за другой, словно крупье, открывающий карты, разложил на столе несколько фотографий. Какие-то люди. Качество ужасное, лиц почти не разобрать.

– Это из материалов наружного наблюдения, – пояснил Макс. – Стоп-кадры видеосъемки охраняемых, незадолго до гибели. Замечаешь что-нибудь интересное?

В глазах Макса сверкнул азарт. Он следил за приятелем, словно за мальчишкой, которому задал интересную загадку. Артемий поймал взгляд, склонился над фотографиями, пытаясь разобраться.

– Ч-черт, – он покачал головой, – качество, однако…

– Надо будет попросить видеозаписи, – кивнул Макс. – Но если ты присмотришься, то увидишь: вот, вот, вот и вот…

– Один и тот же человек! – произнес Артемий. – Так ты его подозреваешь?

– Да нет же! – Макс досадливо оборвал Артемия. – Если бы подозревал его в убийстве, то не с тобой разговаривал, а с начальством, чтобы делу снова дали ход. Ни в чем криминальном этот тип не замечен. Кроме одной занятной вещи. Всем нашим покойникам незадолго до смерти он просто-напросто перешел дорогу.

Наступила тишина. Артемий почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок, а сердце куда-то провалилось и пропустило удар.

Перешел дорогу…

Артемию стоило немалых усилий произнести:

– Так ты думаешь – это он и есть?..

Облизал губы и добавил – хотя в этом уже не было надобности:

– Переходящий дорогу?

Артемий впился глазами в расплывчатое изображение человека в сером плаще. Какая-то блеклая внешность. Он совсем не так представлял себе его…

Макс ответил не сразу. Уселся на скрипучий стул, закурил, глядя в окно.

– В общем, я тебе рассказал о своих наблюдениях, – неспешно произнес он. – Как ты и просил меня. Выводы делай сам: к моей компетенции это совершенно не относится. Сам факт перехода дороги кем-то перед кем-то не влечет уголовной ответственности. Я даже коллегам говорить повременю. Еще засмеют, выставят перед начальством идиотом…

– Так сам ты в это во все не веришь? – осторожно поинтересовался Артемий, жадно всматриваясь в фотографии.

– Я тебе все рассказал, – устало сказал Макс. – Чистые факты и умозрительная связка: перешел дорогу – смерть. Конечно, это только то, что удалось увидеть на пленке своими глазами. Но, сам понимаешь, зрение обманчиво, и увидеть можно то, что очень хочется увидеть. Человек, вроде бы, один и тот же… При желании, под это дело можно много «висяков» притянуть…

– Нет-нет! – быстро сказал Артемий. – Мне нужны только настоящие…

– Забирай, – сказал Макс. – Это копии, папку специально для тебя собрал. Но не дай бог всплывет, что я тут материалы направо и налево раздаю…

– Могила! – пообещал Артемий и поежился от двусмысленности сказанного.

– Я, конечно, не уверен, что вся эта мистика – правда, – сказал Макс. – Но, все же, не советую лезть в это дело…

– Почему? – спросил Артемий.

Макс скривился:

– Как бы тебе объяснить… Не нравится мне это. И просьба твоя не нравится… Елки зеленые! Да я никогда не верил в эту чертовщину! Но стоило с тобой связаться…

Макс покачал головой и рассмеялся:

– Слушай, а может, это просто ерунда? Совпадение, чушь? А мы с тобой страху развели, как дети в пионерском лагере с ночными страшилками, помнишь? Ей богу, а?

Теперь смеялись вдвоем. Хотя Артемий имел и собственное мнение, но юмор оценил: сколько раз уже под загадочной оболочкой оказывалась пустышка.

Внезапно Макс перестал смеяться и сказал:

– Разумеется, ерунда полнейшая. Но ты, все же, не связывайся. Все это может быть и самая обыкновенная уголовщина…

Эта папка странным образом стала спасением от угрюмых мыслей, неизбежных при расставании. Он просто забыл о Ларисе и ее дурацком «сантехнике» с джипом, брюхом и мартини.

Впрочем, о мартини он как раз таки и не забыл: вылив остатки в стакан, прихлебывал пьянящую жидкость, жадно копаясь в «подарке» Переверзева. Папка лежала на на потертом ковре хозяйской квартиры, а Артемий нависал над ней, пытаясь свести в затуманенном сознании все имеющиеся у него ниточки и зацепки.

Переходящий дорогу.

Странная легенда, отзвуки которой доносились до него временами с разных, самых неожиданных сторон. Это была, между прочим, одна из тех историй, верить в которые он отказывался – просто потому, что до сих пор ни один из многочисленных знакомых не удостоился личной встречи с загадочным персонажем. Хотя последнее можно и объяснить: мало кто из тех, кому Он перешел дорогу, мог что-то рассказать в дальнейшем.

На основании слухов и всевозможных обрывочных упоминаний, можно сделать вывод – не обязательно встреча с Переходящим влечет быструю и неизбежную смерть. Хотя это довольно распространенный вариант. Видимо, потому, что он – самый яркий, заметный, неизменно отражающийся в сознании людей и криминальных хрониках. Но наверняка были и те, чья жизнь менялась не менее ужасным образом, чем просто оборвавшись смертью…

Кто он, одним своим появлением несущий страх и смерть? Первая мысль – это сам Сатана, таким замысловатым образом издевающийся над людьми. Но мало кто принимал такой вариант: сила была, безусловно, темная, злая, но слишком очеловеченная.

Наверное, Артемий никогда бы не заинтересовался бы этим странным явлением (не более, впрочем, странным, чем многие другие загадки темной стороны жизни), если бы его однажды настойчиво не попросили заняться этим вопросом…

Он даже не услышал, как вернулась Лариса. Когда же оторвался от содержимого папки и поднял голову, заметил: выглядит она растерянной и удрученной. В этот момент, наверное, должна была проснуться жалость. Но Артемий с отстраненным удивлением понял: место запутанного клубка чувств, заняло одно лишь необъятное серое равнодушие.

Решение пришло спонтанно. И уже скоро он брел по лужам вечернего города, нагруженный немногочисленными пожитками. В этом было что-то свежее, озорное, давно забытое под грузом унылой повседневности.

Поначалу Артемий просто шел, расслабленно размышляя: где придется сегодня ночевать, что завтра есть и вообще – в каком направлении двигаться?

Но увесистая папка в сумке давала надежду – тайные заказчики будут достаточно щедры, и проблема голода отойдет на второй план. Что же касается ночлега, то варианты имелись. И Артемий, как человек неординарный, выбрал, наверное, наименее удачный.

У него был знакомый шаман. Точнее, знакомых шаманов было несколько, но лишь с одним сложились дружеские отношения – достаточные для того, чтобы пустить Артемия в свою берлогу на ночь.

Шамана звали Архип, по крайней мере, так он себя называл. Он не бедствовал: забавно, но в наше рациональное время многим требуются услуги хорошего шамана. Однако жил не отнюдь не в пентхаусе, а в невесть как сохранившемся деревянном домишке на окраине Москвы. Добраться туда было не просто, и Артемию пришлось изрядно потрястись сначала на маршрутке, потом на автобусе, после чего пройтись пешком по не очень гостеприимному переулку.

Проблема была еще и в том, что шаману не дозвониться: Архип не признавал мобильных телефонов. Он уважал эфирных духов и не смел тревожить их обитель радиоволнами.

А потому Артемий надеялся, что Архип дома. И не найдет веского повода оставить его на улице.

Скрипнула калитка, и Артемий замер перед входом. Традиционный шаманский фокус – заранее прознать о приходе гостя.

– Проходи, – сказал Архип, пропустил Артемия и закрыл следом калитку. – Что, с Лариской, наконец, разбежались?

Все-таки было что-то завораживающее в шаманстве. Эдакая наивная простота, с которой Архип выдавал сакрально добытую информацию, имеет свое очарование. Хотя некоторым, конечно, больше нравятся таинственные намеки черных колдунов.

– Да, – просто ответил Артемий, подымаясь на крыльцо. – Можно сказать, разбежались.

– Видно, время пришло, – прищурился шаман, пропуская гостя в дом.

Шаман приподнялся на цыпочках и прибавил света в висевшей под низким потолком керосиновой лампе.

В доме не было электричества. Совсем – если не считать того, что шло к спрятанной в сенях душевой кабинке. Странное пренебрежение благами цивилизации, особенно на фоне возводимой рядом «элитной» многоэтажки. В первобытной тишине дома странно звучали протяжные скрипы и стоны, сопровождающие работу башенных кранов по соседству.

Неизвестно, имел ли этот бытовой минимализм значение для отправления культа, но на городских жителей, это, безусловно, оказывало воздействие. Архип свое дело знал.