Тело без формы

– Это потрясающе, но кто эти люди?

– Несчастные в этом мире, но счастливые в том, это те, кто сами изъявили желания оставить это всё, в большинстве своем это мои знакомые, они были брошены на растерзание жестоким миром, девушка, кисть которой мы видели, хотела совершить самоубийство, она поняла, что потеряла свою жизнь, лучшие годы остались в ее юности, к тому же у нее были серьёзные проблемы в семье, ну и… это был один из сотрудников, занимавшихся этим проектов. Она была первой, и у неё, как видишь, по показателям всё прекрасно.

– А вторая колба?

– Мой друг, любитель ставок, он имел кучу долгов, из-за этого потерял все, что было, семья отвернулась от него. Он даже успел завести жену и детей, но в итоге с ним никто не хотел знаться, с работой тоже были проблемы…

– Насколько это безопасно?

– Весьма, я постоянно поддерживаю их физическую оболочку в норме, они вот так вот уже счастливы около полутора лет…

Я стоял и смотрел на это всё, не веря своим глазам. Да и как в это вообще можно было поверить…

– А ты уверен, что они это… счастливы?

– Более чем…

Мне нужно было это обмозговать, переварить увиденное, пусть Николай убедил меня не полностью и не во всём, но заинтриговать смог, я ответил:

– Интересно, нужно выпить.

Моё тело пошатываясь поднялось на кухню, пило и думало о том, что увидело… Он тоже поднялся, также стал пить.

– Теперь ты понял, почему я спросил?

– Да понял, только вот один момент, ты говорил, это место нельзя покинуть?

Николай, протирая очки о свою футболку, проговорил:

– Да в этом и есть загвоздка, моя жидкость поддерживает жизнь, но она слишком плотно интегрируется в человека, человек, который провел там какое-то количество времени, сам превращается… кхм… то есть интегрируется в жидкость, и их нельзя разделять, то есть выйти из этого состояния невозможно.

Я не выдержал такой подробности и выпалил:

– Пиздец какой-то, если честно…

Николай рассмеялся от моих слов, продолжая вести свои слова к моей голове:

– Возможно, так твой ответ всё ещё тот же?

– Нет, конечно, я не готов к такому…

Он разозлился, перестал говорить дружелюбно, больше с отвращением, нить дружеской беседы резко оборвалась, но я этого не заметил.

– Да? А к чему ты готов, Влад?

– Эээ… не понимаю.

– Так вот, ты прости меня, конечно, но ты всегда был трусом, ты никогда не мог совершить взрослый поступок, ты даже учиться, мать твою, пошел не потому, что сам того хотел. Вспомни, что было утром – твой голос звучал так, словно ты жить устал, вспомни, как ты мне недавно на жизнь жаловался?! Что всё не так, что весь мир прогнил, что ты не можешь определиться, и даже с девушками у тебя проблемы, что тебя, мать твою, держит?! Просто понимаешь, я на тебя не давлю, просто чувствую, что могу помочь тебе реализовать все свои, кхм… горло першит, прости, то есть твои мечты, сбежать от всего этого дерьма. Я бы и сам сбежал, да вот только… меня здесь держат дела, да и работа над этим проектом требует много усилий, а как закончу, можно и на пенсию сюда, компания обещала мне одну бесплатную колбу по окончанию, просто, когда запустится рекламная программа и проект станет массовым, билет туда будет стоить миллионы, и это будет не скоро, учитывая тугой нрав нашего правительства, это будет очень не скоро. А ты можешь упустить этот шанс на бесконечное счастье, там не будет твоих проблем, так как не будет твоих ограничений, дело в том, что мозг не желает человеку зла, он желает человеку лишь счастья, именно исходя из этого находиться там более, чем безопасно.

– Всё-таки…

Николай отрезал:

– Всё, хватит, прими взрослое, мать твою, решение, хватит менять темы, говори да или нет, мать твою, сядь и подумай пару минут, чего же ты хочешь, а не распускай сопли…

Он встал и ушел наверх, а я сидел и наливал себе, думал о своей жизни, неудачах и проблемах. Из моих глаз проступили слезы, я пытался их сдержать, но наступила истерика, а за ней паническая атака, я сидел, весь дрожа, заливаясь и краснея от слез, сжимая в одной руке бутылку, а другой, формируя кулак, наполненный злостью на самого себя.

– Куда катится моя жизнь? – процедил я сквозь слезы, допивая бутылку.

Я сидел в таком состоянии, пока не вернулся Коля.

– Коля, я так не могу, – сказал, сдерживая комок в горле, моё лицо выдавало страх.

Николай говорил уверенно и твёрдо:

– Ты мужчина, всё ты можешь, – он поднял меня на ноги, расправил плечи, дал столовое полотенце, чтобы я убрал с лица признаки слабости. – Так что ты решил? Какой ответ?

Я собрал всю свою силу в горле, желая избавить себя от противного страха, от чувства слабости, на которое мне указывал Николай, стал говорить:

– К… черту… всю эту хуйню, моя… жизнь не стоит и копейки. Я больше не могу… так жить, хочу быть счастливым и не о чем дерьмовом не думать…

Николай слегка сделал дружелюбную улыбку, наклонил голову чуть-чуть вбок и проговорил:

– Значит, ты выбираешь первое?

– Даааа… – сказал я, переходя на рык зверя, алкоголь и ярость переполнили меня.

– Идем, друг…

Мы снова спустились в подвал…

Рукой он показал мне на пустую колбу, я пошатываясь двинулся к ней, облокотился руками на прочное стекло, снова брызнули слезы, я смотрел на внутреннюю пустоту, особо уже не понимая, где оказался, Николай нажал на компьютере кнопку, и дверь капсулы открылась, я шатнулся внутрь, смотрел на Николая, он подошел ко мне, положил руку на плечо, из кармана вынул пузырёк с синей жидкостью и протянул мне, он шептал:

– Выпей, это поможет забыть тебе всё, что с тобой произошло и начать всё по-новому, без этого ты не сможешь пережить следующую процедуру.

Я посмотрел на него, мои красные водянистые глаза съедали его, стараясь залезть в его душу, зацепиться за частичку реальности. В его глазах не было эмоций, он был пьян, но держался непробиваемо, я взял пузырек, сломал колпачок, выпил жидкость, корча лицо от горького вкуса. Николай взял из моих рук пустой пузырек и показал на передатчик который находился на стекле.

– Это связь с внешним миром, со мной, но она тебе не понадобится, ты даже не вспомнишь об этом.

Я ничего не ответил, моя голова смотрела на передатчик, но мыслей не было, он снова вернулся к компьютеру, закрыл дверь и сказал мне раздеться догола, вещи сбросить на пол…

Я послушался, вся одежда направилась на пол капсулы, брошенные на пол штаны выдали металлический удар: зажигалка выпала из кармана, и грозный танк смотрел на меня, я наклонился, но не совладал с собой и сел на пол, взял зажигалку в руку и смотрел на нее, я вспомнил об отце, что он почувствует, когда я бесследно исчезну? Грусть переполнила меня, но и одновременно и злость. Плевать… он никогда не говорил мне о своей любви… он меня словно не замечал, я сжал зажигалку в кулак. Коля не заметил этого, только спросил, что за стук был, не отрываясь от компьютера настраивая программу,

– Да так, мелочь…

– Ладно, всё, уже закончил, удачи тебе… друг…

– Спасибо.

Я думал, мой лучик света Танюша, скорее всего, и не заметит, как я пропаду, или же заметит?

Нет, она меня не любила, никогда! Она даже не замечала меня, надеюсь, они все поймут, кого потеряли, поймут свою ошибку, надеюсь…

– Включаю.

Загудел мотор, подсоединённые провода стали заполнять капсулу жижей, стало очень страшно. Жижа лилась одновременно и на голову, и заполняла дно. Она была теплой, но неприятной, так как в ней плавали кусочки непонятного мне вещества, словно это был сок с кусочками фруктов, стало очень-очень страшно. Жидкость подбиралась к линии головы, видимо, его зелье подействовало, мои ноги подкосились, я не мог встать и рухнул. Жижа топила меня, ноги не давали встать, я барахтался, двигал руками, хотел глотнуть остатки воздуха. Я услышал крик Николая:

– Не сопротивляйся, это необходимо пройти, всё будет хорошо, не волнуйся.

Как, блядь, тут не волноваться, перед глазами стали проскакивать самые приятные моменты из жизни, первая любовь, праздники, мой день рождения, первый поцелуй, редкие истории вечно молчаливого отца. Возможно, моя жизнь была не столько плохой, как я думал, но понял это только когда, жижа ударила в нос…

Капсула заполнилась полностью, через минуту стуки в прочное стекло и шевеления внутри капсулы стихли. Николай глядел в экран, что-то долго настраивал, пока не вышла картинка показателей, третьей капсулы, по всем датчикам, жизни там больше нет, карта мозга показывала, как медленно тускнели отделы, отвечающие за страх…

Николай встал и вышел, закрыв дверь подвала…

В последние мгновения я видел – видел то, чего всегда боялся, я плыл… плыл по темноте, рядом со мной проплывали другие тела, словно моё тело было в космосе без звезд, лиц я не видел, только очертания тел, все вокруг было так тихо и спокойно. Я не мог пошевелиться, не мог издать ни звука, только смотреть, и то, что я видел меня пугало – голубая дымка плыла ко мне навстречу, я надеялся, что она проплывёт мимо, но нет, она остановилась именно на мне, не трогая других, она заволакивала меня полностью, не давала вдохнуть, успокоиться, связно подумать, я перестал хоть что-либо видеть, кроме этой дымки, и даже очертания тел пропали в этом необъятном бело-голубом тумане…

ГЛАВА 3. КРАСКИ ИМЕЮТ СВОЙСТВО ТУСКНЕТЬ

Истина – это то, что люди не могут подогнуть

под свою правду

Бог мысли, писание 12

Погода была солнечной, но жары не было, летний день был прохладен, ветрен и в целом дарил лишь приятный заряд позитивной энергии. Стук в дверь шикарного двухэтажного дома, расшитого точно под заказ, стоящего величественно и одиноко среди деревьев и небольшой речки, что была захвачена изящным маленьким мостиком для прогулок. Дверь открылась. У порога дома стояла приятная и скромная на вид девушка, но это только на вид, глаза выдавали в ней азарт и игривость, а губы формировали такую улыбку, по которой можно было точно судить, что она любит задавать провокационные вопросы:

– Добрый день, я Кристина из газеты «Истина», мы договаривались о встрече у вас дома, чтобы вы дали интервью по поводу того дня…

– Да, да, конечно, я помню, проходите, проходите…

Приятный молодой человек атлетического телосложения, с зелёными манящими глазами приглашает даму в гостиную, по пути он предлагает напитки или же кофе, Кристина не может противостоять столь обаятельному парню и соглашается выпить кофе. Он показывает ей уютный пуфик и удаляется на кухню… Вид гостиной его дома выдаёт утончённость его вкусов – картины, полки с книгами, мольберт для рисования, дорогая мебель, приятный тонкий аромат, который, кажется, сочится из стен дома, но нет телевизора и компьютера, что говорит о замкнутом, уединённом образе жизни. Кристина в ожидании буквально на минуту сняла свою маску, и её лицо приняло вид истинного наслаждения. Она наслаждалась приятной атмосферой дома и не менее приятной компанией, на такой случай она надела свой единственный лучший наряд, навела лучший и не вызывающий макияж, специально такой, чтобы его почти не было заметно, но чтобы он производил сильное и манящее впечатление. Она достала свой телефон с вопросами, но даже не перечитывала их – их знание можно было сравнить со знанием таблицы умножения. Вместо этого она глазами впитывала всё, что было вокруг, пытаясь сложить в картине портрет.

Через пару минут парень приносит ей чашечку ароматного кофе, садится напротив. Она делает глотки и смотрит на парня – кофе явно домашний, в домашней кофемолке, и он потрясающий, такой мягкий, нежный, как его зелёный взгляд, она слегка подрагивает, нервничает, но всё же берёт себя в руки и говорит:

– Очень вкусный кофе, давайте начнём?

Парень расслаблен и спокоен:

– Конечно.

– Для начала расскажите о себе…

– Ну… мне 25 лет, зовут Владислав, в данный момент я нигде не учусь, у меня есть пару ресторанчиков в городе, они приносят мне превосходный доход, ну в общем… не жалуюсь… – он рассмеялся.

Кристина, чтобы наладить волну общения, тоже посмеялась.

– Что же, прекрасно, расскажите, пожалуйста, о вашей семье…

– Да конечно. В общем, из семьи у меня только отец, сколько себя помню, и это самый родной и прекрасный человек на земле, он всегда меня поддерживал, направлял, говорил, что у меня свой путь, и я сам знаю, чего хочу от жизни, мы очень ценим друг друга, вообще благодаря отцу я чувствую опору и уверенность в своих силах,

– Это замечательно, опишите пожалуйста, события того дня…

– А что описывать? Я гулял, наслаждался жизнью, как вдруг услышал крики и мольбы из-за угла, я завернул, чтобы узнать, в чём дело, и увидел, как бедную девушку домогались и пытались затащить за гаражи пятеро отморозков…

– Расскажите, что происходило дальше…

– Ну, я вмешался и дал понять им, где их место.

– Вы их избили?

– Да, – он засиял при этих словах внутренней гордостью.

– Всех пятерых?

– Вы задаёте риторические вопросы, вы пришли ко мне и сами всё знаете…

– Просто я не могу поверить, чтобы один человек смог справиться с пятью, к тому же они были вооружены… – при этом в её вопросе не было никакого упрёка или недоверия, можно даже сказать, что её лицо приняло некий восхищённый вид.

– У парочки были ножи, у кого-то пистолет…

– Поразительно, вы боялись?

– Мне неведом страх…

– Так не бывает.

– Как видите…

– Что же, значит, вы уникальный человек, так что было дальше?

– Я заявил в полицию, их быстро задержали, отвезли в участок и нас тоже, кстати, мы дали показания, нас отпустили, и я решился познакомиться с ней.

– По подробней…

– Ну, мы разговорились, и я узнал, что это милая симпатичная девушка – настоящий лучик солнца! Её зовут Танюша, и она почти доучилась на юриста, я не могу от нее оторвать свой взгляд, у нас столько общих тем, мы можем болтать хоть до утра…

При этом ответе блеск в её глазах заметно потух, видимо, поняв, что золотую рыбку не суждено поймать, её лицо приняло сдержанный вид, и Кристина задала пару вопросов для газеты. Последний вопрос был явно не от газеты, а от неё лично:

– Почему у вас нет ни телевизора, ни компьютера в доме, вы отшельник?

– Нет, поначалу он был, но, сколько бы я там не сидел, ничего нового не видел и мне вскоре это наскучило настолько, что я отнёс всё это на помойку даже не задумываясь о стоимости.

Это был её последний вопрос, Кристина закончила интервью, попрощалась и подмигнула. Влад проигнорировал этот жест, но он явно ему понравился, он проводил гостью, закрыл дверь, и плюхнулся на диван, где зачитывался книгами и чувствовал себя превосходно…

Вот странная штука – жизнь. Я раньше не испытывал такого чувства. Что-то странное вскипает в сердце – безумная тоска что ли. С каждым днём это ощущается всё сильней, словно всё, чем я занимаюсь, теряет смысл. Уже не радует и то, что мой образ жизни (богатство, власть, безграничность возможностей) такой, о котором только можно мечтать. С тех пор, как сказочно разбогател, то жил на полную катушку – я устраивал такие вечеринки, что не снились никому, у меня было столько женщин, что я уже не могу на них смотреть. Но раньше такого чувства пустоты во мне не было, я даже понял, откуда оно появилось – ведь мне просто стоило только задуматься о происходящем, к примеру, странные эти книги, что лежат на моих полках, недописанные – вот читаешь и чувствуешь, что читал раньше что-то подобное, но не помнил концовку, и как только дошел до концовки, то видишь пустые страницы, странно как-то. Полностью написаны лишь те книги, которые ты полностью… чувствуешь что ли, точно знаешь, что будет дальше.

Чтобы не ломать себе мозг, решил сменить тему – подумать о другом. Мысль заняла идея, что мне никто не звонил в последнее время. Но как только я об этом подумал, прошла буквально секунда – телефон зазвонил. Мои руки взяли дрожащий от гудков телефон и нажали кнопку принятия вызова – отец поздравлял меня, теперь я ещё больше известен, благодаря новой статье, которую только что написали. Странно, Кристина ушла всего пару часов назад, неужели они так быстро напечатали статью? Но только стоило отцу закончить с поздравлениями и положить трубку, телефон снова зазвучал. Теперь уже звонила Таня, говорила о статье и как она ей понравилась, звала прогуляться и выпить кофе. Мои мозг сразу отбросил все эти ненужные мысли, а тело сразу помчалось на встречу…

Три месяца спустя…

Что происходит? Я испытываю всё меньше радости. Танюша – прекрасная девушка, и всё идёт хорошо, я должен быть счастлив, но не могу. Словно я достиг пика и уже ничего не хочу. Даже не представляю, о чем мне говорить с Таней, словно мой мозг исчерпал свой запас. Словно мы уже поговорили и увидели всё, что только можно, она больше не говорит ничего нового и интересного, даже секс перестал меня удовлетворять полностью, не только с Таней… Дошло до того, что я стал ей тайно изменять, думал, это поможет мне сохранить радость, но и это вскоре надоело… Словно Таня и все другие – пустышки. Я потерял нить, я могу стать кем угодно, хоть президентом, мне даже в космосе удалось побывать. Мне и моему шаттлу даже удалось достичь чёрной дыры, послушать её гул. Поначалу мой мозг был этим невероятно впечатлён, но позже ему удалось провести параллели с Интернет копиями и установить сходство, что разочаровало до глубины души, заставляя отстранится от всего этого. Даже огромная куча денег на счетах не приносит мне удовольствия, возможность купить всё стала скучной и бессмысленной, уже давно… только вот раньше это чувство получалось глушить…

Я впал в фрустрацию, всю неделю проводил дома, лежа на кровати, при этом ничего не ел и не пил – словно никогда в этом не нуждался. Я никого не хотел видеть… Никто и не приходил, словно чувствовал моё желание и забыл обо мне, ни письма, ни звонка.

Вместе с моим настроением испортилась и погода – нет, это был не дождь, что я люблю, не туманность. Это была неистовая жара, что отбирала у меня все силы, приковывала к постели, но вот ещё одна странность, только стоило мне искренне пожелать дождь, через день он приходил, и я стал желать, чтобы он никогда не заканчивался.

Под конец недели совсем одолела жесткая тоска, я приподнялся с кровати, стараясь не разбудить журналистку Кристину – она помогала мне какое-то время скрасить скуку, но потом и это перестало действовать, и она словно труп лежала на моей кровати, ожидая, пока я окликну ее или подумаю о ней. Ну вот, подумал… Она заворочалась, повернулась в мою сторону, посмотрела влюблёнными глазами, я шепнул ей, чтобы она продолжила спать, она проурчала что-то вроде «хорошо», развернулась к стенке и моментально засопела. Я вышел на кухню, набрал отцу – мне нужен был его совет. Он сразу ответил, его голос был не похож на обычный – будто и не он вовсе говорил:

– Здорова, сынок, что, как сам? Неделю от тебя никаких вестей, всё в порядке?

– Да не очень, что-то я немного устал…

Голос отца стал более заботливым:

– Тебе нужно развеяться, может, слетаешь в Париж?

Я же, как маленький ребёнок, отбрыкивался:

– Не хочу…

– Всё настолько плохо, ладно, попробуй отдохнуть от всего этого, съезди в наш старый дом, может, полегчает…

– В эту старую халупу!? Я даже не помню то время, когда мы в ней жили.

– Вот именно, съездишь, увидишь, как раньше всё было, в те времена, пока ты не возвысился до небес…

Больше от скуки, чем от ностальгии, всё-таки согласился:

– Ладно, я подумаю.

Думал, конечно, не долго, оставаться в доме ещё хоть пару минут было невыносимо, я вышел в халате во двор, что больше напоминал рай перфекциониста – все украшения, клумбы, статуи, фонтанчики были сделаны идеально и находились на своих местах, стоял легкий приятный аромат свежих цветов, за которыми каждый день ухаживает мой личный садовник. Прохожу мимо его старого зада в брюках (он что-то копается в земле, склонившись над маками), подхожу к курящему во дворике личному водителю, заметив моё приближение, он в одну затяжку высосал сигарету, а окурок затушил о мою дорогую клумбу и выкинул куда-то на мой газон. Он выпрямился по стойке смирно, ожидая приказа. Я отчитал его за то, что он в сотый раз тушит сигарету о клумбу. На самом деле мне это очень даже нравилось, на клумбу было плевать, она уже вся в отметинах от сигарет, а вот наорать на водителя было очень весело, выпустить пар, так сказать. Его глупое и смешное с рождения лицо доставляло мне невероятное удовольствие – он был школьным задирой, но я всегда ставил его на место. И оттого не менее приятно то, что он находится у меня на службе. Его лицо покорно всё выслушало и готово было извиняться и унижаться, как я сказал одну магическую фразу – едем. Он тут же всегда всё бросал и бегом шел выгонять машину. Но не простую машину – мне они уже давно не нравились, он выкатил бронетранспортёр с пулемётом. Это была веселая игрушка, к тому же власти никогда не запрещали мне подобные шалости, даже когда я пьяный на главной площади расстреливал с него голубей, никто этого даже не заметил, даже наоборот, когда я хотел, полицейские отдавали мне честь. Словно я был неприкасаемый…

Ну вот, мой водитель выехал и с грохотом встал, ожидая место, куда мы поедем. Я сел и с радостью пнул водителя в дверь, роняя его на жёсткий асфальт дороги – поеду сам. Закрыл дверь, смотря на его беспомощное лицо. К моему безумному счастью он встал прям перед носом моего бронетранспортёра, пиная его и выкидывая нелицеприятные маты в мой адрес. Я тоже захотел пошутить, отпрыгиваю назад – в салоне моей «маленькой машинки», помимо ящика с патронами и небольшого арсенала, на стене был прикручен стол, диван и даже телевизор с колонками. Всё это было прикручено, чтобы на поворотах не слетать, там даже был шест. Но я лезу не туда – мой взгляд был устремлен на крытое яйцо башни с пулеметом. В голове вертелась одна мысль: «лишь бы не спугнуть». И вот я залез, а он был всё там же и всё так же поносил меня почём зря. Но щелчок пулемета сделал его глаза размером с кратер, а поворот башни в его сторону, полностью уверен, заставил наложить в штаны. Моя рука целилась рядом с ним, но не в него – такой тупой, но всё же почти родной, водитель был мне нужен. И вот пулемет разразился очередью – столь оглушительной, что даже птицы поднялись с деревьев, а стёкла моего дома задрожали. Водитель – кстати имени его я даже по-моему не знал, упал в позу лёжа, закрыв голову руками, доставляя мне невероятное удовольствие победителя. Мои руки отпустили ручку пулемета, давая ему встать и снова нажали, когда он побежал в поле. Здесь уж я оторвался на полную, обдавая его непрекращающимся пламенем – огнём моей башни. Пулемет буквально рвал и откидывал землю у него под ногами, обстреливал беднягу, с рвением стараясь зацепить и порвать его ничтожную плоть. Мой рот хохотал с жадностью от глупой позы, с которой он бежал и от того, как он скакал, когда пули прошибали землю прямо у его пяток. К счастью, пули летели именно туда, куда я хочу, иначе было бы не столь весело. Но вот он уже добежал до холма и залёг там – веселье кончилось. Я отпустил ручку и слез в место водителя. Мой взгляд случайно зацепил садовника, который наблюдал всю картину. Я посмотрел на него, он – на меня, и нагнулся как ни в чём не бывало полоть цветы. Даже усом не повёл, но учитывая то, что я частенько вытворяю у себя дома, он, наверное, уже привык. Помню, как голый с топором гонялся за одной девчонкой, той, которую на вечеринке случайно вырвало на мой ковёр, так он там чуть не поседел от страха, когда приводил в порядок садовую тропинку.

Ну, мне пора ехать – всё-таки съезжу в дом, как и советовал отец, может, полегчает. Я выжал из броневика всё, что можно, сбивая столбы и знаки, пролетая на красный и проезжая по крышам других машин, все кричали, шугались, но никто ничего сделать мне не мог, их попытки кидать бутылки, пакеты, мусор в броневик только забавляли меня, мой монстр выбивал шлагбаумы, разрушал оградки, срезал через парки, пугая прохожих. В центре города, я всё-таки остановился на красный свет рядом с таксистом, что смотрел на меня и не мог никак отвести взгляд – вероятно, боялся за свою машину. Я спустился в салон, снял помповый дробовик со стены, а с дивана взял пачку купюр, отрыл бронедверь и вышел к нему. При виде дробовика его лицо приняло выражение неподдельного ужаса, но нажать на педаль и ехать на красный, видать, не додумался. К тому же я уже стоял у его окна и предложил ему всю пачку, если он поведёт. Он моментально согласился и даже на то, что теперь он подчиняется только моим приказам, а не приказам полиции, пожарных и других всяких. Теперь мы с моим новым товарищем по безумию перебрались в броневик, я защелкнул дверь, бросил дробовик на диван, а ему пачку. К удивлению, он знал, как управляться с такой техникой, так что мне даже переживать не пришлось, я показал ему, где бардачок с алкоголем и сигарами. Удивительно, но он моментально вошел во вкус, несмотря на то, что я его взял лишь с одной целью – чтобы он меня катал, пока я сижу за пулеметом и развлекаю себя стрельбой по крышам, окнам и машинам. Но он превзошел все мои ожидания. Таксист – араб по имени Рахим – сам с невероятным удовольствием сносил указатели и давил полицейские машины, которые устраивали погони за броневиком, но которые я легко отсекал с помощью пулемета. Мой мозг явно не считал, что я делаю что-то плохое, даже если кого-то убью, меня это нисколько не смутит, потому что я в таких прекрасных отношениях с мэром, что меня даже не бьют при задержании и не останавливают моё бешенство больше, чем на полчаса. Поэтому и ни в чём себе не отказываю, разбивая очередью витрины и выкашивая беспомощные полицейские облавы. Ощущение треска стекла, разлёт вдребезги маленьких фонтанчиков, уничтожение мощью тяжёлой брони киоска, что фонтанирует газетами с моим лицом на первых страницах, это так… так… приятно… что даже страшно в душе от того, насколько сильно поселился в моей душе монстр. В одну секунду этого безумия мне подумалось и не ехать никуда, но мысль о моём особняке вызывала отвращение, поэтому я приказал Рахиму катить на полной скорости в мой старый дом, и араб повёз меня кратчайшим путём через бульвары, снося витрины и подрезая машины. На выезде из города нас ждало ограждение полицейских. Они собрали целую армию, выставили машины, направили стволы в нашу сторону и что-то кричали в мегафон, но мы не слышали из-за грохота микрофона и заводной музыки, что Рахим включил на колонке, когда мы решили передохнуть по пути и остановились возле булочной. Купленная там свежая выпечка валялась на диване рядом с дробовиком. Рахим, видя заграждение, спросил, что делать, и мой язык прокричал ему «НАПРОЛОМ», и почти ручной араб рванул изо всех сил в цепь полицейских. Они разбежались, как крысы, когда наш бронированный монстр пробил их цепь, словно лист бумаги. Как только машины были раскиданы, а мы отъехали на метров пять, я приказал ему остановиться, и его кукольное тельце послушно выполнило просьбу. Он посмотрел на меня, не говоря ни слова, но в его глазах читалась озадаченность. И на его немую просьбу я ответил – пойдём драться с ними на равных. Рахим сделал недоумевающее лицо, глотнул виски, и лицо наполнилось воодушевлением. Он ответил «чур, я беру ручной пулемёт» и побежал к арсеналу, срывая со стены бронежилеты. В бойницу башни я видел, как полицейские занимают свои посты, а кто-то даже бежит к нашему броневику. Мой пулемёт скосил их очередью, заставляя более пугливых прижаться к укреплениям из машин. Ну вот Рахим готов, и я спускаюсь к нему, сдирая с арсенала свой бронежилет и автомат Калашникова укороченный. На моём бронежилете (невероятно лёгком как рубашка) уже была разгрузка, наполненная полными магазинами и гранатами всех мастей. Даже каску натянул ради такого, хотя в своих силах был уверен на сто процентов. Мы выскочили из броневика и напрямую побежали на их укрепления. Они обдавали нас шквалом из пистолетов, дробовиков, пистолетов, пулеметов, но не попадали. Пробежав два шага мы остановились, напарник вскинул свой пулемет и стал обдавать их пламенем, а я, бросив автомат болтаться на ремне, стал закидывать их гранатами. Взрывы, трески пуль, вот отрада, казалось бы, это никогда не надоест. Осколки вылетали из машин, люди в форме бежали и падали навзничь, от одной из моих гранат был такой взрыв, что я, кажется, видел, как чья-то одинокая рука помахала мне и в мгновенье скрылась за обочиной. Слышались многочисленные крики о помощи, они пытались сопротивляться, но это было столь жалко и нелепо, что лишь будоражило меня проявить ещё большую жестокость. Видя, как один из полицейских бросил оружие и побежал в кусты, шурша ими, как крыса, я кинул и туда ему небольшой взрывной сюрприз. Кусты шелохнулись, поднялась пыль вперемешку с тёмной струей дыма. Чека от гранаты приятно с характерным металлическим звуком упала к своим собратьям, в кустах всё стихло, лишь ботинок высовывался из сильно качающейся листвы. Человек в военной форме в безумии бросился на нас, стремясь повалить, но Рахим быстро перевел свой не стекающий рокот пулемета в его сторону, заставляя сломиться под шквалом огня, он сделал ещё шаг и упал. Но вот гранаты на разгрузке закончились, ограждение разбито, все убиты. На этом вроде бы все события, а нет, Рахим спустя мгновение тоже словил пулю в шею от раненого, почти мертвого военного, и моментально опустился на землю, пыл его упал вместе с жизнью. А я вспомнил, что мне пора, и ,оставив раненное тело товарища, спокойно побрёл к броневику. По пути к моей колеснице я сбрасывал шлем, разгрузку, автомат. Можно подумать, что я чудовище, наверное, раньше эти мысли меня бы съели, но не сейчас. Словно уже не чувствую, что эти люди живые вообще, может, сказалась безнаказанность и невероятно разгульный образ жизни, но мне кажется, дело в другом, словно в них никогда и не было жизни, даже если взять Рахима. человек ли это вообще, хотя оборачиваясь назад и видя, как он захлебывается кровью, пытается скинуть с себя тяжелый бронежилет, так и не скажешь, но я ничего не чувствую. Возможно, безграничная власть превращает в дьявола во плоти, но когда человека ничто не останавливает – ни чужое мнение, ни чуждые мысли, он просто делает то, что ему заблагорассудится, точно зная, что расплата никогда не придет. Откидываю из головы противные моральные веянья, сажусь в свой броневик, вырубаю музыку Рахима, беру купленную свежую выпечку с дивана, хоть и чувствую, что не нуждаюсь в еде и давлю на газ, проезжая по абсолютно пустой трассе, всё больше удаляясь от места бойни, где стихли крики, стоны плачи недавнего «веселья». Я спокоен, но расстроен, почему меня ничего не тешит, лишь секундное удовольствие во время процесса, может, всё-таки смогу успокоить свою бушующую голову в месте, где рос. Странно, я смог подчинить себе мир, а свою голову нет…